В один из таких случаев, когда мама ушла залечивать свои раны, она со своими родителями отправилась в соседнюю деревню, где жили родственники. Кстати, не только из-за свежих синяков появилась идея уехать на пару дней. Мама с отцом возвращались на его машине из магазина, и она увидела в салоне автомобиля пустую обертку от презерватива. Отец сказал, что её подбросили. Естественно! Больше некуда подбросить, кроме как в машину Молодого! Точно! А мама, блин, не поверила…
Батя недолго горевал и отправился за нами в эту деревню. По его словам, когда он подъехал к дому, то я бежала к нему (извините) в обосранных колготках, чумазая, но с улыбкой – ведь к папке бегу! Какой герой. Но все, кто знаком с моей мамой, знают, что она чистюля и всегда следила, чтобы я и моя одежда были опрятными. Да и к тому же мама говорит, что мне тогда было где-то полтора года, я и ходить-то ещё уверенно не умела. Есть два варианта: либо я научилась бегать и одновременно сраться при виде бати, либо он фантазёр. Ответ я оставляю за вами.
На детское пособие матери с ребёнком трудно прожить, но у мамы других денег не было. Хорошо, что мне вещи доставались от разных родственников, у которых дети уже выросли. И мама рассказывала, как хотела мне что-нибудь купить, куда-нибудь свозить, но могла позволить только одну вафельную конфету, которую перед продажей взвешивали. Отцу было плевать.
Я удивляюсь и всегда буду удивляться стойкости и стремлению мамы изменить свою жизнь в лучшую сторону. Возможно, она бы раньше ушла от отца, но в такой сложной ситуации далеко на одной уверенности в своих силах не уедешь: хочется ещё знать и чувствовать, что тебя готовы поддерживать и тебе готовы помогать при любых обстоятельствах. У мамы была только она сама и маленькая я на руках.
Когда меня уже отдали в детский сад, мама захотела снять квартиру и переехать туда, потому что ей надоело терпеть удары не только от своего муженька, но и ещё от свёкра. Бате это надо? Ему ничего не надо было, его и так всё устраивало. Но мама через знакомых нашла людей, которые сдавали квартиру, и заключила с ними договор. Она не то чтобы каждый месяц оплачивала аренду, она отдавала деньги за три месяца вперёд. Добавлял ли отец свои сбережения? Нет. Скажу сразу, он маме если и помогал материально, то только мелочью, при этом хотел, чтобы мама на эти деньги (если их так вообще можно назвать) и дом содержала, и готовила, и меня и себя одевала. Мама платила за съём жилья, а батя орал, что это его хата. И тут мы встречаем новый заскок от моего папаши: выгонять нас из дома. Кстати, я уже помню эту квартиру: однокомнатная, в пятиэтажке на последнем этаже, а на первом – встроенный магазин, в котором работала мама.
В один поздний вечер, когда меня уже уложили спать, бате опять что-то не понравилось… Я спала в старой кроватке, которую одолжили родителям их друзья, а мама с отцом – на диване. Этот диван был батин. Он его получил в качестве зарплаты. К сожалению или к счастью, 90-е годы я не застала, поэтому могу лишь пересказать услышанное: денег на зарплаты не хватало, поэтому (в нашем случае) совхоз закупал мебель или технику и рассчитывался таким образом с работниками. Так вот, в один из вечеров назревал конфликт, в котором от папаши прозвучала фраза: «Ну и чё ты разлеглась на моем диване? Это мой диван!». А мама сказала в ответ, что он смотрит её телевизор, который, кстати, она купила на детские. Через минуту телевизор и мама стояли на лестничной площадке. Причём отец был несильно пьяным, мама говорит, что он был лишь поддатым.
Для отца в пьяном угаре было не стыдно нас выставить из дому: в дождь с грозой или в снег с вьюгой. Он при любой погоде чувствовал себя настоящим парнем. В такие моменты мы шли к бабке, которую хлебом не корми – дай ей только поорать. А бывало и такое, что батя меня отводил сам к бабушке, потому что знал, чем закончится вечер пятницы.
Середина недели. После работы все пришли домой. Мама вела какие-то подсчёты, так как на завтра в магазине был запланирован учёт. Вдруг кто-то постучался в дверь. Отец сказал, что если пришли его друзья (я бы назвала их собутыльниками), то сказать им, что его нет дома. Так мама и сделала. А они, зная, где работает мама, начали просить её, чтобы она продала им в долг бутылочку крепенькой или попросила об этом своих подруг. Мама отказала им и закрыла дверь. Кажется, что с этой ситуаций всё ясно. Но не тут-то было.
