– Влад! – я бежала за ним, но никак не могла догнать. Это походило на страшный сон, наша идиллия и взаимопонимание рассыпались у меня перед глазами. – Влад! Влад, остановись!
Он отдалялся в сторону реки. Вечерами мы проделывали этот живописный путь, спокойно гуляя, наслаждаясь природой и каждый раз радуясь, что поменяли неживой бетонный мегаполис на спокойную загородную жизнь, полную гармонии и умиротворения. Узкая тропа была усеяна мелкими камнями и ветками, они больно впивались в босые ступни, но я продолжала бежать. Дорожка круто свернула направо, скрыв Влада за поворотом. Я ускорила бег, а когда выбежала, не увидела мужа – он уже спустился к реке. В тот момент я лишь отчаянно молилась, чтобы он стоял там, не делая никаких глупостей. Никогда прежде подобные деструктивные мысли относительно Влада не пробирались в мое сознание: он всегда был скалой, опорой, маяком. Именно ему пришлось когда-то вытягивать меня из омута отчаяния, неужели теперь и он находился на страшной грани безумия и помешательства. Мой разум отказывался понимать происходящее.
Я резко остановилась, когда увидела мужа, стоявшего по колено в ледяной воде. Бесконтрольно полились слезы, горькие, душераздирающие. Я начала спускаться с крутого берега, но вдруг оступилась, не видя тропы за мутной пеленой перед глазами. Испуг так перехватил дыхание, что я даже не вскрикнула, когда жестко приземлилась на локти. Я почувствовала, как голова отскочила от твердой глинистой земли, но движение не прекратилось, меня потащило ниже по склону, кожа на лице и руках сдиралась об острые камни, осколки ракушек и торчащие сухие коряги.
– Мира! Мира! – повторял голос Влада, сквозь невообразимый гул в ушах.
Я застонала и почувствовала, что его сильные руки «собирают» меня или то, что от меня осталось, поднимают с земли. Постепенно мир вернулся в привычное вертикальное положение, оставив центрифугу падения позади. Влад усадил меня на песок недалеко от линии воды.
– Как я напугался, надо срочно все промыть, – он держал мои руки, осматривая их. Когда я опустила глаза, то на светлую юбку закапали крупные капли крови. Я машинально вырвала руку и тыльной стороной провела по подбородку, вся кисть окрасилась в алый. Только тогда я почувствовала боль.
– Мама, что произошло? – Лиза отпустила Лею на пол холла и стремительно направилась ко мне. Я взглянула за спину дочери, Влад уводил любопытных внуков в гостиную: ни к чему им видеть ужас их матери.
Наша легенда была простой и максимально близкой к правде: мы с Владом прогуливались к реке, я оступилась и упала с крутого откоса. Вот и все. Однако видя панику в глазах дочери, я понимала, что она обрушит весь свой гневный пыл сначала на меня – за неосторожность, затем на отца – за то, что не удержал. Такой уж была Лиза – реактивная на первые эмоции и богатая на последующее сострадание. При этом, она оставалась неугасаемым оптимистом, видя во всем светлые стороны. Хорошее качество, особенно в столь непростое время.
Высказав законную порцию негодования, дочь крепко обняла меня. Из-за угла уже выглядывали Рэй и Лея, придерживаемые дедушкой. Когда Лиза отпустила меня, внуки бросились ко мне рассматривать силиконовые заживляющие повязки на руках и лице.
– Ничего, просто ссадины, быстро пройдет, – отвечала я на их расспросы.
– Ба, а так тебе больно? – спрашивала Лея, и, проверяя свою гипотезу, рожденную в маленькой сообразительной голове, сильнее надавливала на повязки.
– Не больно ей, – ответил Рэй вместо меня, – это только сверху мягко, а внутри твердое основание с искусственной кожей. Помнишь, у меня на коленках такой же был?
