– Не знаю, но обещаю вам, что вы сами не захотите, чтобы я останавливалась, ? загадочно произнесла пожилая дама и качнулась в кресле.
Глава 2
Марина тоскливо посмотрела на изящные часики на тонкой руке – подарок ее молодого человека.
– Хорошо, давайте вашу историю. – Девушка даже попыталась улыбнуться. ? Я только позвоню и отменю встречу на вечер. – Она поднялась, взяв в руки телефон, и вышла в коридор.
– Дигби, крошка, иди сюда, ? позвала женщина потревоженного кота. Он смотрел в сторону двери и недовольно фыркал. – Дигби! – опять позвала его Клеопатра, и кот лениво и неторопливо прыгнул ей на руки, милостиво позволив себя погладить.
Выйдя из комнаты, Марина набрала номер Алика:
– Привет, дорогой, вечером не получится встретиться, застряла на встрече с одной старой каргой, ? понизив голос, проговорила она. ? Похоже, что надолго. Ты даже не представляешь, как трудно брать интервью у столетних старух с наполеоновскими замашками. ? Она рассмеялась. ? Пока что-нибудь достойное для статьи выудишь, уйдет не один час. – Марина с нежной улыбкой выслушала, что ей ответил Алик, положила трубку и, бросив на себя оценивающий взгляд в потемневшее от времени зеркало, вернулась в комнату.
– Так, ну и что там с этой девушкой? Можно еще раз взглянуть на фото? – И, не дожидаясь согласия, она взяла фотографию со стола и села на диван.
Клеопатра Петровна убийственно посмотрела на нее, прижала вырывающегося кота покрепче и начала скрипучим старческим голосом:
– Эта девушка пришла ко мне однажды в замечательный летний день. (Теперь настала очередь Марины морщиться. С таким вступлением рассказ может не закончиться и до следующего утра.) ? Ее звали… Ах, я не могу назвать вам ее настоящего имени. Врачебная этика. Назовем ее Александра. Александра Суворова. ? Марина кивнула и поторопила рассказчицу:
– Пусть будет Александра. Вы продолжайте.
– Я просматривала книгу, кажется, Курта Левина «Теория поля в социальных науках» или «Разрешение социальных конфликтов», не помню теперь, когда в дверь постучала девушка. Та, что запечатлена на фотографии.
Марина снова прервала пожилую женщину:
– Можно и без таких подробностей.
Но Клеопатра Петровна не обратила на ее реплику никакого внимания и продолжала свой рассказ:
– Добрый день, я ищу доктора Васильеву, – сказала девушка.
– Вам повезло, вы ее нашли – это я. – Я отложила книгу и взглянула на вошедшую. На вид ей было чуть больше двадцати, худенькая девочка в милом голубом платьице.
– Я нашла объявление в «Желтых страницах». ? Она поднесла к глазам мятый вырванный лист бумаги, который держала в руках, и тихо прочитала: «Доктор Васильева, практикующий врач-психотерапевт: бессонница, депрессии, галлюцинации и т.д.»
– Все верно. Вы пришли туда, куда хотели. ? Я ей ободряюще улыбнулась.
– Так вот, ? она замялась, ? похоже, что мне нужна ваша помощь.
– Присаживайтесь, пожалуйста. ? И я указала ей на удобное кресло, которое стояло напротив моего на некотором комфортном расстоянии.
Поколебавшись с секунду, она села на самый краешек с прямой, как струна, спиной и нервно смяла лист с объявлением.
– Я же говорила вам о том, что работала психотерапевтом? – Клеопатра резко сменила тему и посмотрела на Марину, та быстро кивнула. ? Мне хотелось получить больше практического опыта, которого у меня на тот момент почти не было. Так вот… ? Она слегка нахмурила брови, будто вспоминая тот день. ? Девушка сидела передо мной и молчала. Она страшно нервничала и все время теребила бумажку с объявлением. Я дала ей немного прийти в себя.
– Простите, я не знаю вашего имени, ? как можно ласковее сказала я, стараясь не напугать возможную пациентку. Ее щеки окрасил легкий румянец, и она торопливо произнесла:
– Ах, я так невежлива. ? Она снова вскочила и представилась: ? Александра Суворова.
– Приятно познакомиться, ? произнесла я по-русски и спросила: ? Вы говорите по-русски?
Она улыбнулась. Сначала робко, будто решала, стою ли я ее улыбки, а потом все шире и шире. И, наконец искренняя и лучезарная улыбка засветилась на ее лице, глаза засияли, а на щеках появились маленькие ямочки.
