– То есть, ты хочешь сказать, что произошёл апдейт мозга? Но я не давал своё согласие! Это неизученная область. Неизвестно, чем я рискую.
– Твоего согласия и не требовалось, не все подходят для этого и не все выживают после этого. До тебя был один человек, который пережил и справился. Ох и натворил он тут «дел».
– Никола Тесла?
– Именно. А вот по поводу рисков, всё будет уже зависеть от тебя. Кстати, повернись, только медленно, ты уже начал вызывать подозрения.
3. Неловкий момент
За 30 минут до этого.
В палату вошли несколько человек с бумагами.
– Нет, я ничего не подпишу, – сказала женщина в слезах.
– Тут даже не требуется вашей подписи, он сам уже давно всё подписал. В договоре чётко всё описано, можете сами взглянуть. И прошу вас не мешать, иначе я вынужден буду вызвать охрану, а они церемониться не станут, – спокойным голосом произнёс человек с сухим вытянутым лицом, в очках в тонкой оправе на носу. Он был самый высокий из группы в белых халатах.
– Я всё равно не согласна.
– Это трудное решение, и он принял его сам, что достойно уважения. Ваш сын был очень умным человеком.
– Не говорите про него в прошедшем времени, он ещё жив.
– Жив, но в вегетативном состоянии. И именно этого он и не хотел. Вы должны уважать выбор сына, каким бы трудным он не был, и как бы не было тяжело. Вот все бумаги. Мы и так сделали всё возможное за этот месяц, и даже перевели его в специальную палату в отделении нейрофизиологии при Институте, применяли интенсивные проверенные методы. Дальше за дело возьмутся учёные, и, может быть, именно исследовательские методы вернут вашего сына в сознание и помогут в будущем другим пациентам в схожей ситуации. Я уверен, ваш сын хотел именно этого. А теперь я даю вам десять минут, по истечении которых, вы должны покинуть палату и отделение.
В этот момент со стороны кровати, повёрнутой к окну, из которого светило тёплое майское солнце, послышался голос, и вся толпа в палате повернулась на него:
– Кто ты? … Да, это мои мысли, но как такое возможно? … То есть, ты хочешь сказать, что произошёл апдейт мозга? Но я не давал своё согласие! Это неизученная область. Неизвестно, чем я рискую. … Никола Тесла?
От изумления, челюсти многих присутствующих, отвисли. Наступило гробовое молчание. Слышно было щебетание птиц за окном. Фраза «высокого» нарушила молчание.
– Видимо, теперь требуется помощь психиатров. Ну раз так всё вышло, мы пошли…
Часть людей в белых халатах вышла.
Молчание родственников продолжалось.
Я медленно повернулся в их сторону. Я честно был рад их видеть, поэтому сказал коротко:
– Привет, родня!
Ох, что тут началось! Кажется, слёз стало даже больше, чем было. Мне поведали о напряжённой до предела обстановке, и о том, как она разрешилась моим пробуждением. Также мне провели краткий экскурс по бытовым делам. В разговорах время подошло к вечеру. И тут – вот уж кого не ждали – меня навестил начальник, видимо получил весточку от медицинского персонала о моем пробуждении.
Даже не поздоровавшись, он накинулся на меня с расспросами. По внешнему виду было понятно, что дела на работе шли не очень хорошо: тёмные мешки под впалыми глазами Андрея Андреевича говорили сами за себя. На секунду мне даже показалось, что это алкогольные мешки. Но из чистой речи и отсутствия запаха я сделал вывод, что это, всё же работа и хронический недосып так доконали его.
Я уже забыл про своего внутреннего собеседника и даже вздрогнул, когда услышал его пронзительный голос.
– Твой начальник спал не больше двух часов за последние сутки, его организм сильно истощён таким режимом!
– Тихо! – сказал я, сделав это снова вслух.
Компания родственников и присоединившийся к ним начальник замолчали, глядя на меня и ожидая, судя по всему, продолжения.
Но для них продолжения не последовало. Они молчали, в отличие от моего внутреннего собеседника, который как раз наоборот, говорил, разрывая мой слух. Складывалось ощущение, что он нашёптывал мне на ухо, при этом делал это вовсе не шёпотом, а очень даже вслух.
Он нашептал, что нет никакой необходимости отвечать ему вслух, что он точно распознает из потока мыслей реплики и команды, отведённые ему.
