Свет фар бьет в глаза. Лицо человека передо мной расплывается. Спустя секунду я понимаю, что это из-за слез.
– С тобой все проще, – констатирует тихо амбал, – не заговоришь – будем пускать по кругу.
– Не надо, – эти слова вырываются у меня со всхлипом. Ужас и отчаяние сковывают все тело, словно я маленький птенчик, которого схватил в лапы ястреб. Он тоже чувствует, что спасения нет. Я умру сразу, оказавшись хоть под одним из них. Меня щадить не будут. – Пожалуйста, поверьте, я не при чем.
– Даю еще один шанс. Потом будешь бормотать оправдания, стоя раком.
– Я не оправдываюсь. У отца подруги прихватило сердце, и она попросила меня приехать, – шепчу отчаянно я. – Они дали мне рюкзак и сказали, что там документы, без которых не смогут провести какую-то сделку. Я даже не знала, что мне придется ехать в какие-то бараки. Мне все показалось странным, но не могла же я подвести подругу? Ее отца я знаю с детства. Наши семьи дружили.
Амбал молчит, пока я рассказываю это. Закончив, я нервно выдыхаю. Страх нарастает и достигает какой-то критической точки, после которой я понимаю: возможно, это последние мои слова. Кто поверит в эти оправдания? Эти амбалы наверняка каждый день ловят таких вот рыдающих.
Я слышу смешок. Потом рука на шее разжимается, отпуская. Я пошатываюсь, потому что ноги не держат, и обнимаю себя руками. Остаюсь на месте, потому что бежать глупо.
– Судя по твоему лицу – не врешь. Могу ошибаться, конечно. Проверим, – спокойно произносит абмал, и, несмотря на то, что я по-прежнему стою среди бараков в окружении жутких людей, а на земле блестит лужа крови – меня немного отпускает напряжение. – Влипнуть могла ты крупно. Идиотка малолетняя. Проверять надо, что тебе дают. Эй, Ильдар?
– Че? – доносится до меня, и я осторожно кидаю взгляд в сторону двух других амбалов. Содрогаюсь и отворачиваюсь. Они грузят в багажник парня-курьера.
– Ее к Зауру надо. Или Кариму. Пусть скажут, что с ней делать.
– Нахрен их дергать? Обычная баба. Отпустим, как допросим.
– Одну уже отпустили, – хмыкает амбал рядом со мной, – ничего хорошего не вышло. Пусть решают конкретнее. Не хочу потом отвечать за косяки.
Он, наконец, поворачивается ко мне так, что закрывает своей спиной свет фар. Меня начинает тошнить от страха, стоит только рассмотреть мужчину получше. Мне крупно повезло, что они поверили. Такая громадная зверюга просто убила бы меня, сжав шею чуть сильнее. А если бы они перешли к насилию – мне бы точно настал конец.
– Не трясись. Иди в машину, – приказывает мне амбал, – без глупостей. Невиновных мы не трогаем. Просто прокатишься с нами, побеседуешь с главным. Решим вопрос с твоим молчанием.
Глава 2. Заур
Звучно втягиваю воздух сквозь стиснутые зубы, кайфуя от удовольствия, пока Илона бьет меня своей острой иглой. Круче татуировщицы не встречал. Фантазерка и в плане уникальности моих татух, и в интимном. Едва заканчивает сегодняшний сеанс, как срываю с нее тряпки и заваливаю на стол.
Заигрывающе хихикает, возясь с ремнем моих брюк, пока кусаю ее шею. Сладкая, зараза! Женился бы, не будь она ветреной. Против семьи пошел бы. Да не выйдет из нее жены и матери.
Едва присовываю ей, как весь кайф обламывает стук в дверь. В комнату заглядывает Ильдар.
– Беда, Заур, – докладывает, тупя глаза в пол.
Застегиваю ширинку, отлипнув от Илоны. Киваю ей, чтобы собиралась. Через неделю встретимся, когда добивать рисунок придет. Она спешно натягивает на себя топ и юбку, собирает свою сумку и, забрав со стола купюры, посылает мне прощальный воздушный поцелуй.
Пока наливаю себе коньяк, чтобы стояк унять, парни волоком затаскивают в комнату хилого бедолагу со связанными руками и мешком на голове.
– Что за хрен? – Делаю глоток.
– Курьером представился. С сомнительным баблом поймали. Там, где и ожидалось.
Осушаю стакан, со стуком ставлю на барную стойку, отчего трясущийся от страха тип вздрагивает. Достаю пушку из ящика стола. Незаряженную. Но он-то этого не знает. Приближаюсь к этому куску дерьма и киваю, чтобы сняли мешок.
Пацан морщится от ударившего по радужке света. Фокусирует зрение на мне и опять вздрагивает.
– Нет! Нет-нет-нет… Пожалуйста… Я просто курьер… Мне сказали забрать и привезти…
– Кто сказал? Что забрать? У кого? И куда привезти?
– Не знаю… – мотает головой, пошатываясь стоя на коленях. – Они со мной через соцсети связались. Страница фейковая. Клянусь, не знаю… Назвали дату, время, место. Сказали, приедет либо старикан, либо девка. В рюкзаке бабло… Я не вдавался в подробности, за что. Меня начинка посылки вообще не волновала… Я студент, понимаете? Бабки капец нужны… Я рюкзак этот в камере хранения в торговом центре оставить должен был и ключ гардеробщице передать. Не верите? Поедемте проверим…
– Много болтаешь, сопля! – шикаю, покачав стволом.
– Я правду говорю! – взвывает он. – Думаете, усрались бы мне деньги, если бы я знал, на какой риск иду? Клянусь… Клянусь, Зау-у-ур!!!
Так ты, паскуда, знаешь меня? Скалюсь, оглядывая его. Хреново тебя поднатаскали, прежде чем на дело отправить. Проговорился, урод!
Вздергиваю затвор, выставляю перед собой пушку и, не дав курьеру пискнуть, нажимаю на спусковой крючок. Курьер морщится от щелчка, намочив штанишки, а из дверного проема доносится истошный визг:
– А-а-а-а-а!!! Господи, что вы за чудовища?!
Поднимаю лицо, кошусь на схватившуюся за голову девку. Кто такая? Откуда здесь? Ее трясет сильнее этого курьера. Вот-вот в обморок грохнется.
– Уберите это дерьмо! – Носком туфли пинаю обоссавшегося от страха курьера по ноге. – Позже решим, что с ним делать. Она – кто?
– Это она курьеру рюкзак передала, – отвечает Ильдар.
Прищуриваюсь, оглядываю куклу. Со всей дури впечатываю стволом по роже курьера, к чертям выбив ему зуб. Тот скулит, сплевывая кровь, умоляет не трогать.
– Сюда ее! – киваю на дилершу.
Девку толкают в комнату и усаживают на диван. Не брыкается, только от меня отворачивается, поджимая губы. Тошнит ее. Надо же! А наркоту толкать не тошнит!
– Кто такая? – требую ответа, сев в кресло напротив и выставив пушку перед собой. Пусть не расслабляется. – Что скажешь в свое оправдание? – шиплю яро, пока парни возятся с курьером.
Пискнув, закрывает лицо руками.
– Я не знала… – воет в ладони. – Это все Маринкин отец. Он попросил документы передать… Я вашим людям уже все рассказала.
Кошусь на Ильдара. Он разводит руками.
– Нет их. Проверили. Квартира пустая. Соседи говорят, уже неделю их не видели.
– Как удобно, да? – усмехаюсь, снова взглянув на девку. – Саму как звать?
– Лада… Владислава я… – всхлипывает, не отнимая рук от лица. – Владиславовна…
– И это проверили, – добавляет Ильдар. – Не врет. Чистая. Но хрен знает. Все они когда-то были чистыми.
Вздыхаю, нервно потерев щетину на подбородке. Не верю я, что бывают такие наивные овечки. Она что, совсем тупая? По форме рюкзака не въехала, что там не документы? Походу, так же складно брешет, как курьер. Но, сука, она единственная ниточка, которая к реальному заказчику привести может. Если ее укокошу, с Каримом опять разосремся.
Поднявшись с кресла, заставляю ее умолкнуть и замереть. Надеваю майку, наливаю еще коньяка, выпиваю и наливаю для нее. Подношу и сую в руку.
– Пей!
– Яд? – поднимает зареванное лицо и удивленно моргает.
Нет, очевидно, она действительно тупая. По глазам видно, что в каком-то радужном мире живет. Возможно, плутоватая, но от преступницы там и тени нет.
– Будет яд, если будешь выбешивать, – отрезаю. – Пока просто коньяк. Хороший, армянский.
Она делает небольшой глоток, скорее просто губы мочит, и морщится.
Присаживаюсь перед ней на корточки и демонстративно маячу стволом.
– Видишь ли, Владислава Владиславовна, ты в полной жопе. Если не врешь, отпустим. А если врешь, отрабатывать должок придется.
– Зачем мне врать? – скулит она. – Пристрелите же.
А, нет, не такая уж и дура.
Хмыкнув, поднимаюсь и под ее пристальный, опасливый взгляд приближаюсь к окну. Чуть отдвигаю портьеру. Смотрю на въезжающую во двор тачку Карима.
– Пытаешься меня своей харизмой взять? – усмехаюсь, взглянув на нее через плечо. – Не выйдет, красивая. Мы покопаем. Все провода оголим, а на чистую воду тебя выведем.
– Мы? – переспрашивает осипшим голосом.
– Я и мой друг Карим. Он как раз паркуется во дворе. Он придет в ярость, увидев вот это, – указываю на выбитый зуб в лужице крови. Девка опять поджимает губы и отворачивается. – Поверь, я по сравнению с ним – нежный цветочек. Вот кто – настоящее чудовище. Но не буду портить сюрприз. Сейчас сама с ним познакомишься.
Глава 3. Карим
Кулак врезается в челюсть с характерным щелчком. Безжалостно. Один удачный выпад – и человек напротив, покачнувшись, падает плашмя на пол.
– Мля-а-а, – взрывается в стороне вопль. Я встряхиваю руку, отступая. Переборщил. На ринг запрыгивает мелкий, лохматый тип, бросается к поверженному противнику и бьет его по щекам.
– Борзый, вставай, епрст! Давай, брат… поднимайся! Слышь, шакал, – рычит внезапно он, поднимая на меня взгляд, – Размажу тебя, клянусь. Нож под ребра получишь.
– Ну рискни, – я усмехаюсь в ответ, – можешь прямо сейчас это сделать.
Этот черт, кажется, ничего не соображает. Потому что он действительно выхватывает из-за пояса короткий, загнутый нож и, скалясь, как бешеное животное, медленно поднимается на ноги.
Секунда. Один смазанный рывок, который может легко стать смертельным для неподготовленного человека – и я перехватываю руку с ножом, выворачиваю, слышу тихий хруст и шакаленок падает на маты с криками.
– Руку, руку, руку, мразь, сломал!
– Слыш, Карим, – по плечу стучит ладонь и я оборачиваюсь. За спиной стоит Вадим, владелец клуба, – перебор уже, тебе не кажется? Еще один такой косяк – и я тебе вход в клуб закрою… эй-эй-эй, – его голос взвивается на пару октав, когда я хватаю его за грудки, накручивая воротник майки на кулак, – охрана тут с оружием. Полегче. Выдохни.
– Ты хоть в курсе, кто у тебя тут тренируется?
– Карим, я говорил, что все терки остаются за порогом клуба, – морщится Вадим, – Мы вне всех этих разборок, вне политики, все всего. Это спорт. А не мордобой на ринге за какие-то свои идеалы.
