Подходя к дому, Торис обратил внимание на угол здания, от него был оторван огромный кусок, чёрные камни валялись вокруг.
«Плохой знак, плохой знак!» – думал он про себя заходя в проём вслед за другом.
– Экс, пойдём отсюда. У меня ужасное предчувствие, тут есть что-то плохое, я чувствую. – завыл Торис.
Эксиль повернулся, взял его за плечи и уверенно посмотрел в глаза:
– Хорошо, друг мой, этот дом и уходим, договорились?
– Ладно.
Внутри, особняк являл собой не менее богатое убранство, пусть тут, как и в других, всюду валялись кучки тлена и каркасов старой мебели. Стены, изукрашенные сотнями великолепных рисунков, батальных побоищ армий и мифическими битвами легендарных чудовищ, почти реальными пейзажами гор, полей и морей.
Эксиль никогда не видел моря, как скорее всего и его товарищи, так что они на секунду задержались перед валами волн и спокойными гладями. Но вскоре, они пошли дальше, вглубь особняка.
Они забрели видимо в самую большую комнату свет в которую совсем не попадал.
– Давай ка подсветим. – сказал Эксиль доставая заготовленные факелы из рюкзака за спиной Ториса.
Чиркая огнекамнем по выщербленной железной пластинке, он каждый раз выпускал сноп искр на пропитанную ткань, через десяток попыток пламя вспыхнуло и наконец осветило комнату. Эксиль поджёг факелы остальных, и они принялись изучать помещение.
Комната была так же, как и прежде завалена кучей бесполезного хлама и праха, но в отличии от других комнат, рисунков тут не было, почти каждый кусочек стен, потолка и пола покрывали письмена.
– Эй, праведник, прочесть можешь? – спросил Мартис.
– Нет, этот язык тоже похож на тот, что снаружи, но тут соовсем нет знакомых символов. – всматриваясь ответил юноша.
– Вы лучше добро ищете, а то скоро рассвет, – Эксиль подмигнул Мартису и увидел, как тот напрягся.
Они раскидывали куски металлических заклёпок и черенков, закидывая всё что может быть полезно, к входу. Торис куда быстрее продвигался вглубь комнаты, наверное, потому что его всё сильнее накрывало тревожное чувство, и он хотел убраться отсюда, и Эксиль это понимал.
– Смотрите! – сказал Торис добравшись до дальней стены.
Они ошиблись – одна картина тут всё же была. На стене была изображена семья или что-то в этом духе, по крайней мере Эксиль очень сомневался, что дети сгрудившееся вокруг высокого мужчины были повязаны кровью. Детей было одиннадцать: было им не больше пяти или может шести, малыши доходили мужчине до колена.
– Не думаю, что они его дети. – выдал Торис.
– Да ну? – язвительно отреагировал Мартис.
И его реакция была оправданна – уж только слепой не увидел бы какие они разные: будто бы их собирали со всех концов мира, тёмные, почти сливавшиеся с чёрной стеной и неестественно бледные, словно светящиеся изнутри; светловолосые, рыжие и вороные, у одного даже каштановые локоны отливали голубым светом. Шесть девчушек, и пять мальчишек.
– Хах, один похоже обломится. – сказал Эксиль.
– Ага, не повезло парню. – подхватил Мартис.
– Вы о чём? – спросил Торис.
– Ну да, ну да, тебе же до этого дела нет. Уж все мозги забил себе Малисой, – толкнул его в бок Эксиль, но тот непривычно нахмурился.
– Она святая, и у тебя нет никого права даже упоминать её имя, – Торис сжал свободную кулачищу и Эксиль отступил на шаг, – Малиса посвятила себя Отцу, отказавшись от зрения, счастья женщины и мирских страстей! Она дала мне шанс выбраться из сточной канавы что нам приходиться называть домом! И если ты ещё хоть раз, – он сделал ещё шаг, его ноздри раздувались подобно жабной грудине и глаза наливались бычьим гневом, – Хоть раз, своим грязным языком упомянешь её! Я забуду, что ты мой друг. – последние слова он выдавил с шипением, сквозь зубы.
Эксиль поднял руки и резко опустил голову в извиняющейся манере. Торис отошел на несколько шагов, но кулака не разжал.
– Кхм, как бы то ни было, – решил прервать тишину Мартис, – Мне кажется, что теперь понятно для кого построили эти дома. – и все вновь устремили свои взгляды на картину, а Мартис повыше поднял факел.
