Влад делает скользящий шаг мне навстречу.
Чую, разозлила я его. Он в угол загнать меня желает. Тогда пусть он знает, что я не дамся без боя!
– А на кого я похож, по-твоему?
– На напыщенного индюка! – тыкнув в непробиваемую мужскую грудь пальцем, я выпаливаю. С остервенением, отвращением и с затаившейся болью. До хрипоты и потемнения в глазах. – Ты трус, Влад! И причин этому множество! Ты и представить себе не можешь, какая ненависть по отношению к тебе жила во мне! Ты дерьмовый человек! И это еще мало сказано!
Вдоволь накричавшись, делаю глубокий вдох. А когда кислород достигает мозга, я наконец могу оценить масштаб проблемы.
Сама того не ожидала, что позволю себе вывалить на Влада весь негатив, годами копившийся во мне, но парадоксальным образом мне нисколечко не стыдно.
Напротив, я кайфую от чувства освобождения.
Его челюсть плотно сведена, ноздри трепещут, а в глазах растет буйство ярости, окрашивая радужку зловещей чернотой.
Ему ничего не стоит приструнить меня. Сделать из рабочей кобылки трепетную лань. Он может сослаться на контракт и внести в него корректировки.
Тем не менее Влад всего-навсего молча сверлит меня взглядом. Пытливо, словно ждет, когда я поддамся ему. Я тоже следую его примеру. Стою напротив и держу его на незримом поводке, мысленно обвиваю им его шею и сдавливаю туго. Мы играем в убийственные гляделки до тех пор, пока под моим натиском Влад не отводит глаза в сторону.
– Что ж. Ладно, – говорит он как ни в чем не бывало. – Попрактиковаться в скандалах нам тоже надо было поучиться для большей правдоподобности.
Он лениво вынимает из кармана штанов телефон, снимает его с блокировки и передает мне, словно тем самым делает одолжение.
Заставка – сразу мимо. Фотки – ничего стоящего.
Как раз в этот момент ощущаю вибрацию, а на экране всплывает сообщение на английском от абонента по имени Бобби: "Делай как знаешь, только не влюбись в нее" и три смеющихся смайлика.
Вот как? Ах ты, сукин сын! Уже разболтал кому-то обо мне? И им теперь смешно?
Это мне должно быть смешно со всей этой ситуации, но меня в отличие от него останавливает дебильный пункт о неразглашении.
Я тотчас возвращаю Владу смартфон, кое-как притушив в себе горящее желание вмазать ему профилактическую пощечину.
– Я скину тебе парочку фоток Алисы, поставь какую-нибудь из них на заставку, – авторитетно даю распоряжение, и, чтоб вконец уничтожить его идею, добавлю: – А еще твой дом слишком идеальный.
– В смысле?
– В прямом. В нем нет изъянов, а должны быть. Да невооруженным взглядом видно, что, если ты и приводил сюда девушек, то строго по определенному назначению. Тут нет следов женщины, не говоря уже о ребенке.
– Ты в этом так уверена? – косо он ухмыляется, нагоняя на себя пуха с тону.
Влад приближается ко мне еще на один шаг, чем выбивает воздух из легких.
– В чем конкретно?
Он снова сокращает между нами дистанцию. Практически впритирку становится, заставляя меня вскинуть голову и почувствовать дискомфорт в области солнечного сплетения.
– В том, что, как ты выразилась, я приводил в свой дом девушек строго по назначению.
Рот кривлю и киваю неуверенно. Красный "трофей", найденный в его спальне, до сих пор мельтешит у меня перед глазами.
Мне хватает ума понять, что девушка, носящее это белье, была мимолетным явлением. Таких явлений у него, должно быть, было в избытке.
– Это же как дважды два! А знаешь, как я это определила?
Он наклоняется к моему лицу и дышит на меня мятой.
– Удиви меня, – его шепот оставляет раскаленные следы на моем лице.
В глотке горький ком растет. Тело покрывается ледяной пленкой. Меня враз поглощает парализующая кома.
Я словно попала в зыбучие пески. Шелохнуться не могу.
В напряженной тишине сердцебиение шумит в ушах и отчаянно долбит в ребра, заглушая тиканье настенных часов и звуки телевизора.
Плечами передергиваю, сбрасываю с себя навязчивый морок.
В итоге я делаю усилие над собой и отхожу от него. Пячусь, не спуская его из виду.
– По твоей девственной кухне и утвари. Такие идеальные поверхности я видела только на прилавках выставочных центров. На плите же никто и никогда не готовил, а на разделочной доске нет ни единого повреждения!