Лея деловито кивнула брату, будто поняла все, что он сказал. Конечно, никакого твердого основания и, тем более, искусственной кожи внутри повязки не было, но мне, действительно, не было больно: герметично закрытые силиконовым пластырем снаружи раны будто зацементировались и быстро восстанавливались с помощью искусственных фибриллярных белков.
– Ого, никак нападение диких птиц! – по холлу раскатился басом голос Николая.
– Мира, дорогая, – качая головой, ко мне направилась Теона, его молодая жена.
Николай Зиверс был старинным другом Влада. Помимо их дружбы только одно оставалось неизменным: любвеобильность Николая. Теона была его четвертой женой и, как водится, самой молодой из всех. Хотя каждая из прежних жен прошла процедуру раннего омоложения и выглядела не старше тридцати лет. С первой женой мне не довелось познакомиться, вторая жена родила Николаю старшего сына – Кира, третья – младшего – Стаса, мужа нашей дочери Лизы. И вот, спустя четверть века, Николай готовился стать отцом в третий раз. Округлившийся живот Теоны был нескрываемо виден под полупрозрачной блестящей тканью дизайнерского платья.
– Проходите все в гостиную, – муж крепко обнял друга и похлопал по плечу. – Нико, ты в хорошей форме!
– Надо соответствовать, – Николай подмигнул в сторону Теоны, которая вышагивала длинными стройными ногами в сторону гостиной.
Я хмыкнула, но тут же сама себя одернула – счастье нашего друга было превыше всего. Если недалекая Теона делает его счастливым, так тому и быть. Дом наполнялся людьми, и только Вэл все еще не пришел и даже не перезвонил.
– Ты не связывался с Вэлом? – спросила я Кира, когда он появился на пороге. Они с детства были лучшими друзьями.
– Нет, Мира, а нужно было? Я подумал, что сегодня увидимся здесь, – Кир нахмурился, заметив мое беспокойство.
– Ничего, проходи ко всем. Он придет, все в порядке, – я и сама не понимала, почему так переживала. Вэл всегда был несколько отстраненным от семейных дел. Его меланхоличный и спокойный, как ледяная вода в реке неподалеку, характер выковался с детства. Почему-то я связывала его вечную закрытость с ранней потерей отца. Однако сын не был холоден, скорее, сдержан на эмоции. Настолько сдержан, что после самоубийства своей девушки десять лет назад отгородился от всего мира за непробиваемой стеной депрессии. Моему мальчику выпала нелегкая участь в жизни: ему рано пришлось столкнуться со смертью родных людей. Я же до конца дней буду винить себя в том, что не способна была правильно объяснить ему причины своей апатии в обоих настигших его трагедиях.
– Давайте начнем, – Влад расположился в уютном синем кресле. Не знаю, осознанно ли он не выбрал для беседы огромный дубовый стол, за которым проходили наши воскресные обеды. Возможно, он хотел избежать нелепого официоза, так приевшегося ему на работе во время обсуждения налоговых злоупотреблений за аналогичными круглыми столами, или подсознательно не желал смешивать приятное еженедельное времяпрепровождение с семьей и серьезную беседу, выпавшую на День Памяти. – Друзья, семья, думаю, вам есть, чем поделиться…
– Ну и устроили они, конечно, спектакль! – Николай вскинул руки и наклонился вперед, подавшись к Владу. – Ты же не думаешь, что это все всерьез?
– А я думаю, что Лиана не врет, – деловито возразила Теона. – Ее жесты и мимика говорят о том, что она очень открытый и прямолинейный человек. Вы видели ее глаза? Это же настоящие глаза оленя – добродушные и интеллигентные.
– Ха, – Макс пренебрежительно прервал пылкую речь Теоны, – ты серьезно? Физиогномика? Ты хоть осознаешь, что это не наука?
Макс для усиления закатил глаза, а Теона скорчила детскую обиженную гримасску, достойную трехлетней Леи. Я тихонько ухмыльнулась. Стоя в углу гостиной, я оставалась незамеченной для всех, кроме Влада.
