Андрей Абинский "Икура дэс ка? Сколько это стоит?"

– Нюся я в самом деле уйду. Совсем уйду от вас. Что после меня останется?!

– Улыбка, Наум, как у чеширского кота! – ответила Нюся.

У Базыкина был полный рот железных зубов.

– Эх, молодёжь! – сокрушался захмелевший ветеран.

Из президиума закричали: «Горько!» Там Алла Порезова в фате и шляпе целовалась с режиссёром Шиловым. Потом какой-то танцор выдал чечётку, а Порезова изобразила кан-кан на столе. Все узнали какого цвета у неё трусики.

Мы с Ладой ушли по-английски, не прощаясь. В фойе остановились у галереи с фотографиями.

– Бойкив, Добружанский, Виббэ, Портнов, – читал я незнакомые фамилии. И не услышал, как Лада тихо сказала себе: «Кому же дать, чтобы получить роль Лауры?!»

Глава 4

В нашем ауле, если хочешь увидеть друга, приходи на улицу Карла Маркса. Это местный Бродвей. В одном его конце тонет в цветочных клумбах дом культуры имени Феликса Дзержинского, в другом – кинотеатр «Шахтёр» Там же баня, магазин и вытрезвитель. Вечером на Бродвее я встретил Серёгу Гладышева. Он рулил на мощном трехколёсном «Урале». Серж лихо тормознул возле меня и сдвинул на лоб мотоциклетные очки:

– Привет, Андрей, я как раз тебя ищу!

– Я тоже успел соскучиться, – сказал я.

– Есть настроение. Let’s break a bottle?

– Куда-куда ты меня послал?!

– Как говорят англичане – давай раздавим бутылочку?

– Звучит неплохо, – говорю, – но я пуст и магазин уже закрыт

– Есть идея.

В Серёгиной голове идеи не рождались. Они там жили. Серж выдавал идеи по мере надобности.

– Поделись с другом, – говорю.

– Расколем на коньяк Столетова, – сказал Серж. – У его папаши целый бар без дела пропадает. Бензин есть, махнём в пампасы, запалим костёр дружбы.

– Сумлеваюсь я, Сергей Вадимович, – говорю, – Столетов и бутылка – понятия несовместимые. Его любимый напиток – лимонад.

– В этом и есть красота замысла. Я позвоню ему, подкинь манетку.

Я протянул Серёге две копейки.

В автомате Серж набрал телефонный номер нашего друга.

– Здорово, Игорище! – закричал он в трубку. – Не спишь? Моряк Абинский здесь! Прямо с Сахалина! Выходи, мы сейчас подъедем! Не можешь? Какие дела?! Ты же знаешь, он боксёр, будет бить тебя по лицу, а я буду пинать ногами. Ждём!!!

Столетов – это наш одноклассник и интеллигент. Он всегда был большим, розовым и пухлым. В школе мы делили с ним одну парту. Две трети скамейки занимал Игорь. В любом помещении его было много. За солидные габариты Столетова прозвали Игорище.

Серж повесил телефонную трубку и сказал:

– Прыгай в люльку.

– Full ahead! (полный вперёд), – выдал я морскую команду. – Твоя машина?

– От папы, по случаю окончания второго курса.

– Под финиш будет тебе «Москвич».

– Лучше «Жигули», – сказал Серёга и дал газу.

Отец у Серёги был знатным металлургом и очень большим начальником. Домой его привозили на чёрной «Волге».

Мы остановились у дома Столетова. Три этажа, два подъезда, высокие окна.

В детстве я часто видел у этого дома припаркованный военный автомобиль-амфибию. Говорили, что машину подарил изобретателю угольного комбайна сам товарищ Сталин.

Открылась дверь. Озираясь, боком, через неё протиснулся Игорь Столетов.

– Здравствуй, Андрей, – сказал он тонким голосом. – Серёга, привет!

При этом взгляд Игоря блуждал по окрестностям. Серж говорил про него: «Идёт – перекрытия считает». Столетов мог пройти мимо тебя и в упор не заметить.

– Не отвлекайся! – командирским голосом сказал ему Серж. – Мы едем в лес, закуску организуем в поле, а вот с горючим – полный швах… Вся надежда на тебя.

– Ну вы даёте! – запротестовал Игорь. – Отец уже спит, спросить не у кого.

Серёга стянул с руки мотоциклетные краги.

– Ещё слово и я брошу в тебя перчатку! Дуэль на пистолетах. Абинский будет секундантом. Учти, в тебя трудно промазать!

Надо было дожать приятеля и сделать его собутыльником.

– Игорь, помнишь нашу партизанскую юность? – спросил я. —Тогда я держал палец на спуске, а ты был на стрёме. Сейчас твоя очередь рискнуть.