– Говорю, ? произнесла она с сильным американским акцентом, ? но не очень хорошо.
– Александра, вы присаживайтесь, не нужно стоять. – Я снова перешла на английский, но она взмахнула изящной ручкой и попросила:
– Пожалуйста, давайте по-русски. После отъезда в колледж я совсем не говорю на русском. А мне очень приятно слышать родную речь.
– Что ж, это самое простое, что можно для вас сделать. – Я улыбнулась и еще раз взглянула на нее: грусть в глазах, нервные движения руками, покусывание нижней губы. И я приняла решение начать эту беседу с адаптационной тактики, над которой в тот момент работала. Она называется «нокаут». Основная задача ? это отвлечь нервного пациента от проблемы, с которой он пришел, направить его мысли в другую сторону и позитивно ошеломить его.
– Скажите, что вы думаете о ситуации в Конго?
Пауза.
– Что? Простите, наверное, я не поняла вашего вопроса. ? Александра выглядела сбитой с толку.
– Я спросила, что вы думаете о ситуации в Конго? – повторила я, не моргнув и глазом.
Девушка растерялась еще больше:
– Я не знаю. Дело в том, что я почти не читаю газет. А что там случилось? – добавила она после секундной паузы и быстро обвела взглядом комнату.
– Ну хорошо. Если вас Конго не интересует, расскажите, что думаете об азалиях?
– Александра замерла и в немом изумлении смотрела на меня. Вероятно, она думала, что из нас двоих лечить нужно меня, ? хмыкнула Клеопатра Петровна.
– Азалии? Не знаю, мне ирисы нравятся больше, ? проговорила она, изумленно глядя на меня.
– Прекрасно, ? воодушевленно вскричала я, ? мне тоже. Вот и договорились! Хотите что-нибудь выпить? ? спросила я. ? Я, пожалуй, налью себе воды.
– Мне тоже, будьте добры, ? попросила девушка.
Я протянула ей наполненный стакан, она обхватила его пальцами и потянула на себя. Я, не отпуская стакан, наклонилась вперед, так, что наши лица оказались очень близко, и тихо спросила:
– Вам кажется, что за вами кто-то следует?
Бам! Нокаут! Она вздрогнула и прошептала, продолжая держать стакан:
– Нет, у меня другое. Мне кажется, что я схожу с ума.
Я увидела страх и одновременно облегчение в ее прозрачных аквамариновых глазах. Признание сделано, я наконец отпустила стакан и откинулась на спинку кресла. Александра судорожно сделала глоток воды.
– Давайте остановимся на этом подробнее, ? предложила я. ? Расскажите все, что вас беспокоит. По ходу я буду уточнять детали, записывать и задавать вопросы. И только после того, как услышу вашу историю, будет ясно, сходите вы с ума или нет. Александра склонила голову чуть набок, вздохнула и сказала:
– Удивительно, но я даже не знаю, с чего начать. – Она помялась. – Видите ли, я путешествую… во сне.
Признаться, я была готова к более фееричному началу.
– Подобное встречается у многих людей.
– Верно. Но у меня… как бы сказать… У меня другое. Первый раз это со мной случилось пару недель назад. Я была дома, готовилась к занятиям. Внезапно у меня начался приступ мигрени, глаза стали слипаться, тело налилось свинцовой усталостью, и я, еле успев добраться до кровати, крепко заснула.
Она посмотрела на меня, ища поддержки.
– Понимаю, продолжайте, пожалуйста, ? проговорила я нейтральным тоном, чтобы не нарушить эмоционального состояния пациентки.
– А проснулась я в Лондоне.
Она напрасно вглядывалась в мое лицо, надеясь прочитать удивление, сомнение или еще что-то. Я – профессионал, мое лицо осталось бесстрастным.
– Открыв глаза, я поняла, что нахожусь в незнакомой мне комнате. Я испугалась, но потом решила, что это просто сон. А чтобы вы подумали на моем месте? – И, не дожидаясь ответа на свой вопрос, продолжила: ? Я осмотрелась, комната была довольно большой… точно немаленькой, – добавила она со смехом. – Помню, что на стенах были желтоватые обои, они замечательно светились от солнечных лучей, которые играли в то утро на стене. Комната была обставлена красивой массивной мебелью. Выбравшись из кровати, я обнаружила, что на мне была та же одежда. Это еще раз подтвердило мою догадку о том, что это сон. Я воспользовалась ванной комнатой, поразившей меня своей роскошью, переоделась в свежую одежду, которую нашла в шкафу, и покинула комнату. Помещение, куда я попала, напоминало холл довольно большого дома, снизу доносились голоса людей и позвякивание посуды, а прямо передо мной была широкая лестница, ведущая вниз. Я спустилась и оказалась в столовой, где за отдельным столиком завершали поздний завтрак две леди.
