– Влад, я за тобой не успеваю, – прокричал вдогонку трутень приятелю, продолжавшему активно носиться по поляне. – Давай помедленнее.
Окончательно потеряв его из виду, Стас подлетел к липе и уселся на одну из ее веток, чтобы перевести дыхание. Как вдруг прямо перед собой увидел расщелину, оставшуюся на месте отколовшегося от дерева сука.
Трутень настороженно огляделся по сторонам и, не застав никого рядом, начал понемногу подкрадываться к таинственной дыре. При этом чем ближе подходил он к расщелине, тем неувереннее чувствовал себя, опасаясь стать незваным гостем в чужом гнезде. И чуть ли не до смерти испугался в тот момент, когда в него неожиданно врезался сзади Влад.
– Смелее! – прокричал Влад трутню, который вмиг оказался в полом стволе липы.
Мрачная темнота и запах подгнившей древесины внутри ужаснули Стаса. Он тут же поспешил выбраться обратно на свет, откуда доносилось ехидное жужжание Влада.
– Ну и шутки у тебя! – недовольно прожужжал трутень. – Я там чуть не умер от страха.
– А чего бояться? Если бы в этой дыре и жил кто-нибудь, ты бы к ней так близко не подобрался.
– Думаешь, пчелы согласятся перебраться сюда?
– Думаю, что стоит попытаться убедить их в том, что переселение семьи с ветки в дупло положительно скажется как на сезонном взятке, так и на развитии потомства.
– Тем более и с соседями нам повезло, – Стас бегло взглянул на ель, где продолжали обустраивать свое гнездо дрозды.
– С приходом весны поляна не спит даже ночью. Здесь точно не придется нам скучать.
– А мне это даже нравится. Наблюдать за тем, как счастливые птицы делятся с нами своими искренними чувствами и переживаниями, выражаясь при помощи восхитительных мелодичных трелей.
– Этим они обязаны не только своим чувствам, но и своим талантам. Я боюсь даже представить, во что превратился бы наш лес, если бы в нем все подряд начали делиться своими чувствами подобным образом.
– Наш лес полнится разными звуками. И нам ли судить, кому какой придется по нраву.
– Судить не нам, – согласился Влад. – Нам трутнями пристало быть. И это у нас прекрасно получается.
Глава 2
К полудню солнце уже властвовало на небесных просторах, озаряя макушки высоких деревьев в весеннем лесу. Лишь немногие из них стояли приодетыми, поэтому солнечные лучи с легкостью проникали в самые глубинки уязвимой чащи.
Не всем пришлось по нраву столь радужное настроение весеннего солнца. Недовольны им были растущие на юге леса ландыши, привыкшие к скромным условиям периода своего цветения. Ютились они теперь кучно в тени хвойных деревьев, спрятав понурые бледные цветки в распростертых объятиях заботливых листьев.
Преждевременное потепление застало врасплох не только растения на юге леса. Из-за прихода ранней весны некоторые из обитавших здесь птиц находились сейчас под особым впечатлением и вели себя не совсем благоразумно.
Донесшийся из перелеска своеобразный треск предвещал скорое появление довольно известного пернатого самца, заявившего о себе в этих краях еще при талых снегах ушедшей зимы. Именно тогда Симон схлестнулся с местным глухарем за право иметь почет среди остальных самцов. Тот случай определил его поведение и в период токования.
Симон унаследовал от отца весьма необычный контраст в оперении, что позволяло ему пользоваться успехом у самок. А ухоженная темная бородка эксцентричного глухаря придавала ему еще большей изящности и зрелости.
Подбирая под ногами внушительным клювом молодую траву, Симон неторопливо вошел в лес и направился к месту ежегодного сбора глухарей, устраиваемого в брачный период. Он охотно отвечал громким токованием на отдаленные звуки соперников, хотя в обыденной жизни ему это было несвойственно. Инстинкт выживания дисциплинировал Симона в привычной для него среде обитания, но сегодня ему хотелось отдаться во власть безразмерного наслаждения доминирующим положением не только над понравившейся ему самкой, но и над остальными глухарями.
Из-за цветущей рябины показался первый из возможных соперников, однако тому не было никакого дела до Симона. Убедившись в этом, глухарь нахохлил оперение, расправил веерный хвост и уверенно двинулся в сторону дерева, привлекая громким токованием находившихся поблизости самок.
Дойдя до рябины, Симон остановился и внимательно огляделся по сторонам. Приметив за кустом пестрый окрас двух перешептывающихся между собой подруг, глухарь нахмурил алые брови, вдохнул полной грудью и направился в их сторону.
