Ёж любил спарринги больше всех и постоянно вставал к ней в пару, упрямо стремясь победить, а не научиться. Она чувствовала, что парень стремиться к победе, а вовсе не увлечен отработкой приемов. Ему было нужно победить однажды, стать сильнее неё… и это было нормально. Такая стратегия была вполне уместна в отсутствии реальной опасности и не вызывала беспокойства у Дикой до тех пор, пока девушка не догадалась о цели молодого человека.
Он не пытался занять её место или доказать своё превосходство над остальными, парень просто доказывал, что достоин её.
Она играючи решала проблему при помощи более высокой техники боя, часто не совсем сдерживая себя, била слишком сильно. Его победа была невозможной, и для коллектива не менялось ничего. Все изменения были очевидны только для Дикой.
После каждого такого боя она злилась и на него, и на себя, неожиданно он ей стал симпатичен. А может и вполне ожидаемо в дело вступила простая физиология.
Своё влечение она прятала за жёсткими ударами, но, входя в тесный контакт, скорее сильно ласкала, чем избивала. Он чувствовал это, и потому так упрямо снова лез в бой именно с ней, хотя подобные схватки оставляли серьезные травмы и боль, и нисколько не приближали их друг к другу в повседневной жизни.
Ситуация контролировалась ею, но так не могло продолжаться долго: рано или поздно один из них должен поговорить с другим. Так и случилось, хотя этот странный диалог не был запланирован специально.
Глава 3. Вино, кино и домино
В тот день он снова напросился на спарринг, со столь притягательной и опасной начальницей. Впрочем, последнее время он с поразительной ловкостью постоянно оказывался её партнёром.
На этот раз все пошло хуже, чем обычно: он бросался на неё снова и снова, словно не чувствуя боли. Бой незаметно превратился из показательного в настоящий.
Если продолжать, то Ёж сегодня поедет в больницу или сразу в морг. Конечно, один или два сильных, но безопасных удара не повредили бы ему, но сколько можно повторять этот цикл? Даже для Дикой не представлялось возможным столь долго и упорно сдерживать стремление ответить на очередную атаку по-настоящему, всерьёз.
Она далеко отпрыгнула, уйдя от очередной его атаки и громко крикнула «Стоп!». Дикая невпопад подумала о том, что это сильно напоминает бегство, а значит, можно считать, что победа принадлежит Ежу. Сердце колотилось, а руки дрожали мелкой дрожью, как у наркоманки.
Сравнение было не так уж и далеко от истины. Ей действительно хотелось еще, еще такого горячего боя и такого мужчину. Как давно не было ни того, ни другого…
– Все свободны, ребят, – выдохнула она наконец – сегодня отлично поработали, все молодцы.
Она уже предчувствовала, как ляжет на холодный пол и успокоит бешеный пульс, как только захлопнется дверь за последним из бойцов. А потом пойдёт и уволит слишком активного парнишку: терпение походило к концу. “Это мой проект, и не смей его портить!” – добавила она мысленно.
Все планы испортил простой вопрос:
–Для чего? – Ёж, ну конечно, кому как не ему задавать такие вопросы, – для чего мы это делаем? Мне так кажется, это никому не надо.
Вот оно, отличие. Они всегда спросят зачем и почему. И будут решать надо оно им или нет. Ей было нечего ответить, телохранителю всё это и вправду не нужно.
–Обычно бойцы не задают вопросы, они подчиняются приказам. Все свободны! – она устало опустилась на скамью и проводила взглядом спины бойцов.
«А он ведь красивый…и самый способный. И пусть он свой, пусть должен быть братом, но ведь он не из отряда. Да и отряда нет, нет и приказов. Теперь она сама себе и майор, и полковник. А ведь мне тоже надо…»
И она крикнула ему в спину, зная, что он поймёт: «останься!»
Он резко остановился в дверях и обернулся.
–Подойди! – она хотела попросить, просто позвать, но прозвучал приказ.
Дикая успела несколько раз проклясть неожиданное желание и свои так не вовремя проявившееся эмоции, прежде чем он остановился в центре зала. Парень смотрел ей прямо в глаза, не даря ни единого шанса уйти от ответа:
–Скажи, для чего? – он продолжал начатый разговор, а не спрашивал, о её странной просьбе, поняла она каким-то шестым чувством – Зачем тебе и нам эти дурацкие тренировки? Ты умнее и сильнее любого из нас. Ты – лучшая из лучших, навряд ли простые телохранители составят тебе конкуренцию. Тем не менее, ты упорно продолжаешь здесь работать, методично натаскивая нас. Это может означать, что мы нужны кому-то для другой цели, что нами играют в слепую или, например, что ты готовишь свою армию. В любом случае…А сама ты ЗНАЕШЬ конечную цель этих своих манипуляций?
