6
В субботу, сразу после завтрака, он, будто бы спохватившись, наконец заявил жене:
– Да, слушай… Я вчера забыл тебе сказать. Меня на день рождения сегодня пригласили.
– Кто? – удивленно подняла брови Екатерина.
– Да на работе у нас один мужик есть.
– А ко скольки??
– К пяти.
– Здо?рово, – улыбнулась жена. – Я уже сто лет нигде не была. А Анютка как же? Надо будет мою маму попросить, чтоб посидела с ней тогда. Ты сбегаешь к ним, позовешь её?
– Анютку? – Николай сдвинул брови. – Да нет, ты не поняла… Меня одного позвали. Я один пойду.
– Как один? – Екатерина, мывшая посуду, отложила мыльную губку в сторону. – А я?
– Так там одни мужики будут, без жён. Если бы семьями, тогда другое дело, но он типа мальчишника что-то организует. Он сам, просто, не женатый, ну и вот…
– А-а… – Екатерина расстроено вздохнула. – Ну, тогда, ладно.
После обеда Николай стал собираться. Ему хотелось пораньше уйти из дома, поскольку в присутствии Екатерины всё же чувствовал себя неловко. Тщательно побрившись, он стал думать, что надеть. Впрочем, большого выбора у него и не было, но он всё равно несколько раз то снимал, то надевал три своих рубашки, примерял единственную выходную кофту, но потом подумал, что в ней может быть жарко, и в итоге всё же остановился на одной из рубах.
Екатерина, наблюдавшая всё это время со стороны, как муж бегает туда-сюда от шкафа к трюмо, не удержалась и заметила:
– Ты, прям, как на свидание собираешься.
Николай слегка покраснел и сердито хмыкнул:
– Скажешь тоже… При чем тут свидание?
– Да выбрать никак не можешь, в чем на мальчишник идти. Сроду так никуда не собирался.
– Ну… не просто же мальчишник, а день рождения всё?таки. Не пойду же я как попало.
– Да мне-то всё равно, иди, в чём хочешь, я так просто говорю. Тебя когда ждать-то?
– Точно не знаю, но думаю, что долго не буду. Часика два-три посижу и всё.
Наконец, собравшись, Николай ушел. Ушел, можно сказать – убежал, из дома намного раньше, чем было нужно. Не спеша дошел до кооператива и стал ждать Крауза. В кооперативе по случаю выходного дня никого не было, за исключением Сергея Михайловича. Увидев в окно Мартова, директор вышел из своей кандейки.
– А ты чего сегодня пришел? По работе уже соскучился? – поинтересовался он.
– Да нет… Мы с Саней Краузом договорились здесь встретиться. На день рождения вместе идем.
– А-а… Так, а чего на улице жмёшься? Холодно ведь, заходи внутрь.
– Да ладно, он уже сейчас подъедет, – отказался от предложения Николай, поёживаясь от ветра и сильнее натягивая на голову вязаную спортивную шапочку.
– Ну как знаешь, – директор ушел обратно.
На улице действительно становилось довольно холодно и ветрено, а с востока наплывали тяжелые темные тучи.
В оговоренное время Крауз подрулил к кооперативу. Сев к нему в машину, Николай кивнул на руль:
– Я забыл тебя вчера спросить, ты-то сам как сегодня? Пить не будешь, что ли?
– Почему? – не понял Крауз.
– Ну домой-то как поедешь? Ты же за рулем. Или там машину бросишь?
Александр, удивленно посмотрев на Николая, усмехнулся:
– Так-то я домой сегодня ехать не собирался.
– А-а… – протянул тот и ухмыльнулся. – Понятно…
– Погоди, я вот чего не понял, – Крауз тряхнул головой. – А у тебя-то с Танькой что – ничего не было ещё, что ли?
Николай промолчал.
– Ты, кстати, тогда-то к ней ходил, в субботу? Двери замазывать да красить?
– Ходил, – угрюмо ответил Николай.
– И чего?
– Что «чего»? Ничего.
