R I. "P.S Реквием"

– Нет, – фыркнула Надежда. – Я танцевала с ним и могу сказать, что этот франт довольно приставуч, так и норовил прижаться поближе. Он не подходит. Я уже испытываю к нему отвращение.

Олег вздохнул:

– Поступай, как знаешь.

– Ты ведь меня поддержишь? – спросила Надежда, смотря ему в глаза.

– Всенепременно, – улыбнулся Олег и они раскланялись друг другу. Вальс сменился полькой.

Надежда хорошо осознавала, что попытка у неё была только одна. Вряд ли судьба вновь милостиво подкинула ещё одну возможность. И Надежда сделала ставку на незаметного, как выразился Олег, Сергея Горячего. Он казался ей глиной, из которой можно было слепить всё, что пожелаешь, и Надежда верила, что ей это под силу.

Она была мила и приветлива с ним, напросилась на танец, хлопала ресницами, интересовалось его делами, делала всё, что успела почерпнуть у тётушки Алёны. И уже к концу вечера по его блестящим за тонкой оправой очков глазам и легкому румянцу на щеках, она поняла – его сердце теперь у неё в руках, и она может играться с ним, как Снежинка когда-то с пойманным мышонком.

Когда Орловы возвращались в столичный дом, тётушка Алёна, что ехала с Надеждой в одной карете шепнула ей на ухо:

– Не упусти своего шанца.

– Только не попади впросак, – сказал, услышавший Олег. – Не думаю, что он из тех, кто действует первым.

– А мне этот Горячев понравился, – как бы между делом заметила Вера. – Он скромный и галантный.

Олег скептически приподнял бровь.

– Матушка будет в ярости, – с сожалением сказал Константин. – Она с трудом смерилась с выбором Фёдора.

– Эту бурю можно пережить, – махнула Надежда рукой, почувствовав, как рядом сидящая тётушка Алёна вздрогнула. – Он ведь посвященный.

А следующим утром случилось то, чего Надежда и Вера так долго ждали – дневная столица открыла им свои объятья, пусть и в кампании Олега и Семёна.

– Ох, – вырвалось из груди Надежды, когда та прогуливалась с братьями и сестрой по Золотой Аллее. – Неужели я не сплю?

Экипаж брать не стали, от столичного дома Орловых до Золотой Аллеи было пятнадцать минут неспешной ходьбы. На их радость, погода выдалась солнечной и теплой. Сёстры обошлись легкими накидками и кожаными сапожками.

Стоило им только ступить на мостовую, как они подумали, что попали в блаженные земли. Солнечные лучи играли на витринах, где располагались: украшение, платья, туфельки, ридикюли, румяна, сладости…

– Ах, – восторженно вздохнула Вера. – Наденька, ты только посмотри. Что за чудесные платья в том ателье, а какой на их лифе жемчуг.

Но старшая из сестёр уже ничего не слышала. Все её внимание было приковано к серёжкам в витрине ювелирного. Тончайшие листья и цветы опутывали чистый, словно слеза младенца циркон грушевидной огранки. Она так залюбовалась ими, что не заметила, как к ней подошел молодой человек в невзрачной шинеле.

– Прошу прощения, – тихо обратился он к девушке.

Она подняла на него хмурый взгляд, но стоило ей увидеть нарушителя своего спокойствия, как недовольство сменилось удивлением.

– Ах, это вы! – улыбнулась она Горячеву.

– Сожалею, что прервал Вас, – растянул он бледные губы в мягкой улыбке.

– Ну что Вы, – отмахнулась Надежда. – Пустяки. Я всегда рада достойному… собеседнику.

Легкий румянец покрыл острые скулы Горячева, и он нервно поправил круглые очки.

– Вам нравятся здешние украшения? – нашёлся он, после неловкого молчания.

– Да, – Надежда прошлась жаждущим взглядом по витрине. – Они очень прелестны, не находите?

– Тончайшая работа, – кивнул Горячев. – В моих мастерских трудятся самые лучшие мастера.

– Ваших мастерских? – Надежде сделала удивленное лицо, словно Орловы ни разу не покупали у него украшений.

– Да, – он немного выпрямился. – Это мой магазин. Вам пришлись по нраву эти серьги?

