Трилата Нижеги "Начало новой истории"

– Тогда я её вообще не понимаю, я из Амперии, большинство аристократов нас ненавидит, а она ко мне лезла, – прокомментировала Эктори, силясь разобрать, в чём же заключался подвох.

– Значит, что-то знает. Но ты не бойся, пока ты со мной – она не подойдёт. Меня она побаивается, тоже знает что-то.

Эктори оценивающе взглянула на Зингеру, но не нашла в ней ничего странного.

В середине дня Эктори забежала к преподавательнице «Общественной этики и правил поведения в высших кругах» – оказалось, именно так называлось то скучное занятие, с которого её выгнали за нарушение дисциплины. Отдала ей приглашение на вечер от самого Императора.

Учительница пробежала глазами по аккуратно выведенным строкам, недоверчиво оглядела Эктори, спросила:

– Девочка, по-твоему, какое-то приглашение подтверждает, что ты была на торжественном вечере и тебя оттуда не выгнали?

– У меня же его не забрали, – ответила Эктори, стараясь доброжелательно улыбаться.

Преподавательница ещё раз осмотрела приглашение, вытащила из ящика стола лист, перо и чернильницу, велела: «Пиши!». Эктори недоумённо посмотрела на неё, но написала первое, что пришло в голову: «Мёртвыми правят живые», подумав, что это совсем не то, что следовало бы писать аристократке, вернула листок.

Учительница взглянула на неё как-то подозрительно, недовольно проговорила:

– Ладно, верю – это писала не ты.

– Конечно, не я, там же печать Амперии и лично Амператора, – обиженная тем, что в её честности сомневаются, выпалила Эктори.

– Здесь что-то нечисто.

– Амперцы не умеют врать, – тут же напомнила общеизвестный факт Эктори.

Учительница надменно взглянула на Эктори, но взяла планшет и выставила за каждое занятие «зачтено».

Ближе к вечеру, не нарушая привычного распорядка, Эктори отправилась в библиотеку.

Почти у порога её встретила Тётушка и, заговорщически улыбаясь, повела к стойке выдачи книг.

Эктори немного испугалась, в голове заметались мысли, что она успела натворить на этот раз? Но библиотекарь, увидев её замешательство, ответила по-доброму:

– Работать будешь.

– А что делать надо?

– Всё, что уже и так делаешь – расставлять книжки, наводить на полках порядок, только тебе за это и платить будут, ну, и ещё несколько выгод.

– Сколько платить? – спросила Эктори заинтересованно.

– Одну имперскую за сезон.

– По местному времени?

Библиотекарь кивнула. Эктори провела несложный подсчёт:

– Здесь ход состоит из трёх сезонов, два с половиной мы учимся. Я же работать смогу только в учебное время?

Библиотекарь опять кивнула. Эктори продолжила:

– До конца этого хода осталось чуть меньше половины сезона и остальные пять – всего тринадцать монет. Тринадцать монет за три амперских хода… В каком-нибудь захолустье можно и домик купить, но здесь мне на еду в сезон больше монеты уходит. Мало!

Библиотекарь покачала головой:

– Конечно, мало – это подработка называется. Ты зато сможешь пропускать занятия, и за всю эту деятельность будут начисляться особые баллы – успеваемость, в общем, повысишь.

Хафэр, бесшумно подошедший к ним со спины, хмыкнул:

– Соглашайся, я с магическими искусствами только так и справляюсь.

Библиотекарь улыбнулась ещё шире:

– Всё же Вы слышите…

Эктори, подумав, кивнула, но потребовала:

– Три монеты за сезон и я в полном вашем распоряжении.

– Грабёж! – воскликнула Тётушка.

– Вы ведь тоже что-то с этого имеете – нет в мирах альтруистов, а я не Амператор, у которого вся государственная казна в распоряжении.

Чтобы подтвердить согласие на работу, Эктори нужно было поставить свою личную печать или печать семьи, и тут она оказалась в очень и очень неприятной ситуации… Эктори – никто и пришла из ниоткуда, у Ар, насколько она помнила, личной печати не было, а использовать печать императорской семьи – печать самой Империи было бы слишком странно, да и не получилось бы чисто физически…

Хафэр, словно прочитав мысли Эктори, попросил медальон, приложив его к планшету, на место для печати стороной с изображением планеты, шепнул Эктори на ухо:

– Твоя подвеска и есть печати: Звезда – Империи и прошлого Императора, Планета – Императрицы, про неё мало кто знает. Раз у тебя есть обе, и ты хочешь скрывать своё происхождение, пользуйся её печатью, в Империи это в порядке вещей.