– Поражаюсь, как с такими дедуктивными способностями ты до сих пор работаешь на меня, а не протираешь штаны в каком-нибудь следственном отделе, – проговаривает с издевкой.
Я стою как оглушенная, вглядываясь в его лицо с налетом высокомерия. Накатывает приступ удушья…
Разочарование. Оно вновь захлестывает. Пока оно не затопило меня изнутри, я сбегаю от него, а следом слышу, как что-то железное грохается на пол и все это сопровождается глухим рычанием Влада.
– Юль, ну куда ты? Ну, извини меня, я не хотел тебя обидеть, – стенает он очень даже правдоподобно, что раздражает куда больше, поскольку я боюсь купиться на это. Ладонями накрываю уши, но его голос все равно врезается в сознание: – Я понимаю, у тебя сложилось обо мне мнению, но, поверь, все это лишь ошибочное суждение. На самом деле все не так, как ты думаешь!
– Оставь меня, прошу… Я не настроена сейчас на философские беседы, – молю я в ответ.
Хватит с меня!
Пока я еще могу взять ситуацию под контроль и пока мне не нужно изображать из себя ту, кем я не являюсь, то постараюсь свести наше общение к минимуму. Влад странно влияет на меня. Складывается ощущение, будто я распадаюсь на части. Как бы по завершению мне не пришлось собирать себя по кусочкам.
Я решительно направляюсь в кухню, где намереваюсь по-быстрому сварганить ужин из имеющихся продуктов, а заодно укрыться от источаемой токсичности Влада.
По-хозяйски я распахиваю дверцу холодильника и едва ли не вырываю ее с корнями. Омрачившись скудному выбору, я выгружаю три последних яйца с овощами. Кладу томаты и перчик в раковину, споласкиваю. Я выдвигаю все ящики в поисках ножа, и в результате нахожу его в потайном блоке.
Поворачиваюсь к разделочному столу и замираю на секунду, поскольку присутствие Влада сбивает меня с толку. Оказывается, он проигнорировал мои мольбы. Все это время он находился в двух метрах от меня.
Поразительно, как быстро равнодушие может трансформироваться в лютую ненависть.
Влад не обращает внимания на мои жалкие потуги сохранить спокойствие, когда я слишком экспрессивно взбиваю венчиком яйца. Я так увлекаюсь, что яичная смесь фейерверком разлетается по периметру кухни.
Он наваливается грудью на кухонный островок, с нескрываемым азартом отслеживает каждое мое движение и, похоже, не собирается никуда уходить.
Это знатно действует на нервы.
– Поговорим сейчас или мне лучше дождаться, когда у тебя в руках не будет холодного оружия?
Ставлю миску на стол, бросаю венчик в раковину. На сей раз я воинственно хватаюсь за нож. Картинно взмахиваю им и разрубаю острым лезвием томат ровно посередине.
– Это сойдет за ответ? – бросаю ему вызов.
Влад вдруг расплывается в улыбке.
– Вполне. Продолжай, у тебя отлично получается расположить к себе собеседника.
– Тогда говори, если не боишься случайно попасть под руку.
– Давай обмозгуем мелочи вроде того, где мы познакомились.
– На утренней пробежке, – отвечаю я, даже не раздумывая, ведь именно на пробежке он и подстерег меня, а потом все так закрутилось до двух полосок на тесте.
– Почему именно на пробежке, а не на выставке кухонной мебели, например? – со скучающей миной задается вопросом.
Сжав до боли нож в ладони, я застываю на месте.
Смотрю на Влада в упор и ощущаю, как у меня дергаются оба глаза.
Испытывает меня или издевается?
– Потому что мы познакомились на пробежке в парке, а не на выставке. Логично?
Уйдя в раздумья, Влад крадет со стола дольку помидора и отправляет себе в рот. И как же мне хотелось шлепнуть его по загребущим рукам. Что-что, а эта привычка осталась неизменной.
– Не думаю, что отец поверит в сказку про пробежку по утрам, – проглотив еще одну дольку, он облизывает пальцы и плечами жмет. – В те времена мое утро начиналось в лучшем случае в обед, но пускай будет по-твоему.
– Что значит, пускай будет по-моему? Влад, что с тобой? Неужели ты…
Внезапная трель его телефона прерывает нашу беседу, переросшую в бред сумасшедшего. Влад достает телефон из кармана, миленько улыбается экрану, а затем в спешке ретируется, отвечая на звонок на американский манер.
Наверное, тот самый Бобби позвонил, чтобы в очередной раз промыть мне косточки и посмеяться надо мной…
Я не узнаю Влада.