– Да, – кивнула она, предвкушая добычу. – Эти…

– Тогда я дарю их Вам, – он открыл дверь ювелирного магазина, и жестом пригласил её войти.

Надежда мельком обернулась на неподалеку стоящих Олега и Веру. Сестра смотрела на них во все глаза, затаив дыхания, а брат кивнул ей головой в сторону открытой двери. Надежда сделала шаг вперёд.

Как только колокольчик над дверью звякнул, к ним поспешил работник с лихо закрученными усами.

– Сударь, – расплылся он в подобострастной улыбке. – Как поживаете? Ах, вы с дамой.

– Упакуй, вон те серьги с цирконом, – бросил ему Горячев.

– Сей момент, – раскланялся продавец.

Надежда смотрела, как его ловкие пальцы заворачивают украшения, которые скоро станут её собственностью, и понимала – она не прогадала. Горячев был богат, не прихотлив, и точно задарит её драгоценностями.

– Вот, – Горячив передал ей серьги. – Думаю, Вы будете в них великолепны.

– Благодарю, – глаза Надежды блеснули, и она, взмахнув ресницами, произнесла. – Надеюсь Вы как-нибудь заглянете к нам на чай.

И пока он не успел предложить проводить её до дома, Надежда вальяжно удалилась.

– А он щедрый, – хмыкнул Олег, разворачивая чужой подарок.

– Может стоило хотя бы поприветствовать его? – спросила Вера, тоже с интересом смотря на серьги.

– Тогда бы мне пришлось платить, – поморщился Олег. – Стипендии нынче и на самое необходимое редко хватает, а батюшка мне больше денег не высылает.

– Ах, какие красивые, – Надежда не могла налюбоваться на подарок.

– Только скажи матушке, что это мы их купили, – посоветовал Олег.

Надежда покивала и тут же решила надеть обновку. Скромные серьги из серебра были брошены на дно ридикюля, а новые отлично подошли ей и хорошо смотрелись с её нарядом.

– Если он будет дарить мне подобное, хотя бы раз в месяц, я готова за него хоть завтра замуж выйти.

– Ты очень дорогая жена, – присвистнул Олег.

– Конечно, – хмыкнула Надежда. – Я знаю себе цену.

– А где Сёма? – вдруг спросила Вера.

Серьги были позабыты. Троица за озиралась по сторонам. Ребёнка рядом не было. Но не успели сёстры поднять шумиху, как Олег с облегчением вздохнул и сказал:

– Да вот же он где.

Семён стоял у витрины магазина игрушек, прижав нос к толстому стеклу. Там, внутри, среди кукол, мячей, сабель и лошадок, стоял, расправив свои белоснежные паруса, мощный фрегат. Мальчик так им увлёкся, что потерял всякий интерес к происходящему вокруг. Был только фрегат. Фрегат и Семён.

– Может купим его? – спросил Олег, положив руки на плечи мальчика.

– А можно? – с надеждой спросил Семён. – Матушка разрешит?

– Мы просто купим его, и она ничего не сможет поделать, – заверил его Олег. – Ну что? Хочешь получить фрегат достойный только самых великих путешественников?

Семён закивал, пребывая в щенячьем восторге. Дело было решено.

Они гуляли по столице до самого вечера. Обошли всевозможные магазины, паркам, посетили театр, и даже съездили на скачки. А с заходом солнца на улицах зажглись фонари. Они выглядели так, словно кто-то сунул в банку упавшую звезду.

– А что там внутри? – спросил Семён, остановившись у одного из фонарей, освещающих набережную.

– Жир, – ответил Олег.

– Как он там оказался?

– Его наливают фонарщики.

– А кто такие фонарщики?

– Те, кто зажигают фонари.

– Ах, как много вопросов, – вздохнула Вера.

– Вопросы, это хорошо, – Олег одобрительно потрепал Семёна по плечу. – Всегда задавай вопросы. Понял?

Семён энергично закивал.

– Только поменьше в присутствии тётушки Марии, – добавила Надежда.

Вера покивала, подтверждая слова сестры.

– А там?.. Там что? – спросил Семён, приживаясь к перилам. – Давайте сходим туда.

