Татьяна Огнева "Ученица Змеиного Мага"

Подо мной был мой дом. Еще не сожженное поселение Камлан. Боже, каким же маленьким оно было! Но я любила его. Здесь царил покой. Здесь я еще была ребенком. Здесь же мое детство кончилось.

И стоило мне только так подумать, как вмиг стемнело. Камлан покрылся огнем, наполнился чужими криками боли и горя. Смехом врагов. И я захотела броситься в бой, совсем позабыв, что это уже давным-давно прошло. Просто захотела спасти людей, что умирали где-то внизу.

Но не смогла даже на шаг сдвинуться с места.

Ведь это было не реально. Ведь я просто сейчас видела сон. Точнее, мне показывала его тьма. Что хотела добиться этим? Сломить меня?

Я ухмыльнулась.

– Не выйдет. Я давно уже пережила этот день. И в кошмарах, в которых он порой возвращается ко мне, он пугает меня куда больше, чем в этой иллюзии.

Тьма сбоку от меня хмыкнула. И картинка вокруг сменилась другой.

Теперь я стояла на земле. Вокруг меня ходили люди, шумел рынок. Но я не чувствовала запахов, которые здесь витали когда-то. Ведь это тоже было лишь моим воспоминанием. Воспоминанием о маленькой, озлобленной и голодной девочке, что только что стащила кошель с монетами у статного высокого и немолодого мужчины. Точнее, я видела это теперь, он сам дал его стащить. Специально ослабил шнурок, отвернулся, когда воришка подкралась к нему чуть ли не со спины. И с улыбкой двинулся за ней следом почти не скрываясь. И достав из-за пазухи второй кошель, поувесистей, покупал тоже, что она спешно покупала у торгашей понемногу. Но он покупал всего в двое больше, складывал в корзину и продолжал идти за ней.

До самого уголка под мостом, где девочку уже ждала приболевшая младшая сестра.

Этой девочкой-воришкой – была я. После того, как мы с Элио остались одни, в ближайших поселениях никто не захотел взять к себе сирот, никто не захотел нам помочь. Нас гнали отовсюду, как собак, и чтобы не помереть с голоду я стала воровать. Но это не спасало от холода и – пусть мы чудом и пережили зиму, что была в тот год довольно теплой, – в начале весны Элио заболела. Кто знает, возможно бы даже умерла, не подбери нас Учитель. А мужчиной, которого я обокрала в тот день, был именно он.

Когда он подошел к нам, я ощетинилась дикой кошкой, закрыла собой сестру и достала из кармана нож, который тоже у кого-то украла. Приготовилась драться… А он поставил пред нами корзину, в которую тут-же сунула свой любопытный нос сестра. Но пока он не порезал свою ладонь и не поклялся помочь нам, – заметив, что маги клятв не нарушают, ведь иначе сама магия отомстит им за обман, – я продолжала чуть ли не рычать на него, сомневаться во всех его словах.

Впрочем, я еще долго не доверяла ему.

– Но в итоге он стал тебе чуть ли не отцом, – заметила тьма, небольшим темным потоком сделав круг вокруг меня.

– Да, – улыбнулась я.

И снова очутилась в другом своем воспоминании.

Я стояла у деревьев. Напротив, меня была просторная поляна. На ней сейчас вели опасный танец двое. Я и мой наставник. Мы дрались на настоящих мечах. Точнее, – я не смогла не усмехнуться, – мужчина просто гонял меня по поляне, а я очень старалась отбить его стремительные атаки и то и дело отступала, делая по поляне круг за кругом. Но вот он сделал стремительную подсечку, и я вновь оказалась на земле с его мечом у своего горла.

Он никогда не щадил меня на тренировках, чтобы в бою мне было проще. По вечерам же заботливо обрабатывал мне мазью из трав раны, уча меня какому-нибудь языку или же рассказывая очередную из старых легенд. Учил, что делать, как обращаться с магией, хотя у меня ее еще и не было. Мог даже петь. А я же, как губка впитывала его слова, наслаждалась каждым моментом. Все сильнее привязывалась к нему.

– И ты привязалась, – усмехнулась тьма.

– А это плохо? – не смогла не спросить я.

– Нет, отчего-же, – она словно пожала плечами. – Но ты же понимаешь, что однажды его не станет?

– Это случится не скоро, – нахмурилась я. Тьма же вновь хмыкнула, словно усмехнулась.

– Как знать.

И снова окружила меня. Чтобы рассыпаться вокруг жуткой картины, что на сей раз предстала предо мной.