– Вы сказали «поздний завтрак». Из чего вы сделали такой вывод? ? я пометила себе кое-что.
– Я взглянула на часы, они как раз располагались напротив двери в столовую. Было начало одиннадцатого, а в окна светило солнце, и я сделала вывод, что сейчас утро, ? пояснила Александра.
– Хорошо. Вы упомянули о двух леди, которые также находились в той комнате.
– Да, они поздоровались со мной, извинились за то, что не могут составить мне компанию, так как опаздывают на розовый фестиваль, и ушли. А я осталась одна, позавтракала и вышла на улицу. Больше никто в доме мне не встретился. С наружной стороны двери была табличка «Пансион миссис Лофман. Блумсберри. Лондон».
Она опять посмотрела на меня, ожидая реакции, но я сидела, спокойная, как Будда, и записывала себе в блокнот: «Постоянно теребит бумажку. Ложь или нервы? Лицо покрывается румянцем – волнение!»
– Прошу вас, продолжайте, – сказала я и внимательно посмотрела на нее ? если она все придумывает, то сейчас себя выдаст: может быть, поднесет руку к шее или ко рту, как большинство лгунов. Но Александра только быстро моргнула, ее руки остались недвижимы.
– Я была в Лондоне! Меня это невероятно изумило. Почему мне снится Лондон? Если бы Москва или Петербург, я бы поняла, потому что я русская эмигрантка, как вы догадались. Но Лондон? Я там никогда не была, и честно говоря, особенно и не знаю про него ничего. Но то, что я увидела, меня потрясло. Все как наяву, Лондон обрушился на меня своей мощью.
Он гудел и шумел, как огромный улей. Вокруг сновали автомобили и пыхтели красные даблдейкеры, то и дело раздавались возгласы: «Поберегись!» – это громогласные велосипедисты напоминали о себе. Я чувствовала нежный аромат роз, доносящийся из парка через дорогу. Он смешивался с запахом утренней выпечки, корицы и прозрачным, звенящим воздухом.
В небольшую полоску чистого неба пыталось поместиться солнце. Иногда ему удавалось дотронуться лучами до серого камня, в который была затянута улица. Дома от этого сразу подтягивались и становились похожими на бравых офицеров, подмигивающих прохожим яркими дверьми. И даже строгие квадратные окна немного смягчались под утренним солнцем и поблескивали натертыми до идеальной чистоты стеклами.
– Вы помните, что делали там?
– Для начала я отправилась в небольшой парк, точнее скверик, который находился недалеко от пансиона. А дальше весь день бродила по городу, разглядывая витрины магазинов, даже зашла в библиотеку ? почитала немного.
– Это чудесно, ? произнесла я, ? насладились прогулкой по мировой столице. А чувство голода вы в этот день испытали?
– Определенно. На мое счастье, я нашла в карманах платья, которое нацепила утром, несколько монет и потратила их на обед и ужин. ? Она помолчала немного, а потом тихо сказала: ? Это плохо, конечно, что я потратила чужие деньги, ? Александра явно чувствовала неловкость. – Но тогда мне казалось, что это сон.
– Сейчас вы уже так не думаете? – спросила я.
– Сейчас я ни в чем не уверена. Но, если позволите, я продолжу.
Я утвердительно кивнула. Прелюбопытнейший случай. Не хотелось делать предварительных выводов, однако ее рассказ меня крайне заинтересовал. Многое нужно было проверить.
– Так вот, я вернулась в тот пансион уже за полночь. В доме все спали, и дверь была заперта. Тогда я сделала странную вещь – подняла камень в кадке с небольшим деревцем и увидела ключ, которым и открыла дверь. Мне откуда-то было известно, что ключ должен быть там. Я очень устала за день и хотела поскорее лечь в кровать, тем более что у меня снова начался приступ мигрени. Поэтому я отправилась прямиком в свою комнату и, быстро раздевшись, сразу же заснула.
– Что же дальше? ? Мне было искренне любопытно.
– А дальше я проснулась у себя дома и подумала о том, какой же это был странный и долгий сон. Однако, взяв в руки утреннюю газету, я увидела, что число было другое.
– Число другое? – переспросила я.
– То есть дата другая. Я заснула шестого июня, а проснулась восьмого.
– А куда делось седьмое июня? – не поняла я.