В шестом классе мы с Игорем сделали партизанскую бомбу. В отцовской библиотеке Игорь нашёл рецепт изготовления самодельной бомбы. Такие мины делали партизаны во время войны. Все компоненты были под рукой и мы эту бомбу сделали. Детонатором служила ружейная гильза, заряженная бездымным порохом. Взрыв устроили на пустыре, за городом. Тумблером я включал электрический запал от батарейки. Игорь трусливо удрал подальше и спрятался за деревом.

Бабах! Взорвался детонатор и адская смесь разлетелась во все стороны. Фокус не удался. Летом мы повторили эксперимент, но тоже без успеха. «Где-то мы не соблюли технологию», – потом сказал Игорь.

Но мы отвлеклись.

– Бомба и коньяк – это разные вещи, – теперь возражал Игорь.

– Бери пузырь из второй шеренги, – учил его Серж. – Никто и не заметит.

– Как я пройду через комнату? – замялся Игорь. – Там маман в телевизоре.

– Кинешь бутылку в окно. Андрей поймает. Он же боксёр, у него реакция Льва Яшина.

Кто не помнит – Лев Яшин, самый знаменитый вратарь всех времён и народов.

Игорь вздохнул и поплёлся к подъезду, словно на плаху. Через несколько минут его силуэт возник на балконе:

– Где вы? – услышали мы его голос.

– Давай сюда! – крикнул ему Серж.

Игорь бросил снаряд в темноту и бутылка с глухим стуком приземлилась в клумбу. Слава богу, не разбилась.

– Что с него взять? – сказал Серж. – Зуб даю, он промажет в первую брачную ночь.

Игорь появился в плаще и литых резиновых сапогах. Серж сказал:

– Ты бы ещё зонтик взял!

– И лыжи, – добавил я.

– Ага! Вдруг там клещи!

Игоря, как самого тяжёлого усадили в коляску. Я устроился за кожаной спиной водителя. И мы помчались. Миновали частные дома пригорода и выехали на ровный асфальт Садопарка. Справа тёмным овалом проплыло Щучье озеро. Дорогу перебежала серая кошка. При свете фары её глаза сверкали яркими изумрудами.

– Плохая примета, сбавь скорость, – посоветовал Игорь водителю.

Серж, наоборот, добавил газу. У склона горы Лысухи Серёга затормозил.

Лысуха – самая крутая гора в нашей округе. На лыжах скатиться с её склона решались самые отчаянные сорванцы. Серж не стал этого делать из благоразумия, Игорь – из трусости. «Абинскому море по колено!» – сказал Серж, после того, как я вихрем скатился с горы. Тогда я и не подозревал, что стану моряком.

– Место пристреляно, – сказал Серж и заглушил мотор, – дрова слева, закуска – справа. Девочки дальше, в пионерском лагере.

За дорогой начиналось колхозное поле. Там Серж с Игорем нашли пару жёлтых огурцов и несколько спелых помидоров.

– Надо помыть овощи, – сказал Игорь.

– Оботри о штаны, – посоветовал я.

Я уже запалил костерок. Похвастался:

– Настоящий таёжник тот, кто в течение месяца разжигает костёр одной спичкой.

Серёга разлил коньяк в гранёные стопки:

– За дружбу!

– Компай симасё! – сказал я на японском.

Коньяк был хорошим. Старший Столетов знал в этом толк.

– Клопами пахнет, – сказал Игорь.

– Когда ты их пробовал в последний раз? – спросил Серж.

– Бог миловал, – ответил Игорь. – Мне больше нравится «Цинандали».

Мы выпили снова и захрустели огурцами.

– Коньяк надо закусывать сыром, – сказал Игорь.

– Из летающих не едим самолёт, из ползающих – трактор! Всё остальное годится.

– Теперь, каждый о себе, – сказал Игорь, – всё-таки два года не виделись…

– Чего рассказывать? От сессии до сессии живут студенты весело, – сказал Серж. – Зимой учёба, летом строй-отряд. Воздвигли зимний коровник в Ольховке. Кстати, там я научился водить трактор.

– Девушки в антракте? – спрашиваю.

– Ну, это по ходу, – ответил Серёга. – Мы с тобой начали шалить ещё в школе.

В Гладышева была тайно влюблена одноклассница Лида Шварц. На выпускном вечере нам разрешили выпить по стакану портвейна. Захмелевшая Лида насмелилась подойти ко мне:

– Андрей, будь другом, скажи Гладышеву, чтобы он пригласил меня на вальс.

При этом девушка покраснела, как помидор. Я передал её просьбу Серёге. Во время танца Лида светилась от счастья, как Наташа Ростова на первом балу.

– Твоя Света – красивая девушка, – сказал я Серёге. – Где такие водятся?

– На медицинском, – ответил Серж. – Она феномен. В уме умножает трёхзначные числа.