И призываю, веруя,
ибо слышали мы о Тебе.
Призывает Тебя, Господи, вера моя,
которую дал мне Ты,
которую вдохнул в меня
через Сына Твоего, ставшего человеком[12 - …per humanitatem Filii tui – через человечество (человечность, человеческую природу) Сына Твоего.],
через служение Благовестника[13 - Вероятно, «Благовестник» – это собирательный образ и обобщение, имеющее в виду всю проповедь Церкви, начиная с Христа и апостолов, включая и ярчайшего современника Августина – свт. Амвросия Медиоланского, который и крестил самого Августина.] Твоего[14 - Часто цитируя Библию, Августин стремится подражать звучанию библейского стиха, и прежде всего звучанию псалмов. Главы «Исповеди» можно петь так же, как псалмы.].
К кому обращается Августин?
К читателю?
Нет. Читатель здесь – лишь свидетель разговора Августина с Богом, с Творцом неба и земли, с Тем, кому мы обязаны жизнью. Мы словно вошли с Августином в его комнату и можем услышать то, что обычно утаиваем даже сами от себя – разговор с Богом.
Мы не привыкли к таким разговорам и боимся их. Чтобы вести этот разговор необходимо прежде всего найти себя – свою сердцевину, свою подлинную сущность. Эта задача – почти невыполнимая. Кто может познать себя? Кто может быть уверенным, что он абсолютно честен перед собой и перед Богом? Как можно даже надеяться на такое?
И что такое человек, что он решается говорить с Богом? Что такое человек, взывающий к Богу? Что такое «Я»? Я сам еще не знаю, но уже хочу услышать ответы.
И если Августин, уединившись в своей комнате, разговаривает с Богом, значит и Он присутствует здесь!
Мы не можем не почувствовать этого…
Мы слышим этот разговор, но не ощущаем себя лишними в этой комнате.
Как же так? Разве мы не подслушиваем то, что не предназначено для наших ушей?
Нет.
Этот разговор о самом главном ведет к тому, что Августин находит себя, находит свое «Я». И это «Я» – в Нем.
Но погружаясь в рассказ Августина о поисках им самого себя, я все чаще поражаюсь, узнавая в этой истории себя – меня.
Совершенно потрясающий эффект!
У нас с Августином гораздо больше общего, чем можно было себе представить! У каждого из нас!
Человек, приблизившийся к пониманию своей подлинной сущности, постигает сущность человека как такового. И именно эта подлинная сущность и роднит меня с Августином, как и с каждым человеком в прошлом и в настоящем. Ведь у нас одна природа. Мы одной крови…
И стать свидетелем этого разговора нас пригласил не сам Августин, а Тот, кто дает ему и нам подлинное постижение нас самих.
Это даже пугает с непривычки!
Неужели человек может вот так познать себя! Неужели человек может переосмыслить историю своей жизни и найти свою подлинную историю?
Может!
В Августине поражает цельность и продуманность его мировоззрения. Он сразу выделяет главное и сводит к нему второстепенное.
А главное в том, что человек ищет счастья, и найти его можно только обратившись к Богу, вернувшись к Богу. Только в этом истинное наслаждение, истинное счастье и обретение человеком своего изначального предназначения.
Человек в грехопадении отпал от Бога. И всё, что воспринимается человеком как наказание от Бога, на самом деле есть единственное средство, которым Бог может подтолкнуть человека к настоящему счастью – к Себе. И главный закон и жизни человека и человеческой истории Августин видит в библейской фразе «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать». И если задуматься, то трудно не согласиться с Августином. И все эти законы «исторического материализма», «смены общественно-экономических формаций», «рождения, расцвета и смерти цивилизаций», «функционирования мир-систем» – всё это оказывается суетой сует по сравнению с этим Законом: «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать».
И в первой же главе содержится, наверное, самое известное изречение Августина: «Ведь созданы мы для Тебя, и неспокойно сердце наше, пока не найдет покоя в Тебе». В одной фразе – и изначальная цель творения и человеческой истории, и финальная черта, за которой не конец, а совсем другая, истинная Жизнь за пределами земной истории. И это и о жизни человека, и о истории человечества.
