Разрушенные объятия
Екатерина Русская
Размеренная жизнь следователя по особо важным делам Самойлова закончилась, когда по роковому стечению обстоятельств он спас несчастную девушку, бросившуюся с моста в промозглый дождливый день. Тогда мужчина и не мог предположить, что она втянута в запутанную историю, грозящую ему самому смертельным исходом. И чем больше он узнает прошлое спасённой им красотки, тем больше задаётся вопросом. Кто она – жертва или…?
Екатерина Русская
Разрушенные объятия
Я медленно брела по мрачной серой дороге, не видя ничего из того, что происходит вокруг. Ночная жизнь небольшого городка светилась многочисленными неоновыми вывесками и заполняла пространство привычными звуками. Совсем рядом с шумом проносились вечно куда-то спешащие иномарки. Но мне было все равно, где я и видит ли меня кто-нибудь. Как и все равно на внезапно начавшийся проливной дождь, тяжелыми каплями падающий мне на плечи и еще больше придавливающий к земле. И если вдруг асфальт подо мной разверзнется, обнажив свое огненное чрево, и будет адским пламенем обжигать мои забытые за спиной крылья, которые уже не помогали летать, я все равно не смогу обратить на это никакого внимания. А все потому, что меня уже тоже нет. Нет в этом суровом мире и в этой поганой жизни. Я вся там, рядом с ним, в счастливых воспоминаниях тех минут, когда мы были только вдвоем.
Раньше я могла часами слушать стук ночного дождя, тихо прижавшись к холодному окну, зная, что там, за моей спиной, небрежно смята наша теплая постель. Улыбаясь ночному небу и наблюдая за падающей звездой, я всегда молча благодарила Бога за то, что он у меня есть. Каждый день я ходила в храм, ставила свечу и, долго стоя перед горящей, умоляла небеса не отбирать самое ценное, последнее, что у меня осталось – его. И в новогоднюю ночь существовало лишь одно желание – чтобы он был счастлив. И не было ничего важнее этого. Я летала рядом с ним, я мечтала рядом с ним. Я жила! А сейчас… Где они, мои крылья? В своем адском отчаянии хотелось только одного. Разок, хотя бы один, увидеть его все еще живые глаза и улыбку, которую я так люблю. И больше в моей жизни ничего не имело значения.
Я шла к мосту, шла, чтобы шагнуть вниз. Я так хотела к нему, туда, где существовали наши страстные объятья, всеобъемлющее счастье и вечная любовь.
Капли холодного дождя смешивались с моими горячими слезами. Нет. Я не боялась умереть, я молила Бога, чтобы это случилось как можно скорее. Мечтала о том, как буду искать его на небесах, надеясь, что свет, который где-то там, в конце туннеля, осветит мне дорогу к нему.
Совсем рядом ударила молния, и страшный гром заставил вздрогнуть. Мокрые, спутанные от дождя волосы лезли в глаза, и я уже ничего не разбирала впереди за непроглядной стеной все более разыгрывающейся грозы.
«Значит, именно здесь я пройду этот путь к тебе, мой любимый». Я закрыла глаза и вздохнула с облегчением. Неужели правда, что осталось совсем чуть-чуть и раздирающая меня страшная боль уже скоро навсегда покинет бренное тело? Всего лишь шаг, и боли нет. Я засмеялась и, взявшись за перила, посмотрела вниз. Там, где-то далеко внизу, манила свободой пучина черной воды. Господи, как же я мечтала об этом.
Ветер бил в лицо, и длинные волосы от сумасшедших порывов белым покрывалом летали за напряженной спиной. Тонкое платье прилипло, будто вторая кожа, но я не замечала этого. Закусив в нетерпении губу, я быстро перелезла через ограждение, закрыла глаза и как воочию увидела глаза Славы. Он как-то грустно смотрел на меня.
