– А сам-то ужинал?
– Нет, но если Фиса принесёт мне чего-нибудь, я буду благодарен.
– Ладно. Я здесь отвар свежий приготовила, а вот здесь настой на роге. Если ещё проснётся, дай попить.
– Пусть Фиса побольше принесёт. Может, Миратэя и поесть захочет.
Согласно кивнув, Каяна ушла, а я так и просидел, глядя на спящую удивительную девушку, пока не пришла сестра.
– На вот, всего тебе побольше взяла. Мама сказала, она просыпалась?
– Совсем ненадолго. Спросила, как дела, узнала, что нормально, и опять уснула.
– А я уже наслушалась о случившемся. Обсуждают все кому не лень, а не лень, как ты понимаешь, никому. Я уже даже разные варианты краем уха слышала. Может, ты, пока будешь есть, расскажешь, как всё было на самом деле?
А почему бы и не рассказать? Все и так всё знают, только теперь ещё будут приукрашивать историю, кто во что горазд.
– Интересная она, правда? И необычная, – признала Фиса по окончании рассказа. – И ещё, иногда странноватая, но всё равно хорошая.
– Согласен, – закинул я в рот последний печёный корнеплод.
– И когда ты уже на ней женишься, раз согласен? – набросилась на меня с упрёками девочка-подросток, которая с этого цикла уже может присматривать себе мужа. И когда вырасти-то так успела?
– Если бы всё было так просто… сначала ещё парой стать надо, – усмехнулся я.
– Так сезон скоро уже откроют. Станете парой, а потом и жениться сразу можно.
– Не можно, Фис. Сама же сказала, она необычная. На обычной, может, и можно было бы, но Миратэя – другое дело. С женитьбой мне придётся подождать. Хорошо, хоть на пару согласилась.
– А ты спросил?
– Сегодня, после обеда, – кивнул я.
– Ну ладно. Уже хоть так хорошо.
– А ты-то чего так переживаешь?
– А я, может, люблю вас обоих. И мне нравится смотреть на вас, радостных.
– Ого… кажется, ты мне первый раз говоришь, что любишь. Раньше всё больше говорила, что это глупости. Что на тебя нашло?
– А что на тебя нашло, когда ты маму начал в щёчку чмокать периодически? Она до сих пор удивляется.
– Ммм… не знаю даже. Просто захотелось.
– Вот и мне просто захотелось. А вообще, я думаю это её влияние. Она какая-то добрая и когда радуется, мне тоже хочется. И всем, наверное. Словно Мира делится с нами своими чувствами. И с тех пор, как вы помирились, она постоянно улыбается. Я тоже так хочу… – вздохнула сестрёнка.
– Что? Улыбаться?
– Так же радоваться и ждать любой мимолётной встречи со своим избранным. Молчи! Знаю, что это глупость, которую не особо приветствуют, но чем больше я на вас смотрю, тем больше хочу так же.
– И ничего не глупость. По сравнению с обычной, рассудительно выбранной парой, это совершенно иное. Даже не знаю, с чем сравнить. Вот… если обычно, это как если ты будешь голодная и съешь один листик липы: недостаточно и не особо вкусно. А если с «глупостями», то это как наесться вволю своей самой любимой еды: ешь-ешь и не можешь остановиться, и переесть не получается.
– Интересное сравнение. И главное, понятное. Только мне, наверное, не светит получить своей самой любимой и вкусной еды.
– Почему ты так думаешь?
– Да потому. Стремление к чувствам – это странность. Миратэя вот – странная. И ты всегда странный был. Вам, можно сказать, повезло, и вы нашли друг друга. А больше таких доступных в округе нет.
– Может ещё появится?.. Для меня ведь тоже не было.
– Ага… конечно. Появится ещё одно странное неизвестное племя, со странным парнем, подходящим мне по возрасту, и он полюбит именно меня. Не смеши. Таких совпадений дважды не случается. Ладно. Пойду я. Я так понимаю, ты за ней ночью будешь присматривать?
