Елизавета Елистратова "Времена давно минувших дней"

– Но я же видела!..

– Галлюцинации… Ты лежи-лежи, отдыхай.

Прошло пять минут. Я молчала, да и Никита не спешил ничего говорить. Он снова размешивал чай и шёпотом сказал, будто самому себе:

– Что же они тебя так не любят? – он протянул мне чай, я взяла его.

– Я не золотая монета, чтобы всем нравиться, – ответила я, сделав большой глоток.

– Да, само собой, но… – Никита отвернулся. – Они же с тобой даже толком не знакомы.

Я пожала плечами. В голове возникли ещё два вопроса, которые не давали мне покоя.

– А где мама с папой? Они в это время уже должны быть дома.

– Пошли в полицию. Если в полиции не возьмут дело о твоём избиении, то родителям этих уродов придётся выплачивать штрафы. А они за избиение не маленькие, поверь мне.

Я кивнула головой.

– А как ты меня нашёл?

Никита ответил не сразу. Он покраснел, засмущался. Казалось, он хотел мне соврать, но, в последний момент передумал.

– Я… Клару домой провожал. А она как раз у парка живёт.

Мои глаза загорелись.

– Новенькую девочку?

– Да…

– Она тебе нравиться?

– Отстань!

– Нет уж! Теперь мне нужно знать! Говори!..

– Отвяжись!

– Я никому не скажу! Обещаю!

– Ну ладно! – сдался Никита. – Она мне действительно нравится! Это что, так плохо?

Повисло молчание. Оно длилось недолго, но в нём чувствовалось напряжение.

– Никит, я хочу обратиться к психологу.

– Ага, надумала?

– Да. Мне кажется, что без него я не справлюсь.

Брат улыбнулся.

– Без проблем. Попрошу родителей, чтобы записали тебя к нему на следующую неделю.

Я улыбнулась ему в ответ, повернулась на бок и закрыла глаза, после чего, так и не допив свой чай, сладко уснула. Хорошо, что, у меня есть такой заботливый старший брат.

Глава 3

Когда делаешь что-то впервые, тебе всегда становится не по себе. Ты боишься накосячить, сказать что-то глупое. Вот и сейчас я ехала на автобусе до <<Триумф Плазы>>, предвкушая первую встречу с психологом.

Ливень лил как из ведра. Автобус часто останавливался и подолгу стоял на месте. Некоторые люди уже начали выходить из автобуса и идти к своей остановке пешком.

Наконец автобус остановился на конечной остановке и я вышла перед большим торговым центром, направившись в кафе <<Клён>>, которое находилось в нём.

Войдя в центр, я удивилась, насколько он огромен. Там было практически всё – ювелирные магазины, небольшие кафешки, ну и конечно же – магазины одежды. Но большинство магазинов одежды было только на первом и втором этаже. На третьем этаже, куда мне, собственно, и надо было, был кинотеатр, магазин игрушек и магазин книг.

Я поднялась на лифте, прошла мимо магазина <> и направилась под <<Детский мир>>, где и должно было быть кафе.

Психолог сидел в самом дальнем углу. Он уже неспешно пил чай и ел круассаны, которые заказал нам, чтобы я чувствовала себя на сессии более комфортно. Он увидел меня и улыбнулся.

Это был мужчина лет пятидесяти, с седыми усами и с лысиной на голове. На нём был надет серый деловой костюм с тёмными джинсами. Я робко подсела к нему.

– З… здравствуйте… – с опаской поздоровалась я.

– Здравствуй, Полина, – ответил он слегка хрипловатым голосом, – меня зовут Олег Викторович. Неудивительно, что твой брат позвонил именно мне. Когда-то мы с ним тоже работали.

– Как?! – удивилась я. – Никита тоже работал с вами?!

Психолог кивнул.