В пятницу батя отвёл меня к бабушке, сам нажрался до поросячьего визга и пошёл домой ждать свою жену. Когда мама вернулась после работы, то удивилась, почему меня нет дома. Отец ей сказал, что я «захотела» ночевать у бабушки. И тут всё началось. Он достал свой армейский ремень с огромной бляхой (так вот, зачем мужикам армия) и начал со всей силы бить маму. На ужасные крики (даже представлять боюсь) и её вопросы «За что?», батя отвечал, что она шлюха и совсем охуела потому, что начала водить мужиков домой, когда дома он сам. И батя пересказал тот случай, когда к нему пришли его же друзьяшки. На маме не осталось живого места, поэтому отец взял кухонный нож (а он сильно точил ножи) и начал приставлять его к горлу, при этом приговаривая, что она шалава. Он грозился, что убьёт сначала её, а потом и себя (сомневаюсь, что у него хватило бы смелости зарезаться). Потом он снова взял в руки ремень, а потом – снова нож. Мама рассказывала, что он делал всё это поочередно, а на шее у неё осталась неглубокая царапина от лезвия. Как выяснилось позже, батя рассказал своим собутыльникам о том, что к Лене приходили «какие-то» мужики, в свою очередь, его друзьяшки посоветовали проучить маму так, чтобы на всю жизнь запомнила. Сволочи.
Вопли и крики мамы услышали соседи (мне кажется, слышало и пару домов). В квартиру стучали, говорили, что вызвали полицию, и тут-то батин след простыл. После этого мама долго не могла ни сидеть, ни лежать, а незаменимой вещью в её косметичке стал тональный крем «Балет». Соседи не один раз пытались остановить отца, когда слышали крики мамы, даже старались выламывать двери. Однако после этого мама продолжала с ним жить, как будто зная, что время ещё не пришло, что надо ещё чуть-чуть потерпеть и всё изменится.
После этого батя стал маму подозревать в изменах ещё сильнее. Так, после очередной попойки, возвращаясь домой, он не смог сам открыть дверь и стучался в квартиру. Ему никто не открывал. Мама, вспоминая этот случай, говорит, что уже научилась чувствовать (хоть и не всегда), когда надо уходить ночевать к бабке, и это был именно тот раз. И он, дебил, решил застукать мать с мужиком и полез на крышу, чтобы спуститься с неё сразу на балкон. Я поражаюсь: как пьяный мужик, который и трезвый-то плохо соображает, вышел на крышу, начал прыгать по балконам и не упал вниз? Уверена, он этим хвастался, хвастается и хочет, наверное, ещё внукам рассказать. Батя сначала слез с крыши на соседский балкон, соседи проснулись и, мягко говоря, были в шоке от увиденного. Они предложили ему пройти через их квартиру и, как нормальному человеку, выйти через дверь. Но это не для моего батяни. Он перелез на наш балкон, никого в квартире не увидел и полез обратно на крышу, чтобы через лестницу спуститься в подъезд.
Да уж, а он ещё гордится и думает, что я тоже разделяю его чувство, что в моих венах течет его кровь. «Кровинушка моя», – так он любит меня называть по пьяни. А я помню, когда просила маму собрать чемоданы (именно «чемоданы» – видимо, слово новое узнала) и уйти от папаши. Воспоминания о бате связаны только с его запоями, ведь даже когда мама работала, он был дома трезвый, но после бухича он отводил меня к бабушке или мама меня брала с собой в магазин. Может, он не хотел или не знал, как проводить время с ребёнком, или я ему мешала, когда он отходил от своих пьянок.
Честно, я немного помню пиздюлей от бати, но чётко запомнила чувство страха получить за малейшую шалость. Или не шалость. Мне лет пять, мама ещё не вернулась с работы, и мы с батей были дома одни. Я, ничего не подозревая и ничего не замышляя, просто почесала лобок. Простите, но ведь зачесаться может в любом месте. Отец это увидел и начал спрашивать: «Что ты сейчас сделала?». Блин, я так испугалась и растерялась, что ничего ответить не могла… Я стояла, молчала. Он продолжил выпытывать у меня ответ на его вопрос, с каждым разом повышая голос. Итог: я стою в углу, плачу и жду маму. Угол для меня в детстве был как второй дом. В однокомнатной квартире он находился между стеной и межкомнатной дверью. А во второй квартире – между стеной и встроенной старой нишей. И вот, через щёлочку дверного проёма я вижу, как заходит мама! Я хотела выйти к ней, чтобы она прижала меня к себе и пожалела, но батя, предвидев это, крикнул на меня, как на собаку: «Стоять!».
