Осколки разбитых иллюзий
Турана. М
Первая встреча с Адэмом Берком стала для меня, семнадцатилетней девочки, настоящим потрясением. С тех пор он засел в моей голове, вызывая неизвестные мне ранее чувства. Будоража фантазии, которые пугали и завораживали меня одновременно. Он стал моей тёмной стороной. Был олицетворением похоти и порока. Я старалась бежать от него. Толкнула себя в объятия другого мужчины, так непохожего на него.Но от себя и судьбы не убежишь. Жизнь снова сталкивает меня с ним. Только теперь, Адэм меня ненавидит. А я больше не хочу сопротивляться своим чувствам к нему.
Турана. М
Осколки разбитых иллюзий
Глава 1
В сотый раз за последний час подхожу к небольшому окну и сквозь потускневшее от времени стекло выглядываю на улицу. Стараюсь разглядеть в темноте силуэт Инглаба, приближающегося к дому. Но на улице так же темно и пусто, как и раньше.
Странное предчувствие давит тяжестью на грудь. Может что-то случилось? Так поздно он ещё никогда не возвращался. Отхожу от окна, вздыхаю, оглядывая небольшую комнатушку, к которой никак не привыкнут глаза. Скудный ужин, приготовленный на последние продукты в доме, уже давно остыл на столе.
Беру в руки айпад, сажусь на диван, мысленно прощаясь с ним. Он единственное из всего, что осталось не проданным Инглабом, чтобы было на что жить, пока у него не получится найти работу. А так как денег у нас совсем не осталось, придётся распрощаться и с этим гаджетом.
Захожу в сеть, ищу нужное мне видео с передачей, где берут интервью у отца. Перематываю вперёд.
– Господин Мураз, многие заметили, что на торжестве в честь вашего юбилея не присутствовала ваша дочь. С чем это связано? – задаёт очередной вопрос ведущая.
Даже через экран я вижу, как едва заметно под глазом у него дёргается жилка. Только самые близкие знают, что это говорит о злости, вспыхнувшей в нем. Но он улыбается, смотрит на неё так, что ведущая против воли краснеет. Не смотря на его преклонный возраст, перед ним все ещё ни одна женщина не может устоять.
«Если у мужчины приличный банковский счёт и власть, он не имеет возраста» – любит подшучивать он.
Я уже дословно знаю, что папа ответит на этот вопрос. Пересмотрела этот момент не раз, но всё равно моё сердце замирает в ожидании.
– Моя дочь находится сейчас в Америке, на стажировке, – отвечает с уверенностью лживого политика.
Меняет расслабленную позу, наклоняется вперёд, смотрит прямо в камеру и более жёстким тоном обращается ко мне через экран:
– Но она очень скоро вернётся домой!
Конечно, я улавливаю его скрытый приказ. Даже спустя год он не хочет принимать мой выбор. Уверен, что я вернусь назад. Я продолжаю смотреть на него через экран иборюсь с тоской в сердце по нему. Наверное, ни у кого нет такой привязанности к отцу, как у меня. Папа всегда обожал меня. Единственная девочка, самая младшая в семье, после четырёх сыновей. Он баловал меня, как это было только возможно и мне всегда было всё дозволено. Любая моя прихоть тут же исполнялась. Но я не знала, что придёт время и за это придется платить. Что мне предстоит принести себя в жертву, ради устойчивости бизнеса отца.
Его властность, уверенность, что он знает, как будет лучше для всех, возмущала всегда. Но когда это коснулось лично меня, всё моё нутро воспротивилось этому. Побудило к протесту и бунту. Как бы сильно я не любила отца, у меня не было намерения жить по его сценарию, выходить замуж за того, кого выбрал он.
А обида, что он не желает принять мои чувства и желание быть с Инглабом, вынудили меня уйти из дома.
Отец в свою очередь сделал всё, чтобы я вернулась назад. Заблокировал все мои счета и карты. Мне повезло, что я успела снять приличную сумму наличных, прежде чем он это сделал. С его же легкой подачи Инглаб не мог найти работу и ни один ЗАГС в городе не принимал наше заявление на регистрацию брака.
Услышав звук подъезжающей машины к дому, поднимаюсь на ноги и снова бегу к окну. Вижу, как у нашего дома тормозит внедорожник, открываются двери, и выходит Инглаб. Автомобиль тут же уезжает. Он направляется к дому, слишком долго открывает деревянную калитку, что-то в его походке заставляет меня насторожиться. Бегу к двери, открываю и вижу его лицо в ссадинах.
