– Тебе после такого дробления долго не продержаться тут.
– Я знаю. Но это мой выбор. «Нижний мир» всегда был мне симпатичен. И если все пройдёт так, как мы задумали, то он станет ещё лучше. И, быть может, мы встретимся снова.
– Очень на это надеюсь и буду ждать от тебя вестей.
– Ещё надо успеть выяснить, кто нам мешал и не давал ему выйти из квартиры.
– Я тоже это заметила…
***
– Алло, скорая, здесь человек без сознания, футбольное поле за микрорайоном «Свобода».
– …
– Сколько без сознания?
– …
– Да, похоже на кому, я не врач!
***
– Говорят в футбол хотел поиграть… В грозу… В 6 утра.
– Ох уж этот ЗОЖ.
– И не говори, наверняка мозги поджарились, теперь он овощем будет до конца жизни, как ещё выжил, непонятно.
– Куда его определят?
– Так будет в реанимации лежать, где ещё-то? А спустя пару недель по договору заберут его учёные для опытов.
***
Я ничего не видел да и слышал с трудом, лишь обрывками…
Призывы ожить, прекратить притворяться, даже угрозы, плач, несвязные разговоры посторонних и близких. Был даже начальник, говорил про аврал на работе.
Части фраз помню, помню голос девушки на поле, серьёзная оказалась, панике не поддалась – молодец, одним словом. Радует, что закапывать не стала раньше времени и скорую вызвала оперативно. Надо будет ей «спасибо» сказать по возвращению.
***
– Сколько я тут уже и как можно назвать это место? – сказал я вслух. Интересно, что это действительно звучало как речь.
– По моим расчётам мы уже неделю в коме, – ответил мне доброжелательный голос.
– Ха, на фоне продолжительного бездействия мозг выдумал себе собеседника? Забавно, и как же ты пришёл к такому выводу с таким дефицитом информации?
– Да, информация скудная, но достаточная для определения продолжительности комы. Мы…
«Мы?» – я молчал, но возмущался.
– … лишены зрения и слух не абсолютный, но обоняние работает на всю катушку, причём круглосуточно. Цветы тебе в палате меняют регулярно, интересно – кто бы это мог быть…
«Действительно, кто?» – я продолжал молчать.
– …регулярно, два раза в неделю, начиная с понедельника.
– Ух, какая точность, а время не подскажешь?
– Сейчас 20 часов 40 минут…
– Да не сейчас, а когда цветы принесли! Хотя вероятно, это уже плоды воображения или диссоциативное расстройство с мягкой долей эндогенного полиморфного психического расстройства.
– Да, могу, время было десять утра, в то время как раз частично работал слух. Да, я всегда знал, что человеческий мозг помойка, но чтоб настолько?! Неужели нельзя хоть немного систематизировать данные?
– Нет, ты правильно выразился. «Человеческий мозг – помойка», и с этим ничего не поделаешь. Мощнейший инструмент, но как будто недоделанный, а скорее умышленно ограниченный. Неизвестно, на что бы был способен человек, если бы использовал весь потенциал своего мозга. Эх, как раз собирался в место, где изучают эти возможности, но не сложилось.
– Есть истина в твоих словах, не каждый достоин такого инструмента. А про институт, не расстраивайся, достоверно ещё ничего не известно.
– Не буду придираться к твоим репликам, отчасти они и мои. Не хочу сходить с ума в тишине.
– А что бы ты сказал на то, что я не плод твоего воображения? Допустим, иноземное бестелесное разумное существо? А? Как тебе такой вариант?
– И вселилось в меня с разрядом молнии? Звучит интересно! Но я уже говорил на что это похоже… на бред умирающего разума.
– А если не умирающего, а на твоём языке «обновлённого и перезагруженного». Вот только процесс загрузки – это не простой процесс, а сложный, включающий в себя тонкую настройку: инъе… интеграцию и всевозможные проверки совместимости. Ведь по статистике, в год молния попадает не в одну сотню людей, и сколько из них стало гениями?
– Я только одного знаю, по одной из теорий именно это послужило взлёту его гениальности. Если мозг в процессе загрузки и настройки, то как тогда возможно вот это? Что тогда функционирует?
– Попробую объяснить. Это инструмент управления мозгом, ещё его называют «Чертоги разума».
– Как у Шерлока Холмса?
–Да, в книге верно описан процесс, предположу, что автор обладал такими же способностями. Шерлок погружался в бессознательное состояние и работал напрямую с мозгом, при этом эту работу вёл из такого же состояния в каком ты сейчас, за исключением того, что тебе мозг не доступен пока.
– И сколько это будет продолжаться?
– Сколько не знаю, тебе решать. Но на разговоры очень мало времени…
***
– Сколько я тут уже, и как можно назвать это место? – сказал я вслух, и это действительно звучало как речь.
– По моим расчётам мы уже две недели в коме, – ответил мне настороженный голос.
– Ха, на фоне продолжительного бездействия мозг выдумал себе собеседника? Забавно, и как же ты пришёл к такому выводу с таким дефицитом информации?
– Этот разговор у нас уже не впервые, тебе трудно даётся осознание. Тратится много энергии.
– Осознание чего?
– Осознание того, что я не плод твоего умирающего разума, да и разум твой не умирает, а перезагружается. А этот процесс занимает много времени, нужно всё настроить и проверить. Да и в целом, зависит от тебя.
– Я правильно понимаю, что мой мозг перезагружается, но при этом я могу говорить и думать? Как это возможно?
– Ты, или вернее сказать, твоё сознание сейчас в особом месте, оно неприкосновенно – это место управления мозгом.
– Тогда ещё вопрос, что же или кто же тогда ты?
– Я бестелесное разумное существо, и я теперь часть твоего сознания – мутуализм.
– Вот это поворот. Сколько продлится загрузка?
– Сколько не знаю, это тебе решать. Но на разговоры очень мало времени…
***
– Сколько я тут уже, и как можно назвать это место? – сказал я вслух, произнёс слова громко и чётко с небольшим отголоском эха.
– По моим расчётам мы уже четыре недели в коме, – ответил мне строгий голос.
– Нет! Нельзя быть четыре недели в коме, это очень плохо. У меня договор с Институтом мозга человека по использованию моего тела и органов в целях доказательной медицины в случае моей смерти или безысходной комы длительностью дольше месяца. А второе как раз уже подходит под условие. Комичная ситуация: видимо, хотел любой ценой попасть в этот Институт. Надо срочно искать способ выйти из комы и покинуть это место. А что это за место, кстати?
– Чертоги разума.
– Я читал в статьях от способных входить в чертог, что его можно искажать как вздумается.
– О, что-то новое. Мне нравится твой нынешний ход мыслей.
– Нынешний? Мы не в первый раз общаемся? Да?
– Не в первый! И я не плод твоего умирающего разума.
– Даже так? А я ведь был уверен в этом.
– Я знаю.
– Так, попробую.
Пространство вокруг меня стало искажаться: из черной пустоты я стал мыслями вырисовывать предметы. Сначала получалось коряво, то и дело поток мыслей сбивался, обрывая задуманное изделие. Но контроль улучшался и формы были всё точнее и точнее, я был словно архитектор и скульптор. Это уже было похоже на мою квартиру. Я даже мог перемещаться по ней. Но всё равно выглядело убого.
Словно читая мои мысли, вмешался собеседник.
– Убого лишь от того, что основной источник данных сейчас не доступен. Тебе нужно сосредоточиться на основной задаче, не трать силы попусту, другой возможности уже может и не быть.
– Значит выход. Процесс выхода – это некая функция, в которую я должен вложить энергию, так чтоб она сработала. А энергия вложится только при полном осознании и истиной вере в происходящее. Значит, её надо ассоциировать с выходом в прямом понимании этого слова для меня – выходом из квартиры.
Я мысленно двинулся в сторону выхода. Окна в квартире были просто белые и излучали такой же свет. Текстуры в квартире напрочь отсутствовали, и она представляла собой белую 3D болванку. Входная дверь, она же и должна была быть выходной дверью, была передо мной. Я взялся за ручку, уверенно повернул её и толкнул дверь от себя, у меня в квартире было ярко от освещения, но свет снаружи был ярче в тысячу раз. Он пролился в щель и начал заполнять пространство.
– Яркое зрелище всеобъемлющего освещения, – подумал я.
– Сработало, – сказал собеседник, – сознание активировалось в основной части мозга. Поздравляю!
– Но я не успел спросить…
Яркий свет начал гаснуть, я увидел красные прожилки век, и почувствовал контроль. Я открыл глаза и в продолжении своего вопроса сказал, но уже вслух:
– …Кто ты?
В мыслях я получил ответ:
– Теперь я часть тебя, я буду словно новый интерфейс, которого тебе так не хватало в управлении мощнейшим умышленно ограниченным инструментом – мозгом.
– Да, это мои мысли, – продолжил я говорить, – но, как такое возможно?
Я сел, в глазах потемнело. Силы у меня были, но мышцы отказывались слушаться, я убрал с лица трубки и продолжил разговор, не обращая внимание на обстановку вокруг.