Если маме я рассказывала всё, то отцу я боялась признаваться даже в том, что у меня где-то зачесалось. Помню, как однажды я пошла на кухню за ножницами, а родители были в зале. Мы вроде делали поделку с мамой в детский сад. И когда я взяла ножницы, мне в голову пришла просто сногсшибательная мысль: а что будет, если я согну локоть и зажму его лезвиями? Конечно, локоть я себе не отрезала, но царапины знатные получила. Боясь, что батя меня опять поставит в угол из-за того, что я поранилась, я стояла за стенкой и тихонько плакала.
Кстати, и собака у нас была. То ли карликовый пинчер, то ли английский той-терьер. Я очень люблю собак, и тогда мне сделали сюрприз: подарили щеночка. Отец решил назвать его Микки (одно из его немногих хороших решений). Мне нравилась эта кличка, тем более я обожала смотреть мультфильмы с Микки Маусом. Пёс вырос с очень гадким характером: он кусался, лаял на всех, не давал брать себя на руки, не слушался. Но я его очень любила. Он прожил с нами пять лет.
Так как в посёлке мы жили небольшом, Микки часто гулял один и возвращался домой самостоятельно. Здесь надо отметить, что злым он был не только с людьми, но и с собаками: он мог броситься на пса, который больше его раз в пять. Я себя до сих пор простить не могу за следующее. Я за что-то разозлилась на Микки и выпустила его погулять, но вечером он не вернулся. Конечно, бывало такое, что он мог приходить через день или два при хорошей погоде, а если нас не было дома, то он прибегал к бабушке. Двери в подъезды были всегда открыты, Микки забегал на нужный этаж, подходил к знакомой двери и начинал скрестись. Однако в этот раз он не появлялся три недели. Тогда уже стало всем понятно, что Микки больше не придёт. Я очень переживала и рыдала. Кто-то рассказал бабушке, что видели больших собак, а в зубах у одной из них была маленькая чёрненькая собачонка, которая не подавала признаков жизни. Батя или бабушка как-то нашли Микки: он лежал в небольшой канаве, с тремя дырками на животе от ворон, которые начали уже клевать его тушку. Осмотрев Микки, все пришли к выводу, что большие собаки перекусили и сломали ему позвоночник (должно быть, так игрались и потом бросили его). От одной только мысли, что его можно было спасти или хотя бы прекратить выпускать гулять одного, мне до сих пор становится очень грустно (продолжаю заливать слезами клавиатуру с момента описания сцены в углу).
Микки мог бы быть хорошим, послушным псом. Но бате надо было командовать всеми. Поэтому для Микки у него тоже были свои воспитательные методы. Он его специально злил, а когда тот начинал проявлять агрессию, батя мог с такой силой его ударить, что Микки отлетал в другой конец комнаты. Я этого не помню, об этом опять же рассказывала моя мама. Также она говорила, что я очень плакала, чуть ли не истерила, когда наблюдала такие картины. Но бате было всё равно.
Думаю, меня сейчас поймут многие читатели. Суббота. Утро. Родители спят, а по телевизору начинаются мультфильмы. Но в этот раз они как-то быстро закончились, и начались какие-то неинтересные передачи. У нас был видик (то есть видеомагнитофон), а у меня кассета с любимым мультфильмом «101 далматинец». Если кто засматривал до дыр его так же, как и я, то помнит, что там есть сцены, где собаки трутся носиками друг с другом. А рядом со мной лежала моя собака. Микки. Вы уже знаете, какой у него был характер. И я, воодушевленная этим эпизодом, решила, что мне тоже надо потереться своим носиком о носик пёселя. Всегда же так бывает: ты видишь весёлое или грустное видео с животными и тебе хочется обнять и поцеловать своего домашнего любимца. Только в тот момент я забыла, что Микки может укусить. И укусил. Хорошо, что в глаз не попал. Я сразу побежала на кухню, встала и замерла, молча плача от боли, стараясь не разбудить родителей. Но они проснулись от звонкого лая и резкого рыка Микки перед укусом. Конечно, ко мне первая подбегает мама. Что остался делать в зале отец – не знаю, надеюсь, он не бил собаку.
