– Нет, и это больше не обсуждается! – говорит он мне без тени сомнения прямо в глаза.
И я понимаю – все. Точка невозврата, уже точно. Я потеряла родителей, в душе с этого момента они умерли для меня навсегда.
С грохотом встаю, так что стул снова падает.
– Тогда у вас больше нет дочери… – говорю глухо, но смотрю на них твердо. Это серьезное заявление, но мне нужно было его сказать. Мама хватается за сердце, а отец хмурится.
Больше не смотрю на них, просто разворачиваюсь и ухожу. Не могу их видеть.
– Доченька… – слышу дрожащий голос мамы, она хочет подойти ко мне, но ее оставляет властный голос отца:
– Нет, не ходи к ней, успокоится и придет, ей уже некуда бежать…
Он прав – мне некуда бежать, меня везде найдут и от этого еще страшнее. Выхожу и глотаю прохладный воздух, не обращая ни на кого внимания, иду, куда глядят глаза. Обнимаю себя и реву навзрыд. От несправедливости и непонимания самых близких людей. Я бьюсь об глухую стену, наверное, нужно уже перестать это делать и успокоиться. Принять то, что есть…
– Нет! Нет, Арина! – самая качаю голой, сильно-сильно, чтобы вытеснить эти мысли. – Насилие – это не выход! Нельзя принимать это, привыкать.
Но что же делать дальше! Опять почему-то вспоминаются холодные глаза Сафина. Он мне не поможет, мне больше никто не поможет…
В университет не иду, первый раз за все время я пропускаю пары по добровольной причине. Не боюсь, что что-нибудь упущу. Я смогу понять все по учебнику, но сейчас я просто не готова с кем-либо общаться и что- либо делать. Поэтому бессмысленно хожу по городу, рассматриваю витрины магазинов, как туда-сюда бегают люди, куда-то спешат, живут. Время словно останавливается, мне некуда спешить, моя жизнь с каждым днем становится все более и более бессмысленна. Все предрешено, мне некуда бежать.
Аппетита совсем нет, поэтому я еду в приют немного раньше. Чему удивляю Ирину, которая практически всегда тут. Она живет этим местом, это ее второй дом. Я познакомилась с ней чисто случайно, когда в одном из районов нашла бедного слепого котенка, который громко пищал. Мамы в округе не оказалось, и я просто не смогла оставить бедное животное одно, но понимала, что домой мне не разрешат его принести. Поэтому начала искать в интернете, куда же можно его пристроить. И вот мне попался приют с символичным названием « Вторая жизнь», которым руководила Ирина. Она-то и приняла этого несчастного котенка к себе. Мы разговорились. У нас было многое общих тем, особенно когда она поняла, что когдато заканчивала тот же университет, где учусь я. Она предложила мне поработать волонтером. Тогда у меня было свободное время, поэтому я с радостью согласилась. И вот уже как год как я тут. На самом деле это хорошая практика в работе с животными, то что дает университет – это одно, но практика – это совсем другое. Тут ты встречаешься с предательством и болью несчастных животных, разочаровываешься в людях, но вместе с тем опять начинаешь верить в человеческое добро, когда люди берут себе питомца из приюта, давая животному второй шанс на жизнь.
Я очень рада, что именно тот котенок попался мне на пути. Кстати, у котенка все хорошо. Его взяли уже через неделю после поступления. Сейчас котику годик, он очень активный и шустрый, радует своих хозяев, а те его просто обожают. Они присылают мне фотографии, как он вырос – и правда, из беззащитного худого котенка он превратился в прекрасного молодого кота.
– Что-то ты сегодня рано, – улыбается мне Ирина, но как только я подхожу, то она сразу же хмурится. – Кто это сделал?!
Кивает на мою губу.
– Мой жених, – усмехаюсь я, это даже смешно звучит.
– Он же больной! – подтверждает факт Ира. – Ты показала это родителям! Как он может стать твоих мужем! По нему же психушка плачет, там как раз его сородичи находятся!
– Отец сказал, что поговорит с ним, и мне некуда бежать, – говорю совсем тихо.
– Какой нахер поговорить! Он что, вообще не любит тебя?! – все же не сдерживается Ирина. – Они оба больные!
