Услышанное повергает меня в шок. Чужие слова никак не хотят укладываться в голове, потому что я не хочу осознавать их смысл. Что сделал этот алкаш?! Я убеждаю себя, что просто неправильно разобрал его пьяный лепет. Мне хочется, чтобы это был бред моего воображения. Мне хочется наорать на мужика. Хочется высказать ему такое, что он на всю жизнь запомнит. И я буду прав. Но мужчина отвратительно пьян, и неизвестно, насколько опасен. Мозг уверяет, что подобный тип угрозы представлять не может. В то же время этот же мозг просит быть осторожным и от греха подальше не влезать в конфликт с незнакомцем.
Мне хочется хотя бы объяснить, что всё, что наговорил сейчас мужик, – полная чушь, что нельзя всегда всё спихивать на других или на жизнь, что нужно уметь нести ответственность за свои дела и слова, что оправдать поступок, который вредит другим, невозможно, но я лишь больно прикусываю собственный язык. Конечно, соблазн вдолбить этому пьянице, что он может делать что угодно лишь в том случае, если это никак – абсолютно никак! – не влияет на кого-то ещё, велик, но рот отказывается открываться. Даже слабое угуканье не может вылететь из моего горла. Голова нещадно трещит. Речь мужика походит на белый шум, который с каждой секундой всё больше и больше сводит с ума. Я готов уже разрыдаться от желания, чтобы меня оставили в покое, оставили одного.
– Так что ты, малой, не переживай так сильно. Чё ты? Ты запоминай, что я говорю, запоминай. А то, знаешь, в последнее время все что-то всегда переживают. Из-за каждой мелочи. Каждой! То не делай, это не трогай… Да тьфу и блин! То заденешь нежные и особенные чувства какого-нибудь оборванца, то экологии навредишь. Сто лет люди делали, что хотели, и всё было хорошо, все были довольны. А теперь экология! Понапридумывали фигни всякой, лишь бы мозги нам парить и деньги экономить, делая не пластмассовые, нормальные, трубочки, а бумажные, которые прям во рту и размокают. Ты думаешь, те богачи, которые гнались за нами, будут плакать из-за этой мобилы? Да они новую себе купят, и всё! Вот ты видел когда-нибудь, чтобы человек, после того как у него украли телефон, без него ходил? Нет, они всегда просто-напросто покупают ещё один. Я думаю, что пропажа телефона – это ни для кого и не проблема. «Потерялся? Ничего, купим новый». Вот если бы они не покупали новых, если бы для людей были бы важны телефоны, если бы они оплакивали их, то это было бы совсем другое дело. Я разве монстр, чтобы красть вещь, которой дорожат? Если бы я был уверен, что после того как я заберу у человека телефон, он не станет больше никогда в жизни покупать другой, то я бы не стал воровать. Я разве монстр? Нет!
Мы делаем петлю и возвращаемся на дорогу, где находится пекарня. Мужик всё не отстаёт, ведя свои странные проповеди, и я начинаю паниковать, думая, как дойти до своего дома так, чтобы он не узнал, где я живу. Плутать, наматывая круги, пока он не выдохнется и заснёт прямо посреди дороги? Тогда я уже смогу спокойно наконец вернуться домой. Но, скорей всего, вырублюсь раньше я сам, и это я буду валяться посреди дороги. Может, просто послать этого пьяницу? Небезопасно. Как же от него отделаться?..
– Ты, малой, помни: если чего-то хочешь, то стремись к этому, даже если остальные говорят, что ты не должен так поступать. Откуда этим остальным знать, что тебе делать, а?
Мужик копошится в карманах и достаёт оттуда пачку бумажек. Половина их летит на дорогу, и ветер, обрадовавшись новым игрушкам, сразу подхватывает их и раскидывает ещё больше. Мужчина протягивает одну мне, а остальные небрежно, скомканно засовывает обратно в карман. Бумажка вся помятая, что меня нисколько не удивляет, а на потёртой поверхности чёрной ручкой написан номер телефона.
– Ты, малой, хороший, мне нравишься. Бери мой номер, слышишь? И звони. Всегда, когда захочешь что-то сделать. Ты не стесняйся. Понимаю, знакомы мы плохо, но, поверь, я мужик что надо. Ты звони, когда приспичит, не стесняйся, слышишь?
Мне хочется тут же выкинуть этот мусор, но собеседник не отводит глаз, на удивление долго сосредоточив взгляд на мне. Я содрогаюсь и засовываю бумажку в передний карман джинсов.
– А потом всю жизнь проводить в бегах или за решёткой?
Я вскидываю скептический взгляд на собеседника. Сколько раз его уже ловили правоохранители? Или он такой ловкий, что его ни разу не находили?
– Не, ну ты, малой, не загибай. Не пойман – не вор, ну и всё такое. Я ж не говорю тебе, что надо через закон переступать. Я говорю: «Не сдавайся!»