Вообще, я люблю всех животных, но особенно – собак. Не знаю, почему. Матушка всё детство прививала мне милосердие и сострадание ко всему живому на Земле, объясняла, что у каждого есть чувства и каждый может испытывать боль. Я это понимала, не проводив опыты над животными. Однако в университете я узнала и о других методах познания окружающего мира. Как-то на одной лекции по педагогике у нас зашёл разговор о том, что дети, для того чтобы познакомиться с миром, бывают немного жестокими, но, по словам преподавателя, это совершенно нормально! Например, они могут скидывать с дерева кошку, чтобы проверить, правда ли у неё есть девять жизней (кстати, этим занимались дети в моём дворе, а я бежала домой в слезах).
Не знаю, какое ваше мнение на этот счёт, но я с преподавателем категорически не согласна. Зачем нужно воспитание? Ведь воспитание – что это такое? Это выстраивание отношений ребёнка с окружающим миром. Мне было достаточно знать, что животные могут чувствовать то же, что и люди, чтобы не причинять им боль. А, видимо, другим детям родители так же не объяснили это простейшее правило, как и моему преподавателю. Он, в свою очередь, поделился историей из детства, где совместно с друзьями пытался надувать лягушек через трубочку (хотела бы я посмотреть на самих этих экспериментаторов с трубкой в жопе).
Детский сад окончен. Лето. Скоро в школу. Переезд в новую квартиру.
Глава 6. Школа
Эта глава будет больше предыдущих, потому что школьное время я уже хорошо помню. Однако хронологии здесь не будет: это обычный поток воспоминаний из определенного отрезка жизни.
Мама говорит, что покупать квартиру в то время (это примерно 2004 год) было намного проще, чем сейчас. Батя продал свою шестёрку за 25 тысяч рублей, и на эти деньги родители приобрели жильё. Сам процесс купли-продажи выглядел примерно так: деньги отдали бывшей хозяйке, она пошла в ЖКХ, прописала маму и отца в этой квартире, а сама выписалась. Всё, теперь эта недвижимость ей не принадлежала.
Хочу подробнее рассказать об этом месте, в котором я прожила больше времени, чем где-либо ещё. Вообще, это было старое общежитие, но какие-то комнаты стали полноценными квартирами после ремонта, во время которого построили дополнительные стены. Наша квартира была смежного типа: у нас была отдельная дверь с номером 6-7, потому что внутри было две отдельных комнаты, небольшая кухонька. Но туалет с ванной были общими: доступ сюда был у нас и наших соседей, которые жили по другую сторону и заходили к себе через второй подъезд. Также у нас стояла дверь между нашей «квартирой» и общим коридором.
Всё бы ничего: у меня отдельная комната, родители спали в зале, но иногда соседи, с которыми мы разделяли туалет и ванну, могли так всё засрать (в прямом и переносном смыслах), что хотелось всё снести и купить новое. Обычно к соседу, который жил в конце коридора, ходили алкаши. Это были не только мужики. Однажды мама пошла утром в ванную и увидела, что в туалете стоит голая женщина (страшная, лет пятидесяти, но выглядела на все шестьдесят пять из-за того, что бухала больше, чем дышала). Дверь в туалет, как вы поняли, даже прикрыта не была. Маму это так возмутило, что она начала орать на эту бабу и соседа, который был в таком пьяном угаре, что уже ничего не соображал. Реакцию мамы вполне можно понять: а если бы ребёнок увидел всё это извращенство? Кроме этого, мама всегда после соседских попоек вымывала всю грязь, оставшуюся в местах общего пользования, ведь больше это никто не делал.
Эту «квартиру» предыдущая хозяйка получила от совхоза (может, и не она вовсе, а хозяин до неё – никто же не знает, сколько раз она так выкупалась). Но мама хотела, чтобы это жильё принадлежало нам всем на законных основаниях, поэтому решила его приватизировать. Всеми правдами и неправдами мама на судах доказывала, что это её квартира и она хочет разделить её на семью. Папаша в этом вообще не смыслил, но его кто-то надоумил (возможно, его сестра), чтобы он сказал Лене, что хату надо записать только на его имя. Но мать моя тоже не пальцем деланная. Мне кажется, я даже помню этот разговор.
