Дядя Медведь приносит подарки, играет со мной и смешит так, что я хохочу ещё пятнадцать минут после окончания нашей игры.
Он мне нравится, а маме – не очень. Она наблюдает за тем, как он по-доброму со мной обращается и это делает маму более снисходительной к дяде Диме.
Глава 16. Еда – способ получить похвалу
Ура, я в детском саду!
Это настоящее волшебство! Столько игрушек я видела только в магазине «Детский мир»! Лошадки, кубики, машинки, куклы, зайцы, волчки, паровозик, зоопарк, есть даже детская кухня. Пусть у некоторых кукол волосы больше похожи на мочалку и открывается лишь один глаз, но зато этих игрушек так много. Их хватит, чтобы каждый день играть в новую игру!
Ещё в саду всегда разная еда.
У нас дома главная еда – это суп. Мама не очень умеет и любит готовить, а суп решает вопрос сразу на два-три дня. Пока он не кончится, обеды и ужины примерно одинаковые, но здесь совсем не так. В саду омлеты, рис с гуляшом, запеканки, пудинги, котлеты, щи, компоты, кисели. Какао и булка с маслом – моё любимое!
Когда Коля Курочкин не хочет булку, я всегда за него съедаю, ведь за обедом мы сидим рядом. Коля совсем плохо ест – ему всё не нравится. Если в обед нам дают ложку противного рыбьего жира, чтобы дети лучше росли, тогда он вообще не притрагивается к еде. Рыбий жир полностью отбивает аппетит до полдника. Поэтому у Коли худенькие ножки, а ручки, словно веточки.
На его фоне мой аппетит считается здоровым. Воспитатели так и говорят: «Вот Света – молодец! У неё всегда чистые тарелки».
Мне нравятся эти похвалы, которые тут же заняли почётное место на подкорке: «Хочешь, чтобы тебя хвалили – ешь хорошо». Поэтому я ем. Мои руки, в противовес Колиным, выглядят так, как будто их поперёк перетянули ниточками.
Во взрослой жизни я пойму, что три складочки на животе – это некрасиво. Что приветствуется в детских фигурах, у взрослых считается недостатком.
Для того, чтобы привести себя к стройности, я научусь сидеть на диетах и разбираться в калорийности продуктов. Пойму, что еда – это один из способов получения удовольствия. Она сама по себе – ресурс, а вкусная еда – ещё и яркие эмоции.
Некоторые люди поглощают слишком много сладостей в надежде закрыть какую-то свою потребность. Но эта необходимость может быть совсем не связана с продуктами питания. Это может быть потребность в самореализации, защите, радости или успокоении.
Конечно, проблема с перееданием имеется не у всех людей, а лишь у тех, кто имеет внутренний дефицит. Кто-то мог недополучить любви или защиты родителей и нашёл способ восполнять этот пробел через питание. А если при каждом вопле ребёнку в рот совали грудь, бутылочку со смесью, конфету, тогда у него возникала ассоциация: чтобы стало хорошо, нужно поесть.
Так устроен мозг: он ищет и записывает кратчайшие пути, чтобы спасти и сохранить организм.
Поэтому для спасения и спокойствия в детстве я выбирала еду.
Глава 17. Наказание за непослушание
Мне три года. Детский сад, который я посещаю, называется «Солнышко».
На здании красуется вывеска с огромным жёлтым солнцем и танцующими вокруг него слогами «Сол-ныш-ко».
Такое красивое название, как раз для детей! Мы любим ходить на прогулку и радуемся, когда светит солнце. Если его нет, сидим в группе или на веранде.
Когда детей оставляют в группе, воспитатель придумывает занятия, пока родители не разберут детей по домам.
Иногда в пасмурную погоду воспитатель читает нам сказки. Для того, чтобы мы могли сесть на свои стулья, расставленные полукругом, нужно прибрать все игрушки. Обычно я хорошо справляюсь с этой задачей, потому что меня так научила мама – всё за собой прибирать.
Мы живём в одной комнате, всё предметы на виду, поэтому несколько разбросанных вещей мгновенно создадут беспорядок. Для игрушек дома у меня есть коробка. Когда я наиграюсь, собираю все игрушки в неё и задвигаю коробку в угол.
Конечно, я мечтаю о собственной комнате, но это в очень далёких мечтаниях.
В общежитии есть большое пространство для игр с соседскими детьми – длинный коридор, по краям которого расположены комнаты. Там мы играем даже в мяч. Главное – не попасть им в чужие двери.