Я молчал и смотрел куда-то в даль, пока внимательно слушал «внутренний голос». Выглядело это абсолютно неадекватно: после короткой фразы я уставился в одну точку и сидел неподвижно.
Даже у начальника закрались сомнения о моей вменяемости, и он не стал наседать по поводу работы, просто пожелал скорее стать нормальным и полностью здоровым.
Вслед за начальником начали расходиться и родственники, последней из палаты ушла моя мама, перед уходом она крепко обняла меня и поцеловала в лоб.
4 .Собеседник
В наступившем молчании стало даже как-то неуютно, но теперь можно было всё обдумать.
Я только собрался с мыслями и улёгся поудобнее, как в палату вошёл незнакомый мне мужчина. Он был невысокого роста, слегка лысоват. Одет по-простому: джинсы и кроссовки, кожаная куртка, а под ней черная водолазка. Он стоял молча, смотрел на меня. Затем начал говорить. С первых слов я понял, с кем имею честь говорить: такое простое сочетание имени и отчества невероятно трудно забыть, при этом обладатель такого редкого имени имел и удивительный тембр голоса «как у автоответчика».
Собеседник начал издалека, видимо предполагая, что я не догадываюсь кто он.
– Уважаемый, Ян Владимирович, мы уже однажды беседовали с вами по телефону.
– Уважаемый, Иван Иванович, – поспешил перебить я, передразнивая собеседника, – я прекрасно помню тот короткий диалог, который вовсе и не был диалогом.
– Во-первых, добрый вечер, а во-вторых, да, всё так, прошу прощения, если задел вас своей бестактностью.
– Добрый, что было, то было, – ответил я.
– Хорошо. Продолжим. Судя по месту и времени, когда и где вас нашли…
«Точно, чуть не забыл про даму с собачкой!» – вспомнил я.
– … с задачей вы справились. Что ж, впечатляет. Времени было очень мало, что повышает ваши шансы ещё больше.
– Прошу вас уточнить, что за шансы? Шансы на что?
– Скрывать я смысла не вижу. Все эти испытания проводились с целью выявления нестандартно мыслящих кандидатов для эксклюзивной работы. Сказать по правде, мы на вас с вашим недавним трудным «сознательным» положением, уже не рассчитывали. И тем более, во время вашего отсутствия вы стали не единственным кандидатом. Ещё три человека хоть и не уложились в срок после получения задачи, всё же показали достойные результаты. В связи с чем мы коллегиально приняли решение по очередному этапу: он состоится через два дня, в понедельник вечером. И поскольку вы, Ян Владимирович, пришли в себя – чему мы несказанно рады – мы, к сожалению, уже не можем отменить мероприятие, но зато можем и с радостью приглашаем вас принять участие в нём. Уверены, вам не составит труда доказать, что вы лучший.
– А можно подробнее узнать, что за работа? Уточню, «эксклюзивная работа», – произнёс я, взглянув в глаза Ивану Ивановичу.
– К сожалению, я не могу вам рассказать. Данная информация будет доступна только финалисту испытания.
– То есть, я буду бороться, не зная за что? И остальные трое кандидатов не возмущались такому положению дел? Кто так вообще делает? Вы должны победить дракона, и спасти прекрасную принцессу. Только она может быть и не прекрасной, и вовсе не принцессой, а то и принцем…эксклюзивным, – сказал я. – Я подумаю над вашим предложением. Вы хотя бы можете сказать в каком отделе института эта эксклюзивная вакансия?
– По порядку: будете ли вы бороться за неизвестность – да. Остальные трое возмущались, но не все: первый сказал, что ему неинтересно, второй, что имеет спортивный интерес, третий сказал, что вариантов всё равно нет. Про отдел – пожалуй, тут запретов не было, я и сам с этого отдела. Отдел исследования искусственного интеллекта.
– Спасибо за разъяснения.
– Час уже поздний, не буду вас отвлекать более. Скажу по секрету, что местная администрация очень недовольна вашим пробуждением, поэтому уже завтра вы отправитесь домой!
– Это же чудесные новости, – подметил я и добавил вслух, – ещё раз благодарю, Иван Иванович!
Собеседник открыл дверь, ведущую в коридор, и вышел, погасив за собой свет. Я возмущаться не стал, потянувшись, улёгся поудобнее. Пробуждение было совсем недавно, но по ощущениям я не спал будто несколько дней.