Теперь они принялись исследовать мужчину, высившегося над детьми. Высокий даже для местных дверных проёмов, с узкими плечами и тонкими конечностями – будто водомерка в человеческом обличии. Но и на человека он походил лишь примерно, хотя у Эксиля бело точное ощущение что он не из нелюдей, в голове крутилось осознание что этот мужчина что-то иное. Кожа его была похожа на бледное небо, волосы – длинные и прямые струились по плечам словно молочные речки, а глаза… Невероятные глаза, в которых, казалось, блестели толпы огоньков подобных тем что сверкают на ночном небе, зрачок переливался лиловым перламутром. Нет, это существо не могло принадлежать этому миру, решил Эксиль, но не мог оторвать взгляда от резких черт лица, высоких скул и тонких губ.
– Похоже он был тем ещё модником, – вдруг сказал Мартис, и эта глупая реплика привела Эксиля в чувство, – В прошлом году все дамы решили, что сбритые брови – предел красоты, и были даже извращенцы что думали так же.
– Нет, у него их и не было никогда. – сказал Эксиль не понимая зачем.
– Это тебе тоже интуиция подсказывает? – усмехнулся Мартис, – Мы пока кроме кучки детишек и их папочки, нечего тут не нашли. Филонит она чего-то у тебя.
– Тут ещё один. – сказал Торис и поднял факел повыше.
За плечом мужчины виднелся ещё один, похожий на него самого, но лишь в общих чертах. Он был немного ниже, и выглядел куда моложе: над бледной верхней губой растянулись тонкие усики, а на подбородке островок редких волос; кожа светлая, лишь немного отливающая голубым; волосы растеряли свою белизну и походили на свежую каминную залу. Да и брови у него были на месте.
– А вот и кровный сынок. – сказал Мартис.
– Я тоже так думаю, – сказал Торис и призадумался, – Он похож на полукровку, как те, кто… – он замялся.
– Трахаются с нелюдями, – помог ему Эксиль, – Похоже, что этот тоже любил экзотику.
– Кстати, – обратил на себя внимание Мартис. Он несколько раз посмотрел на картину, а затем на Эксиля, – Вам не кажется, что он похож на нашего жулика. Посмотри! Посмотри! Ну реально похожи!
– Какая прелесть, кажется, я нашел моего батю, жалко мамки не видно, – выплюнул Эксиль. Он может и шутил о своём сиротстве, но его это всё же цепляло, и чувство было такое – будто сдираешь корку с раны и начинаешь шкрябать по голой плоте, – Ну так получается, всё тут моё наследство! Так что давайте посмотрим, чего ещё мне оставили! – с кривой улыбкой побрёл он в сторону.
Поиски продолжились, но Торис так и косился в сторону картины, продолжая чувствовать возрастающую тревогу. Кучка у входа в комнату росла: хорошо промасленные кожаные книги, всякие сверкающие побрякушки, непонятные штуки с кучей шестерёнок и винтиков, ну и несколько мешочков с разноцветными порошками, которые взяли скорее ради мешочков, чем из-за их содержимого.
– Ха! Я знал, что интуиция меня не подведёт! – завопил Эксиль, товарищи подбежали к нему.
В руках он держал дорого украшенный ларец, покрытый золотой резьбой в форме переплетённых лиан и пышных цветов и россыпью разноцветных камней уложенных в каком-то неизведанном, но явно определённом порядке.
– Похожу в прошлом люди не обладали даже задатками вкуса, лишь бы золота побольше, да сверкала ярче. Тьфу! Безвкусица! – презрительно сказал Мартис.
Ясное дело что воину из дома защитников, жителю круга Чести было всё ровно на подобное, он то никогда ни в чём не нуждался (хотя деньгами он не разбрасывался). И это жутко раздражало Эксиля, даже спустя годы знакомства. Но Торис не отрывал глаз от ларца, он всё же ещё не принял обета и материальное его ещё как беспокоило, особенно когда в животе пусто на протяжении трёх дней из семи.
Эксиль облизнул облезлые губы, глаза лихорадочно загорелись, а руки нервно теребили золотой крючочек не дававший взглянуть на содержимое. Торис потянулся помочь, но товарищ отпрянул от него:
– Ты уж прости мой милый друг, но твои нежные ручки могут ненароком оторвать крышечку с корешочками, а ларец целый подороже будет.