В группе в мяч не поиграешь, это запрещено. Там не место для подобных игр и нужно беречь стёкла. Разбить их никак нельзя, потому что станет холодно, да и родителей сразу вызовут к заведующему. Такие происшествия считаются в саду чрезвычайными, о них гудят потом целый месяц.
Поэтому все активные игры – только на улице.
Сегодня после тихого часа как раз дождливая погода, значит, прогулка не планируется. Будем лепить из пластилина или рисовать.
С нами занимаются два воспитателя: Ольга Сергеевна и Галина Ивановна.
Галина Ивановна совсем не похожа на название сада. Она напоминает тучу, мы все её боимся. У неё короткая стрижка, красные волосы и много украшений на руках. Когда дети в сборе, Галина Ивановна закрывает дверь в группу и командует громким голосом. Если её кто-то не слушается, ставит того ребенка в угол или закрывает в тёмной спальне, аргументируя тем, что у неё болит голова и нет сил повторять свою просьбу дважды.
Однажды она и меня заперла в спальне. Мне было так страшно там, в темноте, что я стала стучать в дверь, но её не отпирали. Я плакала и просила прощения, но воспитательница говорила: «Посиди, подумай над своим поведением».
Тогда от страха я спряталась в один из старых шкафчиков, которые раньше стояли у нас в раздевалке. Закрылась изнутри, и мне стало спокойнее, я почувствовала себя защищённой.
Потом меня, конечно, выпустили. После освобождения я долго не могла смотреть на свет и щурилась из-за долгого нахождения в тёмном помещении.
Сколько времени я там провела – неизвестно, но казалось, что прошёл целый день.
Второго воспитателя зовут Ольга Сергеевна. Я долго не могла запомнить её отчество, но потом поняла, что оно похоже на слово «серьги». Вообще, это прекрасный способ запомнить всё, что угодно – искать ассоциации к словам. Можно даже целое стихотворение записать для себя всевозможными символами и быстро выучить его наизусть. Наш мозг видит не буквы, соединённые в слова, он притягивает образы к этим словам. Если попросить десятерых человек представить чашку с чаем, то не будет ни одного похожего образа. У кого-то чашка окажется изящной, с золотой каёмкой. У другого – чисто-белая, а у третьего это будет большой бокал. В одном образе чай будет чёрным и крепким, с чаинками. В другом – лёгкий, с мятой и листом смородины. Каждый представит себе образ, согласно своему опыту.
Вот и для меня отчество «Сергеевна» – это про серьги. Серьги мне очень нравятся, всегда рассматриваю их у мамы в ушах. Они бывают красные, зелёные, золотые, длинные и короткие. А ещё у мамы есть серьги в виде ножниц. Когда она их вдевает в уши, кажется, что эти маленькие ножницы прокалывают уши насквозь. Но мама говорит, что это такой фокус и что ей совсем не больно. Когда я вырасту, обязательно куплю себе такие же.
Я ещё маленькая, поэтому рано носить серьги, но я видела, как другие девочки примеряли серёжки от тополя, когда тот их скидывал в начале лета. Попробую найти самые длинные тополиные серьги в следующем году.
Так вот, Ольга Сергеевна совсем не такая, как Галина Ивановна. Она любит юбки и платья «в пол», заплетает свои соломенные волосы в длинную косу и всегда улыбается. Она любит всех детей и никого не ставит в угол. Тем, кто слушается или хорошо ест, она в первую очередь даёт драже перед тихим часом. Потом все должны открыть рты и показать, что от витаминки не осталось и следа. Потому что оставлять их на тихий час во рту опасно – можно подавиться.
Меня Ольга Сергеевна гладит по голове и может даже поцеловать, когда я соберу красочный узор из мозаики. Это необычно, потому что даже мама меня не целует. Я так радуюсь её доброте, что иногда крепко обнимаю. Утром, когда прихожу в детский сад и вижу, что она дежурит, мне сразу становится спокойно.
Если мама задерживается на работе, Ольга Сергеевна не злится. Она расспрашивает меня про семью, про то, кто сегодня первый толкнул Владика, понравился ли мне манный пудинг и остальное. Потом приходит мама, извиняется, мы в спешке одеваемся и идём домой.
Мне не очень нравится, когда меня из садика забирает мама, потому что она всегда уставшая и не любит разговаривать. Мне же непременно хочется поговорить с ней. Узнать, почему голуби толстые, а воробьи – нет? Почему нельзя шлёпать по лужам? Почему зимой запрещено есть мороженое на улице и всё-всё-всё.
Когда приходит дядя Дима, это совсем другое дело!
Он строит рожицы и смешит, пока я одеваюсь. Не ругает, что я испачкалась на прогулке и у него всегда хорошее настроение. От него часто пахнет каким-то странным виноградным одеколоном.