– Да, переночую здесь. Спокойной ночи, сестрёнка. Я, кстати, тоже тебя люблю.
Она собрала всю пустую посуду и, улыбнувшись, ушла. Наверное, и правда, на нас Миратэя так действует. Раньше как-то не ощущалось во мне столько нежности и любви к родным. Я бы сейчас и Карса обнял, просто так, без повода. Как брата.
Я улёгся с ней рядом, лицом к лицу. Полежал, подумал, поспорил сам с собой и перелёг на другую сторону. Миратэя лежала больше на животе, но, согнув ногу в колене и подтянув отпущенную мной руку, немного перевернулась на бок. Я расположился сзади, подставив руку под голову, чтобы лучше её видеть. Надеюсь, она не обидится, что я сплю с ней так близко, но очень уж захотелось представить, что мы просто спим вместе. Ещё бы под голову ей что-нибудь положить, для удобства.
Я достал из кучи у стены одну шкуру побольше, скрутил, положил девушке под голову оставив краешек себе и улёгся обратно. Полежал так, любуясь и перебирая её мягкие волосы, аккуратно пододвинулся поближе, положил руку на талию и начал погружаться в сон. Блаженства добавило ещё то, что Миратэя вдруг полностью перевернулась на бок, прижавшись ко мне ещё плотнее, и моя рука теперь лежала на её животе.
– Я, конечно, всё понимаю, но ты ведёшь себя слишком неподобающе, Рэйм, – выдернул меня из полудрёмы голос отца. – Вы с Миратэей никто друг для друга, а ты пристраиваешься к ней, пока девушка спит.
– Это для вас мы с ней «никто друг для друга», а для нас всё иначе, – вздохнул я от огорчения, что прервали такой прекрасный момент покоя.
Опять подставил руку под голову, чтобы лучше видеть Кардэка, но отстраняться от Миры я даже не собирался.
– Хочешь, чтобы что-то поменялось, быстрей открывайте сезон, но я хочу и буду обнимать её столько, сколько смогу.
– То есть это свершилось, и мой сын, наконец, женится?
– Женится обязательно… Но пока я только заявлю на неё права, и вы соедините нас в пару.
– Это понятно, данную процедуру не пропустишь. А через сколько дней женитьба?
– А вот на этот вопрос я тебе не отвечу, потому что у меня нет ответа. Думаю, не очень скоро.
– Не понял… что так? Зачем ещё чего-то ждать?
– Я же сказал, у меня нет ответа. И чего ты возмущаешься, будто я тебя страдать заставляю? – провёл я пальцами по руке девушки, потом по щеке, убрав волосы. – Поверь, страдать больше всех буду я, но у Миратэи сложные отношения с процессом выхода замуж, и мне придётся подождать.
– А что в этом сложного? Я что-то не замечал за девушками желания оттянуть свадебный обряд. Для них важно создать семью с достойным мужчиной, и они туда рвутся чуть ли не активней голодных молодых парней, желающих, наконец, дорваться до женского тела.
– Ооо… ну раз у нас такой откровенный разговор пошёл, про «дорваться до женского тела» открою тебе секрет. Я не собирался жениться. То есть вообще. Совсем. Мне не нравилась и не привлекала ни в коей мере ни одна из рвущихся создать семью с достойным мужчиной. Настолько не нравились и не влекли, что я начал подозревать, что со мной вообще что-то не так, и эти шуточки у меня за спиной, которые я, якобы, не слышал, могут оказаться правдой. Но она развеяла все мои подозрения и, возможно, потому что она не похожа ни на одну из знакомых тебе девушек. Ты ж с ней под одной крышей живёшь! Мог бы заметить, что она отличается. Не заметил? Просвещаю. Если сравнить её с той, кого ты мне постоянно советовал в жёны – с Эрни, то моя Миратэя будет её полной противоположностью. Настолько, что сравнить их в чем-то конкретном не представляется возможным. Как нельзя сравнить тьму со светом.