– Но я думала, что у моего брата нет проблем…

– У каждого человека есть проблемы, Полина. Порой и незначительные, но всё же проблемы. Кто-то относится к ним более легко, кто-то очень тяжело. Я сталкивался с разными случаями. И каждому своему пациенту я старался помочь.

– Думаю, что мне уже никто не поможет, – засомневалась я.

– Ну почему же?

Я взяла круассан, который лежал на тарелке, откусила его, а затем задала Олегу Викторовичу каверзный вопрос:

– Вы можете воскресить человека?

– Так вот, в чём дело, – он поправил очки, – к сожалению, нет. Я не волшебник. Но я могу лишь облегчить ту боль, которая наносит тебе эта ситуация. Расскажи мне, что ты чувствуешь?

Он достал блокнот и ручку. Я немного подумала. Что я чувствовала за последние дни? Ответ на вопрос не заставил себя долго ждать: я чувствую гнев, боль и непринятие другими членами своего класса.

Когда я озвучила это психологу, он покивал головой и спросил меня, слегка улыбнувшись:

– А кроме брата у тебя есть друзья?

– Нет. Сейчас нет. Вообще-то, раньше была подруга, но…

Краем глаза я увидела, как психолог записал в блокноте: <<Лучшая подруга>>. Он посмотрел на меня.

– Тебя мучает то, что её больше нет рядом? – предположил Олег Викторович.

– Да, – призналась я, – очень. Я не знаю, как жить без неё дальше. И я боюсь вспоминать то, что с ней случилось…

Психолог снова что-то записал в блокноте, а потом спросил:

– Какой она была?

– Она… она умела ценить каждый миг жизни. Это был человек, который мог понять меня без слов, который понимал, почему я делаю то, что делаю и всегда в мягкой форме указывал на мои ошибки, если я сделала что-то не так.

Я закрыла лицо руками. Слова обжигали горло. Было сложно ещё о чём-либо говорить и думать. Олег Викторович снова что-то записывал, но на этот раз дольше, чем в прошлый раз.

– Смотри, – он указал ручкой на свою писанину, – это твоё прошлое. Проблема в том, что ты принимаешь в нём лишь хорошие моменты, а плохие блокируешь. Но именно в плохих моментах и заключается твоя проблема. Ты боишься вспоминать, я понимаю, но чтобы разобраться, это просто необходимо сделать.

Я с недоверием посмотрела на него. Я не хотела. Никак не хотела. А надо. Потому что без этого проблему не решить. С другой стороны, терять мне абсолютно нечего. Надо попробовать. Как бы больно и тяжело не было.

– Хорошо. Я всё расскажу вам, – сдалась я.

***

То осеннее утро было особенно тёплым. Я шла в школу с Никитой и думала о том, что первое сентября – это последний день летних каникул. В первое сентября идёт школьная линейка, но ничего особо не задают, что не могло не радовать.

– Окончил седьмой класс, – радовался Никита, – Слава Богу!

– Впереди у тебя ещё восьмой и девятый, – усмехнулась я, – если, конечно, не хочешь остаться до одиннадцатого.

– Ещё чего! – мой брат слегка обиделся. – Я лучше в колледж поступлю, на правоохранительную деятельность.

В одиннадцать лет я ещё плохо понимала, что это такое. Когда ты мал тебе не особо интересны какие-то нудные слова. Легче поговорить о том, в чём хорошо разбираешься, даже с тем, кто постарше.

На школьном дворе уже во всю собирались дети. Их было не меньше четырёхсот. Первоклассники держали букеты красивых роз. Девочки и мальчики постарше были одеты чуть моднее. Как говорится, учителя тоже были <<в ударе>>. Все они стояли красивые и модные. Кто в платьях, кто в пиджаках и брюках. Сегодня все выглядели просто сногсшибательно, в отличии от меня, которая опять пришла на линейку в чём попало.

Броское чёрное платье, два светлых хвостика, белые гольфы. Ничего интересного в моём образе не было. Девочка как девочка.

