Коллектив авторов "Зеркальный детектив. 29 рассказов от авторов мастер-курса Антона Чижа"

– Дрянь!

Эхо от голоса смешалось со звоном разбитого зеркала. Каскад осколков обернулся хлопаньем чёрных крыльев. Птичья стая? Здесь? Тревожный грай волной прокатился по подземелью. Изящная туфелька упала на каменный пол, прощально стукнув каблучком.

– Эй! Вы из какой палаты? – медсестра трясла Ядвигу за плечо, – тут спать нельзя!

– Там тоже нельзя, – Ядвига неопределённо махнула рукой, – у меня соседка умерла.

– Господи, чего только не напридумывают! Откуда знаете? Вы что, врач?

Ядвига прикрыла глаза и улыбнулась:

– Знаю, и всё.

Через два часа соседку накрыли белой простыней и вывезли на каталке. Ядвигу же выписали на следующий день.

Она вернулась домой к притихшим Фердинанду и призраку. Пару часов отмокала в ванной. Потом провела медитацию и сделала расклад на любимой колоде Таро. Восьмёрка пик и Верховная жрица, да ещё и Дьявол.

– Фу-ты ну-ты… – Ядвига задумчиво провела пальцем по контуру карты Дьявола, – а выбора-то совсем не было, да?

Призрак тихонько вздохнул рядом.

Ядвига набрала телефон Михеля и договорилась о встрече в субботу на Новодевичьем кладбище.

VIII
«Чистому – всё чисто»

– Чистому – всё чисто? – Кира подошла поближе к надгробию, – странная эпитафия для памятника.

– Ничего странного, граф часто вспоминал Суворова. Он даже в письмах к своему другу сыплет цитатами, – Михель кивнул в сторону соседней могилы, – ты лучше сюда посмотри.

– Елизавета Фёдоровна Белозерская?!

– Да, мы именно поэтому здесь и встретились. Хочу, чтобы вы сами всё увидели. – Ядвига вошла за ограду и присела на скамейку. – Тут похоронена история любви и убийства. Граф Белозерский настолько любил Лизу, что подтолкнул её к смерти. Прочитал записку и явился вместо мичмана Панаева. Одурманил и отвёз в своё подмосковное имение.

– Но кто же здесь тогда похоронен?

– Я не знаю. Но думаю, кто-то из прислуги. Скорее всего, это случайная смерть. Белозерский не взял бы двойной грех на душу, не тот человек.

– Но зачем же он убил Лизу, раз так любил? – Кира осторожно присела рядом с Ядвигой.

– Тут всё очень тонко. Он не просто любил, а сделал Лизу своей музой. И на фоне всей этой возвышенной чепухи, вдруг такая незадача! Простые, чисто девичьи мечты о театре и любовь к молодому офицеру. Старый граф не смог это принять. С ним случилось временное помутнение, не иначе. А тут ещё смерть кого-то из прислуги и записка о подготовке к побегу. Вот всё и сложилось.

– Но всё же, – Михель нахмурился, – я одно время даже Панаева подозревал. Они могли бежать вместе с Лизой и прятаться в имении Белозерских. Никто бы из прислуги её не выдал, Лизу все любили. Ну а убить мог…

Увидев, что Михель нахмурился, Ядвига подняла руку:

– Ну нет, Михель! Вы же умница, подумайте хорошенько! Панаев, скорее, догадывался о виновности графа, отсюда и преследования, и попытки разобраться. Представляю, как бесился Белозерский, видя своего более счастливого соперника. И неважно, что Лизы уже не было, выбрала-то она другого. Хлопотал, добился ареста, отомстил. И это тот, у кого девизом всей жизни были суворовские слова «Чистому – всё чисто». Он хотел только наказать и зеркало покрыл ядом, чтобы она осталась один на один со своим отравленным изображением. И Лиза не выдержала. Да-да, Кира, вы же видели туфельку, что валялась в осколках. Она сама разбила зеркало и поранилась.

Ядвига кивнула в сторону надгробья:

– Карты чётко указали мне на то, что произошло, а вот видения не были до конца понятны. Зато здесь всё окончательно прояснилось. Посмотрите на дату смерти. Граф умер день в день с Лизой, только через три года. Думаю, они были для него мучительными. А уйти из жизни для алхимика и знатока ядов проблемы не составило.