– Макс, не нужно лишних ссор, мы выслушаем мнение каждого, – строго сказал Влад. – Теона, девушка на видео сказала, что она не является реальным человеком, значит, ее могли изобразить именно такой, чтобы внушать доверие.
Столкнувшись с непробиваемым аргументом, Теона откинулась на спинку дивана, не желая больше вступать в разговор.
– Нико, почему ты думаешь, что это спектакль? – продолжил Влад.
– Как бы меня ни бесил современный кинематограф, но давненько я не видел подобных низкопробных сюжетов. Что за бред несла та девица? – Николай дотянулся до своего бокала, в котором, по обыкновению, плескалось янтарное бренди.
Влад молча кивнул, пока он не высказывал своих идей никому, кроме меня. Когда днем мы возвращались с берега, муж поделился со мной своими мучительными размышлениями. Поскольку не было ни единой сферы жизни, которая не подчинялась бы ИНС, в его прогнозах опасность для нас возрастала до предела. Всё в нашем мире – от работы простейших роботов-доставщиков до управления беспилотными самолетами и космическими спутниками, от приготовления порции карри в ресторане до жизнеобеспечения целого города – было автоматизировано и контролировалось строгими математическими алгоритмами нейросети, не допускавшей субъективных ошибок, лишенной «человеческого фактора». Новые обстоятельства раскрывали глаза на слепые пятна казавшейся прежде устойчивой системы миропорядка и оттого приводили в первобытный ужас.
Влад передал слово Киру, широкий кругозор которого меня всегда восхищал. Кир прокашлялся.
– Наверное, вы все посмотрели и само видео, которое уже кто-то успел окрестить «откровениями Лианы», и многочисленные обзоры на него. У меня нет единого мнения, я… – он опустил глаза, подбирая правильные слова, – я скорее скептически отношусь ко всему, особенно, к возникшему ажиотажу. Если это правда, а не скрытая реклама чего-нибудь… хм, новой серии VR-установок, к примеру, то дела наши паршивые. Я имею в виду дела человечества.
Кир пожал плечами, его ясные светлые глаза были мрачными. Смотря на него, я думала только об одном: «Где же Вэл».
– Я согласен с Николаем, – Макс снова вступил в диалог. – Честно говоря, мне даже обсуждать неинтересно, пап. Потом окажется, что это первая серия нового голографического сериала или что-то в таком роде.
Влад снова кивнул и ненадолго погрузился в раздумья. Было слышно, как в соседней комнате Лея и Рэй смеются над чем-то, что Лиза поставила им на VR-установке: наверное, в виртмире они играют в гонки на носорогах или собирают волшебные кристаллы, прыгая по воздушным шарам. Современные VR-игры для детей не отличались особой смысловой наполненностью.
– Мы с Мирой приняли решение уехать, – наконец произнес Влад.
– Как? – Лиза беспокойно перевела взгляд с отца на меня и тут же обратно. – Куда?
– Нико, ты же обсудил все с высшим руководством? – Влад лишь кивнул Лизе, намекнув, что ответит чуть позже.
– Да, они выясняют, кто запустил провокацию и что это за чертовщина. Пока никаких зацепок, проверяют личность актрисски Лианы. Найдут – посадят или отключат, у них разговор короткий, – Николай усмехнулся и отхлебнул бренди. Теона, сидевшая рядом, все также сохраняла молчание.
– Мам? – Лиза в нетерпении решила попытать счастье со мной.
– Дочка, друзья, мы хотим предложить вам поехать вместе с нами, – произнесла наконец я.
Глава 4. Альтернативная сторона
Беседа затягивалась. Две семьи, две диаметрально противоположные точки зрения: игнорировать и остаться или поверить Лиане и уезжать. Влад не называл свою позицию «позицией страха», но Николай недвусмысленно отметил, что он никогда ничего не боялся и не станет покидать ни город, ни страну, ни даже, при возможности, планету.
Все разошлись за полночь, только Лиза, уложившая детей в нашем доме, решила остаться до утра.
