– Все, кроме одного – поджимая губы ответил Парин.
– Все, кроме одного, за почти четыре года, Парин! – речь Пэниана становилась все эмоциональней – какую бы пользу я не приносил на своем посту, я устал терпеть эти унижения на совете.
– Ты про слова о Миле?
– Что? Нет! Ты меня хоть слушаешь? – негодуя спросил Пэниан – унижение, когда мы излагаем доводы, аргументы своей провоты, получаем большинство в голосовании и все это для того что бы Орунд объявил, что пользуется правом главы и отменяет наше решение.
– Да, он всегда отменяет голосование когда у нас перевес, но не забывай ту единственную победу, что мы с тобой добились, заметь себе, она громадна, тем более для тебя, не так ли, Пэниан? – ответил Парин намекая на принятие переселенцев в числе, которых явмлась и Мила, именно они в двоем настояли на их принятии – разве это не стало важнее всех отмен? Редкие победы ценнее.
– Нас ждет окончательная победа, будь готов – Пэниан похлопал его по плечу и удалился прочь.
Парин огорченно посмотрел ему в след – и ты про Орминия.. – слабо прошептал он себе под нос. Многие ненавистники короля не приветствовали альтернативу в лице Орминия. В народе ходила молва о его сумасбродстве и безумии.
Выполняя приказ Орунда Арсу встал на крыльцо ратуши деревни, что бы объявить о повышение подати вместо ушедшего с должности Пэниана. Это вызвало негодование у жителей, они сильно любили и уважали Пэниана зная про его взгляды на политику короны. Образованный и умный он умел очаровать простой люд.
– Где Пэни? – спросил старик из толпы, многие жители ласково называли его именно так. Все начали одобрительно кивать головой и бормотать показывая свое недовольство.
Не обращая внимание на возмущение черни Арсу раскрутил свиток и принялся громко его читать – ввиду недавнего ужасного пожара в столице, который погубил больше половины зернохранилищ, извещаем деревни о повышении подати..
Речь Арсу моментально заглушил недовольный гул народа. Из толпы посыпались оскорбления и обвинения в предательстве. За всем этим из окна своей твердыни угрюмо наблюдал Орунд. Он видел как лишался власти над умами простых жителей. Однако, он отнюдь не размышлял как избежать этого путем улучшения жизни своих подданных, его голову занимали лишь мысли удержания власти.
– Просим отнестись с пониманием.. – пытаясь перекричать толпу попробовал продолжить Арсу.
На крыльцо ратуши спешно поднялся его первый подчиненный Дохин – они услышали самое главное, нет смысла продолжать, вы лишь изводите их, это может быть опасно – обратился он закрывая своей спиной Арсу от простолюдин – нужно уходить!
Арсу молча послушался совета приближенного и в окружении стражи покинул крыльцо. Разъяренная толпа осталась один на один со своим гневом и негодованием. Пробыв еще какое то время напротив ратуши плебеи разобщились и хлынули в разные стороны, одна группа направилась к дому Пэниана в надежде внятных объяснений от него, другая принялась осаждать крепость Орунда выкрикивая всяческие оскорбления в его адрес, а третья осталась там же где взбесилась. Простолюдины деревни остались шибко недовольны подобными переменами.
6.Рамбург 19.01.1000
Питер спустился в одну из многочисленных темниц столицы, в которой были заточены люди заподозренные в измене. Перед ним выстроили группу из пяти человек закованных в холодные, прогнившие кандалы. В подземелье была неприятная сырость. Холод подполья пронизывал истощенные тела заключенных.
– За все время борьбы против приспешников Орминия нам удалось поймать только нескольких людей в капюшонах, вестников мрака – начал речь Питер – но выбить из них какие либо сведения мы не сумели. Им нечего сказать, они не знают ни где находится их так называемый главарь, ни где стоит его лагерь. Их пытали, все четно – продолжал принц шагая по темнице и приближаясь то к стене, то к заключенным – против них мы могли себе позволить применить столь варварские меры, так как они предатели, против вас же мы такого морального права не имеем, уж точно не мой отряд.
Один из заключенных небрежно харкнул под ноги Питеру. Командир его стражи, Рэнэ, дернулся в его сторону обнажая клинок, невольник попятился назад. Питер жестом руки остановил своего первого подчиненного, в воздухе на миг повисла тишина.
– Почему ты это сделал? – негодуя спросил Питер.
Успевший от вида обнаженного клинка потерять смелость заключенный ничего не ответил, его ноги дрожали подобно его челюсти и рукам.
– Я спросил, почему ты это сделал? – повторился Питер со злостью в голосе.
– Простите меня, прощу – рухнул на колени заключенный – я не знаю что на меня нашло.
– Мне неинтересны твои пустые извинения, я лишь желаю знать причину – обратился Питер жестом руки повелевая подняться на ноги. Заключенный продолжил молча сидеть на коленях – я знаю, что другие прибегают к пыткам против мирных людей получивших эти проклятые записки, однако я никак не могу на них повлиять, я лишь управляю своим небольшим отрядом. Звучит верно смешно, правша не в силах пресечь что то под своим носом, однако так и есть, столько раз я обращался к королю..
– Извините меня – перебил заключенный.
Питер застыл на нем свой взгляд – ты прощен за эту мерзкую и краткую дерзость, а теперь вытри эти слюни своей одеждой.
Все засмеялись, к ним присоединился и сам заключенный, растерянно и нервно он смеялся на равне со всеми.
– Я не шучу, вытирай – повелел Питер.
Заключенный рукавом дряхлой рубахи вытер свою харчу. Питер продолжил беседовать с заключенными в попытках узнать хоть что то ценное, как и поныне все старания оказались четными. После продолжительной беседы принц распустил всех арестованных дав каждому немного монет.
Столица Вакхалы, Рамбург, был надежно защищен высокими стенами, а дворец короля укреплен еще пуще. Во дворце служили стражники исключительно из так называемых «доверенных семьей» приближенных к короне. Семьи получали лояльность и покровительство короля, а взамен отправляли сыновей на десятилетнюю службу во дворец. Помимо столицы в стране было еще три крупных города, Саргата – город интеллигенции и немного чудных, творческих людей, Мартанград – колыбель Вакхалы и ее старая столица, а ныне самый крупный портовый город страны, обитель лучших кузнецов, и неподвластный короне Хосинг, город управляемый Советом, с хорошо налаженной торговлей. Были так же и более скромные по масштабам города принадлежавшие наследным лордам, которые имели собственных вассалов из менее знатных родов. Практически каждый город или деревня Вакхалы имели ряд своих проблем. Рамбург страдал от наплыва нищих слоев населения пришедших в надежде на лучшую жизнь, а получивших грубое отчуждение в самые дряхлые кварталы расположенные за стенами города.
Саргате не посчастливилось иметь в подконтрольных городу землях самое крупное племя страны, Дикую деревню. Их жестокость вызывала страх, а обычаи брезгливость. Законы короны в деревне не действовали, только свои. Иные хоть и являлись одним из племен вакхальского народа, но все же не имели практически ничего общего с другими деревнями в традициях и устоях. Так, прощание в Дикой деревне происходило за столом накрытым блюдами из мяса усопшего, что являлось настоящим безумием для всех остальных селений. Так же, в отличии от всех иные носили шлемы украшенные рогами быков и пышные, черные меха, мечу предпочитали секиру, а их тела благодаря особым эликсирам и зельям от собственных друидов были куда крупнее чем у всех остальных. Понятие семьи у иных не существовало, женщины были приравнены к рабам, которых уводили на ночь для похоти. Рожденные дети воспитывались коллегиально, они могли и вовсе не знать кто их отец. Однако, чистокровность племени иные соблюдали строго. Многочисленные надругательство над женщинами с соседних деревень редко приводило к зачатию. Иные считали себя уникальными и не желали смешиваться с племенами, которых они считали слишком тщедушными. Страх расстилавшийся перед ними пьянил их, они чувствовали себя хозяевами всего и нередко грабили соседние хутора, жители которых дрожали от одного их упоминания, их боевой клич «Слава роду» ввергал в их сердца настоящий животный страх. С раннего детства им прививалось безжалостность. Даже корона не решалась требовать от них что либо, перекладывая все заботы на главу Саргаты. В прочем, горожане именно это города были теми самыми, кто давал иным хоть какое то подобие отпора не смотря на свою репутацию, многие вакхалы называли их женственными и мягкотелыми. Прожив всю жизнь в соседстве с иными у них выработался инстинкт борьбы с ними. Однако, этого явно не хватало, что бы всецело обуздать невообразимо буйный и хищный нрав иных. Никто не мог заставить их платить хотя бы мизерное подобие подати. Золотой кинжал, некогда принадлежавший легендарному Фаусту Сокрушителю до сих пор находился в Дикой деревне как наиболее значимый трофей.
Проблема Хосинга заключалась в политических играх. Давний конфликт короны и Совета усложняла жизнь простых жителей, в частности купцов и торгашей.
Верховному лорду из земель Начал так же не повезло в соседстве. В дне пути от его наследного замка находился Грязный городок, цитадель лжи, скверны и бесчестия. Городок подобно Хосингу и Дикой деревни являлся зоной неподвластной короне. Клятвопреступники, убийцы и всякое ворье, за головы которых были объявлены награды находили в городке надежное убежище и пристанище им подстать. Корона давно оставила попытки навести в городке порядок. Большие затраты на войну столица не желала, а мелкие отряды собираемые лордом земель Начал каждый раз оказывались разбитыми не самой организованной кучкой из Грязного городка. Каждая неудачная попытка далекого от столицы лорда рушила авторитет непосредственно короны и после нескольких неудачных битв и долгих раздумий было принято решение не вмешиваться в дела хутора. Весть об этом оказалась заразительной, в городок хлынули сотни новых жителей с не самым чистым прошлым. А в самом селении увеличились убийства, грабежи и поножовщины. В городке можно было купить все, от простых овощей до рабов, оружия и особых трав и грибов дурманов. Однако, деревня отнюдь не была лишена главенского управление. Самым опасным и властным человеком в городке вот уже, который год являлся Глорин Безрукий. Он происходил из знатной семьи и являлся задушевным другом детства короля Ариана. Узнав про переписку Глорина с Орминием король повелел убить всю его семью, а самому изменнику отрубить руки до плеч, под наблюдением лекарей дождаться времени пока его жизни ничто не будет угрожать и затем отдать его в самый дряхлый цирк уродов, что давал представления для самых нищих жителей столицы в трущобах города. Король полагал, что без знатной семьи и рук он не понадобиться Орминию и Глорин проведет всю оставшуюся жизнь горько жалея об измене королю. Однако, Глорин располагал не только лишь семейными богатствами, он был достаточно умен и красноречив, умел располагать к себе людей и властвовать над ними. Зная про эти качества Орминий не бросил своего ослабшего союзника. Направив в столицу лучших контрабандистов он вывез Глорина в Грязный городок. Помощь Орминия в виде большой суммы денег и стражи из тридцати человек оказалась достаточной Глорину, что бы заполучить власть в городке и усилить его неподвластность короне. Все публичные дома, работорговля, кулачные бои и торговля дурманами были в прямой власти Глорина и быстро его обогащали. В мелкие дела городка он не вмешивался, его устраивал хаос, его устраивало господство над ним. Такая жизнь оказалась ему так по душе, что собрав вокруг себя армию из убийц, воров и насильников он разорвал все связи с Орминием и отказался учавствовать в его мятеже. Ариан, Орминий и Глорин стали злейшими врагами и всячески пакостили друг другу. Этот конфликт люди прозвали треугольником ненависти.
Жизнь Мартанграда ухудшал сильный пиратский клан, борьба с которым отнимала слишком много ресурсов. Через порт города из страны незаконно вывозились травы одурманивающие разум, их продажей занимались Орминий и Глорин. Обогащения политических врагов сильно не нравилось короне из-за чего на город оказывалось сильное давление столицы и несколько раз даже вводилось управление извне. Не редки были случаи когда Мартанград становился полем мелких битв между людьми так называемого Сопротивления Орминия и короны.
Вечной, но не самой острой проблемой Вакхалы так же являлось и наличие в стране двух этносов одного народа. Северо-восточные и юго-западные вакхалы разительно отличались друг от друга и на многие вещи смотрели иначе. Так, северо-восточные жители страны, по ряду причин зовущиеся «смешанными» относились к межнациональным бракам более менее терпимо, в то время как другая часть, самопровозгласившая себя «коренными», яро противилась идеи смешивания крови с другими народностями. Коренные неохотно связывали себя узами брака даже со смешанными вакхалами называя их полукровками. Коренные считали себя потомками древних, небесных волков, а смешанных презрительно называли потомками пришлых собак. Смешанные не оставались в долгу, обзывая коренных выдумщиками и отсталыми людьми, так же, они отказывались считать себя кем либо помимо настоящих вакхалов, однако, символом для отождествления для них являлся древний орел, который по народным преданиям, некогда гнездился не вершине небесной арки. Даже внешне между коренными и смешанными виднелось отличие, в то время как первые все как один имели светлые лица, за довольно редким исключением, другие имели немалую смуглую долю.
Забот королевству доставляли не только лишь люди, в стране так же находилась Ведьмина гора, племя великанов и деревня оборотней. Лежавшие в близ Горной линии деревни иногда подвергались атакам пауков переростков, размер которых мог доходить до размеров собак, их яд вызывал сильнейшие боли всего тела, которую мало кто был в силах пережить. Все хутора располагавшиеся под тенью арки были в постоянной борьбе с разного рода нечистью.
Король Ариан сидел в зале совета, компанию ему составляли первый советник Виджен и Форрест, который имел прозвище «Золотое сердце». Он являлся владельцем золотодобывающей компании и имел в иждивении несколько деревень и приюты обездоленных вдов и сирот. Так же, за спиной короля неизменно стояли служанка и его личный телохранитель Ричи, который, держал в руках цепь от ошейника огромного льва. Издавая жуткий рев хищник ввергал в ужас сидящих не меньше чем огромный воинственный Ричи с красующимся шрамом на лбу, готовый в любой момент обратиться в громадного волка.
– При всем уважении к королю и к короне, но я не считаю благоразумным так растрачиваться на свадьбу, на однодневное событие – заявил Форрест. Он был добрым и умным человеком переживающим за первые седые волосы на голове. Вышедший из простонародья он был горячо любим жителями Великих высот, которым он всячески помогал.
– Разве подобает королевской свадьбе малый размах? – возразил Виджен крутя в руках свой золотой кинжал.
Ариан занимал главную сторону стола, Виджен и Форрест сидели друг на против друга, между ними и королем стояли пустые стулья. На всех официальных встречах короля стул справа от него должен был занимать его наследник, в его отсутствии он должен был оставаться пустым.
– Нужно отталкиваться не от статуса свадьбы, а от нашей казны – ответил Форрест.
– Не выношу когда люди пытаются выглядеть умнее чем они есть упоминая в своей речи порожнюю казну – со злостью в голосе, но спокойным лицом вмешался Ариан, в его руке привычно был кубок, который опустошался и заполнялся десятки раз в день – она практически пуста, это ни для кого не секрет, к чему все эти напоминания – кинжал короля лежал перед ним на столе, на официальных встречах всякий обладающий данным атрибутом был обязан явить его всем присутствующим.
– Я не хотел вас оскорбить, Ваше Величество – вынужденно произнес Форрест.
В зал вошел Киван, единственный сын короля. Он был еще совсем мал на вид. Черные, гладкие волосы до шеи и черные глаза, он был похож на мальчишку, который получал удовольствие от боли и страдания других, к несчастью для многих его нутро полностью соответствовало внешности. Подойдя к столу он уселся между Видженом и королем небрежно бросив свой кинжал перед собой.
– Принц Киван – произнес Виджен соблюдая правила этикета к королевским особам.
– Принц Киван – повторил Форрест.
– Это я пригласил Кивана, Ваше Величество – начал Виджен – мне показалось, будущему королю будет полезно послушать рабочий диалог.
– Согласен, нужно смолоду набираться опыта и сноровки в дипломатии – добавил Форрест.
– Мы обсуждаем твою свадьбу – обратился король к сыну.
– Свадьбу с кем? – спросил Киван, он был болезненно бледным. На его груди так же всегда красовалась золотая корона внутри круга.
– Партия еще не подобрана, Киван – ответил Ариан – и к королю нужно обращаться иначе, когда ты уже уяснишь?
– Когда стану им – сухо ответил Киван.
Виджен утонул в фальшивом смехе, как король в настоящем, он всегда потакал желаниям Кивана, даже самым странным и безрассудным. К пятнадцати годам кронпринц владел абсурдным титулом рыцаря и именовался при дворе никак иначе как лучший мечник столицы. По прихоти Кивана во дворце с завидным постоянством проводились небольшие турниры, призванные потешить его самолюбие. Государь призывал на состязание по настоящему лучших мастеров фехтования, над которыми кронпринц всякий раз уверенно брал вверх, естественно никто из них не ставил задачи сразить будущего короля. Изъевший властью разум Ариана искренне радовался великим умением сына по настоящему веря в правдивость происходящего. Однако, сам кронпринц прекрасно осознавал свои способности, но продолжал свято верить в свои триумфы. Его ничуть не смущало, что соперники вынуждены поддаваться ему из-за его происхождения, напротив, это его грело, он был уверен, что никто не смеет ему противиться.
– Если партия еще не подобрана в чем суть вашего разговора? – спросил Киван.
– Мы обсуждали расходы на свадьбу, принц Киван, наш собеседник считает, что неблагоразумно тратить на данное событие большую сумму – ответил Виджен, его через чур спокойный тон располагал ко сну.
– Мало ли что он считает – возразил Киван.
– Я полностью согласен с принцем Киваном – улыбнулся Форрест – я нахожусь в полном неведении к чему мое мнение касательно этого вопроса, гораздо уместней было бы обсудить эту тему с верховным казначеем, с преумнейшим Назринием.
– Я думаю, милорд – обратился Виджен застыв свой холодный, полуоткрытый взгляд на Форресте – вы все же догадываетесь почему мы обсуждаем возможные расходы на свадьбу не с верховным казначеем, а с вами. Довольно бессмысленных расходов на нищих, глупых плебеев, обратите ваши ресурсы на более высокие цели.
Форрест безмолвно бросил взгляд на повсеместный флаг Вакхалы.
– Красивое знамя, неправда ли? – риторично спросил король Ариан – бордовый, цвет королевской семьи, цвет крови и хорошего вина, говорят Орминий желает поменять его на черный стяг с коронованной акулой молотом белого цвета, такие перемены стране ни к чему, согласны? – вновь задал вопрос король пристально смотря прямо в глаза Форреста.
– Как же быть несогласным, Ваше Величество, Орминий абсолютное зло – ответил Форрест переводя взгляд с штандарта на короля – мы в Великих высотах за последние несколько лет не мало настрадались от его сорвиголов.
– Вы можете сделать свой вклад против этого смутьяна – обратился Виджен.
– И я его непременно сделаю – уверенно ответил Форрест – в случае если его мятеж из простого, жалкого разбойничества перерастет во что-то способное угрожать нашему королевству я соберу войско из дружественных деревень, вооружу, обучу и оплачу их службу, я готов выделить на это достойную сумму.
– Я предлагаю вам просто выделить достойную сумму, а корона сама распределит эти ресурсы – обратился Ариан – ведь вы не являетесь верховным лордом Великих высот, что бы собирать армию, вы не является даже лордом второго ранга, вы выходец из простолюдин, которого я лично посвятил в лорды за вашу исключительную прозорливость в поисках золота.
– Корона предсказуемо направит эти деньги на балы, пиршества и другие праздненства, что только упрочит гнев народа – осторожно возразил Форрест.
Киван изумленно посмотрел на отца ожидая от него свирепости от услышанного, однако король отреагировал привычно спокойно – короне виднее сколько и куда направлять.
– Ваше Величество, казна опустошена из-за непомерных трат короны, я лишь предлагаю более рационально использовать денежные ресурсы – с настоящим страхом в сердце выдавил из себя Форрест.
– Ты видно решил узнать грань моего великодушия – с ненавистью в голосе ответил король – ты очень близко к ней подобрался.
– Считаю уместным напомнить историю Глорина Безрукого – вмешался Виджен – он тонул в роскоши любви государя, был богат, на хорошем посту и пользовался полным доверием короны, однако предпочел трусливый и жадный путь предателя и в миг лишился всего, богатства, дворцов, семьи и даже рук. Король Ариан необычайно добродушен, однако, ему не чужда и справедливость. Добро всегда расплачивается добром, зло неминуемо карается злом. Лорд Форрест, вы позволили себе достаточно резких слов, имейте ввиду, что следующие могут стать последними, ибо не может голова говорить если она отделена от тела, не в силах уста произнести ни единого слова если шею сжимает петля, маловероятно, что человек способен произвести какой либо звук находясь в животе льва людоеда или огромного оборотня стоящих не так далеко от вас, люди вскипяченные в раскаленном масле так же разговаривают неохотно как показывает практика, не очень словоохотливыми оказались и..
– Я понял – с дрожащим голосом прервал Форрест – я приношу свои..
– На колени – с высокого задранной головой обратился король.
Форрест смиренно встал на колени и обратился к королю – Ваше Величество, король Ариан Единый..
– И Неоспоримый – добавили Виджен и Киван, Ричи и служанка так же шепотом соблюли свое обязательство.
– Прошу вас простить меня за мою дерзость и глупость – продолжил Форрест – мое уважение, любовь и верность к вам безграничны, я лишь неправильно выразился.
– Страх тебе к лицу – отпустил уничижительную шутку Киван.
– Верно подмечено – легко улыбнулся Виджен – на вас, такого, гораздо приятней смотреть, лорд Форрест.
В этот момент лев издал невероятно грозный и устрашающий рев заставив Форреста задрожать еще сильнее, впрочем, вздрогнул не только он.
– Я буду ждать конвой из пятнадцати карет, пять из которых ты наполнишь золотом, а девять серебром – все так же высоко задранным лицом повелел король Ариан.
– А чем же мне наполнить пятнадцатую карету, Ваше Величество? – спросил Форрест снизу разглядывая короля возвышавшегося над ним.
– Ты наполнишь ее камнями, о добыче которых трусливо утаил – ответил король, ужас в глазах Форреста приумножился – неужто ты полагал, что в моем королевстве может что то произойти без ведома моего?
– О, великий и добросердечный король, прошу Вас, простите мне мои старые ошибки, я обещаю впредь никогда более подобного не допускать, я был слеп и жаден, глуп и безрассуден.
– И бесстрашен, раз несколько месяцев добывал дорогие камни не упомянув об этом ни слова в письме верховному казначею – король встал из-за стола, вслед за ним в миг вскочил и Виджен, более лениво к ним присоединился и Киван, бросив кубок в служанку король взял свой кинжал и подступил к Форресту, который продолжал стоять на коленях, Ричи последовал за государем, положив ногу ему на плечо Ариан продолжил – запомни, Форрест «Золотое сердце» – брезгливо произнес он – каждый человек, куст или коряга в этом королевстве принадлежат мне, каждый грамм добываемого тобой золота, а с недавнего времени и камней, является моим по праву, я Единый и Неоспоримый король Вакхалы, я десятый сын Рогина и король правивший в двух тысячелетиях, не думай будто ты платишь мне процент и обогащаешь меня, все обстоит совсем иначе, это я позволяю тебе оставлять себе весомую часть моего золота, добытого на моей земле, моими людьми, ты все уяснил?
– Я понял Вас, Ваше Величество – в миг выдал Форрест.
– Благодари свой талант и умения в своем ремесле, именно они сохранили тебе жизнь сегодня, но это было в последний раз, если ты в дальнейшем допустишь хоть малейшую оплошность начиная с этого момента, ничто меня уже не остановит – король водил своим кинжалом по лбу и голове Форреста не обнажая его – я скормлю тебе твоих же детей, которых буду убивать долго, страшно и мучительно, не заставляй меня это делать.
– Я.. я.. я не..
– Встань предо мной – повелел король убирая ногу с плеч, Форрест подчинился – на камнях можно куда больше заработать чем на золоте, немедленно организуй поиски новых алмазных рудников и регулярно докладывай о ходе поисков верховному казначею.
– И.. – вмешался Виджен – если позволите, Ваше Величество, удовлетворите нужды верховного лорда Великих высот, он как никто другой занят уничтожением восстания в зародыше – обратился он к Форресту.
– Можно задать вопрос, Ваше Величество? – тихо произнес Форрест.
– Нет, убирайся на свои рудники, через десяток жду свои заполненные кареты.
Форрест с опушенной головой быстро покинул зал, «десяток» являлся отрезком времени в десять дней.
7.Хосинг 25.01.1000
Питер выступал перед Советом, который в настоящее время фактически никак не влиял на политику страны, но всецело управлял вторым по населению городом королевства. Самым большим градом отнюдь был не Рамбург, а старая столица, Мартанград. Участники Совета восседали на трибуне в пять рядов, каждый из которых был рассчитан на десять человек. Дабы не сидеть на холодном, твердом мраморе все трибуны приносили с собой подушки. Башня Совета была самым высоким сооружением в Хосинге. Идеально круглая она уходила далеко вверх немного сужаясь и темнея. В то время как ее первые этажи сияли белым мрамором верхушка ее выглядела очень мрачной и неопрятной.
Острую крышу башни часто скрывала завеса тумана.
– Я принц Питер, правша короля, хочу поприветствовать всех достопочтенных участников Совета и выразить благодарность за возможность обратиться к вам с этой сцены – начал свою речь принц, на его поясе красовался золотой кинжал, на который не без зависти заглядывались некоторые трибуны.