Эктори с энтузиазмом принялась расставлять книги по полкам и смахивать тряпочкой пыль, ведь теперь ей за это платили. Хафэр тоже пошёл с ней, но он больше читал, а как показалось Эктори и вовсе, – листал страницы, иногда останавливался – делал какие-то пометки левой рукой. Эктори с любопытством заглянула к нему через плечо, успела увидеть только какие-то цифры, скорее всего – даты, спросила удивлённо, о том,успевает ли действительно всё прочесть. Хафэр вместо ответа кивнул.

– Долго учился? – полюбопытствовала Эктори.

– У меня было много свободного времени.

Эктори заинтересованно посмотрела на Хафэра, ожидая, что он всё расскажет, но он молчал, и ей пришлось просить.

– В детстве мать пыталась обучить меня магии, сама и учителей нанимала, но я безнадёжен, был и есть, и она сдалась, – немного печально начал Хафэр. – Всё время, что другие тратили на колдовство, я проводил за книгами – с ними интереснее было. Отец учил меня искусству боя – я быстро освоил техники владения мечом, а остальное мне было и не надо, тем более, что брат сделал для меня Вихрь, способный управлять энергией, дело было только в практике. И всё время, что другие тратили на поединки и учёбу, я проводил за книгами. Иногда брат увозил меня с собой и на несколько акъ я забывал о книгах – там была практика: обезглавишь ты или тебя. Но такие поездки были редкими – слава Богам, он часто просто забывал про моё существование.

Эктори печально взглянула на Хафэра, захотела сочувственно погладить его по плечу и прижаться молча, ведь не надо было ничего говорить. Она уже представила, как он прижмёт её к себе и, сняв перчатку, погладит по белым волосам, собранным в слабый хвост, слегка улыбнётся, на этот раз по-настоящему… Но потом подумала, что вряд ли он помнит, что она – сестра, а значит и выглядеть это будет странно. Хотя с другой стороны, она уже обнимала его, успокаивая, но тогда ведь всё было совсем иначе! Сама не понимая, почему застенчиво отвела взгляд, вернулась к книгам.

Хафэр взглянул на Эктори печально, словно опять прочитав её мысли, отложил книгу в сторону и, прижав к себе, спросил:

– Что бы ты сделала, если бы книга тогда вернула тебе память?

Эктори немного поколебалась, но потом ответила:

– Я бы отправилась в миры мёртвых, а потом в Ничто, потом ещё в Нижний город – тогда я бы знала туда пути, я бы собрала всю свою семью и просто обняла, а потом мы бы просто пили чай.

– Тогда, может… – Хафэр запнулся, отстранил от себя Эктори, заглянул в её зелёные глаза, отчего-то наполнившиеся слезами, и не решился продолжить, только опять обхватил и прошептал: – Мечтательница, всех не получится…

Обнявшись, они простояли всего несколько мгновений. Яростный крик, донёсшийся от входа, заставил их прислушаться и перевести всё внимание на происходящее там.

Глава 20

Высокий стройный юноша с утончённым лицом вбежал в библиотеку, вскипая от ярости. Тётушка попыталась его успокоить и выяснить, что произошло, но он только крикнул: «Я желаю видеть этого трусливого засранца!».

Хафэр вышел из-за стеллажей узнать причину криков и, если понадобится, утихомирить расшумевшегося нахальца, следом высунулась любопытная мордашка Эктори, а потом девушка показалась полностью.

Увидев Хафэра, аристократик подскочил к нему вплотную и, глядя сверху вниз, вскричал:

– Осмелишься ли ты, – ткнул пальцем Хафэра в грудь, – повторить свои слова мне в глаза?!

Хафэр отстранился, брезгливо отряхнул фиолетовый пиджак, неспешно поправил герб Академии, неприязненно взглянул на непонятного типа, которого, вроде бы, видел впервые, хотя на том тоже был фиолетовый костюм пятого хода, попытался вспомнить его надменно вытянутое лицо, но не смог.

Аристократ, всё больше раздражаясь из-за отсутствия ожидаемой реакции, прошипел сквозь зубы:

– Ты оскорбил мою веру, назвал её рабской!

– Все новые веры учат смирению, ты из какой? – немного более заинтересованно спросил Хафэр.

– Из единственно верной! – тоном фанатика проговорил аристократ. – Пять богов – истинно те, кто создал миры, все мы подчиняемся их воле, мы должны чтить их и уповать на их милость!

Хафэр жестом подозвал Эктори, она немного опасливо подошла.

– Если кто-то утверждает, что его вера единственная истинная, – он дурак, – наставительно произнёс Хафэр.

– Ты смеешь оскорбить меня! Да ваша вера ничуть не лучше – верите в Судьбу, прописанную ещё до начала творения миров. Если смилостивить наших богов, то её запросто можно изменить! По вашим поверьям всё живое создали какая-то баба и мужик, но на самом деле создатель живого был один, а миры создали пятеро.