Его лихорадочно блестящий взгляд карих глаз был направлен на другой берег, где сверкали тысячи огней. По эту сторону реки людей почти не осталось, а те, кто проходил по мостовой держали свой путь домой, к горящему камину. Свет в окнах гас, и город становился всё тише и тише. Но там… Все было по-другому, словно вся сила Царь – Града собралась в нём, чтобы насладиться пришедшей ночью.

– Там, – Олег положил руки на плечи Семёна, – пропасть.

Семён удивленно моргнул.

– Ты меня обманываешь. Какая же это пропасть, там ведь люди, и огни, и смех, и…

Хватка на детских плечах усилилась.

– Если перейдём этот мост, то назад дороги не будет, – предупреждающе сказал Олег.

– Почему? – недоумевал Семён.

– Она не отпустит, – выдохнул Олег.

– Кто?

– Бездна.

Мальчик перевёл на Олега непонимающий взгляд.

– Думаю, на сегодня прогулку можно закончить, – по-доброму улыбнулся он Семёну, мягко подталкивая его в направлении столичного дома Орловых.

– А в следующий раз мы туда сходим? – спросил мальчик, оглядываясь на манящие огни.

Олег только хмыкнул.

Следующим утром, когда рассвет толком не успел забрезжить, карета Орловых уже держала курс на загородное имение. Надежда сидела, привалившись к стенке, и через окно, глядела в мутное утро. Мимо проплывали дома, мосты, фонари, словно растворяясь в рассветной дымке. И стало так тоскливо на душе, словно на мгновение дали насладиться желаемым, а затем его отняли.

Если бы ей дозволили решать, то она бы осталась в Царь – Граде ещё на денёк или два, а может быть и дольше…

Шли дни, а от Горячева не было не единой весточки, словно он вовсе не был очарован ею и решил прекратить всякое знакомство.

– Кто бы он ни был, не жди его, – сочувственно сказала тётушка Алёна, заметив, как Надежда в очередной раз неотрывно смотрит на закрытые кованные ворота. – Наденька, он не придёт. Ты лишь тешишься бесплодными надеждами.

– Так было и с Вами, тётушка? – тихо спросила она, всё также наблюдая за воротами, где рядом кроной качали вязы.

Тётушка Алёна поджала губы, и опустила потускневший, от пролитых в юности слез, взгляд. Возможно, Надежда бы и страдала от разбитого сердца, но Горячев был ей дорог также, как красивая ваза, которую ставишь на комод, и забываешь там на несколько лет. И даже, если разобьётся, не страшно, можно купить новую.

Куда больше её волновал ключ к собственной свободе, который был у Сергея Горячева. И если он не хочет отдавать его добровольно, то она сама вырвет его из рук Сергея. Помощником ей в этом деле мог быть только один человек, который частенько уступал женским капризам своих любимых сестёр.

Опасаясь того, что её просьбу к Олегу увидит тётушка Варвара, которая проверяла все письма, выходившие из-под руки молодой женской поросли. Надежду даже посетила мысль, доверить всё ветру, но слов было слишком много, и он бы растерял их по дороге, принеся Олегу, какую – нибудь несуразицу. И тогда она вспомнила, как в детстве они играли в чиновников Тайной Канцелярии и колдунов. Тогда, воображая себя секретной организацией, они писали друг другу записки молоком (подсказка от дядюшки Льва). Буквы проступали на бумаге при нагревании, в чём им помогали камин и свечи.

На одной половине листа она написала чернилами множество пустяков и пожелания хорошего самочувствия, а на другой молоком просьбу немного подтолкнуть Горячева к нужным действиям. Как и ожидалось, перед отправкой письма тётушка Варвара тщательно его прочла.

Ответ от Олега пришел через неделю вместе с южным ветром. Он приподнял край кружевного зонтика, которым Надежда прикрывалась от майского солнца во время прогулки, и прошептал ей на ухо: «Ты лишилась рассудка?».

Тогда Надежда написала ещё одно письмо с более аргументированным содержанием. На этот раз, ответа пришлось ждать дольше. Изнывая от медленно тянущихся минут, она, то перебирала все имеющиеся в доме украшения, то бесцельно бродила по саду и нигде не могла найти себе места.

Но всё это стоило новости о визите Горячева в дом Орловых. Тётушка Варвара испуганно ахнула и грузно упала в кресло, стоило матушке зачитать послание вслух.