– В смысле – ничего? Чё было-то?
Николай пожал плечами:
– А что должно было быть? Замазал, покрасил. Обедом накормила.
Крауз, откинув голову на подголовник, захохотал.
– Чего ржешь-то как конь? Ты на дорогу смотри лучше, – рассердился вдруг Николай.
– Ой, уморил! Коля, ты Коля… Тебя девушка домой к себе пригласила, одна, дома никого нет, накормила, напоила, спать ещё уложить хотела, да тут Коля ей попался, – он снова захохотал. – Вкусно, поди, было, а? Она ж повариха, готовит?то супер…
– Ну и что? Я почем знаю? Ты же сам сказал – калым.
– Коль, ну так это ж так, повод только, неужели не понятно? Она познакомиться с тобой хотела поближе. Ой, ну ты и тютя… – Александр ловко рулил, обгоняя попутные машины.
– Сам ты тютя.
– Так ты с тех пор и не виделся с ней, что ли? Я-то думал, что у вас всё на мази, что ты так просто не хотел к Ленке идти.
Николай молча отвернулся к окну. От низко нависших туч, быстро бежавших по небу, на улице было сумрачно.
– Мда-а… Ну тогда понятно. То-то Ленка говорит, Татьяна просила передать, чтобы Николай обязательно приходил, соскучилась она по нему. Ты хоть сегодня-то ушами не хлопай, – Крауз легонько пихнул Николая кулаком в плечо. – Ладно, скоро подъедем.
Олег, прыгая на месте, уже ждал их у подъезда:
– Во дубак-то после обеда накатил! Ветрище поднялся, а я чё-то оделся совсем по лёгкому.
– Сейчас согреешься, – подбодрил его Крауз.
Все вместе поднялись на третий этаж, где была квартира Елены. Остальные гости уже пришли и ждали только их. Татьяна, увидев Николая, тут же высказала ему обиженным тоном, словно они были знакомы сто лет:
– Коль, ну и куда ты пропал? Как ушел тогда, так и с концами.
Тот растерянно пожал плечами:
– Так, а чего… Мы ж не договаривались.
– А сам додуматься не можешь, да? – и тут же сменила роль «обиженки» на милость. – Ладно, уж… Прощаю! – и весело глянула на него.
У Николая же, как только он увидел её, сразу ёкнуло в груди и во рту стало сухо. Татьяна сегодня выглядела весьма и весьма эффектно. Светлые волосы красивыми длинными локонами спадали на открытые плечи, короткое темно-синее платье плотно облегало её стройную фигурку, подчеркивая тонкость талии и женственность бедер, а на ногах были модные черные колготки с цветочным орнаментом. При этом от неё исходил аромат тех же самых духов, которыми она брызнула тогда на Николая.
За стол их усадили рядом. Татьяна сразу же начала ухаживать за ним, накладывать Николаю в тарелку салаты, овощную нарезку, сыр…
– Между прочим, вот эти два салата я готовила, – она кокетливо искоса глянула на него и улыбнулась, показывая белые ровные зубы. – Попробуй, тебя потом за уши не оттащишь.
Он на мгновение засмотрелся на её губы, вспомнив, как она тогда поцеловала его, и сердце снова взволнованно забилось. Ему хотелось унять это волнение, как?то расслабиться, поэтому, когда стали по очереди поднимать тосты за именинницу, он с удовольствием выпил несколько рюмок водки.
Большинство приглашенных уже знали друг друга, и за столом сразу начались разговоры о каких-то совместных делах и прошлых событиях. Крауз занял стул возле именинницы, сидевшей во главе стола. Он чувствовал себя как рыба в воде, было видно, что он был в этой квартире уже неоднократно, легко и весело общался со всеми. Олег, хотя никого и не знал, но как-то быстро вошел в курс дела. Выяснилось, что у него есть общие знакомые с присутствующими, поэтому он тоже болтал почти не умолкая.