Мы ехали в батиной машине домой, и тут отец начал говорить, мол, пиши собственником квартиры только меня! А мама со спокойной интонацией и уверенным видом начала вешать лапшу на уши, что юрист советовал приватизировать квартиру на всю семью, потому что есть несовершеннолетний ребёнок. Батя смотрел прямо на дорогу, а в его голове как будто обезьяна с тарелками стучала. Я тогда ничего не понимала, но со временем всё осознала. После долгих месяцев разбирательств и не одного суда мама добилась своего, и доли в этой квартире получили все трое. Тогда номер на двери остался только один – 7.
Помню, как для меня стало большим удивлением встретить выходящего из соседней квартиры моего друга с детского садика! Дениса! Мы с ним даже танцевали прощальный танец на выпускном! Он тоже был поражён не меньше меня. Оказывается, мы – соседи. Куда ещё лучше? Есть куда – мы с ним в одном классе! А ещё много других ребят, кто был с нами в одной группе в детском саду. Было так классно понимать, что гулять возле дома и ходить в школу я буду не одна. Круто!
У нас с Денисом всегда были тёплые отношения, но никогда не перетекали в отношения парня и девушки. Сколько мы с ним общались, столько мы и считали друг друга родственниками не по крови. В детстве мы вместе вечерами играли то у меня, то у него в квартире. Ему как-то на Новый год подарили железную дорогу с поездом, у которого были ещё и фары. Мы строили эти «железнодорожные» пути чуть ли не по всей квартире. Кстати, его папа даже называл меня ласково «доча».
Отмотаем время вперёд. Я закончила 1 курс университета и приехала к маме. Неожиданно мои одноклассники решают собраться вместе. Хоть в школе мы были друг за друга, но после того, как основная часть ребят ушла после 9-го класса, мы перестали общаться. Поэтому эта новость была по-настоящему шокирующей и взбудоражила всех! Мы собрались на даче одного из одноклассников. Денис был на машине, и предложил мне поехать вместе с ним, чтобы поставить её в саду, и добавил, что, возможно, там будет его папа. Я перестала видеться с родителями Дениса, когда мы окончательно ушли от бати, и я очень хотела встретиться с дядей Олегом.
Мы подъехали к воротам, я вышла из машины, а навстречу уже шёл папа Дениса. Было темно, он подумал, что я девушка Дениса, с которой они уже долго встречались. Но когда он услышал мой голос, то сразу сказал: «Доча!». Это было так трогательно, что, естественно, ком подошёл к горлу, а глаза уже застилали слёзы. Не припомню ни одного случая, чтобы мой батя так искренне радовался встрече со мной.
Кроме этого, с дядей Олегом я пересеклась в сентябре 2022 года, когда приехала к родственникам в гости, и он с такой же нежностью в голосе, увидев меня, сказал: «Доча!». Я потом два дня не могла отойти от этой встречи, периодически меня пробивало на слёзы. Я не понимала, что за эмоции он во мне вызывает, а потом задумалась: может, подобные чувства и должна испытывать дочка к своему папе? Я не знаю, но дядя Олег пробуждал во мне что-то похожее.
1 сентября 2004 года. С букетом цветов я шла в школу, рядом со мной – Денис, а позади – наши родители. Конечно, когда мы оказались в классе, где нас встретила наша классная руководительница, мы с Денисом сели за первую парту первого ряда, сложив руки как прилежные ученики. Торжественная часть закончилась, все подарки вручены – пора и с семьёй ехать в кафе, чтобы отметить праздник. Я, мама и отец направились в «Лапландию» – кафе-мороженое в городе, которое уже давно закрыто. Судя по фотографиям, было даже весело и вкусно. Но я тогда ещё не знала, что это первый и последний День знаний, который мы отмечали вместе с моим батей. В последующие годы в этот день мы ездили в пиццерию с моей мамой, с Денисом и его мамой. Становясь взрослее, мы выезжали в город с классом и ходили то в кино, то в кафе, то на аттракционы (если они в это время приезжали в город), а в старшем возрасте уже собирались чисто девочками.