– Стас не отвечает, – она проскользнула ко мне в ванную, когда я умывалась. Она делала так с детства, а я ее никогда не ругала, наоборот, это стало нашим добрым ритуалом перед сном. Присев на край ванны она взглянула на меня уставшими глазами. – Если Стас намекнет, что есть хоть какая-то опасность, то мы отправимся с вами.
Я насухо вытерла лицо полотенцем, но оставила воду включенной, чтобы заглушить то, что собиралась сказать:
– Лиззи, у нас с папой нет четкого плана. И я не уверена, что нужно так спешить, – я обняла дочку и прошептала ей в самое ухо. – В конечном итоге, куда бы мы ни уехали, нам не удастся скрыться от цивилизации.
Я дотронулась до ее небольшого кулона в виде рыбки. Лиза машинально опустила глаза на подвеску, содержащую наночип, подключенный к ИНС. Влад намеренно не просил отключать системы Wise Eye всех сегодняшних гостей, чтобы не нагнетать панику, но после утреннего случая я даже не пыталась войти в Сеть. Если бы там появилось что-то новое и стоящее, то кто-то непременно бы сообщил.
– Ты без кольца…
Я кивнула. Лиза заглянула мне в глаза и, не обнаружив там линз системы WE, недоуменно спросила:
– Папа попросил отключиться?
Я снова кивнула.
– Думаешь, и мне стоит? А детям?
Я лишь пожала плечами и поцеловала дочку в лоб:
– Надо ложиться спать, завтра будет новый день.
Наутро Рэй пробрался ко мне в постель и тихо попросил рассказать, о чем мы вчера говорили.
– Милый, это разговор взрослых, скучный и неинтересный, – я погладила его по белокурым кудряшкам.
– Я слышал, что вы с дедом уезжаете? Куда? И когда? А нас возьмете?
– Ты слишком многое хочешь узнать, – я улыбнулась его любопытству, хотя мне совсем не было весело.
– А почему Вэл не пришел вчера?
– Наверное, у него были дела, – сказала я, а сама подумала: «Если бы я только знала».
– М-м, – протянул Рэй и вдруг с интересом заглянул мне за спину. Он ловко перебрался через меня и взял с тумбочки небольшую белоснежную коробочку, в которой хранилось мое кольцо и линзы системы WE. – Ба, ты что и линзы снимаешь на ночь?
Я хотела было отказаться, когда внук настойчиво протянул мне коробку, но это вызвало бы шквал новых вопросов. В любом случае, без системы Wise Eye невозможно было нормально функционировать, она содержала в себе весь привычный мир: от элементарного общения до управления домом. Без системы WE я бы даже не смогла включить клининг-бот или заказать завтрак на нашей смарт-кухне. Даже не уверена, имелись ли у наших навороченных домашних аппаратов физические кнопки.
Когда я активировала систему, на виртуальном мониторе раскрылся длинный список всплывающих окон, среди которых я увидела лаконичное сообщение от Вэла: «Мама, приезжай ко мне, как только сможешь».
Я в оцепенении смотрела на экран, видимый только мне. Миллион самых пугающих мыслей пронесся перед глазами с единственным лейтмотивом: Вэл в опасности, с ним случилось ужасное! Я испуганно посмотрела на внука, он беззаботно рассматривал что-то в своем виртуальном мониторе, вероятно, пропадая в Сети.
– Рэй, милый, ты не мог бы пойти к маме, она, наверное, тебя ищет?
Рэй улыбнулся, но не мне, а своим виртуальным образам, после чего сфокусировался на моем лице.
– Хорошо. Мы же увидимся до отъезда?
– Конечно, – уверила я внука и еще до его выхода из спальни набрала Вэла.
– Привет, мама! Мне с тобой очень нужно увидеться, – его голос звучал бодро, даже слишком воодушевленно.
«С ним все в порядке!» – первое, что лавиной раскатилось внутри меня, наполняя почти остановившееся сердце жизнью. Я облегченно вздохнула.