Наконец крышка дёрнулась и завалилась назад. Содержимое не разочаровало товарищей: с десяток золотых и серебряных перстней инкрустированных зелёными, лиловыми и прозрачными камнями, несколько цепей и подвесок, парочка браслетов, и ещё куча всякой сверкающей мелочи. Эксиль даже несколько раз закрыл глаза проверяя не сон ли это, такого сокровища ему на всю жизнь хватит, ну если не часто по тавернам шататься и к птичкам заглядывать. Но и то невероятно! Он уже чувствовал новую жизнь на кончике языка! Может даже приплатит какому-нибудь мелкому дворянижке, да выкупит себе место в роду! Хотя нет! Лучше уж он будет королем здесь, внизу!
– А это чего. – вырвал его из грёз Торис.
Он указывал на тёмную цепочку, выбивавшуюся из золотого озера с рябью камней. Потянулся было к ней рукой, но товарищ был быстрее, Эксиль зацепил её мизинцем – брезгливо будто уже ходит обтянутый колготками и развязанный атласными лентами.
– Да уж, в семье не без урода, – съязвил Мартис обратив внимание на находку.
На почерневшей от времени серебряной цепочке весел тусклый круглый медальон, в нём виднелось двенадцать блеклых камешков с дымчатым нутром. Четыре больших – с муху, у самой кромки, ещё четыре – уже с голову той же мухи, ближе к центру, затем ещё три и в самом центре едва виднелся малюсенький камешек.
Торис бросил беглый взгляд на картину за спиной Эксиля, затем на медальон, и его передёрнула мелкая дрожь, тревога вновь взвыла внутри.
– Нам он нипочём, денег за него особо не выручишь. Оставим его здесь, – сказал он другу, но тот продолжал смотреть на медальон, и в свете факела лицо его казалось дремлющем – уже без лихорадочного огня, – Эксиль. Эксиль!
– Не ори, хуже моей не преставившейся матушки. – сказал Эксиль с обычной весёлостью, и огонёк вновь заплескался в его глазах, – Не, Пало такие штуки нравятся даже больше, возьмём, хуже не будет.
– Но… – Торис вновь посмотрел на картину за спиной друга, и тот заметил его взгляд.
– Думаешь эта штука в их честь, камешков то тоже двенадцать, – Торис удивился не ожидавший что его друга посетила та же мысль, – Ох уж этот твой взгляд, хотя бы претворился что не считаешь меня идиотом. Во всяком случае, нам он куда нужнее чем мертвецам! – он закинул его обратно в ларец. – Ну всё, думаю на сегодня нам достаточно! Уходим, мои дорогие герцоги, прошу прощения, будущие герцоги! – отвесив помпезный поклон он зашагал к кучке у входа.
Мартис шёл, впереди не опуская руки с рукояти меча, он был в любой момент вступить в бой! Но это нисколько не мешала ему посмеиваться над шедшем позади, нагруженным рюкзаками со всяким добром Торисом. Тот обливался потом и кряхтел, громко выдыхая воздух.
– Ты там поосторожней, а то с такой натугой и меня засосёшь в свои бездонные ноздри!
– Не подначивай его Мартис, а то процент накину на должок! – крикнул ему Эксиль шедший позади.
Мартис моментально побагровел, его собственные ноздри принялись раздуваться не хуже Торисовых. Этот чёртов жулик! Ещё смеет говорить об этом, если бы он играл честно! Отрубить бы ему башку, и дело с концом! Но Мартис лишь шел впереди, стараясь совладать с собой. Он знал, как бывает приятно выводить из себя людей, как они перестают следить за языком и брызжут слюной в бессвязной злобе. Нет уж! Он этому шуту не позволит насладиться этим! Он же воин круга Чести, а не какой-нибудь отброс из Подземья.
Собственная мысль кольнула сердце. А сам то он не проводит каждую ночь, когда отец на страже среди этих отбросов? Как, он, смеет нарушать заветы Отца? Ох. Ох! Чего ему не сидеться у себя? Чего его тянет к этим безродным? К этому мраку? И он знал ответ – скука!
– Нам бы поспешить, через пару часов рассвет! – крикнул Эксиль позади и сердце Мартиса подпрыгнуло.
Да, нужно спешить! Ещё этот боров плетётся медленнее безногого!