– Что произошло? – произношу испуганно.
Бросаюсь к нему, мое сердце уходит в пятки. Инглаб обходит меня стороной, заходит в дом.
– Что случилось, кто тебя избил? – следую за ним хвостиком.
Он бросает на меня, незнакомый мне ранее, раздражительный взгляд. Хмурится. Лезет в карман джинсовой куртки, достаёт свой старый кнопочный телефон.
– Звони отцу, – протягивает мне его.
Я впадаю в осадок. Боже! Что? Неужели это дело рук отца? Но это не в его духе.
– З-зачем, – спрашиваю я, – Ты объяснишь, что происходит?
Игнорирую протянутый телефон, подхожу вплотную к нему, трогаю ссадины на его лице, рассматривая их. Молюсь про себя, чтобы отец не был причастен ко всему этому.
Инглаб грубо хватает мое запястье, отбрасывает руку от своего лица, чем приводит меня в ступор. Он никогда раньше не обращался со мной таким образом.
– Я сказал позвони отцу, Камилла!
Не узнаю его голос. Интонацию. Тон. Все чужое. Словно вовсе не он стоит передо мной, а совершенно другой человек. Страх и непонимание того, что происходит охватывают меня.
– Зачем мне ему звонить? – спрашиваю вновь.
– Деньги проси. Тридцать тысяч долларов!
– Ты что с ума сошел? Зачем тебе такая сумма? – произношу ошарашенно.
– Я проиграл в карты. И если через два часа не отдам, меня пристрелят, как собаку. Ты не представляешь, что это за люди, – он хватается за голову, в его голосе слышатся истеричные ноты.
Инглаб начитает ходить по комнате, подходит к окну, вглядывается в темноту, словно рассматривает, есть ли там кто. Потом поворачивается ко мне. В его глазах страх и мольба.
– Камилла, позвони отцу, пожалуйста. Попроси денег. Милая, для него это пустяковая сумма, – ласково произносит он, и я понимаю, что передо мной умелый актер и мошенник. – Ты же не хочешь? Не хочешь, чтобы меня убили?
– Как проиграл в карты? – все ещё не веря в правдивость его признания, спрашиваю я,
Эта новость становится для меня настолько неожиданной, что мысли путаются и спотыкаются друг о друга.
– Ты что играешь? Все это время…все мои сбережения, всё, что сдавал в ломбард, ты спускал на игру?
–А что мне было делать? Ты забыла, что из-за твоего старика я не могу найти работу, – чуть ли не плача, произносит он.
– Это не оправдание Инглаб! – повышаю тон, – Я не стану звонить отцу и просить у него деньги.
Его лицо вновь меняется, покрывается злой маской. Он подходит ко мне, резко хватает за руку и вкладывает мобильный в ладонь.
– Ещё как позвонишь, сучка! – цедит сквозь зубы.
Я чувствую, как злость охватывает меня. Ещё никто и никогда не говорил со мной таким тоном и не оскорблял таким образом.
– Что ты вообще себе позволяешь?! – отбрасываю телефон.
Он отлетает в сторону и, ударяясь об стол, падает на пол. Инглаб бросается за ним, поднимает мобильный, словно обезумевший, рассматривает, проверяя, работает ли он. Лихорадочно нажимает кнопки. Поднимает на меня затуманившийся злостью взгляд.
– Что ты бл*ть сделала? – выкрикивает, двигаясь в мою сторону. —Ты разбила его!
Я не успеваю ничего понять, как он наматывает в кулак мои волосы, заставляя заорать от боли.
– Где я теперь достану деньги? Ты позвонишь, позвонишь отцу и будешь умолять его дать деньги.
Я продолжаю кричать от боли, он не отпускает мои волосы, волочит меня из стороны в сторону.
– Ингла-а-аб,– кричу, пытаясь остановить его. – Отпусти!!!
– А может мне предложить им тебя, а?
Останавливается резко. Дергает волосы назад, заглядывая мне в лицо. Его лицо озаряется от радости.
– Бл*ть! Точно! Почему это не пришло мне в голову раньше? Когда они узнают, чья ты дочь, и какой можно выкуп за тебя запросить…
– Отпусти меня, урод, – шиплю, от боли появляются слёзы на глазах.