Ядвига достала из сумочки завёрнутый в платок осколок зеркала и положила его в изножье могилы.

– Фёдор Матвеевич, возвращаю частицу вашей души. И осколок небес, помните, они всегда с нами.

Ядвига ненадолго закрыла глаза, прощаясь. Потом легонько хлопнула ладонью по перилам ограды:

– Дорогие мои, пожалуй, я вернусь домой, что-то после больницы стала быстро уставать. А вы ещё погуляйте. Здесь много интересных могил и так легко дышится, что голова кружится.

– Но, может, мы проводим…

– Нет и нет. Категорически! Зонт мне в помощь.

Через некоторое время с аллеи донеслось затихающее:

Я ехала домой,
я думала о вас…

На следующий день, около десяти часов утра, Ядвига вышла из парадной. Тяжёлая дверь медленно закрылась за ней, что-то проскрипев вслед. Ядвига запрокинула голову и посмотрела на небо. Погода явно обещала сюрпризы, а зонт она опять забыла. Издалека раздался мелодичный звон трамвая, и если поспешить…

Ядвига слегка нахмурилась, повернулась и толкнула сварливую дверь. Пожалуй, за зонтом стоит вернуться.

Кое-что о попугае Фердинанде

Вот вы говорите: «Любовь! Любовь!» А знаете ли вы, что это такое? Чувство совершенно дикое и мало изученное. Жила у моей бывшей хозяйки кошка Пелагея, животное грациозное и очень независимое. Пытаясь с ней поближе сойтись, я даже мявкать начал в её тональности. Ну и что?! Всё попусту! Результатом был удар лапой и потеря трёх перьев в хвостовой части. Любовь?! Нет, увольте! Люблю я с тех пор только мочёные яблоки.

    ?
    (Записано со слов попугая Фердинанда призраком поэта в его дневнике)

?
?
?
?
Послесловие к рассказу

Это последний рассказ замечательного автора Елены Ахматовой. Её внезапно не стало до того, как вышел этот сборник. Елена была очень талантливым, добрым и светлым человеком. Она писала необычные, запоминающиеся, яркие рассказы. К сожалению, Елена успела очень мало, даже не закончила свой роман. Её памяти, памяти нашего товарища и коллеги, авторы и мы посвящаем этот сборник.

    ?
    Писательская академия
    Антон Чиж

Маргарита Яворская.

Дым и зеркала

Если бы я знала, как закончится мой сегодняшний вечер, то всё равно не стала бы ничего менять.

Непогода нагнала меня по пути в антикварную лавку. Небо стремительно чернело, и дело было не в ранних сумерках. Гроза приближалась, а ветер подтолкнул в спину, словно поторапливая. Он взметнул волосы и заставил раскаяться, что я не собрала их в хвост или косу. Пришлось перекинуть их через плечо и завязать наскоро сдёрнутым шейным платком. Причёска получилась забавной, но шла мне, открывая правое ухо и линию шеи. Зелёный шёлк удачно сочетался с цветом русых волос и подчёркивал зелень глаз. Решив про себя, что так выгляжу даже лучше, подмигнула своему отражению в витрине обувного магазина и заспешила дальше. Телефон в сумочке завибрировал, заставив сбиться с шага.

– Привет, Алиса, ты где? – раздался в ухе голос Антона.

– Да, в общем-то уже почти на пороге. А ты?

– Минут через десять буду.

Я недовольно нахмурилась, но вздохнула и сказала:

– Ладно, поторопись.

Дверь антикварной лавки резко распахнулась, заставив меня отшатнуться.

– Ох, простите, девушка, – смутился высокий крепкий мужчина, закрывший своей широкой спиной весь дверной проём.

– Ничего страшного, – с улыбкой ответила я, отступив назад, чтобы дать ему возможность выйти, но тот не спешил. Взглянул на небо, обернулся и сказал:

– Мам, там дождь начинается, давай лучше подождём такси внутри, – перевёл взгляд на меня, посторонился и предложил, – и вы входите, а то промокнете!