– Не накручивай себя, – посоветовал Никита, – никто в этой школе не лучше тебя, поверь мне.

Я слегка покраснела. Такое ощущение, что брат обозвал меня, а не дал совет. Я неуверенно пошла дальше.

Линейка длилась долго и скучно. Прослушивание гимна, вынос флага, чтение стихов… Интерес у меня появился лишь тогда, когда мы вошли в класс и нас поприветствовала Светлана Александровна – классная руководительница моей прошлой школы. Она нежно держала за плечи двух новеньких – мальчика и девочку. У мальчика были рыжие волосы и веснушки, зелёные глаза весело разглядывали класс. У него была самая обычная белая рубашка и тёмно-синие штаны с чёрными туфлями. Девочка же напротив – была хмура, её короткие каштановые волосы небрежно лежали у неё на плечах. Её одежда была совсем не школьной. Фиолетовая юбка, белые кеды и голубая олимпийка, под которой виднелась белая футболка. Скрестив руки на груди, она осмотрела в класс и недовольно фыркнула.

– Итак, ребята, – начала Светлана Александровна, – сегодня у нас два новых ученика. Прошу любить и жаловать – Рома и Сан-Паула.

При упоминании последнего имени все в классе засмеялись, а девочка, стоявшая в середине класса ещё больше нахмурилась.

Светлана Александровна оглядела всех недоумённым взглядом. Затем она нахмурилась и пригрозила шутникам двойками по поведению.

– Не надо смеяться над чужими именами, – говорила она, – это невежливо, как минимум.

Те, кто смеялись неловко откашлялись и снова посмотрели на новых ребят.

– Так, Рома, пожалуйста, садись с Петром. Паула, садись с Полиной, у неё как раз свободное место.

<<Как и в прошлом году>>, – подумала я, однако озвучивать эту мысль не стала. Всё равно бы никто не понял.

Паула, не смотря по сторонам с опаской прошла на своё новое место. Я поздоровалась с ней, но она лишь нахмурилась и отвернулась. Странная девочка, что и говорить.

Учительница как всегда поздравила нас с новым учебным годом и заверила, что этот год будет особенным.

– А что, будет что-то интересное? – кокетливо поинтересовалась староста нашего класса Ангелина.

– Завтра, всё завтра, а пока идите домой и готовьтесь к учёбе.

– Очень интересно… – я шепнула это самой себе, но новенькая почему-то снова недовольно посмотрела на меня.

Все дружно встали со своих мест. Я, как обычно, ни слова никому не говоря пошла к выходу. Однако, когда я уже вышла из класса, Сан-Паула преградила мне дорогу.

– То, что ты моя новая соседка по парте ничего не означает, – проворчала она, – я таких, как ты, на завтрак ем!

Я лишь закатила глаза. Какая же всё-таки она грубая!

Я спокойно посмотрела на неё.

– Послушай, Сан…

– Сандра! Не смей звать меня полным именем! Терпеть его не могу…

Последнюю фразу она сказала очень тихо, из-за чего мне показалось, что, такое качество, как застенчивость в ней всё же присутствует.

– Хорошо, договоримся так: я не буду звать тебя полным именем и просить тебя о чём-то, но ты не будешь мне грубить. Договорились?

Я протянула ей руку, чтобы заключить сделку. Она поколебалась минуту, но руку всё-таки пожала. После этого она развернулась и ушла. Хорошее начало, ничего не скажешь.

***

– То есть вы с Сан… Эм-м-м… Я хотел сказать, с Сандрой, не очень хорошо начали знакомство? – сделал вывод Олег Викторович.

– Всё так, – подтвердила я.

– А Рома? Как он вёл себя в классе?

– Рома в классе стал всеобщим любимцем. У него было такое обаятельное чувство юмора, что невозможно было не засмеяться при каждой его шутке.

Психолог усмехнулся, но потом сделался серьёзнее.