Он явно не понимал. Ему казалось, что преследуется какая-то цель, что было видно по тону, словно говорившему: «ты пешка, но более высокого уровня, расскажи, кому мы понадобились, зачем, расскажи всё, что тебе известно, и, быть может, я соглашусь, иначе нет».
Она отвела глаза и теперь зло смотрела в пол. Можно соврать, сочинить экспромтом банальную легенду, в которую он захочет поверить… Судорожный вздох, воздух рывками входит в лёгкие, сердце вновь чужое, тяжелое, каменное, а в голове огненным шаром рождается Чувство: ярость, зависть и надежда на понимание. Просто промолчать или создать в головах ребят иллюзию великой цели не представлялось возможным. Дикой впервые настолько хотелось сказать правду и впервые это никто не запрещал. Быть искусным кукловодом не было никакой необходимости. Она подняла глаза и бросила отрывисто:
–Нет, – нарушила первое правило командира, признала свою некомпетентность – Я боец, а не командир, я умею делать своё дело, выполнять приказы и передавать их! Я не умею решать! Я не знаю! Даже… даже ты знаешь лучше, так скажи, зачем лезешь упрямо в проигранный бой, зачем со мной? Я же делаю тебе больно.
–Ты красивая, – теперь он опустил глаза – и умная, честная, сильная. Лучшая, из всех, кого я знаю, но другая. Что из того, что ты мне нравишься? Как надо за тобой ухаживать? Позвать в кино, в кафе, подарить цветы, поцеловать на мосту, но… с тобой это не работает, верно?
Ну вот и этот разговор, долгожданный и неожиданный.
–Да, и ты знаешь в чём причина. Существовать, а тем более командовать в мужском коллективе я не смогу. Боец должен быть братом, товарищем, иначе…– она поняла, что загнала себя в тупик. “иначе боевого отряда не получится”. Эти слова давно потеряли актуальность. “Не получится” …и что? – Я не девушка, я командир, иначе не будет у нас слаженного коллектива! Я не смогу командовать! Глупость какая-то!
Последней фразой она оценила свои слова, а не его. Пришло понимание, что их команда – игра в её отряд, жалкая пародия на него. В отряде дистанция оставалась сама собой, никто из бойцов никогда даже и не пытался занять «особое место». А тут всё немного не настоящее…или наоборот, настоящее, нормальное…
– А он нужен, боевой коллектив? – Макс почти кричал – мы же не на войне!
– Жизнь – наша война, – Дикая сказала то, что было правдой только для неё, не задумываясь, что для других это совсем не очевидно. И для неё теперь нет, жизнь – просто жизнь – Давай потренируемся?
–Зачем? И… почему именно я?
–Тебе ведь нравится со мной – она попыталась подобрать нужное слово – драться? Сними футболку, пожалуйста – Дикая поморщилась от осознания двусмысленности фразы и пояснила – Я хочу посмотреть на тебя, сильно ли я… ну… не перестаралась ли я?
–Нет, – сказал он, и, в подтверждение своих слов, снял футболку и бросил её в угол, – чуть-чуть, совсем чуть-чуть.
Шёпот парня объяснил ей, что фраза понята как намек. Девушка бросила свою толстовку в угол и шагнула ему навстречу. Пусть думает, что хочет, ей не важно.
Она осталась в коротком топе и брюках. Ничего лишнего, так будет удобнее.
Дикая сделала шаг вперёд, к нему, и уверенно провела рукой по крепкому мужскому телу, наслаждаясь ощущениями и прощупывая рёбра и мышцы на предмет повреждений.
–Давай тогда ещё поспаррингуемся? Я буду аккуратнее, обещаю – и сама ужаснулась тому, насколько пошло прозвучала фраза, – Мне просто нужно… нужно еще хорошего боя. Это всегда помогает, когда на душе плохо. Ты ведь понимаешь…
Он не дал ей договорить, ударил первым, спасая её от мучительной неловкости и двусмысленности фраз, от тоски по старым временам и от необходимости думать и говорить. Как будто ответил: «да, конечно, мы просто дерёмся, не более того…»
Она уклонилась, резко сокращая дистанцию. Захват. Рывок. Попытка броска: он выскользнул из её рук в последний момент и попытался уронить её. Не получилось, он тоже упал от ловкой подсечки.
Дикая оказалась на полу впервые в этом зале не по собственной воле, да еще придавленная сверху горячим мужским телом. Она оттолкнула его и резко вскочила:
– Продолжаем! – прозвучал приказ.
Настоящего Боя не получалось.
Опять бесконечно короткий раунд: несколько быстрых ударов, не достигших цели, блоки, молниеносные выпады навстречу друг другу; нулевая дистанция, стук сердец, синхронный и бешеный, удар в удар.