Подумал, что странно все это: кома, пробуждение, как одно мгновение, а прошёл месяц, что не со мной все это происходит.
5. Первое погружение
В голову лезли мысли и старинные воспоминания…
– Эх, сегодня же тот самый день, – вспомнил я, и накатила опустошающая грусть…
В этот день, десять лет назад мой друг Димка с соседнего двора поехал кататься на велосипеде и не вернулся. Вот так – раз, и не стало доброго, открытого, честного человека.
Сердце сжимается от боли и слезы наворачиваются. Я часто его вспоминаю, но в тот день мир для меня изменился. Больше всего на свете жалею, что не остановил его тогда, а ведь была возможность.
Тут пространство возле меня исказилось, я закрыл глаза, а открыв, увидел до боли знакомую обстановку в мельчайших деталях. Тот самый день, десять лет назад: тёплый майский ветер, я одет в шорты и футболку, на голове моя любимая кепка. Ребята во дворе играют в футбол, вижу каждого – Господи, какие они маленькие все! Я тоже хотел поиграть с ними, но были дела для меня очень важные – свидание. И тут из-за поворота выезжает Димка на новом велосипеде, вижу, что он чем-то недоволен. Кричу ему «Привет!», он молчит, сосредоточенно переключает передачи, ворчит что-то себе под нос, замечает меня, улыбается и отвечает приветствием, ещё добавил про мой отличный внешний вид.
Меня разрывает изнутри, я хочу кричать, хочу остановить его, но не могу. Дальше он проезжает круг, другой вокруг меня и говорит непринуждённо, что вечером спишемся.
Я вижу всё в мельчайших деталях, вижу даже название велосипеда, слышу крики играющих ребят, я чувствую всё это так, как будто присутствую здесь и сейчас, только не могу ничего изменить… Я смотрю вслед уезжающему другу. Я не успел сказать «пока».
Все снова темнеет вокруг. Я закрываю глаза и открываю. Я лежу в палате весь в слезах.
Раздался голос в голове.
– Я не знал, что люди способны на такую скорбь.
– Что это сейчас было? – я не мог отдышаться и хотел возмутиться. Получилось как-то совсем не по-мужски.
– Эти воспоминания, почти в максимальной подробности.
– Да, я как будто снова это пережил, только осознавал, что прошлое не вернуть, ничего не сделаешь, только смотришь. Ох, как же мне плохо …
– Такова суть памяти.
Я по-прежнему произносил всё вслух, поэтому через несколько секунд в палату заглянула дежурная медсестра, и спросила, всё ли у меня в порядке.
Я ответил, что приснился страшный сон, и её этот ответ устроил.
Я вспомнил про ментальное общение и решил попробовать.
– Так можно окунуться в любое событие из прошлого? – произнёс мысленно я.
– Теоретически, да, но проще это делать во фрагменты памяти, которые ты помнишь на первом и втором уровне, остальные сложные и требуют более тщательного погружения.
– Что за уровни?
– Первый – самый простой. События, которые оставили неизгладимые впечатления, как прожитый и просмотренный тобой фрагмент с другом. Второй, это все фрагменты, прожитые с осознанием происходящего, но без ярко выраженного эмоционального фона. Третий – сложнее – фрагменты, прожитые без осознания, на автомате. У тебя так бывает, когда ты идёшь за машиной на стоянку, при этом, не замечая дороги. Ну, а четвёртый, почти нереальный для воспроизведения, фрагмент бессознательной жизни, например, первый год жизни.
Я уже успокоился и полностью себя контролировал.
– Или потеря сознания, понял! Завтра после выписки и начнём с самого трудного. Надо же сказать той девушке «спасибо».
– Кстати, про «спасибо» – у тебя не было выбора в случае со мной и тебе особо деваться-то некуда, но всё же я рад, что ты меня воспринимаешь.
– Буду относиться к себе как к шизофренику, а к тебе, голос в голове, да ещё и разумный, как … как к дару Божьему.
Я никогда не был набожным, а церковь, в принципе, воспринимаю как коммерческую организацию, но на ум пришло именно это сравнение.
– Ещё не мешало бы тебя назвать, это же я вправе сделать? – мысленно произнёс я.
– Да, ты в этом теле уж подольше, чем я, – пошутил голос.
– Нарекаю тебя именем Ин, коротко от «Инъекция».
– Не припомню, чтоб я упоминал это название.
– Ты просто меня недооценил, Ин. Я спать.
6. Сон