Я увидела своего наставника. Он лежал на смешанном с грязью снегу, в собственной крови. Глаза его были закрыты, и я почувствовала, поняла это сейчас – что лежа на животе, в этот миг…

Он умирал.

И это волной ужаса пронзило все мое тело.

– Этого не было! Это же не происходит сейчас?

– Нет, – засмеялась тьма. – Но может случится очень скоро.

Нет!

– Я этого не допущу!

– А если он умрет из-за тебя? – тьма чуть отступила, явив мне девушку, что с мечом наперевес стояла у умирающего мужчины. Я не видела ее глаз, не видела лица, но это точно была я.

Пусть и с белой прядью в волосах, в которую была вплетена белая лента с яркими бусинами.

Я…

Так значит я убью Учителя?

«Это не правда! Ты знаешь! Она играет с тобой, хочет сломить!».

Голос. Он снова щитом отгородил меня от подступающей паники, и сердито тряхнув головой, я посмотрела вглубь тьмы, в сердце своей мучительницы.

– Я не стану причиной смерти моего наставника! И ты не сможешь справиться со мной! И я вернусь к нему отсюда, как сильный маг, что всегда сможет его спасти!

– Так ты хочешь силу, чтобы защищать лишь его? – вновь засмеялась тьма.

На что я уверенно выдохнула:

– Нет. Я хочу стать сильной, чтобы спасать и защищать всех, кого только смогу.

Услышав это, тьма вновь дрогнула. С тихим шуршанием заклубилась вокруг меня. И пусть я того и не увидела, мне показалось, что она словно даже улыбнулась. Заботливо и грустно. И прошептала, словно откуда-то издалека.

– Тяжело же тебе придется, дитя.

А потом во тьме вспыхнули два больших ярко желтых глаза с вытянутыми зрачками. И я…

Тоже открыла глаза.

8 глава

Я открыла глаза. Тут-же закрыла. И мне захотелось ругаться. И не только из-за того, что свет солнца ослепил меня. А еще от того, что у меня, как мне показалось, болело все тело. Да так сильно, что я сперва даже не смогла дышать. За пеленой боли я с большим трудом почувствовала чужие аккуратные прикосновения, как сквозь вату услышала чужие слова:

– Пей. Тебе надо это выпить.

И моих губ коснулся прохладное горлышко фляги. Но я не сразу сделала глоток. Ведь с трудом даже осознавала, как это сделать. Но стоило только прохладной жидкости попасть в мое тело, как оно перестало так гореть болезненным огнем и я, оторвавшись от фляги, сделала жадный вдох. От чего тут-же закашлялась, и с трудом лишь удержалась от того, чтобы извергнуть из себя только что выпитое обратно через рот.

Но с каждым мигом мне становилось легче. И уже довольно вскоре после этого я смогла вновь открыть глаза. И встретится взглядом с чужими глазами с вытянутыми зрачками.

Глазами Учителя.

Он держал меня в приподнятом положении, с тревогой вглядывался в мое лицо, чуть заметно дрожал. Или же дрожь была моя? Что ж, в этот миг это было и не так важно. Важней было то, что я вернулась. И подтверждением тому стала улыбка моего наставника, что был жив, здесь, рядом со мной.

«Стоп, – с трудом еще осознавая мир вокруг себя, тревожно подумала я. – А с чего он должен быть мертв?».

Я не знала, отчего меня пригрозило, что с ним может быть что-то не так. Я не помнила почти ничего после того, как выпила зелье во время обряда. Я теряла сознание? Была в какой-то тьме, видела что-то…

Но что?

Мой разум не пожелал мне сейчас этого открыть. Он требовал покоя, сна. И я не стала бороться с этим его желанием. Но перед тем, как уснуть, успела еще услышать, как Учитель произнес:

– Она будет в порядке.

Он точно сказал это не мне. Но кому? Я тогда этого не знала. И проснувшись в следующий раз, снова лишь на миг, за который была снова напоена чем-то, я тоже не выяснила это. Даже не попыталась. Ведь мое тело было слабо, и вновь и вновь требовало покоя. И лишь когда я открыла глаза в пятый раз, и почувствовала себя действительно лучше, я смогла оглядеться по сторонам.

Уже вновь было темно и свет дарил лишь огонь костра. На сей раз я была ближе к нему, чем во время обряда посвящения, и мое тело было плотно укутано в два теплых пледа. Но я все-рано чувствовала холод. Но перед глазами у меня более не плавал и не шатался мир, и я четко увидела с другой стороны, у деревьев поодаль от костра, сидящего на земле гнолла. Огромного, мохнатого, одетого лишь в короткие штаны и пару полосок кожи, что пересекались на его мускулистой поджарой груди. А еще – уже знакомого мне.