Эктори хотела возразить, она знала, что ЭВиА и Гоусэ не создавали всё живое – они заложили только основу, а уж потом всё само развивалось под их присмотром и влиянием окружающей среды, и именно из-за этого иногда появлялись те, кого не должно было быть. Хафэр парой жестов попросил её молчать, сам сказал:

– Мы не верим, мы знаем Судьбу.

Юноша расхохотался:

– Тогда какова моя судьба?!

– Замолчишь, – холодно ответил Хафэр.

– Нет! Сразись со мной, ответь за свои слова, и, раз уж знаешь судьбу, то скажи, кто победит?

– Зачем? – устало спросил Хафэр и собрался уже уходить.

– Если ты победишь, то сможешь говорить обо мне всё, что захочешь, – аристократ немного запнулся и с явной неохотой добавил, – и о вере.

Хафэр хмыкнул:

– Я и так говорю, что хочу. Я Им…

– Амперец, – вовремя поправила Эктори.

Хафэр кивнул, проворчав, что не любит, когда их так называют.

– Я отдам тебе земли, что перешли мне по наследству от деда, – воскликнул аристократ, пытаясь вызвать хоть какую-то реакцию, – после падения Империи у вас с ними туго.

Хафэр задумчиво оглядел юношу,выискивая какие-либо знаки рода, но, увидев на платке, торчавшем из нагрудного кармана, пятиугольную печать, не смог вспомнить, чья она, что значило, что род был не сильно влиятелен, и владения не так уж велики. Он опять было собрался уйти, но, увидев в глазах Эктори интерес, смешанный с непонятным страхом, ответил:

– Обещаю лишить тебя жизни, если решишь обмануть меня и оставить ни с чем.

– Ещё победи, Имперец, – презрительно бросил аристократ, и удалился, крикнув: – Через ур на крыше, ты ответишь за свои слова!

Как только шаги аристократа совсем стихли, Хафэр вернулся к своим заметкам. Эктори, немного опасаясь того, чему предстояло произойти, попыталась отвлечься наведением порядка на полках, но убираться, как оказалось, она не любила, – не из тех она, кто привык много работать, зато болтать ей очень даже нравилось, и потому полюбопытствовала, что за вера такая.

Хафэр буркнул отстранённо:

– Новая, – но потом решил рассказать: – Она зародилась всего пару ходов назад, и привлекла уже много последователей. И что они в том только находят? – непонимающе спросил Хафэр, словно у самого себя, продолжил: – Они утверждают, что миры создали пятеро бессмертных богов, с этим не поспоришь, наверняка, есть мирок, сотворённый и пятью. Их символ – пентаграмма из прямых линий, а к нижним лучам пристроен треугольник, с чёрточкой от вершины. Своих последователей они призывают к слепому поклонение: верь – и боги смилостивятся, но знала бы ты, что творят их жрецы… По мнению этих фанатиков боги бесполы, и, вроде бы, ничего такого: все, кто лишён плоти, лишён и пола. Вот только для них «бесполый» значит совсем другое, и их жрецы, подражая богам, совокупляются и с женщинами, и с мужчинами.

Эктори вздрогнула, воскликнула возмущённо:

– Разврат, противоречащий естественному ходу вещей!

Хафэр кивнул:

– Зато все остальные последователи – эталон праведности: блюдут все порядки, очень скромные и кроткие, пока речь не доходит до их веры, каждый день ползают по уру на коленях и бьются головой о пол, – непроизвольно потёр лоб, – поклоняясь истуканам и вымаливая у них благ. – Хафэр замолчал, взглянул на озадаченную Эктори, неожиданно отметил: – Если создавать список на уничтожение, то первыми были бы Упыри, а вторыми – эти истинно верующие.

Эктори согласно кивнула, спросила делая вид, что не сильно переживает о приходящем:

– И где ты только успел на него нарваться?

– Да, может, с Гэо болтал, а кто подслушал. Много нынче доносчиков развелось – давить их надо.

Эктори больше ничего не отвечала и не спрашивала, только периодически поглядывала на Хафэра и на меч слева у него на поясе, что-то отчаянно вопило: «Не всё пройдёт гладко, и даже Вихрь, разумный меч, Хафэра не спасёт!»

…

Через ур они уже стояли на крыше, на площадке, огороженной каменным парапетом, предназначенной для тренировок в искусствах управления силами миров или оружием.

Аристократ, так яро отстаивавший свою веру, всё не приходил.

Эктори заметила, что Хафэр начинал понемногу нервничать. Он выхватил меч из ножен и линии на лезвии блеснули, словно отзываясь настроению хозяина. Сжав зубы, Хафэр проговорил:

– Хоть бы не убить его теперь…

Эктори тихо попросила: