– Чарльз…
– Будет день, когда ты, не контролируя свои действия, зарежешь кого-то. Или с собой что-то сделаешь. – его гневу не было предела. Он сдерживался. Серьёзно сдерживался. Но её наивность просто вымораживала Кинга. Чарльз видел, как девушка вжалась в спинку скамейки. Он прекрасно понимал, как выглядел сейчас. Испепеляющий взгляд ледяных голубых глаз, напряженные до предела мышцы, ярко выраженные желваки. Это ему досталось от отца.
– Чарльз, прошу тебя. – жалобно произнесла Эшли. – Пожалуйста, не говори никому. – она сорвалась с места и взяла блондина за ладони крепкой хваткой. Чарльз даже опешил. – Прошу. Я сделаю всё, что угодно! Деньги? Найду! Только оставь это в тайне. – на глазах появились слёзы, побежавшие ручьём.
Кинг замер, не зная, что и делать. Она так отчаянно смотрела, словно от него зависела вся её жизнь. Её руки тряслись. Голос постоянно срывался. Чарльз чувствовал себя таким козлом. Он пытался отвести взгляд с её глаз, наполненных страхом и обреченностью, раскрасневшихся щёк, подрагивающих губ. Он никому ничего не скажет! Сейчас Чарльз хотел обнять её, успокоить.
– Мне нужна помощь. Мы же команда. – продолжала она.
Чарльз остолбенел.
– Закругляйся. – равнодушно произнёс блондин и отвернулся. – Я почти поверил.
Девушка шмыгала носом, её глаза бегали по его лицу. Какой он идиот! Эшли вмиг перестала казаться такой слабой и беспомощной. Кинг снова почувствовал презрение. Или разочарование. Чарльз высвободил свои руки и встал спиной к девушке.
– Чарли, – тихо сказала Эшли и притронулась к плечу парня.
– Чарли. – злобно улыбнулся Кинг и развернулся. – Какой сволочью ты хотела меня выставить. Да как грамотно. – ядовито отчеканивал каждое слово он. – Знаешь, где была твоя ошибка? – спросил Чарльз и увидел резкую перемену в лице Эшли. Она сразу успокоилась и хладнокровно вытерла слёзы. На лице не осталось никаких намёков на истерику. Быть может, только красные пятна. Притворяться она умела…
– Где? – безэмоционально спросила девушка и села на скамейку.
– Ты бы не попросила меня о помощи. Никого не попросила бы. – с пугающим спокойствием объяснял Чарльз. – Для тебя слово «команда», как дихлофос на живность. И последнее, ты быстрее руку себе отрежешь, чем заплачешь при ком-нибудь. – победно закончил Чарльз и ждал оправданий Эшли.
– Я повела себя недостойно. – признала девушка, опустив голову. – Но я, правда, сделаю всё, достану столько денег, сколько захочешь, если пообещаешь никому не рассказывать об этом.
Неприязнь к этому человеку увеличивалась в геометрической прогрессии. После такого спектакля вряд ли что-то смогло бы перебить те эмоции, которые Чарльз испытал. С одной стороны, проблемы с головой совершенно чужого человека его никак не касались. С другой, из-за неё явно мог кто-то пострадать. Это было небезопасно. Ему не прельщало учиться в университете, каждый раз оборачиваясь на звуки.
– Это опасно. – мрачно сказал Чарльз.
– Не отрицаю. – согласилась Эшли. – Но у моего отца было то же самое. И он стал великим. Почему я не могу?
Чарльз молчал. Он осознавал, что наличие психического расстройства могло погубить карьеру Джонс. В таком случае, держать в секрете этот факт было правильным решением. Но как можно было закрывать глаза на это? Они молча сидели, тишину нарушало только журчание воды в фонтане. Спустя время Эшли открыла свою сумочку и начала доставать из неё перекись, вату, йод, бинты. Чарльз никак не комментировал это, но для себя решил, что не позволит ей обрабатывать рану. Кто знал, на что она была способна?
– Я кое-что нашла. Можно я обработаю тебе рану? – примирительно спросила девушка. Блондин посмотрел на неё скептически. Он намеревался отказаться. – У тебя есть причины мне не доверять. Но позволь мне хоть что-то исправить. – договорила Эшли и бесстрастно посмотрела на Чарльза. Он изучал её лицо. Искал подвох. Прищурился, обдумывая предложение о помощи. В районе живота до сих пор была пульсирующая боль. Ладно. Её взяла. Чарльз придвинулся к Эшли и поднял футболку. – Если будет больно, говори.
Девушка сперва отвела взгляд от увиденного. Картина, представшая перед ней, была ужасной. Она извинялась всё время, что обрабатывала рану. Кинг спокойно терпел. Руки Эшли были холодными, но нежными. Она осторожно, невесомо касалась кожи парня, боясь причинить боль. Вначале Чарльз не смотрел в её сторону, но один раз всё-таки взглянул. Девушка промазывала йодом вокруг раны и дула на затронутые участки. Кинг не помнил, когда в последний раз, ему дули на ушибы или заботились о чём-нибудь подобном.
– Ангелочек, сыграем в «две правды одна ложь»? – сказал он быстрее, чем пропустил эту мысль через фильтр «адекватности». Но с точки зрения логики ничего плохого в этом не было. Они были в одной музыкальной группе, и им нужно было знать друг друга лучше. А учитывая, как редко Эшли что-то рассказывала о себе, эта игра была чуть ли не единственной возможностью узнать о ней. Девушка не ответила, только на четвёртый раз она отозвалась. – Я начну. Первый факт, отец бил меня палкой. Второй, я учусь по стипендии. Третий, моя мама погибла в автокатастрофе.
Эшли взялась за бинт. Она достаточно туго обвязала его вокруг пояса. Поинтересовалась о комфорте и только потом замерла. Осознание. Она взглянула в глаза Чарльза. И на удивление парня, девушка не смотрела на него с жалостью. Взгляд был наполнен тревогой и какой-то непонятной светлой силой. Чарльз не чувствовал себя убожеством, как это обычно происходило, когда люди смотрели на него, стоило им узнать о его прошлом. Нет. Наоборот. Она уважала его за то, что он смог пережить такое…
– Второе – ложь. – коротко сказала Эшли и отвела взгляд.
– Нет. – щёлкнул пальцами Чарльз и ухмыльнулся.
Девушка нахмурилась. Она начала вслух рассуждать, не веря в несостыковки.
– Не понимаю. – погрузилась в свои мысли девушка, словно разговаривала сама с собой. – Твоя мама погибла в автокатастрофе, когда тебе было четырнадцать. После этого ты начал заниматься музыкой.
Чарльз усмехнулся. Он не раз слышал от Паркер, что ангелочек была фанаткой Орлов, но, чтобы она знала столько информации… Блондин всерьёз задумался над тем, чтобы перестать шутить над ней и провоцировать.
– Проблем у тебя с деньгами явно нет. Квартира, машина, брендовые вещи. Стипендия тебе не нужна. И я видела шрамы на твоём теле. Могу предположить, что они от отца.
– Про отца ложь. – пояснил Чарльз. – Не палкой. – улыбнулся он.
Девушка прокашлялась, но ничего на это не сказала и вопросов не задала. Она настолько уважала личные границы, или воспитание не позволяло интересоваться такими вещами? Иногда Чарльз задумывался над тем, что Эшли, в принципе, общаться не умела. Она почти никогда не начинала разговор первая. Единственная тема, которую она могла поддержать, была тема кино. Режиссеры, жанры, амплуа… Она могла неосознанно расхвалить человека или обидеть. Просто, потому что говорила то, что думала, и была слишком категорична. А ещё Чарльз заметил, что иногда она, как будто отключала звук на других людей. Эшли витала в своих мыслях, абсолютно не реагируя на внешние факторы.
– Первое, я мечтаю прокатиться на колесе обозрения. – вдруг прервала долгое молчание она. Всё это время она думала над игрой? – Второе, в семнадцать лет я набила татуировку. И третье, – запнулась она. – Я выигрывала в соревнованиях по плаванью.
Конечно, последнее было ложью! Элементарно. Она так неуверенно это сказала. Ангелочек не умела врать совершенно. Чарльз уже хотел ответить, но остановился. Эшли не допустила бы такой ошибки – она хитрее и умнее. Что если она специально запнулась, чтобы запутать парня? Тогда, что из этого ложь?
Он вгляделся в лицо девушки, стараясь прочитать разгадку. Она была похожа на человека, мечтающего о таких банальных вещах. Её интонация не выдавала обмана. Это точно было правдой. Татуировка в семнадцать? Это было бы слишком логично и скучно, окажись это неверным ответом. К тому же, после их кофейного пари Чарльз был уверен, что Эшли куда авантюрнее, чем казалась на первый взгляд. Не могла она быть хорошей девочкой во всём. Оставалось только третье… Он пришёл к тому, с чего начал.
А зачем Кинг изобретал велосипед? Может всё было гораздо проще?
– Последнее – ложь. – предположил он.
Девушка кивнула. Проще некуда. Она не умела врать… Чарльз даже рассмеялся. Его настроение мигом улучшилось. Всё-таки Эшли не была такой загадкой… Но такой итог разогрел интерес блондина. Он хитро улыбнулся:
– Что за татуировка?
– Не скажу.
– А где она? – спросил Чарльз и обвёл Эшли взглядом. – На попе? Пояснице? Под губой?
– Не скажу.
Факт наличия татуировки у ангелочка очень развеселил парня, и он намеревался узнать, на что пошла семнадцатилетняя Эшли Джонс. Девушка смотрела на фонтан и о чём-то думала. А вот Чарльз, как озабоченный подросток, гадал, где могла быть татуировка. На груди и ключицах точно не было. На шее тоже. Может на вечеринке он просто не заметил?
– Хочешь, я покажу своё любимое место? – смущенно вдруг спросила Эшли. – Оно не такое красивое и необычное, как у тебя, но…
– Давай. – согласился Чарльз. Сейчас девушка выглядела такой хорошенькой. На лице появился румянец, а вместо гордой и независимой Эшли Джонс была застенчивая и милая Эшли. – На бедре? – перевёл тему Чарльз.
– Нет. – ответила девушка.
В итоге они приехали к берегу моря.
Пляж был пуст. Пара сидела на песке.
На небе появлялось всё больше ярко розовых и оранжевых пятен, отражающихся на морской глади. Тёплый ветерок вырисовывал на воде легкую рябь и слегка развивал светлые волосы Чарльза и Эшли. Крики чаек не умолкали. Становились громче, отчетливее. Будто бы птицы провожали красное закатное солнце.
Чарльз сидел, вытянув ноги, и бросал камни. Каждый последующий камень летел дальше предыдущего и со звонким плеском сталкивался с водой, вырисовывая круги. Эшли, поджав ноги, смотрела за горизонт, словно могла рассмотреть больше той бесконечности моря, что неустанно влекла многих людей.
– Не могу понять, почему Мейсон? – спросил Чарльз, наверное, сам не заметив, что произнёс это вслух.
– Не знаю, – улыбнулась Эшли. – Каждый наш с ним этюд, каждый разговор, каждый момент рядом с ним был необычным. В животе будто появлялись бабочки.
Чарльз посмотрел на девушку. Заглянул в её большие серые глаза и ухмыльнулся:
– Ты же в курсе, что бабочки – признак нездоровой любви?
Эшли молчаливо пожала плечами и пошла поближе к воде. Она сняла свои туфли. Ноги слегка проваливались в песке, отчего походка казалась более расслабленной. Чарльз не торопился, просто смотрел на неё. Он достал сигарету и зажёг её. После первой затяжки состояние парня достигло наивысшей точки блаженства. Обычно Чарльз был довольно прозаичен, но закат на берегу моря с сигаретой в руках безусловно пробуждал в сознании нотки поэзии. Он скинул с себя кеды и приблизился к блондинке.
К ногам подступила вода и приятно охладила кожу. Чарльз вдохнул аромат тлеющей сигареты. Он уловил запах арахиса и табака. На лице парня появилась улыбка.