– Хочешь в стороне остаться? – усмехаюсь я, – давай, можешь меня больше не пускать. Пока это шакалье твоих пацанов на наркоту подсаживает.
– Если ты думаешь, что кто-то из ребят принимает допинг, то…
– Ты не спалишь их. С этой дрянью ты не сталкивался. Тесты не покажут ничего.
Вадим кривит рот в скептической ухмылке. Приходится медленно выдохнуть, чтобы не приложить его башкой об стену, потому что адреналин бурлит в крови. Он не понимает. Собака трусливая.
– Карим, я все сказал. У нас есть правила, которым подчиняются все.
– Нет, – я резко отпускаю его, и он едва не падает, – просто ты мышь пугливая. Вот и всё. Можешь отправлять на соревнования этих зассанцев. Потом когда все вскроется, твой клуб просто размажут. С тобой никто не захочет больше связываться. Закопаешь свою карьеру и всё. А я ухожу.
Сплюнув на пол, я ухожу в душ. Быстро моюсь после тренировки, переодеваюсь, закидываю вещи в сумку и выхожу из клуба. На улице уж ночь. Что-то царапает под ребрами беспокойно, когда я сажусь в машину и включаю навигатор к дому Заура. Чую какую-то хрень. На всякий случай смотрю зеркала – нет, вроде, никто не пасет. С чего тогда интуиция стойку-то сделала?
Телефон неожиданно издает короткий звук. Я беру его и открываю смс от незнакомого номера.
“Ты еще жив, пес? Жаль. Борзый всего лишь щенок по сравнению с теми людьми, которые хотят твоей смерти. Скоро ты сдохнешь. Вопрос только времени. Сдохнешь, как псина в канаве, а твою сестру я поимею в рот лично и покажу потом это видео всей стране”.
Я с хлопком кладу телефон обратно на сиденье, едва не раздавив экран.
Смертник чертов. Но на этом свете задержался. Уже месяц успокоиться не может, и черт его запалишь, потому что человек явно шарит в анонимности. Каждый раз я получаю сообщения с нового номера. Каждый раз служба безопасности рапортует, что оно было отправлено с нового телефона, который перестал после этого отслеживаться.
И с каждым разом содержание этих сраных посланий становится все откровеннее и наглее.
Когда въезжаю во двор Заура, двое его людей грузят в машину что-то большое и орущее благим матом, завернув в темный брезент.
– Это что? – киваю я, выходя из машины, а мужики пожимают плечами.
– Биологические отходы. Ну, вы сами понимаете…
– Я сейчас этого говнюка сам биологическим отходом сделаю, – цежу я, направляясь к дому. Заур, скотина. Сколько можно в своем же доме грязно работать?
– Эй, – произношу, когда захожу в гостиную. Взгляд падает на столик, на котором лежат несколько неопознанных пакетиков. Все вокруг тут же застилает кровавая пелена ярости.
Очухиваюсь я, только получив прямой удар в голову. Все, что было до этого – забывается. Вылетает просто из головы.
– Карим, ты крышей двинулся? – выплевывает Заур, встряхивая кулак. Потом вытирает им разбитую губу из которой сочится кровь, – что творишь?
– Это что? – киваю я на пакетики, – тоже подсел? Я из тебя это дерьмо выбью. Не посмотрю, что названный брат.
– Долбоящик ты, – ухмыляется Заур, – тебе какой-то чай Алана передала. Сказала, что все равно ты ко мне заедешь. Бешеная ты скотина.
Я хмыкаю, глядя на бумажные пакетики. Ярость медленно отпускает меня.
Блин, ну да. Сестра Заура тащится по всей этой фигне, вечно привозит из заграницы всякие новые вкусы. Полный шкаф уже этих пакетиков. Надо было с самого начала сказать, что мне как-то все равно, какую траву пить, но сеструху Заура обижать не комильфо.