Мартис подошел к Торису и снял у того несколько рюкзаков навесив их на плечи:
– Давай только шевелись быстрее! – сказал он и встретил глупую улыбку, – И всё равно я не верю, что твой батя не согрешил с медведицей. – после этих слов у Ториса моментально слетела улыбка и брови сошлись на переносице, но он нечего не ответил. Ну, этого Мартису было достаточно. Радостный, он ускорил шаг.
Они уже обогнули гигантскую колонну и оставалось пройти не больше четверти часа до трубы ведущей на живое плато. В далеки, непонятно с какой стороны послышалось шуршание или что-то вроде шарканья о камень. Парни не слышали его, но Мартис слышал и вновь передал сумки Торису стараясь не выдать беспокойства. И ему это удалось, как и любому достойному игроку в карты (хотя так считал только он).
Чем дальше он шёл, тем явнее становился шум, теперь уже он был уверен в том, что слышит. Это было похоже на свору собак, и кровь начинала горячиться от ожидания. За углом, буквально в пяти минутах, был спуск к трубам, но Мартис поднял руку приказывая товарищам остановиться, и вытащил прямой клинок из ножен.
– Это слепопсы… – прошептал Торис сбросив рюкзаки, хотя было очевидно, что других псиных в Подземье не встретишь.
– Может успеем проскочить, тут уже рядом. Если этих тварей много, станет опасно. – говорил Эксиль вытаскивая изогнутый кинжал из потёртого сапога.
– Слушай, как ты его там вообще носишь? – спросил Мартис, но даже разговорчивый Эксиль решил промолчать, – Прямой же ещё куда не шло… – шум приближался, был слышен хриплый лай и ломанное рычание. – Так и знал, они оттуда и бегут, и похоже не по одной улице, – он вытащил свой короткий кинжал из сапога и бросил Торису, тот смотрелся в его ручищах словно иголка. Так что было принято безмолвное решение нож вернуть, и использовать его природное оружие. –Если эти твари взяли след, их остановит только смерть, от них не сбежишь! Так что выбор не велик! Приготовьтесь!
Мартис незамедлительно последовал собственной команде: стал прямо немного согнув колени, меч прямо по центру, локти едва согнуты – всё как его учили наставники.
Он почти позабыл о том, что происходит позади, теперь перед ним осталась лишь пустынная тёмная улица и приближающейся шум. В последний раз ему почти отгрызли ногу, но тогда повезло – их тогда было всего четыре, но и он ещё не так орудовал сталью.
Они уже бегут в их сторону, он слышал их сбитое дыхание дальше по улице. Во рту стало клейко, и у него зачесался нос. Ужасно сильно зачесался! Позади кто-то что-то сказал, но он не понял нечего. Затем кто-то кричал и даже дёрнул его, но он лишь отмахнулся.
Он встретиться с ними лицом к лицу – как подобает воину круга Чести! И если сегодня окончится его путь, он с достоинством войдёт в Эльгор–ройн и спокойно взглянет в глаза Отцу и Детям Его. Да! Отец простит его прегрешения – ведь он не выпустит меча из рук!
Щёки запылали, в ушах забила кровь – в тусклом свете геоксинов он увидел первую тварь. Кто-то кричал, звал его – но какое ему дело, мир сузился до тёмной улицы перед ним. Она бежала впереди гурьбы, с распахнутой пастью и колыхающемся серым языком. Худая, словно обтянутый кожей мебельный каркас. Откуда он знал, как выглядит мебельный каркас – он не помнил. Но чувствовал, как эта тварь хочет жрать – безумно хочет жрать. Белёсые мутные глазки смотрели прямо на него, хоть нечего и не видели.
Затем показались остальные твари, они вылетали из тьмы гонимые жаждой крови и тёплого мяса. Вся улица заполнилась серой массой словно бурная кипящая река. Он нервно улыбнулся и почувствовал ком в горле, как же хочется пить и будь проклят этот нос.
– Ааааа! Давай! – завопил им навстречу Мартис и лишь сейчас подумал, что можно было укрыться в каком-нибудь доме, его было бы проще оборонять.
Он обернулся и не увидел товарищей, развернулся и покрепче сжал рукоять.
Вот зачем он спускается в Подземье.
Он отодвинул острее правее и рубанул вниз по дуге в момент кода до первой псины было не больше шага, сталь разрезала плоть, разбила кость. Несколько тушек врезались в ноги, но он стоял крепко – на сапоги хлынула тёмная, почти чёрная кровь, резко отдававшая гнилью и ржавчиной. Он отвёл ногу и вновь занёс меч, сталь вновь опустилась с треском разгорячённых мышц, несколько тварей пали у его ног.