И еще одна фраза, которая заслуживает самого пристального внимания: «Ведь Ты и побуждаешь славить Тебя, чтоб возрадовался человек». Сколько глубины в одной короткой фразе!
Бог создал человека, чтобы тот радовался. И подлинную радость находит тот, кто способен восславить Бога от всего сердца.
А за что славить?
А об этом, собственно, вся Исповедь – свидетельство о милосердии Божием, бесчисленное количество раз проявлявшегося в жизни Августина. Нужно только внимательно посмотреть на свою жизнь. И посмотреть на нее через молитву, в молитве, в разговоре с Богом.
II
(2)
Но как же призову я Бога моего, Бога и Господа моего?
Ведь когда я взываю к Нему, я призываю Его в себя.
И где ж место во мне, куда может войти мой Бог?
Куда же внутрь меня войдет мой Бог, земли и неба Творец?
Разве есть нечто во мне, Господи, Боже мой, что может вместить Тебя?
Могут ли небо и земля, сотворенные Тобою,
мир, в котором Ты и меня сотворил,
вместить Тебя?
И коль без Тебя не было бы ничего, что существует,
есть ли что сотворенное, что может Тебя вместить?
Ведь и я существую.
И как же я могу просить Тебя прийти ко мне,
коль скоро не было б меня, если б Ты уже не пребывал во мне.
Я ведь не сойду в ад, но Ты даже там.
«Сойду ли в преисподнюю – и там Ты»[15 - Пс. 138, 8. «Взойду ли на небо – Ты там, сойду ли в ад – Ты там пребываешь».].
То есть не было бы меня, мой Боже,
не было бы меня совсем,
если б не было во мне Тебя.
Или лучше сказать, не было б меня,
если б я не пребывал в Тебе,
из Которого всё, через Которого всё, И в Котором – всё?[16 - Рим., 11, 36. «Ибо все из Него, Им и к Нему. Ему слава во веки, аминь».]
Да, это так, Господи,
Да, это так!
Куда ж я призываю Тебя, если сам я в Тебе?
И откуда же ко мне Ты придешь?
Куда ж мне выйти за пределы земли и неба[17 - Имеется в виду, что, если Бог, как сказано в Библии, наполняет собой небо и землю, весь сотворенный мир, то человек, призывающий Бога, должен находиться вне этого мира, так как в противном случае, Бог его уже наполняет, как и весь созданный мир.],
чтоб оттуда пришел ко мне мой Бог, сказавший:
«наполняю Я небо и землю»[18 - Иерем., 23, 24. «Может ли кто скрыться в тайных местах, чтобы я не видел его? говорит Господь. Не я ли наполняю небо и землю? говорит Господь».]?
Вся Исповедь – это молитва, разговор с Богом, разговор на «ты»… на «Ты».
Августин умеет задавать простые вопросы, на которые не просто или невозможно найти ответы.
Где Ты, Господи?
Как может человек разговаривать с Тобой?
Как и куда может он призывать Тебя?
Да и как мог бы сам человек существовать, если б Бог уже не был внутри него?
Все эти вопросы мгновенно сбивают с человека уверенность, что он понимает, что такое Бог… Кто такой Бог…
В Исповеди очень много библейских цитат. Но это не цитаты в нашем понимании. Ведь в то время тексты заучивали наизусть. И это не просто цитаты, выписанные из книги, лежащей на столе, а строки Писания, глубоко врезавшиеся в память и ставшие уже практически собственной речью. Поэтому так легко Августин перефразирует библейский текст, умело вставляет его в свои собственные сплетения словес, практически мыслит библейскими фразами. Если библейские стихи проникают не просто глубоко в память, а в самую глубину человека – то человек уже говорит библейскими стихами, и эти стихи Писания становятся неотъемлемой и важнейшей частью его речи, его мысли, его понимания мироздания.
III
(3)
Так могут ли вместить Тебя небо и земля,
коль Ты наполняешь их?
Или наполняешь так, что еще и остается,
поскольку не могут вместить Тебя?
И куда изливается та твоя часть, что не вместилась,
когда уже наполнены небо и земля?
Иль не имеешь Ты надобности