По правде говоря, я не узнавала его еще задолго до этой ситуации, в которую он втянул меня. Но сейчас, когда, стало быть, мы нашли точки соприкосновения, ничего не меняется. Напротив, все только усугубилось, а количество вопросов значительно возросло. Один из них мучает меня больше всего: а тот ли это Влад, которого я когда-то впустила глубоко в свое сердце?
Я уже ни в чем не уверена.
Если раньше мне казалось, что он изменился до неузнаваемости, нарочно блокируя все воспоминания обо мне и моей беременности, то теперь я начинаю сомневаться в себе.
А не выдумала ли я его?
Каким бы черствым и бессердечным человек ни был, он не стал бы добровольно лезть в те же сети, откуда смог выпутаться. Не стал бы преднамеренно сближаться с той, от кого отказался. А, видя в моей дочери схожие с ним черты, не смог бы устоять, чтобы не поинтересоваться о том, куда я потратила те деньги, что он перечислил мне на аборт. Не смог бы, пускай даже если для него это просто дурацкий спектакль.
Мой Влад, которого я знала, точно не смог бы, несмотря на его выбор, который оказался не в мою пользу…
А что за человек так хладнокровно пользуется нашим доверием, втаптывая его в грязь, я понятия не имею.
Не знаю стоит ли вообще ему доверять…
Решено.
Поутру, когда у нас еще будет время до прибытия гостей, я постараюсь вывести Влада на чистую воду.
Если потребуется, то нарушу обет молчания, но дорвусь до настоящей причины, по которой он бросил нас. Я узнаю, невзирая на боль, которую он может мне причинить, потому что больнее, чем он сделал мне шесть лет назад, он уже сделать не сможет.
8. Среди ночи…
Ужинаем мы с Владом по отдельности: он на кухне, мы с дочкой подальше от него – в гостиной, после чего к нам приезжает целый грузовик с вещами из съемной квартиры.
Этого добра должно вполне хватить для того, чтобы искусственно создать семейную атмосферу.
Если убрать за скобки некоторые нюансы вроде холодильника, в котором мышь повесилась, и отсутствие принадлежностей для ванны, можно подумать, что в этом доме действительно проживает ни в чем не нуждающаяся семья.
Далее я осуществляю еще парочку заказов, оформляю "родительскую" спальню и ванную комнату, раскладываю привезенные продукты в холодильник.
В общем верчусь как бешеная белка в колесе, а Влад тем временем оформляет доставку и сборку детской мебели. Мужчины в рабочих комбинезонах устанавливают ее в свободной комнате, которую Влад выделил "нашей" дочери в качестве детской на момент приезда новоиспеченного дедушки.
Счастью Алисы нет конца и края. В ее больших ореховых глазах, обрамленных длинными темными ресницами, застыли восторг и признательность по отношению к папаше. Особенно если учесть, что эту дорогущую мебель мы вправе забрать в свою новую квартиру, щедро преподнесенную Владом… пока что только на бумаге.
Вся эта суматоха стихает ближе к полуночи. Алиска уже сладко сопит, звездочкой распластавшись на кровати.
Я принимаю душ, переодеваюсь в застиранную и уже давно выцветшую пижаму, развешиваю наши вещи в гардеробной, а затем отправляюсь в детскую с проверкой.
Там я из последних сил навожу финальные штрихи. Сооружаю уголок, куда распределяю все игрушки Лисички. Развешиваю ее рисунки на стенах и расставляю рамочки с фотографиями, заблаговременно отредактированные Владом в фотошопе.
А он хорошо над ними потрудился. Качественно, что и не скажешь, что это подделка. Имитация, как и все в этом доме.
Взяв с полочки одну такую фотографию, я на миг теряю связь с реальностью. Мысли переносит меня куда-то в параллельную вселенную.
А куда же еще?
Ведь только в параллельном измерении у нас могло быть совместное будущее. Прекрасное будущее. Одно на троих.
Я неосознанно провожу подушечкой пальца по изображению Влада, с трепетом смотрящего на меня. Ощущаю электрический импульс, проходящий сквозь тело, как при прыжке в неизвестность. Тягучий сгусток энергии движется по моим венам и концентрируется в области грудной клетки, разнося по телу тепло и приводя меня к гармонии. Но постепенно его улыбчивое лицо становится нечетким и мутным, словно оно мистическим образом испаряется со снимка, потому что на самом деле на нем его быть не должно. И только позже я осознаю, что картинка просто расплывается из-за скапливающихся в уголках глаз слез.
Дикость какая…
Ну уж нет. Он недостоин этого. Ни одна слезинка не прольется из моих глаз из-за этого негодяя.
Утираю влагу с нижних век, ставлю фотографию на полочку и выключаю в комнате свет. На мысках иду по темному коридору, надеясь, что по дороге не встречусь с Владом.
