Любопытство попутчика начинало уже раздражать Антона. "Внешне-то он прост, напоминает скомороха, но, кто его знает, что у него за пазухой, – размышлял Вилов. – Как прижмет только к стенке, как даст под дых".
– Вот и здорово. Вместе времечко веселей летит. И вообще даже завтракать хочется, – засмеялся Садовников. – Угощу вас сейчас астраханскими деликатесами.
– А я ничуть не голоден.
– Ой, да вижу я вас, Антон Антонович, насквозь. Застенчивый, как девушка, худой, не доедаешь, – строго произнес Афанасий Лукич. – Не пропадать же этому добру от родственников. А ну-ка быстро умываться, чистить фрак.
Антон без звука подчинился, потянувшись к полотенцу. А миниатюрный столик через пять минут уже ломился от яств. Причем сервирован соседом был мастерски. При виде копченых окорочков, персиков, икорки, красного вина у Вилова на душе отлегло, посветлело. Он даже замурлыкал про себя:
"Пароход белый, беленький, белый дым над трубой, мы по палубе бегали, целовались с тобой…"
– Застенчивость хороша всегда вовремя, сынок, – философствовал Афанасий Лукич. – Скажем, при получении ордена.
– Вы не чародейством подрабатываете?
– А как ты догадался? Я люблю готовить, кулинарное училище с отличием окончил и нисколько не чураюсь факта этого. В буфетах и кафешках начинал, подрос, теперь заведую на фабрике столовой. Вот какие дела.
– Вашим домашним крупно повезло.
– Кому? А я вдовец, Антош, четвертый год бобыль, – грустно сказал Садовников. – Домашних никого. Одиноко бывает до ужаса. Меня со многими знакомили невестами, но после моей Катеньки… Однолюб я, сынок.
Давно уже Вилов не завтракал с таким нескрываемым удовольствием. Все-таки добрый попутчик многое значит. Да и вино оказалось крепленым, густым, задиристым. У Антона с полстакана закружилась голова. Он предложил:
– А давайте споем?
– Не поймут, разбудим всех.
– Вполголоса, Афанасий Лукич.
– Хорошо.
Откашлявшись, Вилов всплеснул руками и затянул:
– Очарована, околдована, с ветром в поле когда-то повенчана…
Садовников, не зная слов, подпевал окончания, а потом заплакал, не стесняясь, смахивая слезы рукавом. Антон даже растерялся:
– Это же песни, Афанасий Лукич, фантазия.
– Это жизнь, сынок, – вздыхал Садовников. – А чьи стихи?
– Заболоцкого.
– Умница, все знаешь, образованный, а я – деревня. Вот, к примеру, теплоход наш называется "Александр Бестужев". А кто он такой, этот Бестужев?
– Декабристом был, писателем, критиком.
Садовников обнял Вилова:
– Люблю я ученых людей.
Не сговариваясь, они дружно вышли на палубу, облокотились на перила. Вокруг никого. Теплоход рассекал спокойные волжские волны.
– Красота, – шептал Афанасий Лукич. – Посмотри, какая вон коса с чайками. Сейчас бы на нее, да с удочкой. Ты не рыбак?
– Любитель.
На палубе стремительно появилась темноволосая, стройная девушка в ослепительно белом платье. Вилова точно обожгло – Аленушка. Закуривает нервно, неумело, жмурится от утреннего солнца, такая родная и близкая.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=69816580&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