Но не успел Симон переглянуться с самками, как тут же его внимание привлекла проходившая мимо тетерка. Неприметная и, на первый взгляд, скромная, она вряд ли вызвала бы интерес у глухаря при иных обстоятельствах. Однако сейчас тетерка шла в компании приятеля, приодетого в роскошное оперение с темным мраморным отливом.
Напыщенный вид тетерева не принуждал Симона к каким-либо действиям. Но глухарь вдруг почувствовал, как спутница тетерева становится все более привлекательной для него. Тяжело взмахнув крыльями, он оторвался от земли и взлетел на ближайшее дерево.
Довольно шумным выдался кратковременный полет Симона, однако никто так и не обратил на него внимания. Разве только самки, знакомство с которыми у глухаря так и не состоялось, в недоумении переглянулись между собой.
Симон преследовал тетеревов до самой окраины леса. Едва показалась перед молодой парой согнутая березка, как вдруг самка остановилась, заподозрив неладное. Охваченная волнением, она подняла голову и настороженно посмотрела на тетерева, однако тот не подавал никаких признаков беспокойства.
Толчок в спину налетевшего сверху глухаря пробудил медлительного самца. Но к тому времени он уже оказался на земле, безнадежно распластав крылья под гнетом дерзкого налетчика. Напуганная тетерка отбежала в сторону и замерла, тревожно наблюдая за отчаянными попытками друга выбраться из-под атаковавшей его птицы.
Вскоре самоотверженному тетереву удалось освободиться. Взъерошенный и озлобленный, он поднял голову и вызывающе посмотрел на глухаря, стоявшего рядом с его самкой. Затем сделал шаг вперед и демонстративно расправил крылья, из которых тут же полетели выдранные перья.
Всем своим видом тетерев давал понять, что не потерпит такой наглости по отношению к себе. Однако же не торопился предпринимать какие-либо ответные действия.
– Чтобы я тебя с ней больше не видел, – потребовал Симон, угрожающе уставившись на соперника.
– Что ты сказал? – грубо ответил тетерев и подался вперед. Громко захлопал крыльями и чуть оторвался от земли, давая понять, что теперь настроен вполне решительно.
– Постой, – внезапно преградила ему путь самка. – Не надо этого делать.
Ее тихий голос показался подозрительным тетереву. Хотя самец и не мог не заметить, что она по-прежнему была напугана.
– Амина! – тетерев в недоумении уставился на самку. – Ты слышала, что он сказал?
– Да, слышала.
– Хочешь, чтобы я оставил этого наглеца без наказания? – теперь тетерев уже перед ней стал размахивать крыльями, демонстрируя негодование.
– Я не хочу, чтобы здесь кто-либо пострадал из-за меня.
– Она тебе хочет сказать, чтобы ты проваливал отсюда! – прокричал Симон, бережно поправляя свое оперение.
– Ты вообще заткнись! – отозвался тетерев глухарю, не желая мириться с мыслями о том, что мог ему уступить.
– Тебе лучше уйти, – тихо сказала Амина, тоскливо глядя на бирюзовый отлив возмущенной груди тетерева.
– Ты еще пожалеешь об этом, – буркнул ей в ответ тетерев. Развернулся и, нервно взмахнув крыльями, подался прочь.
Заинтригованный глухарь украдкой посмотрел на самку, провожавшую молчаливым взглядом тетерева. Прихрамывая, тот уходил обратно в лес, уходил из ее жизни.
Как только тетерев скрылся в кустах, глухарь приблизился к тетерке и продолжил с ней знакомство.
– Так, значит, ты Амина?
– Какой ты догадливый! – недовольно фыркнула в ответ самка.
– Ты злишься на меня?
– А разве не стоит?
– Зависит от того, насколько близка ты была с этим тетеревом.
– Уж точно ближе, чем с тобой.
– Но не настолько, чтобы уйти вместе с ним.
– Что тебе от меня надо?
– Ты мне нравишься.
– Я рада за тебя.
Симон не ответил. Он с нескрываемым интересом принялся рассматривать пестрое оперение тетерки. Обратил внимание глухарь и на грациозно вытянутую шею самки, указывавшую на ее расположенность к знакомству.
Тетерка неодобрительно посмотрела на настырного самца. Это был холодный взгляд, подающий надежды на скорую оттепель.
– Так и будешь молчать? – раздраженно спросила Амина.
– У меня есть на это оправдание.
– И какое же?
– Твоя надменная красота.
– Ах ты негодяй! – Симон тут же схлопотал от тетерки крылом, а затем она улыбнулась. – Откуда ты такой нахальный взялся?
– Вон с того дерева, разве ты уже не помнишь?
Амина снова улыбнулась. Глухарь игнорировал взгляд тетерки, и в то же время не сводил с нее глаз.