Не только в школе воспитывали и обучали меня, роль учителя любил примерять на себя мой батенька. Выходные, ночь, мы с мамой уже спим. Резко просыпаемся от звука открывающейся двери, но продолжаем имитировать сон, надеясь, что батя нас трогать не будет. Скажу сразу, что его это никогда не останавливало. В этот раз он начал будить мать, наезжать на неё, а потом пошёл ко мне в комнату и закрыл за собой дверь. Дальше он включил свет и стал со мной о чём-то разговаривать, пытался чему-то научить. Его монолог прерывался только на фразы, которые были адресованы моей матери, типа: «Заткнись, нахуй!» или «Я щас тебе въебу!».
Я не слышала, что он пытался мне сказать, я хотела к маме и всё время кричала: «Мама! Мама!». Но отец не давал мне выйти из комнаты. Вспоминая такие ночи, мама говорит, что у неё сердце разрывалось. Она кричала, чтобы он впустил её, а я плакала, чтобы он выпустил меня. Заканчивалось всё тем, что ему приходилось открывать дверь, мама влетала в комнату, брала меня на руки и со мной садилась на диван, пытаясь успокоить. Отца тогда это злило, и мама могла получить.
Если выходные мы ещё хоть как-то пережить могли, то его отпуск казался для нас адом. Чаще всего батя заваливался домой утром, когда мама собиралась на работу, а я ещё могла поспать. Но вдруг в этот раз я проснулась от продолжительного стука. Помните, я рассказывала, что у нас была дверь, которая соединяла нашу квартиру с общим коридором и ванной. Так вот, стучали именно в неё. Я спросонья ничего понять не могла. Слышала, как батя с кухни говорит: «По голове себе постучи, овца». Я выбежала, осмотрелась – мамы нет, а он сидит еле живой, подперев голову рукой. Замок, конечно, на той двери в детстве мне не поддавался: снаружи дверь можно было открыть только с помощью ключа, изнутри нужно было повернуть защёлку, но сделать это мне было очень тяжело. Я уже в слезах подбежала к двери, пыталась отпереть её, у меня не получалось, но, видимо, страх добавил мне сил, и я смогла открыть этот сраный замок. Мама влетела, взяла меня на руки и убежала в комнату. Батя вроде заснул, сидя на кухне.
Не один раз он спал в сидячем положении за кухонной тумбой. Мама в пятницу приготовила плов. Отца, естественно, дома не было, а мы уже собирались спать. Только глубокой ночью он завалился домой. Батя, бедненький, проголодался и полез в холодильник. Увидев плов, он стал таким разъярённым, как будто вампиру дали понюхать чеснок, потом он поднял мать, а что было дальше – вы уже догадываетесь. Он орал, что плов – это не еда, что нужен суп, негодовал, как такое можно мужу готовить?! К слову, отец любит плов, просто в тот вечер, видимо, у него не было идей, до чего на этот раз можно докопаться.
На следующий день мать приготовила наваристый борщ (м-м-м, вкуснотища!). После того насыщенного вечера, конечно, мама спала со мной. Засыпали мы с чувством страха, но надеялись, что отец, увидев суп, не будет закатывать концерт. Батя пришёл, обнаружил приготовленное. Но, блин, его опять что-то не устроило: и суп не тот, и жена не ухаживает за мужем! Однако он был пьянее, чем в предыдущий раз, долго не стал орать, послал мать, мы легли, а отец остался на кухне наедине с борщом. Мы успели заснуть перед тем, как учуяли запах гари. Мама выбежала на кухню и увидела, что батенька-то уснул сладким сном на стуле, так и не дождавшись супа. А борщ в это время «грелся» в железной тарелке на плите, только жижки уже не осталось – она выкипела, – а овощи стали не просто жариться, а уже гореть. Мама с помощью длинных рукавов своей теплой пижамы сняла тарелку с горячей конфорки, прожёгши при этом рукав до кожи.
Были такие драки, вспоминая которые, мы с мамой уже можем посмеяться, и следующий случай – один из них. Когда были длинные выходные из-за праздников или батя был в отпуске, он мог каждый день приходить пьяным домой и устраивать разные концерты. Нам было страшно: я переживала за маму, мама – за меня, поэтому мы спали вместе в моей комнате. Помню, когда он вернулся и снова увидел эту картину, он взял фонарь-прожектор (большой такой) и решил им светить нам в лицо. Как вы поняли, мы с мамой притворялись спящими до последнего. Он начал злиться и бить маму по голове – тут уже мы перестали делать вид, что спим. Я сразу схватилась за её голову, а он продолжал пытаться через меня ударить маму. А всё это из-за чего: отец стал говорить матери, чтобы она со мной больше не спала, потому что тогда я вырасту лесбиянкой. Да-да, господа, именно так происходит смена гендера.