И пусть я и не знала, что он здесь делает, как вообще оказался здесь, я могла уже предположить, что именно с ним говорил мой Учитель, когда я пришла в себя в первый раз. Ведь мой наставник спокойно сидел к нему спиной и мешал что-то в котле, что вновь весел над костром. Но на сей раз в нем точно была еда. Я сразу же почувствовала запах вареного мяса, каких-то приправ и вмиг почувствовала себя дико голодной. И невольно приподнялась на руках, как дикий зверь, потянувшись к близкой пище всем телом.

И наверно бы и в котел бы полезла голыми руками, если бы мой Учитель не засмеялся, что вмиг привело меня в чувства.

– Я, конечно, понимаю, что проспав три дня ты хочешь есть, но подожди уж пока я доготовлю.

Три дня. Я просыпалась и засыпала в течении трех дней. Что произошло за это время? Старый маг точно прочел этот вопрос на моем лице, потому что сердито махнул на меня половником.

– Сперва ты поешь. Разговоры потом. Пока что можешь лечь еще полежать.

Нет, спасибо.

– Я належалась, – хриплым, словно бы не своим голосом, выдохнула я. И поднапрягшись, села. Поплотнее закуталась в пледы. И снова уставилась на котел. Но от этого лишь сильнее захотела есть и потому перевела взгляд обратно на гнолла. Постаралась припомнить его имя. И, не удержавшись, произнесла. – Ты ведь, Крон, верно?

– Моя есть Крррон, – кивнул нелюдь, и, коверкая слова Всепринятого Языка, радостно заметил. – Моя рад, что Лорррни помнить мое имя.

Он первый гнолл которого мне довелось повстречать – так что я вряд ли смогла забыть его имя так скоро. Но объяснять это ему точно не стоило, да и сил у меня на это не было. Вместо этого я спросила у него то, что хотела с самого начала.

– Что ты здесь делаешь?

Гнолл склонил голову на бок, как пес покосился на моего наставника. Дернул правым, порванным ухом.

– Крррон сидеть в страшном свете огня потому что Эрррен позвать меня из леса.

– Хорошо, – заметив, как усмехнулся мой Учитель, как можно более спокойно протянула я. – А что ты делал в лесу?

– Крррон охранять.

– Кого?

– Лорррни.

О как. Это был интересный ответ, но после него я поняла, что вообще не понимаю, что происходит.

– Зачем?

Нелюдь пристально посмотрел мне в глаза.

– Долг жизни. Ты спасать Крррона. Крррон давать слово, что отплатить.

А, вот в чем дело. Я покачала головой.

– Ты мне ничего не должен.

На это, к моему удивлению, гнолл тихо зарычал, показав клыки.

– Твоя думать, у Крррона нет чести?

А это тут причем? Я бы совсем запуталась, если бы Учитель не подал вновь голос.

– Лорни – гноллы благородны и честны. Клятва для них не пустой звук. А если уж гнолл поклялся помогать тому, кто спас его – он обязан сделать это. Не справится, не сдержит клятвы – значит у него нет чести.

– Моя поклясться. Моя тебе служить. Помогать. Драться за тебя.

– До каких пор? – невольно воскликнула я. Я ведь не хотела никого брать в слуги в тот день, когда спасала этого нелюдя. Я ведь просто хотела помочь.

– Пока сам гнолл будет считать это нужным, – пожал плечами мой наставник. И гнолл кивнул, подтверждая это.

Я же тут-же пообещала себе, что более не буду открыто спасать гноллов. Мне и одного такого приятеля, от которого теперь явно так просто не отделаюсь, хватит за глаза. И, вздохнув, махнула рукой.

– Ладно, что уж теперь делать. Оставайся.

И он остался. Даже радостно оскалился. А когда получил свою порцию мясного рагу – вообще просиял. Я же задумчиво поднесла мясо к носу и вновь посмотрела на Учителя.

– Мы разве брали с собой конину?

На это он снова усмехнулся.

– Нет, конечно. Я забил Смородину вчера.

Он сделал что?

Боже, я с давних пор не чувствовал раздражения к наставнику, но сейчас мне вдруг захотелось кинуть в него ложкой. Ведь пусть эта лошадь и была бестолковой, но я любила ее. И Учитель знал это. Но все же убил ее. Зачем он ее убил?

– Так положено. После ритуала Змеиный Маг должен съесть мяса того животного, что возило его прежде.