Захват. Рывок.
Её рука соскользнула по мокрому мужскому телу, ища опора ухватилась за ремень. Рывок. На этот раз не в попытке броска, а намеренный рывок на себя. Падение.
Непозволительно долгое ожидание и отчаянный крик «Стоп!», сорвавшийся с губ. Приказ не Максу, приказ самой себе.
«Не пытаясь даже отойти от него, сказать. Да, сказать… Это так просто. Нет больше моей стаи. Эти ребята не похожи на моих волков» – шептала она про себя, не понимая, что с ней.
Три шага назад она все же сделала, прежде чем посмотреть на него пристально, оправдываясь перед собой: «Не страшно, я ведь мёртвая. Не измениться ничего».
– Что? – спросил он удивлённо, видимо, действительно верил в спарринг, возможно, она всегда на него так бросалась.
– Я хочу тебя, – сказала она тихо и подняла глаза.
Он замер, будто парализованный, и несколько мучительно долгих секунд в его мимике Дикая явственно читала борьбу с собой. Затем Ёж покачал головой, развернулся и вышел из зала.
Лицо её осталось каменным, даже взгляд не изменился. Только в голове прозвучала давным-давно кем-то сказанная фраза: «Кого волнуют твои желания, Дикая? Кого, кроме таких, как ты? Кроме твоих будущих соседей по палате в закрытой загородной психушке? Есть стена, есть кулаки, а боль затмевает мысли. Ударь! Ещё! Молодец! Больше не думаешь, что стоишь моей жалости? Ещё! Сильнее! Теперь иди вымой руки и возвращайся, тогда поговорим» – одно из самых неприятных воспоминаний сейчас помогло ей.
–Зачем? – прозвучал над ухом знакомый голос – это из-за меня? Прости…
Он с ужасом смотрел на её руки. Сорванная с костяшек кожа собралась по краям ран. Ведь стена ничего не чувствует, можно бить в полную силу.
–Это, – голос звучал напряженнее, чем обычно и прятал боль, – чтобы не думать.
– Прости, я не хотел… я не ожидал…ты зря так…переживаешь. Я не отказываюсь от тебя… не отказываю тебе. Только то, что ты предлагаешь и как предлагаешь…Я просто хочу отношений, нормальных отношений. У тебя ведь был парень… ну…раз ты так уверенно сказала «хочу».
–Это вернее будет назвать словом «любовник», – она улыбнулась, неожиданно подумав, что никогда не хотела от мужчины большего, – а отношений не было.
– А в первый раз? – он явно был ошарашен и сочувствовал ей
–Тоже.
– Специфика профессии?
–Нет, я думаю, – она лихорадочно старалась проехать тему, сгладить острые углы, чтобы никогда не говорить с ним о конторе – специфика характера. А про профессию…пока не будем об этом говорить, хорошо?
Он кивнул. И на некоторое время между ними повисла напряженная тишина, которую Ёж вскоре разорвал, не выдержав:
–Я, наверное, прошу невозможного: дай мне шанс помочь тебе, сделать себя счастливой. Неужели так много нужно для счастья?
–Нужна война, – в груди всё сжалось от неожиданного понимания и надежды – Хочу крови! Хочу убить! Воевать, держать оружие в руках, быть нужной, черт возьми!
Она всё-таки сорвалась и сказала это вслух.
–Поэтому и Дикая?
–Удобно и коротко. Дик. Не я придумала, не знаю, но мне нравиться.
–Нетрудно догадаться. Ребята многое о тебе говорят, спорят, ищут удобный вариант…– он вздохнул и пожал плечами – приемлемый вариант, похожий на правду. Но у них нет фактов…
– Я не могу. Правда, не могу сказать – она была предельно откровенна с ним, сама себе удивляясь, сняла маску начальника и демонстрировала истинную сущность – Не хочешь спать со мной?
– Прости за фамильярность…Ты такая глупая…
–Тогда просто поцелуй меня – теперь она почти играла, исследуя его мир. Ей было интересно, как он отреагирует – Хочешь?
–Подойди ко мне. Какая же ты глупая… – он обнял её за талию, и, исполняя полугодовую мечту, медленно, тщательно контролируя себя, как будто совершал что-то опасное, коснулся её губ.
Она сдерживалась, целуя его нежно и крепко, не давая воли сжигающему её огню. Странно, раньше контролировать себя ей было не в пример легче, чем сейчас… Понимая, что не может больше сдерживаться в рамках приличия, она шагнула назад.
Он попытался удержать её, прижимая к себе.