– Не любит и я это давно поняла, – улыбаюсь невесело. – И давай на другую тему, я больше не хочу об этом говорить, итак больно…
– Хорошо,– соглашается Ира, но по девушке видно – она явно хочет сказать еще многое.
– Спасибо, – благодарю за понимание. – Какой план работы на сегодня? -
подхожу к ее рабочему столу.
– Нужно перебинтовать лапу Лимону. И еще курьер ошибся адресом и теперь мне придется ехать за лекарствами в специальную аптеку, он оставил их там. – закатывает глаза Ира. Такое часто случается, так как приют находится не в самом лучшем месте, тут много ям и кочек, и некоторые просто предпочитают сюда не ехать.
– Я могу съездить, если надо, без проблем, – улыбаюсь.
– Отлично, спасибо большое! – радуется она. – А то ко мне еще должны приехать и забрать одного котенка.
Она улыбается. Мы всегда радуемся, когда это происходит. Фотографируем новых хозяев со своим питомцем и вещаем на доску «Мы нашли семью».
– Прекрасно.
Я помогаю перебинтовать лапку Лимону. Это маленькая собачка, похожая на породу Чихуахуа, даже не знаю почему носит гордое имя Лимонка. Возможно, потому что ее нам привезли, когда Ира нарезала лимон, а может и нет. Но все равно собачка пока у нас, хозяева, выгнавшие ее из дома, так и не вернулись за ней. Поэтому мы уже размещаем фотографии на нашем сайте в поисках дома.
Помогаю Ирине, а потом мчусь в аптеку, где курьер оставил нужные нам лекарства. Это почти центр города, а сейчас час-пик, когда все люди едут домой, поэтому мне приходится постоять в пробках. Потом я вообще решаю дойти пешком.
Рядом с аптекой я вижу большую толпу. Хочу уже пройти мимо, когда слышу знакомое имя.
– Сегодня Клим Сафин открывает свой новый клуб. Напоминаем, что его клуб «Грех» является самым популярным и дорогим местом в нашем городе, но от этого клуб не страдает, ведь очередь там на год вперед, – говорит корреспондент на камеру.
И тут я вижу его. Все тот же, в черном дорогом костюме, явно сшитом на заказ, на одной руке массивные часы, скорее всего от дорогого бренда. Вторая рука лежит на талии красивой блондинистой модели. Фигуру девушки облегает ярко-красное платье. Она прижимается к мужчине и смотрит на камеру. Вспоминаю, что я ее где-то видела, но где именно – не припомню, возможно, в каком-то журнале.
Опять перевожу свое внимание на мужчину, он словно чувствует это и поворачивает голову. Смотрит на меня. Вздрагиваю словно от удара.
Нет, этого не может быть. Я слишком далеко, тут толпа народу, он не может увидеть меня.
Но нет, он смотрит именно на меня, тягучий взгляд, доминирующий, так и хочется подчиниться. Отвожу взгляд, не выдерживаю его. Мне нужно как можно быстрее уйти отсюда, бежать. Быстрым шагом иду в аптеку, но мне кажется, я иду словно под прицелом. Лицо горит, я знаю – он смотрит. Прихожу в себя, только когда захожу в аптеку. Перевожу дыхание, ловя себя на том, что все время даже не могла вздохнуть.
Он словно дьявол, хищник во плоти, и теперь я правда сомневаюсь, нужна ли мне помощь от него. Хотя он единственный, кто может мне помочь…
Глава 6
Наконец-то настал этот день – день моей свадьбы. День, который перечеркнет все в моей судьбе. Перевернет мой мир и он уже никогда не станет прежним. Сейчас, стоя перед зеркалом, я понимаю – это конец, финал. Неизбежный финал. Усмехаюсь, качаю головой, чем немного удивляю визажиста.
– Стойте, пожалуйста, смирно, – просит она, поджимая губы и хмуря идеальные брови.
Делаю, как она говорит, хотя сейчас мне неимоверно хочется послать ее. Сказать, что мне этого ничего не надо. Пусть убирается. Убираются все.