– Всё-всё… я понял, – хохотнул Кардэк, останавливая меня. – Она тебе не просто нравится?! Ты её любишь.
– Да. Люблю. Только не надо напоминать про наше отношение к этому чувству. Я помню, и я с ним не согласен.
– Не буду напоминать. Но для меня очень странно то, что мой сын считает, что я женился на его матери только потому, что она знахарка, – ухмыльнулся отец и развернулся к выходу. – Всё, тебе спокойной ночи, Рэйм, а меня ждёт МОЯ прекрасная женщина.
Кардэк ушёл, оставив меня слегка ошеломлённым. Я вроде всегда отмечал хорошие отношения между отцом и матерью, но не задумывался о природе их чувств. И не задумывался о том, что мне в кого-то надо было пойти. И если с мечтательностью и любовью к «глупым» закатам и морю я всех переплюнул, то в желании жениться на той, кто трогает не только тело, но и сердце, я не единственный?!
Если так подумать, Карс тоже очень тепло относится к своей Алине и в самом начале не выбирал из многих. Он хотел только её. И Фиса вот сегодня призналась, что не хочет просто замуж, а хочет так же, как у нас с Миратэей. Может, и две мои старшие сестры, Лана и Шайна, тоже нашли для себя не просто качественных мужей, а тех, к кому легло сердце. Мне было восемь и десять циклов, когда они вышли замуж и ушли в другие племена. Я особо не обращал внимания на них тогда, а после мы очень редко виделись, и я опять же не обращал внимания.
* * *
– Мира… Мира… – глухо пробивались в моё сознание слова, словно через толщу воды, и я плыла на них, плыла, пока не вынырнула на поверхность.
Рэйм был рядом, радовался моему пробуждению, держал за руку, но я чувствовала, что всплыла ненадолго, и сейчас мне нужно успеть узнать: получилось ли? Смог ли Рэйм убедить и проконтролировать исполнение моего уговора.
– Да. Лигров не будут трогать. По крайней мере, пока ты не расскажешь и не объяснишь, что произошло, – ответил он.
И я расслабилась, погружаясь обратно в глубокий сон. Глубокий сон тем и отличается, что его не замечаешь. Казалось, только закрыл глаза и сразу открыл, а вокруг уже всё поменялось, и ночь прошла. Или пришла, как в моём случае.
Первым делом я ощутила ноющую, покалывающую и горящую спину. Пока не знаю, что там, но точно что-то нехорошее. Я попробовала подняться и сесть, но наткнулась рукой на чужую руку и чуть повернула голову. Рэйм спал рядом, и хоть я не хотела его будить, сесть хотелось больше. Поднимаясь, лучше рассмотрела, как он обхватил меня за талию, а другой рукой запутался в моих волосах, положив её между нами, видимо, чтобы не прижиматься сильно.
Я и так не то чтобы полна сил, ещё и его нелёгкая рука меня придавливает. Попыталась её аккуратно с себя стянуть.
– Проснулась? – раздался сонный, слегка хриплый голос Рэйма. – Куда-то собралась?
– Я пока всего лишь хочу сесть, – откликнулась я, и Рэйм тут же поднялся и, аккуратно держа за плечи, усадил меня в вертикальное положение. – Спасибо.
– Пить, есть хочешь?
– Пить, – почувствовала я жажду, будто горло неделю влаги не видело.
Рэйм поднялся и принёс мне стакан настоя, который я тут же осушила. Он наполнил его заново, а я снова всё выпила, но после второй порции жажда утихла и от третьей пока отказалась.
Да уж, ощущения так себе, даже сидеть непросто. Голова не кружится, но тяжёлая и мысли шевелятся с трудом. По-моему, даже когда я в прошлый раз здесь очнулась, было проще.