– Ну что ты так смотришь? – крикнула я ему. – Я не могу без тебя! Я не буду жить без тебя! – заорала я в небеса и бросилась в черную манящую бездну…
Со Славой мы познакомились несколько лет назад. И с ним у меня были связаны самые счастливые и самые горькие воспоминания.
Квартира, в которой счастливо прошло мое детство и где всю жизнь прожили мои родители до рокового дня, когда страшная автомобильная авария унесла в одночасье их жизни, загорелась в три часа ночи. В то время я работала в больнице врачом неотложной помощи и, приходя с работы, частенько валилась с ног, забывая иногда даже раздеться. Тот вечер не был исключением. Придя с работы и едва успев проглотить наскоро приготовленный бутерброд, я мгновенно уснула. А проснулась от звука разбившегося в спальне окна. Я сразу почувствовала, как голова раскалывается от жуткой боли, а глаза щиплет от едкого дыма. Надрывно закашляв, я испугалась, что вместе с кашлем лишаюсь последних сил на следующий вздох. Смутно помню, как сильные руки подняли меня и куда-то понесли. А потом полный провал. Очнулась уже на улице, перед глазами суматошно бегали незнакомые люди, неподалеку слышался надрывный детский плач, пожарные тушили огонь, который страшным пламенем разрывал на два мира черную ночь.
– Не переживайте. – Рядом присел мужчина в форме пожарника. – Главное, вы живы. Остальное – неважно.
Он положил на мое плечо крепкую руку. А я смотрела на его красивое в саже лицо, не в силах отвести взгляд.
– Это вы меня спасли? – Ответ мне был и не нужен. Я и так уже это поняла. – Спасибо! Спасибо вам большое!
Глаза вновь защипало от дыма, превращая в расплывчатое облако видение передо мной. Слезы толстой линзой стояли в них, словно давно немытое стекло. И сквозь эту призму я смотрела на языки пламени, пожирающие все на своем пути.
Я так и не поняла потом, куда он пропал. Мой герой. Он растворился из моей жизни так же внезапно, как и появился в ней. Впереди замаячил долгий период восстановления документов, беготни по инстанциям и сбора документов для получения субсидий, судебные тяжбы с алкоголиком-соседом, оказавшимся виновником пожара. Только спустя полгода моя жизнь понемногу начала входить в то же русло, в котором была до пожара. Но мой герой все же не выходил из головы. А я, как настоящий романтик, перечитавший за свою жизнь энное количество романов, точно знала – это он. Герой моего романа. Девчонки с работы улыбались, а за спиной качали головами и называли чокнутой, а я продолжала высматривать его из кафе, где мы обедали, из окна своей кухни или спальни, сидя на подоконнике, встречая розовые рассветы и мечтая о нем. Только спустя полгода он вновь появился в моей скучной и однообразной жизни. Но совсем не так, как я себе это рисовала в воображении.
В ту ночь было мое очередное ночное дежурство, когда поступил вызов в неотложку. Сразу создалось впечатление, что звонивший был сильно пьян. Таких вызовов за мою карьерную жизнь в больнице была тьма тьмущая, и по большому счету все они были «пустышками». Покидать теплые стены больницы, где вкусно пахло только что сваренным кофе, совершенно не хотелось, об этом Наташка и Миша, мои лучшие друзья и по совместительству коллеги, не переставали переговариваться, пока мы ехали в парковую зону, где предварительно был обнаружен мужчина без сознания.
Прибыв на место в первом часу ночи и осмотрев весь парк, мы смогли, наконец, констатировать факт, что приехали зря – никого здесь нет. Спустя двадцать минут потраченного впустую времени мы возвращались к машине под трехэтажный мат Миши. В ту же минуту Наташка вдруг дернула меня за рукав куртки:
– Смотри, что это? Похоже, ботинок… О, черт! Маринка, сюда! Быстрей! Миша, тащи сумку! Быстро, быстро! Да шевелитесь же вы! – крикнула Наташка, уже протискивая свое крупное тело сквозь колючие кусты к обладателю ботинка.
Но Мишка и без слов уже открывал сумку с медикаментами, второй рукой он помогал Наташке раздвигать колючие ветки. А я суетливо бегала вокруг них, зажимая фонарик в руке.
Полностью скрывшись в кустарнике, Наташа наскоро осмотрела мужчину.
– Пульс есть, – послышался оттуда ее хриплый голос.
Я мялась с ноги на ногу, освещая мрачное пространство густых ветвей, не имея возможности быть более полезной.
– Миша, неси носилки. Марина, свети вот сюда. Левее. Да, сюда.
Парк в позднее время был безлюден. Слышно было только, как ветер играет с опадающими листьями деревьев, да шорох объемных Наташкиных форм в кустах. Вернулся Миша с носилками и положил их в непосредственной близости от пострадавшего. Наташа, вся исцарапавшись, задом вылезла из кустов и констатировала:
– Два пулевых: в плечо и грудь, в область правого подреберья. Давайте-ка, ребята, помогайте. Миша, затаскивай под него носилки, Марина, аккуратно голову. Давайте. Взяли.
Все происходило быстро и слаженно. За много лет совместной работы мы стали настоящей командой. Следующие десять минут адской езды до больницы мы с Наташей делали все что могли, чтобы спасти мужчине жизнь. Я суетилась у медицинских шкафов, помогая подруге, и звонила коллегам, отдавая распоряжения. Миша, включив мигалки, стремительно несся по ночному, светящемуся неоном городу.
У входа в больницу нас ждали санитары. Операционная уже была готова. Я бежала рядом с Наташкой по длинным светлым коридорам, толкая перед собой каталку, как вдруг замерла. Эти черты бледного лица мужчины столько раз мне снились, что я узнала бы их из тысячи. Странно, но до этого момента я даже не взглянула на него, сосредоточившись на том, чтобы поддержать едва теплившуюся жизнь до начала операции.
Каталку повезли дальше, а я так и осталась стоять посреди белых стен, не в силах сдвинуться с места. Видела, как Наташка машет мне рукой и что-то кричит, но шум в ушах не позволял услышать ничего из происходящего рядом. В досаде она устремилась с раненым дальше, а я, зайдя в нашу каморку, без сил опустилась на высокий стул и постаралась прийти в себя. Время замедлило свой бешеный бег, я не понимала, сколько прошло, когда зашла Наташка.
– Ну и что это было, мать?
– Это он.
– Кто он?
– Ну, он, – как в бреду произнесла я.
– Пожарник твой, что ли?
Я тупо кивнула.
– Вот уж не думала, – медленно произнесла она. – Пойдем-ка, подруга, выкурим по сигаретке да помолимся. – Она решительно взяла меня под руку и повела в курилку. Затянувшись, я посмотрела на синий дымок, который тут же растворился в прохладном ночном воздухе. Постояли в тишине, каждый думая о своем.
– Все будет хорошо, Марин. Ты мне веришь? Парень он молодой, организм сильный. Тем более ты знаешь нашего Степаныча, он его с того света вытащит. Так что выкарабкается твой герой.
Я была не в силах вымолвить ни слова, смотря в черные небеса, тихо молясь про себя.
Правда была на стороне Наташи. Операция прошла успешно, но оставшуюся части ночи я все равно дежурила в его палате, внимательно следя за показателями аппаратуры. Держала за безжизненную руку и тихо разговаривала с молчаливым собеседником, уверенная, что он меня слышит.
Полиция, пока наш пациент не пришел в себя, не беспокоила, и жизнь стала идти своим чередом. Домой я не уходила, оставаясь в больнице с ним, чтобы быть рядом в случае, если состояние пациента изменится.
Он очнулся через три дня. Я как раз сидела рядом и грустно смотрела на дождливую погоду из окна, держась за уже ставшую такой родной руку, когда она неожиданно дрогнула. Шевельнулись веки, и мужчина посмотрел на меня помутневшим взглядом.
– Все хорошо, вы живы, – ласково произнесла я. Сердце отчаянно забилось, готовое выскочить из груди от счастья, что я вижу его выразительные глаза. Мой герой слабо улыбнулся своей особенной улыбкой и снова уснул. Но теперь я точно знала, что пациент пойдет на поправку.
Уже утром, когда я вновь вошла в палату, он полулежал. При моем появлении мужчина повернул голову и стал внимательно рассматривать. Черные, как угольки, глаза были сосредоточенны. Переминаясь с ноги на ногу и не решаясь подойти, я, наконец, разозлившись на себя, спросила:
– Как вас зовут?
– Вячеслав, – тихо ответил он.
– Как вы себя чувствуете?
Пациент слабо улыбнулся мне уголками бледных губ. Я стала привычно проверять показания аппаратуры, менять лекарство, запуская его через катетер, стараясь на него не смотреть.
– Скажите, вы помните, что с вами произошло? – все-таки решилась я.
– Присядь, – тихо сказал он вместо ответа.
Как загипнотизированная, я присела на краешек койки возле него. Мужчина взял меня за руку, заставив вздрогнуть.
– Сегодня меня убьют, – произнес он.
Я смотрела на его мужественное лицо, не в силах отвести испуганного взгляда.
– Ты мне не веришь? – грустно спросил он.
– Верю. Я верю, – уже тверже сказала я.
– Ты сможешь мне помочь?
– Если вы боитесь здесь находиться, то мы можем поставить охрану у палаты и, учитывая ваше состояние…
Тихий смех прервал меня.
– Помоги найти одного человека. Он сможет меня защитить.
– Но послушайте…
– Ты сможешь мне помочь? – уже жестче произнес мужчина.
– Я не знаю, – растерянно произнесла я. – У меня смена до десяти, потом…
– Ехать надо сейчас, или скоро меня не будет в живых, – перебил он. – Счет, скорее всего, идет на минуты.
– Вы пугаете меня. Давайте все-таки обратимся в полицию.
– Нет. Пожалуйста, – добавил он уже другим тоном. – Ты еще можешь меня спасти.– Я в нерешительности кивнула. – Найди на улице Северной охотничий магазин «Рыболов», от него свернешь налево и метров через триста увидишь зеленый забор. Он там один такой. В доме будет Любава. Скажи ей, что от Славы. Она найдет Василия, и ты расскажешь ему все, что знаешь сама. Далее уходи. Он все сделает как надо.
Я молча кивнула. Все это походило на дрянной боевик, а не на один из прочитанных мною романов. Но несмотря на это, чувствуя, как Слава вновь проваливается в небытие, я уже была твердо убеждена, что сделаю это.
Через несколько минут я быстрым шагом входила в наш небольшой кабинет, который мы называли каморкой, где можно было отдохнуть несколько минут в промежутках бешеного ритма больницы, на ходу стягивая больничный халат и хватая куртку.
– Наташ, прикрой меня. Мне надо ненадолго уехать, – скороговоркой проговорила я.
– А ну-ка постой. – Подруга привстала со стула, на котором мирно до моего импульсивного вторжения пила чай и, перехватив руку, заставила на мгновение остановиться и посмотреть в ее мудрые глаза. – Марина, что произошло?
Я понимала, что могу опоздать, и мелкая дрожь покрыла рябью чувствительное тело, но от Наташи уйти так просто было невозможно, и пришлось пояснить.
– Я должна ему помочь. Его убьют. Понимаешь? Убьют, – истерично всхлипнула я.
– Кого убьют? А-а-а, героя… Не дрожи ты так. Успокойся. В таком состоянии я тебя все равно никуда не отпущу. Расскажи толком, что произошло.
Я ей коротко пересказала разговор со Славой.