Сейчас мы с мамой можем спокойной и без слёз говорить о том, как мы жили с папашей, рассказывая, какие драки мы переживали. А над некоторыми историями, как вы уже поняли, можем посмеяться. Вот ещё один случай, вспоминая который, мы улыбаемся. Опять какие-то выходные, мы с мамой уже спали, а отец где-то гулял. Так, конечно, говорить нельзя, но мы иногда в какой-то степени надеялись на то, что батя водкой поперхнётся или по пути домой упадёт в сугроб и заснёт там вечным сном. Простите за такую жестокость: не мы такие – жизнь такая. Снова проснулись от поворачивающегося ключа в дверном замке. А я ещё и прислушивалась, как батя себя дальше будет вести. Вроде тихо. Но резко начались удары, я выбежала в зал и наблюдала следующую картину: батя таскал за волосы маму, а потом начал душить её. Я не знала, что мне делать! Подбежала к отцу, пыталась дотянуться до его шеи, чтобы удавить его, но не получилось. Представьте, у него рост где-то 175 сантиметров, но когда я была ребёнком, я кое-как могла дотянуться выше его плеч. Конечно, успех мне не был гарантирован. Но тут мама схватила его за волосы и потянула вниз. Теперь и я смогла достать его голову и вцепилась в неё мертвой хваткой. И как в сказке: тянем-потянем – вытянуть не можем.
Он уже отпустил руку с маминой шеи, а мы продолжали тянуть его за волосы и шли назад. Позади нас был диван – мы упали на него, но руки не разжали. Отец стоял буквой «Г» над нами. Мы с мамой одновременно пнули его своими ногами, и он упал, оставив своей непробиваемой головой вмятину на батарее. Ну, не на самой батарее, а на защите от неё. Если вы помните, существовали такие старые конвекторные радиаторы, у которых был небольшой щиток. В общем, батя оставил там свой след: «Здесь был Молодой». Наутро, как обычно, страдая провалами в памяти, он спрашивал у нас: «Почему у меня так сильно болит голова?». А мы с мамой переглядывались друг на друга и хихикали. Понимаю, весёлого здесь мало, но даже сейчас я пишу это и смеюсь. Но есть странность: мы с мамой не помним, как закончилась та драка. Вообще не помним. Ведь после этого он встал, а дальше что? Либо было какое-то продолжение, но уже без экшена, либо мы его утихомирили, и он лёг спать.
Не только мы с мамой такие веселушки-хохотушки, батя тоже любил шутить. Но его чувство юмора мы не понимали. Однажды он пришёл домой и сразу упал в пороге. Я называю это последней стадией опьянения: когда ноги уже не держат. Мы с мамой с облегчением выдохнули. Фух. Эта ночь пройдет спокойно. Стали его тащить в зал, он говорил что-то невнятное, но это и не было важно. Мы с мамой даже немного смеялись от происходящего. Пытались перетащить его с пола на диван, но вдруг он начал самостоятельно вставать и уверенно двигаться. Мы в недоумении. Оказывается, он зачем-то решил притвориться сильно пьяным. Но какая в этом цель? Батя нас не просветил, но решил, что мама давно не получала от него. Исправил оплошность, конечно. Вот такие у него были шутки.
У меня была своя система вычисления, в какой стадии опьянения пришёл батя домой. Первая стадия – подвыпитый: драться не кидается, но лучше к нему не подходить. Вторая: выпил достаточно, чтобы начать бить свою жену и лезть к ребёнку. Третья: перепил, падает с ног, неизвестно, как добрался до дома. Но была и ещё одна стадия между второй и третьей. Мы с мамой её называли так: водка из глаз льётся.