Но я смирно стою и смотрю на себя в зеркало. Нужно все же отметить, что мое платье красивое, ничего выдающегося. Легкое, невесомое, немного приталенное, оно невероятно мне нравится.
В детстве я мечтала о таком платье. О свадьбе в кругу семьи и друзей , собравшихся вокруг нас. Но теперь, стоя в своем свадебном платье, я поняла, что больше этого не хочу . Этот день станет мой погибелью. Ведь я выхожу замуж за настоящего садиста, который показал свое истинное лицо еще в тот вечер. Но тогда он сдержался. А после того, как я стану его женой, его руки будут развязаны. И мне больше никто не поможет…
– Очень красиво, у вас такие красивые волосы, – восхищенно говорит визажист, трогая их. – Густые и здоровые! А еще сами красиво вьются. Это какая-то сыворотка?
– Нет, просто никогда не красилась. – пожимаю плечами отстраненно.
– Удивительно… – качает она головой, скорее всего не веря, что я говорю правду. Но мне плевать.
В отражении на меня смотрит невинная девушка. С распущенными волосами, в воздушном платье, с букетом полевых цветов и белым венком на голове, сзади которого прицеплена фата. Организаторы постарались, не зная, что скоро это белоснежное платье измажет моей кровью мой муж.
– Тогда мы закончили, сейчас позову вашу маму, – уже более холодно говорит девушка и уходит, чтобы я смогла перевести дух, хотя мне это не помогает. Мне все равно плохо, меня уже душат и с каждым часом удавка на моей шее затягивается все сильнее.
В комнату входит мама. Глядя на меня, она начинает плакать.
– Какая ты у меня красивая… – шепчет она, подходя ко мне. Обнимает.
Не отвечаю. Я бы с удовольствием сделала это при других обстоятельствах, но сейчас пропасть между нами слишком большая. Я понимаю, что мне не помогут.
– Скоро придете Яна, – говорит она, опуская свой взгляд. – Может, с ней поговоришь? Разу уж со мной не хочешь… Порадуйтесь вместе этому дню.
– Дню, когда вы с отцом выдали меня замуж за садиста ради того, чтобы получить еще большее влияние? Ради денег! – не сдерживаюсь, меня переполняют эмоции.
– Ради твоего будущего! – все же начинает она отвечать мне. – Ты ни в чем не будешь нуждаться!
– А мне не нужны эти богатства, если каждый день надо мной будут издеваться!
Слезы опять льются по моим щекам, портя макияж над которым час трудилась девушка-визажист. Но мне плевать, я опять показываю свои истинные эмоции.
Мама замолкает, не пытается больше обнять меня или утешить, скорее всего, просто хочет отойти от ситуации.
– У тебя потекла тушь, – только говорит она. – Сейчас позову Марину…
И она быстро уходит, оставляя меня одну.
Марина опять, сжимая губы, делает мне повторный макияж. А потом в комнату заходит Яна.
Сестра как всегда блистала. Ярко-розовое платье, идеально сидящее на ее стройной фигуре, с открытым декольте и вырезом на ноге. Высокий хвост и безупречный макияж. Моя сестра была полной противоположностью меня. Дерзкая, яркая. Она была всегда в центре внимания, любила, когда на нее обращали внимание. У нее было много парней, но выбрала она сына местного нефтяного магната, который учился с ней вместе в университете. Папа не был против этого брака, наоборот, он был очень выгоден. И вот уже два года, как она была замужем.
– Привет, сестренка, – она походит ко мне и обнимает, делаю это в ответ искренне, за последние дни улыбаюсь. – Ты прям красотка.
– Спасибо! Я очень рада, что ты тут!
– Ну как же я могла пропустить это событие, – усмехается она. – Это свадьба моей сестры, да и в придачу это очень масштабное событие в нашем городе, я не могла пропустить такого.
А потом она достает свой телефон последней модели и начинает настраивать камеру.
– Улыбайся, невеста, – говорит она. – Это для моих подписчиков!
Сейчас улыбаться мне совершенно не хочется, но делаю это ради сестры, и потому что хочу попросить ее.
– Яна, помоги мне! – шепотом говорю я, когда она убирает телефон обратно. – Помоги мне сбежать отсюда. Эта свадьба станет моими похоронами.