Дёргаюсь, пытаюсь отцепить его пальцы от своих волос, но получив удар кулаком в челюсть падаю на колени. В глазах темнеет, чувствую металлический вкус крови во рту. Он тащит меня на диван и бросает на него. Отходит от меня.
– Все равно пользы от тебя нет никакой, сучка драная! Отцу она своему звонить не будет! Да нахуй ты мне сдалась без отца своего? Я с тобой познакомился то из-за того, что ты его дочь. Ты для меня была курицей, несущая золотые яйца. Женился бы на тебе и жил припеваючи до конца дней своих, как зятёк самого Мураза Низами.
Слышу его голос сквозь звон в ушах. Сажусь, совладав со зрением, вижу, как он открывает один за другим ящики шкафа.
«Ищет веревку, чтобы завязать мне руки и ноги.» – озаряет страшная догадка.
Смотрю на двери, затем на него, прикидываю, успею ли я добежать прежде, чем он меня настигнет.
– Но ты мне всё обломала! Ушла из дома и возвращаться не хочешь. Нашлась, тоже мне, овца гордая. Заебала меня. Я год пытаюсь уговорить тебя вернуться в особняк и папашу твоего уломать, чтобы разрешил нам быть вместе, а ты тварь сопротивляешься!! Или тебе лачуга это нравится? И жрать каждый день говно своё?
Повернув голову, смотрит на меня через плечо. А я пошевелиться не могу от помоев правды, что он выливает на меня. Чувствую, как внутри всё ломается, трещит по швам.
– Ты просто искупалась в роскоши на две жизни вперёд. Тебе это романтикой все кажется. Только достала ты меня, отдам тебя на хуй и пусть, что хотят, то и делают с тобой! Выкуп за тебя просят или на панель отправят! Хотя, кому ты нужна на панели! Доска и два соска! У меня на тебя не стоит толком даже! Знала бы, каких попыток мне стоило в тот раз залезть на тебя. Благо, ты сама не захотела, чтоб я тебя отжарил.
Мне хочется зажать руками уши, чтобы не слышать его унизительных слов! В один миг, человек, которого я считала ангелом, эталоном добра и учтивости становится сатаной. Жутким озлобленным маньяком.
– Замолчи! – вырывается из меня, вскочив, я пересекаю расстояние между нами, бросаюсь на него с кулаками.
Но удар от пощечины отбрасывает меня назад. Вижу в его руках электрический шнур. Затем он замахивается и бьет меня им, удар приходится по оголенной коже ног. От жгучей боли я чуть не падаю в обморок. Еще один удар. Я со стоном от боли отползаю назад.
– Сейчас я проучу тебя, как следует, принцесса, – мерзко лыбясь, приближается ко мне.
От испуга я вскакиваю и бегу к двери. Не успеваю выскочить, как он настигает меня. Падаю на пол, он накрывает меня своим телом. Я дрыгаюсь, пытаюсь его сбросить, мотаю головой из стороны в сторону, мой взгляд падает на большие ножницы на полу. Шаря одной рукой, я хватаю их и наношу удар в его спину, от чего он вскрикивает и замирает на мне.
Освобождаюсь, отодвинув его обездвиженное тело. Приподнимаюсь на ноги, смотрю на него в шоке. Ножницы торчат между его лопаток, красное пятно расплывается вокруг них.
Меня начинает трясти от осознания того, что я сделала.
– Инглаб,—тихо вырывается из губ. – Инглаб.
Он никак не реагирует. Я падаю на колени у его тела, дрожащими руками трясу его.
– Эй, очнись.
Но все тщетно. Он не отзывается, не шевелится, даже не дышит.
«Я его убила!» – всплывает в мозгу.
Отскакиваю назад от его тела. Истошный крик вырывается из груди. Я прикрываю рот рукой, чтобы заглушить свой голос. Сердце стучит в бешеном ритме, кажется, оно сейчас остановится от испуга. Мечусь по комнате от животного страха. Не знаю, что делать.
«Бежать, – красной кнопкой загорается в мозгу. – Прочь отсюда».
Бросаю взгляд на Инглаба, мои губы начинают дрожать, глаза жжёт от слез.
«Я убила человека! Убила человека!»
Я несусь к двери, натянув на ноги кроссовки, выскакиваю на улицу. Иду к калитке быстрым шагом, а когда пересекаю её, начинаю бежать по слабо освещённому переулку.
Бегу изо всех сил, словно за мной гонятся посланники из ада.