– Бросай ты это. – сказала Эшли.
Этот тон напомнил сестру. Кэтти тоже наивно-серьезно говорила Чарльзу о вреде сигарет. Она всегда старалась вести себя по-взрослому и важно, будто в свои одиннадцать была опытнее своего старшего семнадцатилетнего брата. Кинг усмехнулся и назло сделал глубокую затяжку, глядя в глаза Эшли. Та закатила глаза и обняла себя за плечи. Почему-то люди всегда, стоя на берегу моря и смотря далеко за горизонт, старались быть как можно ближе к кому-то. А те, кто хотели казаться сильнее обнимали себя как можно крепче.
– На пятке?
Эшли рассмеялась.
– Нет. – зайдя в воду по колено, ответила она и обрызгала Чарльза. Тот сразу же ногой пнул воду, намочив девушку. Та вскрикнула от неожиданности и холода. Она снова ударила по прозрачной глади, что всплеск коснулся и её и блондина.
Чарльз резко сделал шаг к ней навстречу. Эшли взвизгнула и начала убегать. С трудом перебирая ногами, девушка бежала вдоль берега, иногда оборачиваясь и брызгая парня. В спину дул ветер и лохматил волосы. Одежда насквозь промокла и неприятно прилипала к коже. Наконец Чарльз нагнал девушку и подхватил её, закинув на плечо.
– Отпусти! – сквозь смех просила она и колотила своими маленькими ручками его по спине.
– Отпустить? Хорошо. – ответил Чарльз и «уронил» её прямо в воду.
Эшли заверещала от холода и переполняющих эмоций. Она была такой громкой… Никогда бы не подумал. Девушка подбежала к Чарльзу и стала толкать его в жалких попытка повалить. Волосы намокли. С лиц стекали струи солёной воды.
Парень уже почти вышел на сушу, когда блондинка подбежала к нему сзади. Она не рассчитала силу сопротивления воды и врезалась в Чарльза. Они запутались в ногах и всё же упали на тёплый, влажный песок.
Оба смеялись. Блондин лежал на спине, а Эшли на нём и по-детски болтала ногами. И тут Чарльз резко схватил девушку за пятку и воскликнул:
– На пятке! Я знал!
Девушка не сразу осознала, что он говорил о татуировке. Потом она быстро выцепила ногу и вскочила. Она с наигранной обидой смотрела на Кинга и старалась вжаться в песок, лишь бы спрятать то, что он увидел.
– О твоём волке узнают все. – не переставал заливисто смеяться Чарльз.
[1] Здесь слишком холодно для тебя,
Поэтому сейчас позволь мне укутать твои руки
В рукава моего свитера.
Команда
Everybody knows my name now
But something 'bout it still feels strange,[1]
“Lonely” – Justin Bieber & benny blanco
– Дакота Эшли Джонс, вы рекомендованы к кастингу на главную роль короткометражного фильма «В сердцах».
Утро Эшли началось волшебно. Ей позвонили с незнакомого номера и объявили о пробах. Такую возможность она не могла упустить. Она безоговорочно согласилась и достала свой блокнот, зачёркивая запланированные дела на завтра. Грязь на страницах немного нервировала девушку, но всё это было ничто по сравнению с тем, что её ожидало. За час до занятий девушка уже договорилась встретиться с Леоном и Моникой. Они развалились на газоне в университетском парке и ждали блондинку. Эшли даже не думала, что когда-нибудь так быстро сблизиться с незнакомыми людьми.
Она гордилась этим. Ведь раньше ей не удавалось даже спросить у прохожих, как добраться до определённого места. А здесь всё было иначе. Уже через два дня после знакомства Эшли поехала с Леоном и Моникой за город.
Это было настолько спонтанно, что поездка долгое время будоражила кровь и заставляла глупо улыбаться. Джонс не могла поверить, как Моника, зная девушку полтора дня, позвала её на природу вместе с семьей? Удивительно.