На выходе он сажает меня на плечи, и мы идём так до дома. Вернее он идёт, а я гордо восседаю на его плечах и держусь за густую шевелюру. Когда он начинает наклоняться вперёд, притворяясь, что мы падаем, я кричу и смеюсь одновременно.
Прохожие недоверчиво гладят на нас, а мне совсем не страшно. Я же знаю, что взрослые не могут падать – у них всё под контролем.
Дома мама ругает дядю Диму. Говорит, что нас слишком долго не было, что ему не должны были отдавать ребёнка, что у меня с ноги потерялся ботинок и теперь нужно покупать новые.
В такие вечера меня загоняют спать раньше обычного, но я долго слышу громкие выкрикивания мамы и обещания дяди Димы, что это больше не повторится.
В шестнадцать до меня дойдёт, что дядя Дима приходил в детский сад в пьяном виде, поэтому мама ругалась. Прохожие смотрели на нас с тревогой, понимая, чем такие забавы могут обернуться. От него пахло не «виноградным одеколоном», а винным амбре, а когда мне казалось, что мы падали, это не было шуткой.
Но это всё потом, а пока я от души радовалась весёлому времени.
Дети весьма «близоруки» и не умеют оценивать происходящее в перспективе. У них всё важное должно произойти сегодня. Сегодня хочу не спать до утра, сегодня хочу съесть килограмм конфет – и какая разница, что завтра? Главное, сегодня мне радостно. Даже если бы мне сказали, что друг мамы нетрезв и что идти с ним домой небезопасно, вряд ли я стала бы осторожней, ведь сегодня было так весело.
Глава 18. Падать не больно, больно вставать
В выходные не нужно было идти в сад и на работу, можно было поспать подольше – так говорили взрослые. Но мне никогда не хотелось спать дольше. Да и зачем, если ещё столько неизведанного? Мы с сестрой Лизой и детьми из соседних комнат любили путешествовать по общежитию. Так как мама Лизы работала комендантом, нашей компании разрешалось немного больше, чем всем остальным.
Однажды, пока взрослые готовили обед на общей кухне, мы пошли в холл общежития. Там были составлены друг на друга старые основания кроватей с сеткой. Сеток сначала было две, потом добавились ещё и, в конце концов, они возвышались почти до самого потолка. Мы просили наших мам разрешить попрыгать на них, ведь это так увлекательно – почти, как в цирке. Нам не разрешалось к ним подходить, говорили, что это очень травмоопасно, но сегодня разрешение было получено. Наперегонки мы ринулись к этим сеткам, замедляя друг друга и хватая за подол платья. Когда пришли, стало ясно – почему нам разрешили. Основания были составлены одной башней и дотягивались до самого верха так, что попрыгать на них не было ни какой возможности. Сначала мы расстроились, но потом решили хотя бы попробовать.
Дежурившая внизу женщина хмуро посмотрела на нас и спросила: «Малышня, где ваши родители? Знают ли они, чем вы тут занимаетесь?»
Мы ответили, что мамы в курсе, тогда женщина потеряла к нам интерес и уткнулась в газету, как прежде, а мы начали ползать по кроватям, как по скалам.
Родители двоих друзей, прознав про это занятие, сразу забрали своих домой. Остались мы с сестрой. Лиза, как всегда, хотела быть первой. Я тоже хотела первой забраться на самый верх и стала быстро карабкаться и цепляться за металлическую сетку пальцами. Но всё же сестра проворнее, она заметно опережала.
Вскоре она оказалась под самым потолком и выше было не забраться. Так как я приближалась, Лиза начала наступать ногами мне на пальцы, чтобы заставить отступить. Но я тоже хотела увидеть холл с такой высоты и продолжала отстаивать свой подъём.
В какой-то момент я посмотрела вниз и подумала: «Надо же, как высоко. А что будет, если не удержусь?»
В тот же момент я ощутила сильнейшую боль в руке, потому что сестра надавила со всей силы на мои пальцы. Я больше не могла держаться, отпустила руку и полетела вниз.
Это произошло за секунду – хлоп и тишина. Я слышала только хлопок от своего тела, когда оно приземлилось на кафельный пол. Следом появился монотонный звон в ушах.
Казалось странным, но я не чувствовала боли. Её не было ни на одном участке тела. Наверное, так организм защищает хозяина от паники, которая в стрессовой ситуации только усугубит положение. Наверняка вы знаете – когда мы испытываем сильную боль, думать о чём-то другом весьма сложно.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=69658858&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