Она смотрит на меня, и я не понимаю ее эмоций. Словно она надела маску.
– Яна, ты моя последняя надежда…
– Так, стоп! – останавливает она меня громко. – С чего ты решила бежать?
– Яна, Глеб садист! Ты видела новости, фотографии изуродованных жертв! Эти дела каждый раз заминают, но это правда! Он убийца. И родители хотя отдать меня за убийцу! – хватаю ее за руку, умоляюще смотрю на нее.
– Что за бред, Арина, – фыркает она. – Сказали же, что это серийный маньяк, его уже посадили…
– Это фальш, Яна, сделали специально, чтобы отвести подозрение от него, Яночка, сестренка, умоляю тебя, помоги, – чуть не плачу опять. – У меня есть сбережения, я уеду! Только помоги мне выбраться из города. Прошу!
Она еще примерно минуту смотрит на меня, но в ее глазах я вижу не сочувствие, а холодность. И я ощущаю, как с этим мое сердце леденеет, перестает биться, не качая больше крови. Ведь это конец.
– Арина, ты несешь полный бред, это все доказано, его поймали! Это был он! – уверяет она меня. – Папа сказал, что ты будешь нести такое, чтобы убежать со свадьбы. Я не верила, но сейчас вижу, что зря.
Что-то в моей душе тоже обрывается. Убираю руки с ее руки и отхожу, не хочу ее видеть тоже. Лучше пусть они не появляются.
– Ты должна быть благодарна, что на тебя посмотрел такой парень при богатом папочке! – теперь она сама наступает на меня. – Скажу честно, ты слишком… в общем серая мышка, скучная, не интересная. А мужчинам нужно другое, поэтому, Арина тебе повезло, ты должна быть благодарна за это!
Первый раз мне хочется плюнуть ей в лицо, сделать гадость, такую же, которую она сама делала в детстве. Но я только сжимаю кулаки.
– Убирайся… – тихо говорю я, чувствуя, как начинаю дрожать всем телом.
– Что? – сестра на слышит, что я говорю, а может и не хочет слышать.
– Я говорю, убирайся! – уже более громко. – Пошла вон отсюда!
И сама толкаю ее из комнаты.
– Ты ебанутая! – только визжит она. – По тебе психушка блять плачет! Да я…
Но я уже не слышу, что она говорит, просто закрываю двери перед ее носом. Не хочу никого видеть. Иду к окну и почти ломая ногти раскрываю его.
Пахнет весной, но в моей душе уже зима. Забираюсь на подоконник. Вижу как по небу летают птицы. Я тоже хочу так, хочу улететь далеко. Туда, где меня не найдут, где я могу начать все с начала…
Хватаюсь за холодную металлическую решетку, уже высеченную так, что на руках остаются куски краски. Часть решетки впивается в кожу, ранит. Но мне не больно. Моя боль сильнее где-то там глубоко, в душе.
Вот моя реальность, клетка. Золотая клетка, в которой я должна провести всю жизнь. Но этого не будет! Никогда!
Слышу шуршание сзади, и дверь с грохотом открывается. Я не знаю, кто там, но они явно пришли по мою душу.
– Не дури, Арина, тебе не выбраться.
Ты прав, отец, мне не выбраться. Хотя у меня остался единственный способ. Все или ничего .
– Пойдем, нас ждут. Ты выходишь замуж!
Глава 7
– Согласны ли вы, Арина Александровна, выйти замуж за Захарова Глеба Тимофеевича, – спрашивает священник, бубня.
Я даже не смотрю на своего жениха. Меня тошнит от него, от всего этого. А еще мне страшно. Его руки держат мои, но мне кажется, они сжимаются в тисках. Я молу, просто не могу вымолвить ни слова. Меня хватает только чтобы стоять тут. Притворяться, что я жива, хотя в душе я давно умерла.
Священник даже не слушает моего ответа, он только кивает сам себе. И начинает обращаться к Глебу. Тот в отличие от меня улыбается. Может показаться, что его взгляд выражает любовь, но это не так. Это одержимость, взгляд сумасшедшего. Больного человека, который уже скорее всего думает, что будет делать сегодня со мной. Или уже придумал и предвкушает это.