Семья Францев, в целом, была удивительной. Моника и Леон, будучи близнецами, были непохожи абсолютно. Парень был рассудителен и спокоен. Все разговоры Эшли с ним были душевными и долгими. Он никогда бурно не реагировал и не осуждал любой выбор и поступок. Он был как лёд в то время, как Моника была огнём. Она была громкой. Даже родители быстро уставали от неё и просили отдыхать чуть подальше от них. Девушка была эмоциональна, и на каждую ситуацию у неё было своё мнение, которое она обязательно высказывала. Моника жаждала ярких впечатлений и шла на любые авантюры, лишь бы не было скучно. Это так поражало Эшли.
Они приехали к небольшому озеру, скрывающимся в лесу. Оно было тихим и влекущим. Студенты без раздумий, как полагалось в жаркий день, побежали в воду. Эшли не умела плавать, поэтому всё время плескалась и брызгалась, стоя на ногах. Затем произошло то, что больше всего вдохновило Эшли и заставило переосмыслить её взгляды.
Она и Моника взобрались на мосток, собираясь прыгать в воду. Девушки отошли подальше, чтобы разогнаться, и перед тем, как побежать Франц протараторила:
– Давай прыгнем сальто?
– А ты умеешь? – поинтересовалась Эшли, собираясь отступить.
– Нет! – крикнула Моника и сделала трюк с разбега.
Эшли с тревогой посмотрела на место, откуда разлетались брызги. Леон и их родители направили взгляды на расплывающиеся круги на водной глади. Подруга быстро вынырнула и рассмеялась. Блондинка облегченно выдохнула и улыбнулась.
– Ты правда не умела? – не веря, спросила Эшли, на что получила длинное объяснение о том, что сальто со стороны казалось таким сложным, хотя, на самом деле, всё было очень просто, главное, нужно было оттолкнуться хорошо. – А тебя страшно не было?
– Было. – ответила Моника.
Услышав это, Джонс тоже разбежалась. У самого края она подпрыгнула и провернулась в воздухе, сразу закрыв нос одной рукой. Мгновенная прохлада, окутавшая её, смешалась с чувством адреналина, разогревающим тело. Сердце колотилось сильно-сильно и быстро. Она смогла. Смогла! Смогла! Переборола огромный страх, который останавливал её попробовать нечто потрясающие! Захватывающие! С Моникой всё казалось сущими пустяком, потому что она не видела преград. И Эшли начинала смотреть на многие вещи глазами Моники.
Так получилось, что сутра первыми узнали о пробах близнецы. Эшли открыла на ноутбуке сценарий и принялась читать его. Моника и Леон озадачились. Ведь вот, совсем недавно, их подруга разговаривала с ним, а теперь без предупреждений начала заниматься.
– Дорогая, мне нужно поговорить с тобой. – вывел из сосредоточенного состояния Джонатан.
Эшли кивнула и поднялась с зелёной травы. Джонатан улыбнулся и за девушку попрощался с Францами. Они уже вошли в двери университета, когда увидели остальных Орлов.
– Короче, ты стала проводить слишком мало времени с нами. – прямо сказал барабанщик. – Ну и… Видишь ли, про Орлов начинают ходить не самые лучшие слухи. Я знаю, как Мейсон поступил ужасно, наверное, тебе не хочется быть с ним в обществе, но это. В общем, нужно хотя бы создавать видимость нашей сплоченности и всего такого. Как на это смотришь? – искренне улыбнулся он.
Эшли только сейчас осознала, как опрометчиво поступала. Она ведь часть Орлов, а Мейсон просил её поддерживать имидж. Девушка неуверенно извинилась и пообещала быть более вовлечённой.
Первая лекция была для всего потока. И студентов было много, но в аудитории всё равно оставалось много свободных мест. Солистка села с Орлами. Рядом с ней были Мейсон и Рэй, а сзади сидели Чарльз и Джонатан. Эшли внимательно слушала и вела конспект, красиво оформляя записи, используя розовый и фиолетовый маркеры. Она настолько погрузилась в тему сегодняшней лекции, что не заметила, как Мейсон придвинулся к ней. Он что-то сказал ей, но до блондинки донёсся пустой звук, лишенный смысла. Рыжеволосый приобнял Эшли, и та наконец почувствовала солиста Орлов рядом.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