Я снова усмехаюсь.
– Да нет, похоже именно на то, что говорите. Вы сами только что закон нарушили, «стремясь к желаемому». Вы уж определитесь.
Мужик шмыгает носом, чихает и трёт глаза.
– Да ты не сравнивай, у меня ж выбора нет – мне приходится. Да и я аккуратный. А ты аккуратный? Да не, неважно, ты меня не слушай… Не слушай дурака. На нары не надо. Этого и я не хочу. Но у меня выбора нет, понимаешь? Вот говорят, что выбор есть всегда. У меня нет! Нет его у меня! Мне приходится!
Он срывается на крик и орёт так, словно оправдывается, будто я обвинил его в чём-то неприличном. Незлобно кричит, но горячо, ярко. Руками трясёт. Мне это начинает казаться комичным.
Я сворачиваю направо, не доходя до пекарни. О том, что я здесь работаю, ему тоже не стоит знать, а то заявится ещё как-нибудь, потребует еды или, что хуже, опять начнёт разговор.
Я уже не чувствую ног, вместо них – бездонная дыра боли. Переставляю я их чисто механически, и поэтому каждую секунду мне кажется, что я сейчас упаду. Незнакомец тоже еле держится на ходу, весь шатается и дёргается. Клетки моего мозга уже делают ставки, решая, кто из нас двоих упадёт раньше. Рана на животе начинает болеть сильней, явно не улучшая ситуацию. Надеюсь, она хотя бы не будет кровоточить. Конечно, порез несильный, но и я в медицине не разбираюсь. Синяк на правой руке тоже ноет. Боже!..
– Да это неважно. Эх, сейчас бы бутылочку… Ты что любишь? Водку? Настойку? Или ты богатый и любишь коньяк? Ох, как давно я не пил коньяк! Всё бы отдал… Слушай, малой, а у тебя его нет, а? Поделился бы. Жадничаешь? Тогда я куплю! Хочешь, весь телефон отдам? Он, конечно, намного дороже стоит, но раз такое дело… Всё равно он легко мне достался. А? Хочешь? Ты можешь его вернуть, или что ты там хотел с ним сделать?.. Все в выигрыше! Ну чё, по рукам? А? Ты что, молчишь, что ли? Соглашайся, малой! Соглашайся!
Я смотрю на мужчину, шатающегося из стороны в сторону. Когда он подходит достаточно близко, всегда задевает моё плечо своим, толкая. Я поражаюсь, как этот пьянчуга ещё может ходить и говорить так, что его, пусть и не всегда, но можно понять. Сколько он выпил?..
Взгляд мужика плавает в пространстве, не останавливаясь на чём-то конкретном даже ни на секунду, но я знаю, что он ждёт моего ответа. Он вообще слишком хорошо соображает и ориентируется для человека, который еле передвигает ноги. «Практика!» Я издаю безразличный смешок. Практика, это точно.
Я раздумываю над тем, поверит ли мужик, что у меня в помине нет никакого коньяка, или посчитает, что я вру, и с ещё большим усилием начнёт со мной торговаться? Что мне делать во втором случае? Если я буду огрызаться, то он точно решит, что я просто жмот и не хочу с ним делиться, но не отстанет.
Время идёт, и я понимаю, что чем дольше я тяну с ответом, тем хуже мне же и будет, но так и не могу придумать, что ему сказать.
– А! Ты чё, жмотишь, малой?
Ну вот, началось. Думай, тупая голова, думай!
– Тебе что, телефон уже не нужен? Или ты ещё что-то хочешь? Раз молчишь, значит коньяк у тебя есть, просто отдавать ты его не хочешь. А? Верно говорю, малой?
Я готов закричать от бессилия, но тут у меня наконец появляется идея. Я молниеносно продумываю дальнейший план действий и резко останавливаюсь.
– Хочешь коньяк?
Я стараюсь произнести это посолидней и без неприязни. Мужчина начинает скабрёзно лыбиться.
– О, наконец переговоры начались. А то я как со стенкой, ей-богу. Ты, я смотрю, не особо общительный.
Я пытаюсь изобразить на лице улыбку. На самом деле, сегодня мне уже приходилось наигранно улыбаться посетителям, когда я спрашивал о воздушных шарах, но тогда посетители улыбались мне в ответ, были добры и воспитанны, и от этого моя улыбка сама по себе превращалась в искреннюю. Сейчас же я вообще не могу назвать то, как раздвинулись мои губы, улыбкой. Остаётся надеяться, что мужик своими замыленными тающими глазами не заметит открытой неприязни на моём лице.
– Давай так…
Я говорю размеренно и громко, чтобы он точно всё понял.
– У меня нет коньяка, но я готов его тебе купить. За телефон. Только за телефон – бутылку коньяка. Видишь тот магазин?
Я кивком указываю на продуктовый и краем глаза слежу за реакцией пьяницы.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=69823387&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