–Я не понимаю…– хрипло прошептала она, сдерживая злость, многократно усиленную желанием – Ты говоришь, что не хочешь, уходишь в ответ на признание, потом возвращаешься… и целуешь. Называешь глупой, но не уходишь. Чёрт! Как капризная женщина! Я не понимаю, чего ты хочешь!
– Глупая…
Удар. Как всегда, не во всю силу, легкий. Для него, однако, вполне достаточный.
Она разбила ему губу, а он даже не попытался закрыться. Стыдясь своих действий, Дикая торопливо шагнула к нему и быстро поцеловала, слизывая кровь.
Он схватил её и прижал к себе вплотную, страстно ответил на поцелуй. Кровь стучала в висках, мир перестал существовать. Он всё крепче и крепче прижимал к себе стройное и подтянутое тело, постепенно теряя контроль.
Её губы плавно спускались вниз по мужскому телу, а когда подбородок коснулся пряжки его ремня, она подняла глаза и вопросительно глянула на него. Вопрос был лишним, ей и так всё было ясно. Его рука погладила скулу девушки, ласково коснулась волос…
– Не надо, – прошептал он – не сейчас…
Она резко встала, взяв мимику, жесты и взгляд под контроль. И решила попробовать по-другому, как он хочет. Почему бы и нет, раньше она никогда не любила, а теперь можно попробовать… Ну, если не влюбиться, так хотя бы почувствовать чужую любовь, а, может быть, со временем завести семью. Раньше всё это было ненужным. А теперь?
–Ты хочешь, чтобы я была твоей девушкой? – она хитро, по-звериному сощурилась, играя на контрасте слов и действий, пытаясь глупым поведением замаскировать нервозность и волнение – Так я согласна. Итак, давай, зови в кино или кафе.
–Пойдем гулять сегодня? – он обнял её и притянул к себе, избегая касаться полуоткрытых губ, поцеловал в висок, – Будем ходить по улицам и разговаривать обо всём. Только ни слова о работе.
В тот вечер ему пришлось разговаривать самому с собой. И в несколько следующих свиданий тоже. Она просто шла рядом, крепко сжимая его руку и слушала его рассказы о себе, изредка кивая и улыбаясь. Ей самой было совершенно нечего рассказывать: большую часть жизни засекретили, а всё, что было до Конторы, казалось глупым сном.
Дикая дополняла психологический портрет парня, составленный в уме, новой информацией. Давно никто ей просто так, без видимой причины, не рассказывал своей истории: школа, армия, мечты об институте… Максим, один из самых перспективных бойцов, хотел стать юристом. Этот факт сильно удивил её тогда. Для Дикой война всегда была … ну если не целью, то по крайней мере необходимостью. А этот парень спокойно “решал проблемы”, и при этом, считал это всего лишь работой. Он это делал ради денег, что отнюдь не уронило его в глазах Дикой. Это был другой мир, и она уже давно начала его понимать и учиться в нем жить.
Их учили многому, не только убивать. Психологический портрет получился вполне сносным, и девушке стали ясны мотивы его поведения и поведения ребят. Теперь, как ни странно, управлять командой стало легче: парни резко прекратили шептаться у неё за спиной, что было свидетельством того, что Дикая наконец-то стала своей среди них. Этот мир был полной противоположностью её мира…
В тот день он зашёл к ней на чай, проводив после работы. Всё случилась абсолютно неожиданно, хотя они оба ждали этого момента…
День выдался тяжелым: их подопечному (она смешно фыркала, когда Макс говорил «подопечный», но слово начальник или работодатель ей нравилось куда меньше) пришло в голову проверить все помещения на следящую аппаратуру, так называемые «жучки». Для чего, конечно, были вызваны специалисты. Дикая была поставлена в известность за три часа до их приезда.
– Скажи, хмм… Дикая, – он всегда запинался, как будто ему до сих пор было неловко называть её так. – ты разбираешься… ну, во всяких электронных хреновинах, в жучках, например?
Она замерла, мысль о Конторе опять обожгла изнутри. Она знала основные типы устройств, даже могла сама сконструировать, к тому же несколько поисковых машинок валялось в её тайничках. Но действительно она мало что в них понимала.
«– Да так… чуть-чуть совсем, видела пару раз», – сказала она смущенно – А что?
– Сегодня спецы приедут, походи с ними по офису, хорошо? – не дожидаясь ответа начальник вышел из здания и помахал ей рукой.
«Просто отлично. Откуда здесь прослушка? И зачем? И что за “спецы”? Какой квалификации? Но не спросишь же! На месте придется решать, что делать: либо работать за них, либо – прятать взгляд профессионала и корчить из себя идиотку» – взбудораженные неожиданной информацией мысли настойчиво кружили в голове.
–Макс! – крикнула она в пространство – сгоняй, плиз, кой-куда.