– Миратэя, ты как? – присел он передо мной.
– Как будто два дня и две ночи безостановочно бегала, таскала тяжести, не пила, не ела и не спала.
– Может, тогда поешь? Есть…
– Нет, – прервала я его, растирая себе гудящие виски. – Не сейчас. Что у меня со спиной?
– Я не видел, на ней снова травы, закреплённые лопухом, но Алина говорила, что шрамы воспалились, расширились и увеличились.
– Понятно, – вздохнула я. – Жаль, но это не очень высокая цена.
– Цена? За то, что ты сделала? А что ты, кстати, сделала?
– Рэйм!.. Ты можешь меня проветрить по нашему маршруту? Я сейчас вряд ли даже до выхода сама дойду.
– Конечно, – не стал он настаивать на ответах, хотя было видно, что знать очень хочет.
– Спасибо, – слабо улыбнулась я, пока он укутывал меня в шкуру и поднимал. – Хорошо, дождя нет, – озвучила я мелькнувшую мысль о том, что укрывать нас было бы некому.
– Тебя сегодня как – помедленнее проветрить? Или побыстрее?
– Можно побыстрее. Кто знает, насколько меня хватит?
Рэйм побежал, крепко прижимая меня к себе, а я, одной рукой придерживая накидку, второй держалась за него, положив голову на плечо, уткнувшись лбом в шею и закрыв глаза. И дышала свежим воздухом. Поставил он меня у самого входа и отошёл. После я попробовала дойти до него сама и даже почти справилась, но на последних шагах запнулась, и Рэйм тут же оказался рядом, удержав за плечи.
– Подожди, – остановила я его попытку поднять меня. – Давай так немного постоим, – подошла я к нему, обняла, облокотилась, закрыла глаза и чуть было не уснула.
– Постояли и хватит, – отреагировал Рэйм на мой зевок. – Пойдём, тебе бы ещё поесть не помешало.
Я не спорила. Не хотелось. Практически лежать на его руках и вдыхать его, было так приятно и уютно, что я снова начала засыпать, при этом даже подзабыв, что со мной что-то не так. Ни вспоминать, ни думать не было желания, а вот Рэйм вряд ли забыл, но не спрашивает больше, не допытывается. И я благодарна ему за заботу.
– Я убедила стаю, что мы не опасны и есть нас не надо, – решила ответить я. – Что мы одинаковые и не должны доставлять друг другу неприятности. По крайней мере, я хотела передать им именно это, а уж что вышло, не знаю. Но, видимо, получилось, раз они ушли. А цена? Любые действия, или бездействия твои, мои, да и кого угодно, имеют свои последствия. То есть, цену. Я просила духов мне помочь, готовая к любым последствиям. Долго они не заставили себя ждать.
Мы успели вернуться, пока я неспешно рассуждала, ища ответы, и Рэйм опустил меня.
– То есть обмен, о котором ты говорила – это обмен твоего здоровья на жизни женщин и детей? – уточнил он, подавая третий стакан с отваром, немного мяса, печёные овощи и виноград.
– Нет, конечно. Моё здоровье не стоит стольких жизней, но его хватило на то, чтобы обмен состоялся. Обмен, жизнь за жизнь. Как я тебя как-то спасла, удержав от падения, а потом ты спас меня, вступившись и поручившись перед Советом.
– Миратэя, ты же понимаешь, что я руководствовался совсем иной причиной?
– Я для примера, – улыбнулась я. – Ты ведь тоже прибег к нему, потому что так понятнее. Но, кроме обмена, был ещё и уговор. Они не тронут нас, мы не тронем их. И это главное. Лигры согласились и свою часть выполнили, а в природе нет лжи. Никто не умеет и не пытается врать или лукавить. Ни одно живое существо, кроме людей, об этом даже не думает. А уговор был как между животными. Духи согласились на это и позволили сделать, взяв плату только за возможность. И если нарушить, получится, что мы обманем не только лигров, но и духов. Вряд ли они обрадуются. Как думаешь?