– Прогуляемся? – смело предложила тетерка.
– А ты не боишься, что я и на тебя наброшусь? – Симон провокационно посмотрел самке в глаза.
– А ты сам этого не боишься? – пикантно ответила тетерка, подвергнув еще большим испытаниям самообладание самца.
Как кстати для глухаря в этот момент на лугу подул свежий весенний ветер, охладив и без того пылкий нрав птицы.
От порыва ветра податливо качнулись выстроившиеся на окраине леса тощие бледные березы. Вздрогнули и растущие за ними сосны с елями. Не уступил этому порыву только одинокий многолетний дуб, раскинувший свои ветви в дали зеленеющего луга.
Еще не успел дуб как следует прикрыться листьями после зимы, а уже развесил соцветия. Одинокий и даже порой хмурый в ненастную погоду, он все же дорожил своей свободой, всю жизнь наблюдая за тем, как ведут борьбу между собой за место под солнцем лесные деревья.
Помимо местных кабанов, охочих до его осенних лакомств, не давала скучать дубу и взбалмошная река, склонная ранней весной к частым переменам настроения. И пусть в этом году дуб так и не дождался от Дайны столь привычных талых эмоций, она по-прежнему старалась активно развлекать его то журчанием, то всплесками воды у самого его подножия.
Несмотря на сложный характер, Дайна являлась важнейшим источником жизни в этих краях и охотно принимала гостей со всей округи. Наведывались к ней гости и из леса, привыкшие к луговому раздолью и местным лакомствам. Приходили сюда на водопой косули, для которых не только живительная прохладная вода, но и прибрежные кусты служили хорошим подспорьем весной. Паслись здесь и лоси, не отказывая себе в удовольствии угоститься луговой зеленью.
С появлением на лугу первой молодой травы многие из них уже успели показаться в обширных окрестностях Дайны. А теперь и сам Нагил решил посетить речную долину.
Продолжал медведь приводить себя в порядок после зимней спячки. Ясная солнечная погода на протяжении последних нескольких дней вынудила главу леса отправиться к реке, где он теперь собирался попытать счастья в своем излюбленном занятии.
Не стал медведь даром терять времени. Побродил по отмели реки, присмотрелся к ее оживленной среде, да и окунул голову в прохладную воду.
– Что это он делает?
– Крепче держись, а то сейчас как начнет барахтаться, – прокричала блоха, переползая к загривку медведя. – Рыбу ловит!
– Чем ему лесная река не угодила? Обязательно было сюда тащиться?
– В лесу лососей нет. А здесь их завались. У этой рыбы сейчас нерест. Наш, видимо, уже заранее пронюхал об этом.
– Это же морская рыба.
– Морская, а размножается в пресной воде. Ты где там? – окликнула блоха подругу. – Что-то он долго не выныривает.
– Может, захлебнулся?
– Сплюнь, дура! Этого нам только не хватало.
– А нет, зашевелился. Сейчас подхватит. Держись!
Нагил подкараулил отбившегося от косяка лосося. Аккуратно подгреб левой лапой к себе запаниковавшую рыбу и замер. И только успел занести правую для удара, как тут же пронырливый лосось нырнул медведю под брюхо и проскочил между его лап.
Расстроенный медведь вынул голову из воды и с досадой посмотрел на реку. Затем встал на задние лапы и отошел подальше от берега.
– Не та еще сноровка у нашего косолапого друга, – с сарказмом сказала блоха.
– Видимо, никак не отойдет от зимней спячки, – поддакнула ей подруга.
Оказавшись поглубже в реке, медведь принялся высматривать следующий косяк рыб. На этот раз он не спешил нырять. Наклонил голову над водой и стал терпеливо ждать.
– И долго он так будет стоять? – проворчала блоха, вглядываясь в ясное небо над речной долиной. – Меня уже эти солнечные лучи достали!
– Какая ты привередливая! – ответила ей подруга. – Он так часами может стоять и с твоим мнением уж точно не станет считаться.
– Да он ни с чьим мнением в лесу не считается. Делает что хочет и когда захочет. Ни стыда ни совести.
– Не наглей! Если бы не он, жить бы нам с тобой сейчас в какой-нибудь сырой глуши.
– Это точно. В нашем лесу для выживания надо всегда быть готовой к тому, чтобы в нужный момент суметь выше своей головы прыгнуть.
– А затем и удержаться на своем месте.
Блохи молча переглянулись между собой и, надежнее вцепившись щетинками в шерсть медведя, громко рассмеялись.
Почувствовав дискомфорт, Нагил выпрямился и инстинктивно отмахнулся от надоедливых насекомых, тем самым упустив из виду подплывавший косяк лососей.
