Любовь Сушко "Во власти мифа. Боги, герои, чудовища"

Останусь голой и такой несчастной.
И где-то рядом шепчет: – О прости,
Тебя, нимфа, погубил напрасно,
Смеется рядом радостно Эрот,
Он позабыл давно о той проказе,
И только нимфа в тишине поет.
И столько страсти, будет в каждой фразе.

И столько боли в музыке и слез,
Что горько к этой песне прикоснуться,
И к дереву несут венки из роз,
Влюбленные в объятиях проснуться
А ей хранить их сон и точно знать,
Как это все и горько и нелепо.
И в полночь снова Бога вспоминать,
И серое, почти стальное небо.

Дафнис

Пусть снова о Хлое поет он в тиши,
Пусть снова за милою тенью несется,
Но к звездам душа в этом мраке спешит.
Любовь – это душу слепящее солнце.

Порой так прекрасна, порою страшна,
Она проступает в тиши виновато,
Ждет Дафниса Хлоя, она влюблена,
Но злая судьба их забросит куда-то.

Какие-то странные лица в тиши,
Чужие слова и чужие улыбки.
И к Дафнису Хлоя напрасно спешит,
И темен там мир, и шаги ее зыбкий

И ласковый ветер уносит во тьму,
И где-то в тиши позабытого дома,
Еще улыбается Хлоя ему.
Как это печально, как это знакомо.

И все-таки где-то в сиянье костров,
И в поле пробудут они до рассвета,
А мир так беспечен, а мир так суров,
И хмурится небо, и песенка ветра

Напомнит о встрече случайно и вот,
Забыв обо всем, это Лель виновато
Как Дафнис о Хлоей, о Ладе поет.
Любовь как надежда, любовь как расплата

Нам снова дана, и в бессилии грез,
И в облаке тихой и дивной печали.
Там Дафнис и Хлоя парят среди звезд,
И больше не будет на свете печали.

Девкалион

Он первым ступил на пустынную землю,
Еще об Адаме не ведали боги
И только во мгле все законы приемля
Шагал он по миру печальный и строгий.

Отец Прометей его в мир выпускает
Чтоб Зевсу была на века там наука,
И сын Прометея огонь разжигает,
И Пирра зверька приготовит на ужин.

И будут вокруг веселиться сатиры,
Дриады плясать при луне виновато,
И только далекая милая Пирра,
Считает, что жизнь им за что-то расплата.

А он у огня отрешенно и немо
Все ищет за прошлое там оправданья,
И странно нависло печальное небо,
Он первым выходит, махнув на прощанье.

Еще об Адаме не знали на свете,
Не ведали яблоко, Еву и Змея,
И лишь Прометея печальные дети
Смотрели на мир, от тоски холодея.

Им было и зябко в пустые и дико,
Когда Одиночество силы убавит,
И станет молить о пощаде и крика,
Никто не услышит, отец их оставит.

Он сам затеряется где-то до срока,
Как просто уйти и как трудно оставаться,
И только далеко и только высоко,
Там будет луна в полумраке качаться.

Деметра

Деметра металась, искала свою Персефону,
И где-то осталась в тумане, про землю забыв,
Но страшная засуха, эта пустыня напомнит,
О бедной богине, и Зевс все к Аиду спешил.
– Отдай ее, слышишь, ты землю беспечно погубишь.
– Но как же любовь, и в страстях твоих есть наказанье,
Девиц ты других поишь, и еще их полюбишь
Отдай Персефону, умерь эту боль и страданья.
Но как он упрям, это Зевсу понять не случится,
Деметра рыдает, земля засыхает во мгле,
И только Амур, словно дивная легкая птица,
Несется куда-то и прячется там, на земле,
Его отругают, отшлепают даже Дриады,
А он веселится, и засуха тут не при чем,
– Оставьте Аида, во мраке любовь лишь награда,
Останется с ним Персефона, пусть мир обречен.
И все-таки Зевс, то грозя, то прося о пощаде,
Полгода разлуки подарит влюбленным навек,
И вновь Персефона к Деметре весной возвращается,
И осенью спуститься вновь в лабиринты утех.
Вот так и живет меж землею и адом девица,
Тоскует по матери или по милому вновь,
И только Амур это видя, опять веселиться,
Он знает, сильна и беспечна весна и любовь

Деметра – дочь Кроноса и Реи, богиня плодородия и земледелия.

Без нее этот мир, и люди умерли бы от голода.

Вместе с сестрами и братьями своим она была при рождении проглочена яростным Кроносом и ждала освобождения из утробы его.

Ее мать Рея сохранила Зевса, когда он подрос для них и наступило освобождение. Это она заставила людей жить по другому, подарила урожай и уверенность в завтрашнем дне.

Вместе с Зевсом породили они и Персефону. Только даже дочь была у нее отнята. Случайно ли нашла она в поле цветок смерти или Гера о том позаботилась, но Персефона оказалась в подземном мире в объятиях Аида. Властелин тьмы был влюблен раз и навсегда. Только Деметра не могла смириться с этим. Все бросила она и поднялась на Олимп. Никак не мог уговорить ее Зевс оставить Персефону в Аиде.

Но Персефона отведала граната – еды мертвых, и не могла на землю вернуться. На земле началось бесплодие, погибало все, что зеленело недавно, и не стоило даже надеяться на перемены к лучшему.

Понял Зевс, что ему надо срочно что-то делать, потребовал он от Аида, чтобы тот вернул Персефону на землю.

Когда она поняла, как страдает мать, то пришлось и ей с этим согласиться. И отправилась она на землю. Тогда все и заблагоухало, и зацвело снова. А когда возвращалась Персефона в Аид, то снова наступали холода. Но и Деметра ожила после этого, она понимала, что не может требовать от Аида большего. Так Деметра вместе с Аидом и разделили мир на времена года. Наступила осень после ухода Персефоны. Деметра научила первого человека выращивать хлеб, и мир был не только благодарен ей, но и обязан жизнью за это.

И снова Деметра выходит на волю,

И пахарь за нею спешит в свое поле.

И где-то у края невидимой нивы,

Грустит Персефона- стоит сиротливо

Дриады

Чарующая мир

Когда костры погасли в час рассвета,
И юноши отправились домой.
Дриада, как веселая комета,
Кружилась над уснувшею землей.
Она еще побеги чаровала
И помогала бабочкам порхать.
Она еще, забывшись, колдовала.
И так хотелось ей самой понять.

Откуда эта страсть и эта нега
Рождается, и хочется взлететь
И странный мир, где пух-подобье снега,
Ей помогал и колдовать и петь.
Какие-то незримые создания
За ней стремились в этот дивный час,
И где-то там прощенье и прощанье
Вдруг окрылено проступали в нас.

О, дивная, о, чудная природа,
Своих богинь ласкает и живит
Души уснувшие радость, до восхода
Дриада над землей моей кружит.
И рыжая пленительная дева
То с Паном разговаривает вновь.
То юношу, идущего несмело, обнимет
И пленит его любовь.

И он уже не ведает какая
Иная сила может нам помочь.
Но Гелиос спокойно выступает,
И раздраженно отступает ночь.
И только там, где облако и сила
Неведомая снова нас чарует.