Николай же, хоть и выпил, но больше молчал. Он был не против разговориться, однако не получалось. То тема была ему совсем не знакома, то не находилось нужных слов в нужный момент, поэтому он в основном сидел и, молча улыбаясь, смотрел по сторонам, вставляя лишь короткие реплики. Татьяна постоянно пыталась втянуть его в общий разговор, пихала то локтем, то коленкой под столом, что-то спрашивала и без конца подкладывала в тарелку.
Выпитый алкоголь подействовал, и Николай и вправду постепенно расслабился, почувствовал себя легче, свободнее и смотрел на свою соседку уже повеселевшими глазами.
– Ой, ребята, а вы знаете, какая у Коли фамилия? – вдруг закричала Татьяна.
Все посмотрели на него.
– Какая?
Татьяна медленно и торжественно проговорила:
– Мартов! Вы представляете? Прям, дворянская фамилия, правда же? Николай Мартов! Звучит же?
Гости засмеялись, а Николай заулыбался:
– Фамилия как фамилия, ничего особенного…
– А что, может, до революции твои предки дворянами были? – предположил кто-то. – Покопаться, так, может, так оно и есть? Сейчас, я слышал, некоторые снова гряфьями делаются. А?
Именинница усмехнулась и подмигнула Татьяне:
– Слышь, Танюха… А как тебе – Татьяна Мартова? По?моему, красиво.
Татьяна, откинувшись на спинку стула, засмеялась:
– Ой, Ленка, ну тебя! Ты щас наговоришь… Красиво-то, может, и красиво, да наш Коля уже женатый, – она потрепала его по волосам.
– Ну-у… Женатый, это дело поправимое, – продолжала хозяйка. – Сегодня женатый, завтра неженатый…
– Ладно ты, не смущай его, – посмотрела на своего соседа по столу Татьяна, – а то убежит ещё. Он у нас такой, скромный.
Николай и вправду смутился после сказанного Еленой, но, к его счастью, кто?то вдруг закричал:
– Ой, смотрите, снег какой повалил!
И внимание всех тут же переключилось на то, что творилось за окном. А там началась настоящая метель. В быстро густеющих сумерках снег валил крупными хлопьями, беспорядочно мельтешил из стороны в сторону и быстро заметал землю.
– Вот тебе и первый снег, – промолвил кто-то. – Сейчас сразу как навалит и всё, не растает больше.
– Да и пускай! И так до ноября два дня только осталось. Уж лучше так, чем грязища будет да слякоть.
Через некоторое время, когда все были уже изрядно навеселе, музыку, игравшую всё это время фоном, сделали погромче и решили танцевать. Свет приглушили, сдвинули в сторону стол, стулья и запрыгали, заскакали. Было тесновато, но весело.
Николай старался не отставать от остальных, а Татьяна, красиво двигаясь, буквально извивалась перед ним своим гибким телом. Она не была чересчур пьяна, только в глазах уже знакомая ему нахалинка так и рвалась, просилась на волю.
Николая эти её глаза и смущали, и влекли одновременно. Он то отводил взгляд в сторону, то смотрел прямо в них, и тогда ему вдруг становилось жутко, в груди всё сжималось, в голову поднималась горячая волна, и его бросало в жар.
– Ой, ребзя, у меня же кассета с Варум в куртке лежит! – через некоторое время закричал кто-то из парней.
– Тащи давай! – заорали все хором.
– Блин, она ващ-ще классная! Эге-ей!! – пьяно закричал Олег и вдруг выдал ногами такие кренделя, что все захохотали.
Из колонок зазвучало:
Печален был ночной звонок,
И новый день тебе не нужен.
Прощальный наш с тобою ужин,
Он расставания предлог.
Татьяна тут же положила руки Николаю на плечи и, задрав голову, прижалась к нему всем телом. Он крепко обнял её, держа обеими руками за талию. Кто-то совсем выключил свет. Когда песня дошла до припева, Татьяна стала тихонько подпевать: «Гуд бай, мой мальчик, гуд бай, мой миленький», но потом, по?прежнему глядя Николаю в глаза, твердо произнесла:
