Я ещё немного посидел, пытаясь успокоить внезапное внутреннее возбуждение. Точно! Тот участок дороги, где нашлась Крошка, был в равной удалённости – как от моего дома, так и от посёлка «Ладья», принадлежавшего верхушке химической корпорации «Химфарм-про», владельцем которой был Леонид Иванецкий. Мы с ним пересекались на нескольких форумах, но никогда не общались, потому что зоны интересов у нас разные. Он, как полоумный, скупает всё, что относится к фарме, а мне это неинтересно. Но однажды нам всё же удалось побеседовать, когда Акишев привёз меня оценить кусок земли. Я даже из машины не вышел, осматривая бездушное поле, замкнутое между двух помпезных дворцов с замковыми шпилями.
От того, чтобы разорвать Руса на кусочки, меня остановил визг тормозов чёрного мерина, замершего около меня. Лёня Иванецкий с нескрываемой гордостью вышагнул из тачки, чтобы лично поприветствовать потенциального покупателя. Рассыпался в комплиментах, расписывал всеми цветами радуги свои угодья, лишь бы просто забрать мои деньги. А ещё с отпрыском своим познакомил… Как его… Степан? Иван? Не помню уже, этакий представитель бомонда, выросший на шёлке и с золотой ложкой во рту.
Участок я тот брать не стал, чем несказанно обидел Иванецкого. А через месяц Каратик привез нас с друзьями в старый посёлок местного НИИ, земли в котором стали распродаваться. Цена была сносной, размеры наделов – шикарными, но главным плюсом стали хаотично разбросанные участки. Ландшафтный дизайнер отработал на ура, поэтому ни из одной точки дома ты не видишь соседние крыши. Сориентироваться можно лишь вечером, когда вспыхивает искусственный свет в окнах, пробиваясь через густую листву посадки. Вроде рядом. А ощущение, что ты одинок на этой планете.
Но сейчас я не был один, сейчас на полу у камина лежала крошечная незнакомка с рыжим котёнком на груди. Чудеса…
Ну и что дальше? Оставить её здесь? А если проснётся?
Я пошёл в кухню, осушил бутылку минеральной воды, налил в миску молока и вернулся в гостиную. Рыжий гад словно учуял еду и с оглушающим мурчанием спрыгнул с Крошки, игриво семеня в мою сторону.
– Прости, дружок, но в спальню я тебя точно не пущу, – сбросил на пол подушку с дивана, посадил котенка и поставил рядом миску с молоком. Три часа ночи, а я кормлю приблудного кота и ношу на руках безымянную девку…
Подхватил Крошку и пошёл на второй этаж. Уложил её на кровать, а сам сел за рабочий стол, решив, что самое время закончить проект…
Глава 10
Слабый, еле слышный хрип разрушал мой тревожный сон. Открыл глаза, пытаясь понять, какого чёрта я не в своей кровати, а до сих пор за рабочим столом. В окно проникали рассветные мутные лучи, заливая комнату холодным светом.
Воспоминания о вчерашнем вечере кипятком пробежали по нервным канатам. Вскочил со стула, первым делом обернувшись к кровати… Горький вздох вырвался, когда я увидел огромные голубые глаза, переполненные испугом…
Девка сидела, прижавшись к велюровому изголовью. Натянула одеяла до подбородка, то ли прикрываясь сама, то ли пряча рыжий комок, чей полосатый хвост торчал из вороха простыней. Она открывала рот, пыталась то ли закричать, то ли что-то сказать, но могла выдать только хриплое бульканье. Прижимала руку к горлу, очевидно, испытывая сильную боль. Мне знакомы эти ощущения по последствиям подрыва моей машины полгода назад. Я несколько дней лежал с этими трубками в глотке, а когда их сняли, то еще почти неделю не мог говорить нормально.
– Это прозвучит странно, – внезапно усмехнулся я, но выйти из-за стола так и не решился. Видел, как её колошматит крупная дрожь, поэтому и дал время нам обоим, чтобы привыкнуть. Но кого я обманываю? С этим невозможно свыкнуться ни при каких обстоятельствах. – Но здесь ты в полной безопасности.
Крошка замерла на мгновение, дёрнула головой и вопросительно повела бровью.
– Я нашёл тебя на обочине трассы неделю назад. Ты бросилась под колёса моей машины. Ты что-нибудь помнишь?
Она отчаянно мотала головой, щурилась, словно напрягала память, чтобы удостовериться в правдивости моих слов. Странно… Она молчит. Сидит в десяти метрах от меня, а ощущение, что я её чувствую. Сильнейшие волны паники, страха и непонимания пробивали меня, как стрелы лука.
– Я тебя не трону, – поднял руки и аккуратно встал из-за стола. – Скоро приедет доктор, он осмотрит тебя. Первая помощь тебе была оказана, серьёзных повреждений не обнаружено, ты несколько дней валялась в отключке. Мы не знали, придёшь ли ты в себя или нет.
Крошка вдруг откинула одеяла и стала осматривать себя, позабыв обо мне. Поэтому мне оставалось лишь воровато скользить по её телу: длинным ногам, покрытым ссадинами и жёлтыми кровоподтёками, рукам, пестрящим алыми следами от бывших тонких порезов. Больничная ночнушка съехала, открывая молодую упругую грудь и уродливые кляксы синяков. Они цветами василька были рассыпаны по бледной коже, спускаясь к нежно-розовому соску.
Зверьё…
Гнев и чувство кипучей ненависти прожигали меня изнутри. Не понимал! Презирал! Ненавидел таких особей прямоходящих, чьей забавой было загонять зверьков, и без того находящихся в клетке.
Крошка беззвучно плакала, даже не замечая собственной наготы. Она оплакивала своё тело, своё беспамятство и то, что очнулась в комнате совершенно незнакомого человека. Вскинула на меня огромные глаза цвета весеннего безоблачного неба. Не шевелилась она, не двигался и я. Смотрели друг на друга, не решаясь нарушить это странное, но какое-то расслабляющее мгновение.
В доме стояла трескучая тишина, ничто не отвлекало, не мешало. Её взгляд медленно, аккуратно двинулся… Девчонка заскользила по лицу, прошлась по шее, чуть притормозив на рваном шраме, выглядывающем из-за ворота футболки, бегло прошлась по телу, а потом так же неспешно прошлась по всей комнате, запнувшись о приоткрытую смежную дверь. Проследил за её взглядом и понял…
– Туалет?
Она в ответ смущённо кивнула и всё же подтянула одеяло, скрывая от меня своё тело.
– Я могу тебе помочь?
Крошка дёрнула плечами и самостоятельно попыталась выбраться из плотного клубка одеял и пледов, в которых я её сюда принёс. Было видно, что тело её практически не слушается.
– Я тебя не обижу, – выдохнул и подошёл к ней.
Она сжала губы, горько вздохнула, словно споря с самой собой, но руку протянула. Встала, сбрасывая с колен рыжее мохнатое чудище, каким-то образом очутившееся на втором этаже. Кот недовольно мяукнул, зевнул и снова рухнул, зарываясь в плед, до сих пор хранивший её тепло.
Крошка явно хотела сама дойти до ванной комнаты, но ноги жили собственной жизнью, она морщилась, хрипела, преодолевая боль, и храбро терпела. Смотрела на дверь и делала крохотные шажки, сжимая мою руку.
– Я только помогу, крошка, – прошептал я и с лёгкостью подхватил её невесомое тело, ощущая, как её тёплая рука легла мне на шею. Вошёл в ванную и поставил её на пушистый коврик в центре. Бросил взгляд на часы, мысленно чертыхнувшись. Уже девять утра, а дома до сих пор никого? – У меня есть экономка, которая может помочь тебе, как только придёт. Но пока здесь только я.
Крошка отчаянно замотала головой, давая понять, что и этого позора ей достаточно. Она кивнула на дверь и как-то неожиданно мягко похлопала меня по плечу, намекая, чтобы я удалился.
– Здесь полотенца, там халаты, – распахнул ящик комода под раковиной, в котором лежали запасы зубных щёток. – Я не знаю, что тебе понадобится, но всё, что ты найдёшь, можешь брать.
Она согласно затрясла головой, очевидно, из последних сил терпя. И я вышел…
Услышал, как включилась вода, отсекая всё происходящее за дубовой дверью от меня. Метнулся к столу, чтобы позвонить Герберту, но телефон сел.
– Так, электричество есть, – поставил телефон на зарядку, а пока он недовольно мигал красной батареей, осмотрел придомовую территорию. Снег до сих пор валил, как ненормальный. Видимость была максимум метра два: крупные хлопья не просто падали, они неистово метались, подчиняясь зловещей вьюге, закручивающей маленькие снежные ураганы у земли. Собаки лежали в будках, выдавая своё присутствие только мордами с белыми шапками на носах, а по периметру с лопатами шныряли мужики, расчищая тропу обхода.