– Так, хорошо, – задумчиво произнесла она. – Теперь послушай меня. Никуда ты не поедешь. Сядь! – рявкнула она, видя, как я схватилась за дверную ручку. – Послушай, ехать сейчас куда-либо глупо, но вот помочь мы ему просто обязаны, в конце концов, однажды он спас тебе жизнь.
Наташка была на пятнадцать лет старше меня и, скорее всего, в этой жизни испытала все несчастья, выпадающие когда-либо на женскую долю. Трижды была замужем и все неудачно. Первый ее муж был вором в законе. И молодой девушке довелось участвовать в разборках и перестрелках. Но не прошло и нескольких лет, как супруга все-таки достали враги, сделав ее вдовой в двадцать два года с годовалыми близнецами на руках. Вторым был преподаватель физики в университете. Некоторое время семья жила спокойно, в любви и согласии, но спустя три года муж вместе с девчонками-близнецами внезапно разбился в авиакатастрофе. Едва найдя в себе силы жить дальше, она спустя пять лет вновь смогла выйти замуж. Детей Наташка уже не хотела, боясь, что не сможет больше пережить, если с ними что-то случится. Но и с третьим мужем ей не повезло. Женившись на моей подруге, он практически сразу начал серьезно прикладываться к бутылке, последствием стали периодические побои жены, пока однажды его не нашли на какой-то помойке с пробитой головой. Похоронив его и немного поскорбев, Наташа все же вздохнула с облегчением и решила, что с нее хватит. С тех пор она нашла себя в заботе обо мне, заменяя и мать, и подругу в одном лице.
– Во-первых, моя дорогая, – сказала она, – твой герой ясно дал понять, что времени у нас практически не осталось, а ведь ты еще не знаешь, застанешь ли ты неведомую Любаву за неким зеленым забором. И даже если она там, то сколько времени потратит на спасение нашего пациента Василий – неизвестно. Поверь моему опыту с первым мужем, царствие ему небесное, и слушай внимательно. Сейчас ты идешь к Ирине Александровне и отпрашиваешься, ссылаясь на плохое самочувствие, я подтвержу. – Она на мгновение замолчала. – То, что мы делаем, называется ятрогенным преступлением. Ты готова на это ради него?
– Да! – с готовностью кивнула я, толком еще не осознавая последствий.
– Тогда последний вопрос, который я обязана тебе задать, прежде чем мы начнем действовать. Наш пациент не бредил? Ведь ты абсолютно права, мы можем обратиться в полицию, элементарно решив вопрос с его безопасностью.
– Я совершенно убеждена в том, что ему грозит опасность. Слава сказал, что полицейский у дверей палаты не сможет остановить его врагов, и я ему верю. – Не в силах сдержать эмоции, я всхлипнула. – Я не могу его потерять сейчас, когда только что приобрела вновь!
– Ну что же, – порывшись в своей сумочке, небрежно висевшей в ее шкафчике, и протяжно вздохнув, Наташа наконец протянула мне связку. – Это ключи от моего дома. Состояние больного позволяет надеяться, что нам с тобой удастся поставить его на ноги в домашних условиях. Я договорюсь со Степанычем, он подготовит документы на выписку. Сейчас твоя забота – взять все необходимое для нашего больного. Машина будет стоять у запасного выхода, Миша вас отвезет. У меня дома ты сможешь найти все необходимое на первое время, если чего нет, позвонишь, я привезу вечером. Ну что? Возражений нет? Тогда вперед.
Я с благодарностью поцеловала подругу. Наташа была права во всем и в главном: если я побегу искать неведомого Василия, Славу за это время могут убить. И это было сейчас главным критерием для выбора тактики дальнейших действий. То, что мы собирались сделать, грозило мне и Наташе с Мишей минимум увольнением, но скорее всего сроком. И я была благодарна своим друзьям за то, что они собирались сделать для Славы. Отпросившись у начальства и взяв в ближайшей аптеке необходимые для больного препараты, я бегом отправилась в палату. Мужчина был в сознании. Отключив его от трубок, я попросила:
– Помоги мне.