– Да уж наверняка, – задумчиво согласился Рэйм. – Какое у тебя было интересное племя. Вы часто так с животными общались? Хотя вряд ли, здоровья не напасёшься на такое. Да?
– Нет, Рэйм, – вздохнула я, уже предугадывая его реакцию на правду, но придумывать что-то другое нет смысла. – Мы с животными не общались. Ни часто, ни редко. Это был… эксперимент… импровизация, как с настоем. Я вспомнила, что слышала от отца о неких друидах, которые могли взывать к духам и с их помощью говорить и понимать язык животных, а иногда даже деревьев и растений. Это была безвыходная ситуация… и я просто попробовала.
– Подожди, подожди… – проговорил он после минутного ошеломлённого остолбенения. – Ты хочешь сказать, что бежала навстречу стае опасных хищников только с неясными воспоминаниями о рассказе отца? – с каждым словом он всё явственнее выражал потрясённое недопонимание, панический ужас и возмущение. – Просто попробовать? Понимая, что, мягко говоря, может не сработать? Я же, надеюсь, всё неправильно понял?!
– Нет, – грустно опустила я глаза. – Всё именно так.
– Что?.. я… да ты!.. – не давались ему слова, пока он, подскочив, нервозно метался из стороны в сторону. – Я не понимаю!.. ты понимаешь?.. то есть… я мог прибежать на помощь, а вместо этого чуда, на моих глазах лигры разорвали бы тебя на части? Да ты в своём уме?!
– Ну не разорвали же? У меня получилось…
– Наверное потому, что духи просто обалдели от происходящего и от такого запроса и помогли, пока находились в шоке. Ещё бы! Молодая, на вид вменяемая девушка, решает сделать неизвестное и невозможное, просто чтобы… попробовать!.. ха-ха… а то, что у неё, скорее всего, может просто не получиться, это ничего. Что с ней могут сделать звери? Всего-то лишь убить…
– Рэйм, ну не убили же, не разорвали, даже не укусили. У меня получилось, – убеждала я, но видела, что не получается. – Нет, а что ты предлагаешь? Что я должна была сделать? Стоять и смотреть, как они рвут ребёнка?
– Ну, уж точно не бежать к нему, чтобы составить компанию! Помощь же была совсем рядом. Могли броситься врассыпную, а пока бы лигры сориентировались, мы бы и прибыли. Я видел, как ты бегаешь, ты-то точно могла спастись.
– За счёт других? За счёт Фита? – тоже вспылила я, и откуда только силы на спор взялись. – Да как бы я жила после этого? Как бы я могла сидеть, спать, есть, зная, что за это заплачено кровью, минимум, одного ребёнка? – всхлипнула я.
– Эй… ты что, плачешь? – сел он рядом и, поймав ладонями моё лицо, аккуратно повернул к себе. – Ну, Мира… извини, не плачь только. Я не хотел тебя обидеть или расстроить, я просто… а ты обо мне подумала? Ты же для меня всё: свет, воздух, жизнь, – выплёскивал он своё признание, целуя между слов в щёки, нос, лоб, губы, подбородок. – Без тебя и меня не будет. Я почти не помню себя между тем, как покинул тебя на скале, и тем, как ты снова появилась. Просто какое-то серое, блёклое существование. Без цели, без радости. Я не переживу, если с тобой что-то случится. Посмотри на меня! – потребовал Рэйм, и я посмотрела в его глаза. – В этот раз повезло, за что я всю жизнь буду благодарить духов. Но в будущем, умоляю, береги свою жизнь. Пожалуйста. Для меня, – закончил он шёпотом, касаясь моих губ и выдыхая последнюю фразу: – Позволь провести с тобой долгую и счастливую жизнь, – он полностью погрузился в поцелуй.