Я протиснулась мимо него и оказалась в уютном помещении, наполненном теплом, мягким светом многочисленных ламп и запахом старых книг.

– О! Новый покупатель! – обрадовался пожилой продавец, внимательно рассматривая меня поверх круглых очков в роговой оправе.

– Борис Маркович, вы и её собираетесь оставить без штанов? – весело спросил мужчина за моей спиной.

– Ну, что вы такое говорите?! Ваша бесценная мама всего лишь купила новую вазу, и смею заметить, штаны-таки всё ещё при вас! – Борис Маркович произнёс эту фразу с таким искренне озадаченным лицом, что мне не удалось сдержать улыбку.

Спокойно осмотреться в магазине мне не дали: шустрый, несмотря на возраст, продавец решил взять меня в оборот и лично провести экскурсию.

– Такой милой девушке наверняка будет интересно взглянуть на старинные украшения! Или вы выбираете подарок для кого-то? Если подарок, то могу предложить прекрасные каминные часы! Бронзированный шпиа?тр, мрамор, конец девятнадцатого века.

Меня увлекли к витрине, за стеклом которой стояла статуэтка девушки с лютней, изящно опирающаяся на часы.

– К ним в комплекте идут две вазы на подставках! Прекрасный ансамбль!

– Да? – заинтересованно сказала пожилая дама, уже стоящая у дверей.

– Мама!

– Серёжа, я только посмотрю, честное слово!

– Галина Владимировна, всё для вас! – тут же переключился продавец.

Я же с любопытством наклонилась над витриной с кольцами, браслетами и цепочками.

– Эти украшения не такие уж и старинные, – сказал мне Сергей, подойдя ближе и понизив голос до шёпота.

– Правда?

– Да, брат Бориса Марковича ювелир, большую часть из того, что вы видите, сделал именно он. Так что смело просите скидку!

– А вы неплохо его знаете.

– Мама любит антиквариат. Ещё немного, и её квартиру можно будет назвать филиалом этого магазина.

– Значит, там довольно мило.

– Вы тоже очень милая.

– Благодарю, – чуть смущённо улыбнулась и заметалась взглядом по залу, размышляя, чем бы отвлечь нежданного кавалера. Как-то не настроена я сейчас на комплименты и знакомства, – а это что такое? – моё внимание привлёк стол с большим овальным зеркалом в резной раме, выполненной в виде двух геральдических львов. Могучие звери придерживали зеркало справа и слева, а по низу рамы шла полустёртая надпись: Deus conservat omnia.

– Бог сохраняет всё, – перевела я еле слышно.

– Вы знаете латынь? – удивился Сергей и посмотрел на меня с ещё большим интересом.

– Только крылатые выражения, – ответила ему я, взглянув на собеседника через отражение в зеркале. Отвлекла, называется. – Очень красивый стол.

– Да, только вот, боюсь, купить его уже не удастся, – Сергей взглядом указал на небольшую табличку «Продано».

– О, да! – отозвался продавец, появляясь рядом, словно джинн из бутылки. – Зеркальный стол Жемчуговой должны забрать с минуты на минуту!

– Зеркальный стол кого?

– Прасковьи Ивановны Жемчуговой, крепостной актрисы, а потом и жены графа Шереметева! Граф велел изготовить для своей избранницы набор мебели из карельской берёзы, только у неё имеется этот благородный медовый цвет с оттенками янтаря!

– Да, действительно, очень красивый цвет, – я погладила кончиками пальцев покрытую лаком столешницу.

– Потому прошу обратить внимание на ещё не проданную мебель, – Борис Маркович указал рукой на другой стол из тёмного дерева и без зеркала, но я осталась стоять на месте, как приклеенная. В голове сама собой возникла картина, как ослепительная красавица-актриса, сидя за этим столом, прихорашивается перед выступлением.

– Интересно, как она выглядела, – задумчиво сказала я и полезла в сумку за телефоном, чтобы это выяснить.

– Ох уж мне эти ваши интернеты, стойте здесь, сейчас я принесу её настоящий портрет!

– У него в подсобке целый склад действительно ценных вещей, – заметил Сергей.

– И бронированная дверь, попрошу заметить! – сварливо раздалось из недр этой самой подсобки.