Телефон завибрировал, возвращая меня в реальность. Экран стал вспыхивать уведомлениями о пропущенных звонках и сообщениями.
Акишев: «Вадь, дороги пригорода просто заблокированы снегоуборочной техникой. Еду».
Клара: «Машина не завелась, но я еду с Марией».
Ещё несколько сообщений по работе, неизвестные номера, и больше ничего важного. Хотел было набрать Герберта, как из ванной послышался странный грохот. Глухой, будто что-то перевернулось. По инерции бросился туда, но замер у двери.
– Я могу войти?
Тишина…
– Я вхожу!
Толкнул дверь и еле сдержал смех. Весь пол просторного помещения был заполнен огромной шапкой белоснежной пены, будто вьюга добралась и сюда. Крошка лежала в ванне, изо всех сил держась за бортики. Она едва могла ухватиться из-за нескромного размера. С моим ростом и габаритами мне подходят только мини-бассейны, над которыми постоянно ломают голову дизайнеры. А эту и вовсе пришлось делать на заказ.
Крошка виновато улыбалась, сдувая с носа пену.
– Помочь?
Она закивала и опустила голову.
– Достать?
Она вновь в жесте несогласия завертела головой, виновато доставая из-под воды бутыль шампуня.
– Голову помыть? Хорошо…
Вылил в ладонь остатки белёсой жидкости и стал аккуратно массировать волосы, взбивая крепкую пену, вмиг окрасившуюся в багряный кровавый цвет. Подушечки пальцев ощущали коросты, старался не причинить боли, проходился, едва касаясь. Осматривал характер ран… Такие странные. Они концентрировались вдоль линии роста волос, словно её постоянно тягали за хвост. Подтверждением моих мыслей стали осыпающиеся локоны.
Девчонка захныкала, собирая их из с пены, и затряслась.
– Это всего лишь волосы, а они имеют свойство отрастать, в отличие от зубов.
Крошка вскинула голову. Было видно, как она языком проходится по зубам, словно пересчитывала их.
– На месте?
Она кивнула и сделала нелепую попытку улыбнуться.
– Вот видишь. Значит, всё не так уж и плохо, – включил лейку и стал аккуратно смывать шампунь. – Боюсь, тебе придётся довериться. Вслепую я не смогу, но обещаю, что касаться тебя не стану.
Девчонка снова горько вздохнула и повернула хромированный рычаг, отвечающий за слив воды. Я стоял, терпеливо наблюдая, как спускается вода, оставляя на её теле лишь пену. Она робко протянула руку, давая понять, что готова подняться.
Чёрт, сколько она весит? Сорок? Пиздец какой-то… Мой портфель рабочий и то тяжелее. Я встал за её спину, пропустил руки под мышками, невольно проскользив по груди, и замер… Вернее, сердце замерло. Внутри стал разрываться какой-то странный и совершенно неуместный фейерверк, перебивающий обжигающую волну возбуждения.
Приподнял её и, развернув лицом к стене, стал ополаскивать. Вода ласково струилась по её фигуре, смывая пузырьки, пытающиеся скрыть удивительную красоту: тонкую талию с дерзкой линией задницы. Это было незаконно идеально.
Силы покидали её тело, и она качнулась, успев выставить руки, до сих пор прикрывающие грудь. Я уже сам не мог понять, то ли хочу тщательно омыть её, то ли просто не нахожу сил, чтобы перестать ей наслаждаться. Она – как совершенная работа художника. Таит в себе красоту, идеальность форм и трогательную невинность. И не знаю, сколько бы я так мог простоять, если бы не уловил в зеркальной вставке между пластами янтарного оникса её странный взгляд… Смотрела смело, не таилась, словно всё это время наблюдала за мной.
Сдёрнул с крючка свой халат и накинул ей на плечи, помогая попасть руками. А небольшое полотенце обернул вокруг головы. По-мужски неумело, за что получил осуждающий быстрый взгляд.
– Прости… Это впервые, – тихо рассмеялся и взял её на руки. А когда уже хотел было выйти, она вновь похлопала по плечу и кивнула на длинную каменную столешницу между двумя раковинами.
Внутри не было раздражения. Скорее любопытство. Усадил её, прислонив спиной к зеркалу во всю стену. Она взяла щётку, сдёрнула упаковку и протянула мне, требуя зубную пасту. Серьёзно? Она очутилась в доме незнакомца, а её волнуют нечищеные зубы? Хотя… В памяти всплыли обрывки университетских лекций по психологии, на которых я постоянно спал, ведь это никак не могло помочь мне покорить этот мир! Мозгу, чтобы не впасть в панику, нужны привычные действия. Самые обычные и простые, возможно, это именно тот случай?
Девчонка быстро-быстро работала щёткой, а потом сплюнула пасту, умылась, слегка нагнувшись над мраморной раковиной.
– Так, здесь тебя никто не тронет, – положил её на кровать, злобно шикнув на кота, которому до моего негодования не было никакого дела. Рыжий ком шерсти медленно переполз к ней на колени и громко замурчал. – Мне тоже нужно в душ.
Срочно! Мне просто срочно нужен ледяной душ!
Я даже не стал дожидаться её реакции, буквально влетел в ванную, срывая с себя одежду, падающую в пену, и встал под ледяные струи воды…
Какого, мать твою? Вьюник, очнись!
А ведь правда. Ощущение сна давило. Движения были заторможенными, а перед глазами до сих пор стоял её силуэт.
Глава 11
Когда тело сбросило эту одуряющую пелену навязчивого возбуждения, меня уже бил озноб. Ледяная вода сделала свое дело, и ненужные мысли вмиг вылетели из моей головы.
Она – несчастная девчонка, попавшая в самую наихреновейшую ситуацию, а я – тот, кто подобрал её у обочины. Математика проста, можно расходиться…
К моменту, когда я, вместе с негодованием и раздутым раздражением, вышел из душа, оказалось, что девчонка спит. Свернулась калачиком в центре моей кровати, а на её боку важно лежал кот, вмиг ощетинившийся, стоило мне переступить порог ванной.
– Не от того ты её защищаешь…– буркнул я и в сопровождении саркастического внутреннего голоса «От того, от того…», скрылся в гардеробной, а после и вовсе вышел через дублирующую дверь прямиком в коридор.
Убегал, как мальчишка… А от кого? От своих ощущений и едкого внутреннего смеха, разрывающего нутро. Эх, ты посмотри, какой ранимый стал, Вьюга. А не за холодный ли расчет и четко выстроенную стратегию собственной жизни тебя так прозвали?
Ладно, поживем – увидим.
К моменту, когда я спустился на первый этаж, из кухни уже пахло завтраком, а на заднем дворе происходило распятие. Рус выстроил охрану и, невзирая на снегопад, отчитывал, как нашкодивших мелкашей.
– Вадим Дмитриевич! – вздрогнула Клара, когда я остановился у порога. – Вы меня напугали!
– Герберт приехал?
– Написал, что вот-вот, – женщина шустро запустила кофемашину и стала накрывать на стол, поняв, что я уже никуда отсюда не уйду. – О! Лёгок на помине!
– Вадим, – старик вбежал в дом через чёрный ход и отчаянно начал лупить обувью, сбрасывая комья снега в небольшом тамбуре. – Как она?
– Спит…
– Что? – охнула Клара и присела на стул. – Девочка очнулась? Что сказала?
– Она не может говорить, – признаться, их совместное оханье изрядно бесило меня, учитывая и собственную нелепейшую реакцию. И ведь ничего особенного в ней не было! Курносый нос, веснушки, глаза – озёра, попа – орех… Сука!! – И вообще! Ты врач? Вот иди и лечи, она спит в моей спальне! Клара, завтрак – в кабинет, туда же и Акишева вместе с тонной оправданий. Развели тут курятник…
Я просто не мог больше считывать это трогательное переживание в их глазах. И имел на это полное право!
Девка – «икс» в уравнении, итог которого может очень сильно подпортить мне репутацию. Но не вовремя… А когда вовремя? Когда? Репутация – ресурс невозобновляемый и пиздец какой дорогой, особенно накануне Питерского форума предпринимателей.
– Вадь… – Акишев осекся, поняв по одному лишь взгляду, что дело – дрянь. – Вадим Дмитриевич…
– Садись, Рустам. А теперь у меня несколько вопросов к тебе. Какого, мать вашу, здесь происходит? У меня уйма персонала! Уйма! И на всех – всего один исправно работающий генератор старого советского образца?
– Надежная техника…
– А знаешь, почему она надежная?
– Просветите, Вадим Дмитриевич, – Рус все же сел в кресло, прожигая дыру в дубовом паркете.
– Да потому что за этим раритетом ухаживает Семён, а не гора обслуживающих сторонних организаций. Сегодня же мне на стол все названия оборудования, явки-пароли и фамилии ответственных. Сегодня же!
– Есть…
– По химику что?
