Валерий Анатольевич Голиков "Картинки из жизни высшего общества"

Ты же этих женщин знаешь.

Мол: «Мне не хватало твоего внимания.

Это ты меня довёл до такого состояния».

Но я ей сказал твёрдо:

– Развод и точка.

Я тебя не в чём не обвиняю, не осуждаю,

Но жить с тобой боле не желаю.

Оставляю тебе квартиру,

А себе забираю машину.

На имущество не претендую,

Делить с тобою ничего не буду.

Пусть всё остаётся тебе и детям.

И давай поскорее покончим с этим.

Развелись…

И у меня началась новая жизнь.

От родителей мне досталась квартира.

Вот в неё-то я и переселился.

С детьми сохранил нормальные отношения.

Мы им не говорили: в чём у нас там дело.

Сказали, что просто надоели друг другу.

А тому «товарищу» я никогда не подавал руку.

Глава IV

Петрович

Смешно. Перед разводом, как-то,

Вызвало меня к себе начальство.

Был у нас такой Петрович,

Председатель Горисполкома,

Настоящий боров.

Посмотрен на меня сурово

И говорит:

– Не узнаю я тебя, Иваныч, что с тобою?

Ты же настоящий, боевой коммунист.

Намотай на кулак эмоции, нервы свои.

И держись!

Ты же знаешь, у нас в Партии

Разводы не поощряются.

У нас это считается безобразием.

Коммунист, для советских людей,

Это… носитель правильных идей

И правильных дел.

Так сказать, во всём пример!

А ты сопли распустил.

Плюнь на «это дело» и дальше живи.

Почаще е…и свою бабу

И всё у вас наладится.

Я тоже посмотрел ему в глаза

И, было уже, приготовился сказать.

А он «за своё» опять.

– Скажу тебе, как своему товарищу,

Которого глубоко уважаю.

И в моей семье…такое случаяется.

Но видишь держусь, а как иначе,

Если этого требует Партия?

Тут в комнату ввалились Андрюха и Боря.

Начало одиннадцатого,

А они уже «тёпленькие».

Андоюха

Снял туфли

И не раздеваясь

Завалился в кровать.

Вроде как собрался спать.

Ворочался и эдак и так.

Но, видать, ни как

Сон не шёл.

Он сел на кровать,

Опустил ноги на пол

На нас, с Иванычем, уставился.

И принялся в носу ковыряться.

А Боря заварил себе, в кружке, чаю

И присоединился к нашей компании.

Простой человек…

Даже не спросил разрешения,

А просто взял стул и рядом снами уселся.

Развесил уши

И приготовился слушать.

На Иваныча это не произвело никакого впечатления.

Мне показалось, что он их вообще не заметил.

Он продолжал рассказывать свою историю

А я понимал, как человек с тонкой душою:

«Настало время и ему надо выговориться,

И он уже не сможет остановиться.

Уже ни что не помешает ему это сделать.

Даже если он сейчас, вдруг, окажется

В Кремлёвском дворце, на сцене».

– Потом достал из буфета бутылку коньяку,

Шоколадку… –

Продолжил Иваныч, –

Я не посмел отказаться.

Хотя и было рабочее время,

Но коньяк всегда в тему.

Да и как отказаться