– Вэл, почему ты вчера не приехал? – спросила я максимально спокойно, ни к чему было передавать ему мою панику.
– Давай ты ко мне приедешь, и я все тебе расскажу, хорошо? – спустя секунду он добавил. – Мне столько тебе нужно показать!
По дороге к Вэлу меня не отпускали тревожные чувства. Во-первых, за завтраком Лиза сказала, что от Стаса так и не было сообщений, вероятно, он даже не ночевал дома, следовательно, обсуждение «откровений Лианы» в центре информационной безопасности велось на самом серьезном уровне. Во-вторых, я отметила произошедшие изменения в окружающем мире: обычно пассажиры маглева[6 - Поезд на магнитной подушке (от англ. magnetic levitation – магнитная левитация)], полностью погруженные в виртмир, были веселы и спокойны. Люди давно не смотрели друг на друга, отгородившись от реальности виртуальными мониторами, однако в тот день многие растерянно озирались по сторонам, словно впервые увидели мир. В лицах людей было столько замешательства и тревоги, будто они искали моральной поддержки у случайных встречных и, натыкаясь на такой же беспомощный взгляд, облегченно вздыхали: «Я такой не один».
И наконец, я направлялась в квартиру, где жил Вэл. «Мне приехать к Софи?» – спросила я Вэла во время утреннего разговора, ведь еще зимой он переехал в уютный дом своей девушки. «Нет, приезжай в центр, в квартиру отца», – ответил Вэл.
Поднимаясь в лифте на восемнадцатый этаж дома, в котором проходила моя не безоблачная молодость, я старалась максимально абстрагироваться от минувшей боли, зудящими шрамами покрывавшей мою душу. Я знала, что в квартире меня встретит атмосфера прошлого, более древнего, чем моя жизнь или жизнь Тео, моего первого мужа. Вэл бережно хранил коллекцию своего родного отца, антикварные артефакты начала XXI столетия все еще были выставлены на обозрение единственного постоянного посетителя музея «святой древности» – моего сына.
– Мама! – Вэл аккуратно обнял меня при входе и осторожно провел пальцами по повязкам на лице и руках, хорошо, что я предупредила его о своих травмах. Я лишь отмахнулась, что все в порядке, и сын, наконец, улыбнулся. Тревога несколько отступила при виде сияющих глаз сына. Влюбленность делала его таким живым и счастливым, я почувствовала, как подступили слезы: возрастная сентиментальность, увы, не поддавалась контролю в отличие от морщин и седины. – Пойдем.
Минуя гостиную, которая больше всего напоминала мне о событиях тридцатилетней давности, мы прошли в спальню Вэла. Я молчаливо благодарила сына за то, что он, сам того не ведая, уберегает меня от ненужных воспоминаний.
– Вчера мы очень многое обсудили, – Вэл усадил меня в кресло VR-установки, я же не сопротивлялась: он предупреждал, что хочет что-то показать. – Почему ты не приехал? Влад, конечно, не упрекнет тебя, но я видела, как он расстроен.
– У меня были на то причины, и… – он крепко сжал мою руку и присел на корточки рядом, – мам, я хочу, чтобы ты мне верила. Не важно, что сейчас происходит в мире, доверься мне. Или хотя бы узнай все до конца.
Я кивнула и уже спустя минуту провалилась в виртмир.
– Мира, здравствуйте.
– Боже… – одними губами прошептала я. Рядом со мной стояла девушка, огорошившая вчера целую планету. Лиана улыбнулась настолько дружелюбно, что я невольно вспомнила слова Влада: «Ее могли изобразить именно такой, чтобы внушать доверие».