Чаще всего батя приходил агрессивный, то есть это была фаза номер два. Но бывали дни (точнее, вечера, ночи или ранние утра), когда отец появлялся в промежуточной стадии. Её особенностью было то, что он начинал ныть прям огромными слезами, говорил, как сильно любит маму и меня, просил прощения за всё, при этом пускал слюни и сопли. Но даже наблюдать за этим было намного лучше, чем за сценами драк. Однако от папаши в таком состоянии так просто не отделаешься. Под конец батя плавно перетекал в третью стадию, а индикатором перехода был ужасно долгий громкий чих. Он мог чихнуть раз десять подряд, при этом не контролируя свои рот и нос: сопли и слюни вылетали на ковёр, стекая по подбородку. Это было очень смешно! А мама, наблюдавшая за всем этим, закрывала лицо руками и проговаривала вслух: «Завтра придётся чистить ковёр…».
В один из таких его любвеобильных моментов, но без слёз, он начал лезть целоваться к маме. Она его и трезвого целовать не хотела, а тут он ещё и пьяный, от которого можно учуять перегар, находясь в другой комнате соседнего дома. И мама, чтобы ласково отшить его, говорила, что он весь воняет водкой. Батя не растерялся, взял свой одеколон и побрызгался. Мама сказала, что у него изо рта тоже воняет. Думаете, он пошёл чистить зубы? Нет, у него же одеколон рядом, он им пару раз в рот и попшикал.
У меня и у мамы есть догадки, почему батя приходил в неадекватном состоянии. Для того чтобы в этом разобраться, нужно поговорить о его окружении. Как я писала выше, батя был младше своих друзей лет на пять-десять, и прозвище у него было – Молодой. Все над ним смеялись, точнее, делали из него посмешище, а он терпел издёвки от своих псевдодрузей. Но отец всегда говорил, что он круче и сильнее всех и никто его пальцем не может тронуть. Отчего тогда он приходил домой злым после посиделок со своими товарищами? Зачем вымещал всю агрессию на семье, если мог своим мужикам навалять?
Был случай, когда я в отпуске приехала к нему. Мы собрались с бабушкой, отцом, его сестрой и её мужем в саду жарить шашлыки. К нам зашли общие друзья – тётя Лена и дядя Виталя. Посиделки были обыкновенные: все пили, ели, сплетничали, орали друг на друга, матерились, ржали как кони. Когда ты давно не видишься со своими родственниками, ты не только замечаешь, как они меняются внешне, но и видишь, что умственно они стоят на одном месте и не развиваются. Было немного неловко наблюдать этот контраст. Вдруг я оживилась. Тётя Лена сделала замечание моему отцу, что он матерится, причём отчитала его, как маленького ребёнка, хотя сама материлась изрядно. И тут я стала более бдительной: почему он, так сказать, получил за то, что делали все? Интересненько.
Дальше в разговоре возник о чём-то спор. Надо сказать, что бабушка моя уже старенькая, плохо помнит, что она говорила или как происходили те или иные события. Однажды она мне рассказывала, что у неё на кухне висят новые шторы, но она забыла, что вешала их я. Поэтому я обычно не спорю с ней и спокойной разговариваю, чего нельзя сказать о моих родственниках. Папаша с сестрой начали её яростно переубеждать, повышать голос, и тут батя получил подзатыльник от дяди Витали со словами: «Нельзя на мать орать, придурок». Отцовская реакция меня просто убила: он скукожился, как ёж, и хихикал: «Да ладно тебе, всё ж нормально». И тут я точно убедилась в наших с мамой догадках, что во время пьянок над батей всячески смеялись, ни во что его не ставили и он, приходя домой, вымещал всю накопленную злость на жене и дочери.
Мне всегда было непонятно, почему же отец, его сестра и её дочь так по-хамски общаются с бабушкой? Вы просто не представляете, как они могут орать на неё, не чувствуя никаких границ. Несмотря на то что бабушка пыталась в чём-то укорять мою маму, когда они жили вместе, мне она ничего плохого не сделала, да и эти упрёки были мелочные. Со временем бабушка стала ещё мягче.
Мы сейчас с бабушкой редко видимся. Она всегда помогала мне, делала какие-либо подарки безвозмездно (не удивляйтесь, почему я подчеркиваю бескорыстность этих презентов, к концу книги вы узнаете, какими ещё бывают подарки). Но ей, по моему мнению, не повезло с детьми. Сейчас я скажу только одно и вы всё поймете. На семейных посиделках (день рождения, Новый год или другой праздник), когда в венах текло уже больше водки, чем крови, батя со своей сестрой всегда начинали свою старую любимую песню: кому достанется квартира, гараж и сад, когда умрут мои бабушка и дед? И это всё обсуждалось при их живых родителях.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=69776656&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