Мартис рубил и рубил словно косарь на пшеничном поле, колосья опадали у его ног и разлетались тёмно-красными брызгами. Он вопил, кожаные штаны залиты кровью, она не успевает стечь по лезвию на руки как вновь врезается в тела мерзких тварей.
Вены разбухли на руках и шеи, горка бездыханной псины росла перед ним. Ещё живые оббегали её, изредка не успевая повернуть и врезаясь в мёртвых сородичей – тогда он колол их, прикрываясь телами. Он упивался смертью и весельем, ему было приятно. Хотя ему с детства вдалбливали что долг – это лишь долг, в нём нет места удовольствия и прихоти. Они ошибались, все ошибались!
Его отец, законченный мудак – сталь рубанула сбоку! Его братья – подонки, – кровь брызнула на лицо! Все эти лизоблюды и подхалимы, вечно снующие рядом – собачья голова взвилась в воздух, упала и понеслась потоком! Глупые высокомерные наставники, тешившееся мелкими деяниями прошлого – клинок раскроил очередную черепушку! Его мать…
Поток прекратился, и он увидел стремительно приближавшуюся огромную розовую пасть.
***
Эксиль с товарищем стояли на краю улицы, за углом одного из домов, они убрались сюда ещё когда не заприметили и первой псины. Его зубы впились в иссушенные губы, глаза нервно следили за неутомимым Мартисом, рубящим направо и налево. Тот будто обезумел, они звали его, кричали что есть мочи – но он лишь бил и бил с искажённым лицом будто воображая себя великим героем ушедших времён. Тела слепопсов валялись вокруг него десятками, но было во всём этом нечто неправильное.
– Они не нападают! Даже не пытаются, никто из них! – кричал ему в ухо Торис стоявший за спиной, – Будто бы бегут от чего-то!
Теперь ему стало действительно страшно! Мартис весь был покрыт тёмной кровью, но Эксиль был готов поспорить что она принадлежит лишь псинам. Как бы не был хорош его товарищ в обращении с клинком, он не мог не пропустить ни одного укуса. Да они даже не пытались его окружить! Нет, они точно от чего-то бегут!
И причина не заставила себя ждать.
– Мартис! Уходи! Грёбаный идиот! – разрывая горло ревел Эксиль.
Из темноты вылетела гигантская змеиная голова, покрытая белёсыми костяными отростками. Она резко дёргалась из стороны в сторону ударяясь о дома и сотрясая улицу.
– Мартис! Уйди оттуда! Мартис! – оглушительным басом кричал сбоку Торис.
Эксиль смотрел как огромная тварь несётся на его друга, а тот будто не чувствовал дрожи под ногами. Он, не поднимая головы продолжал бить мечом, даже не зная где истинная опасность.
Последние псины пробежали мимо воина и тот поднял голову. Эксиль видел, как ещё издалека змей раскрыл пасть, усыпанную тонкими клыками в несколько рядов. Он наблюдал как раздвоенный язык извивается в желании, как вязкая слюна покрыла розовую плоть. Затем он вновь взглянул на друга, стоящего посреди улицы, и впервые увидел в его глазах страх.
Ноги сработали раньше мысли, он сорвался с места так что мышцы взревели от непривычной потуги. В несколько шагов преодолел половину улицы и прыгнул.
«Ну что ж, собаке – собачья смерть. Здравствуй Отец и в жопу тебя!» – подумал Эксиль закрыв глаза.
Но за мыслью не последовало боли, был удар – не сильный, будто влетел с разбегу деревянный забор. Эксиль открыл глаза и увидел, что Мартис валяется впереди, покачивая головой. Значит он сумел! Чёртова чешуйчатая тварь сегодня им не полакомится! Так-то! Он вскочил на ноги, вдруг, мир перевернулся несколько раз, воздух вылетел из глотки плотным хрипом, желчь побежала по горлу и лицо покрылось чем-то вязким и тёплым. Затем веки сомкнулись и свет рассеялся во тьме.
***
Торис упал на колени и растерянно посмотрел на то место, где только что стоял Мартис и куда рванул Эксиль. Там проползало извивающееся тело, покрытое тёмной чешуёй и перепончатым гребнем сверху.