– Вэл, конечно, чрезмерно пользуется моей преданностью, но я и сама хотела с вами познакомиться, – девушка посмотрела в сторону, я повернулась туда же и увидела Вэла, стоящего неподалеку. Он подключился к симуляции, вероятно, чтобы я чувствовала себя спокойнее. Я робко огляделась: мы находились на безлюдном приморском бульваре, было ветрено, волны создавали пенистые гребни, а небо над нами, казалось, вот-вот разверзнется грозой. Свинцовые тучи и тревожное темно-синее море разделяла яркая желтая полоса на горизонте. Осматриваясь, я обдумывала слова Лианы: о какой преданности она говорила? Я вновь посмотрела на нее, но не решилась что-либо спросить. Я вообще не понимала, что происходит. Девушка, видя мою растерянность, взяла инициативу. – Давайте укроемся в кафе? Скоро пойдет дождь.
Мы направились в небольшое кафе через дорогу. Лиана шла впереди, ее легкое разноцветное платье разлеталось от неровных порывов ветра, создавая ощущение летящей по воздуху нимфы. Вэл подошел сзади и легонько сжал мои пальцы, прошептав: «Все хорошо, Лиана – мой друг». Слова сына еще больше меня запутали, но его присутствие делало столь непонятное происходящее не таким пугающим. Подходя к придерживаемой Лианой двери, я почувствовала первые капли дождя на коже.
В кафе пахло свежей выпечкой: отчетливо чувствовались ароматы ванили, корицы и незнакомых тропических фруктов. Отчего-то мне вспомнилось беззаботное детство. Мы сели за небольшой стол в углу, Лиана прислонилась спиной к темным деревянным панелям и пристально посмотрела на меня. Еще вчера эта девушка, вызвавшая во мне бурю противоречивых чувств при просмотре видео, оставалась далекой, недосягаемой, почти мифической. И вот она смотрит на меня своими странными сиреневыми глазами. На меня, не как на одного из миллиардов зрителей по ту сторону виртуального монитора, а как на Миру, мать ее друга.
– Вэл сказал, что вы – ее друг? – я, наконец, прервала свое молчание, пытаясь разобраться хоть в чем-то для начала.
– Да, он помог мне найти… одного человека, которого я никак не могла отыскать сама, – Лиана кивнула, соглашаясь, и благодарно улыбнулась Вэлу. – Мира, я понимаю, что вам, возможно, все кажется абсурдным, но я постараюсь ответить на все ваши вопросы настолько откровенно, насколько смогу.
– Мам, что вы вчера обсуждали? – вступил в разговор Вэл. Его вопрос жутко смутил меня, ведь по большей части мы обсуждали Лиану как провокатора и лгунью всемирного масштаба. Нет, я не собиралась отвечать на его вопрос при девушке.
– То, что вы сказали на видео… – слова давались мне с трудом, поскольку я не успела обдумать правильные вопросы, а возможность задать их была уникальной. – Как это проверить?
– Нейросеть почти не оставила следов своего деяния, но я собрала то, что удалось вычислить. К сожалению, по большей части, есть лишь косвенные доказательства. Тем не менее, все передано в важнейшие мировые организации.
– Значит, то, что вы сказали – не все, что вам известно?
– Нет, – Лиана с выдохом подалась вперед, по ее лицу было сложно понять, что она чувствует, что собирается сказать или сделать. – Вы даже не представляете, что мне известно. Увы, ни одному человеческому существу не понять, кем я являюсь теперь. И я не стану объяснять, чтобы не скомпрометировать себя еще больше.
После ее слов воцарилось молчание. Если бы мы остались наедине с Вэлом, я бы непременно разузнала у него все, спокойно и размеренно, но теперь приходилось импровизировать, а времени, как я догадывалась, было мало. К тому же, разговор с Лианой мог напрямую повлиять на дальнейшую судьбу нашей семьи.
– Что нам теперь делать? – я видела по лицу Лианы, что она поняла, о чем я спросила, но добавила, чтобы исключить любую двусмысленность. – Я имею в виду, человечеству.
– Проверить полученные факты, оценить риски и действовать наиболее рациональным способом, – в ее словах не читалось эмоций, даже голосовой помощник системы WE был более эмпатичным. Я заметила небольшую перемену в девушке: она словно была разочарованной.