– В том-то и дело, что я его проспала… кажется. ? Она сделала глоток воды, ее пальцы дрожали.
– Возможно, ? произнесла я задумчиво, ? все возможно. Это все, что вы хотели рассказать?
Она отрицательно покачала головой:
– Нет, не все. Спустя пару недель ситуация практически повторилась. Я была дома и уже готовилась ко сну, как опять почувствовала боль в висках, снова навалилась эта усталость, хотя еще десять минут назад ее не было. Я легла и через мгновение заснула.
– Где вы проснулись утром? – спросила я, набрасывая себе план вопросов.
– Опять там же.
Я вскинула на нее глаза:
– В Лондоне?
– Да. И в этот раз я пробыла там два дня. Не буду подробно останавливаться на утреннем туалете, лишь скажу, что снова воспользовалась одеждой из шкафа. Уже будучи опытной, я проверила карманы – они были пусты, тогда пришлось поискать в ящичках туалетного столика, там оказалось несколько фунтов. Я могла позволить себе весьма роскошно провести время, ? уныло сказала Александра. ? Знаете, меня охватило такое чувство одиночества при виде этой лондонской комнаты и страх, даже ужас, от того, что сон повторяется. Мне не хотелось подниматься, хотелось спрятаться под одеялом в надежде, что все вот-вот закончится. Но ничего не происходило. Я спустилась в столовую, где снова не успела к общему завтраку. На отдельном столе располагались еще теплый чайник, несколько булочек, сливочное масло и джем. Я неловко махнула рукой, и чашка полетела на пол, я наклонилась, чтобы поднять ее, как вдруг увидела… Как бы это объяснить, ? она и сейчас взмахнула рукой, чтобы окрасить свой рассказ, ? увидела себя со стороны… нет, не так. Почувствовала, что я уже видела подобное… падающую чашку в этой комнате и свою руку, которая поднимает ее, словно дежавю, понимаете?
– Да, ? медленно сказала я, ? вам во сне показалось, что вы были в той комнате раньше.
– Не просто была, ? Александра говорила сбивчиво и быстро, ? я уже роняла чашку на тот зеленый ковер. Но когда это было, я не знаю. ? Ее лоб прорезали несколько морщинок. ? А потом я опять бродила по улицам. И знаете, ведь ни разу не заблудилась. Я не спрашивала дорогу у прохожих, не пользовалась картой, но каждый раз знала, куда нужно свернуть на перекрестке. Просто удивительно.
– Удивительно, ? согласилась я с ней. – Случилось ли во второе ваше пребывание в Лондоне что-то отличное от первого?
– Да. Я бродила по улочкам Сохо и увидела галерею. В этом районе Лондона их много. Но здесь меня привлекли витрины: на одной из них были выставлены репродукции картин Милле, Россетти и Ханта, а на другой работы неизвестного мне современного художника Джефа Горинга. Вы знаете, мне очень нравятся прерафаэлиты. Я не особенно разбираюсь в искусстве, но картины этого братства и их последователей меня завораживают. – Она посмотрела на меня прозрачными сине-зелеными глазами, и меня осенило. Я поняла, кого она мне напоминает, и неприятное чувство, когда видишь знакомое лицо и не можешь вспомнить, откуда оно так знакомо, исчезло. Я видела ее в картинах прерафаэлитов. Конечно! Пожалуй, «Леди из Шалот» Джона Уильяма Уотерхауса подходит больше всего. Такая же печальная, как и волшебница Шалот, которая плывет к своему любимому Ланселоту, зная, что умирает. Я не интересовалась картинами, но про прерафаэлитов слышала, потому что в нашем университете был один англичанин, превосходный физиогномист, профессор Фицпатрик. Он любил читать лекции, используя картины в качестве примеров. А как известно, англичане признают только английскую живопись, вот и он частенько обращался к репродукциям художников, входящих в братство прерафаэлитов. ? Я вошла в галерею, ? продолжала девушка, ? она была современной – со светлыми большими залами и высокими потолками. На стенах висели работы Джефа Горинга. Я прошлась по залу и осмотрелась – в основном пейзажи, но было и несколько портретов. Современная школа, не особенно в моем вкусе, но было довольно интересно. Захотелось остановиться у одной картины. На ней бушевало темное море, яростно разбивая волны о скалы. И только несколько желтоглазых чаек летали в небе, не боясь гнева стихии. Вдруг за моей спиной раздался голос:
– Александра?!
Я подпрыгнула от страха и неожиданности. Кто мог знать меня в Лондоне?
– Ну, если это сон ? то возможно все, ? улыбнулась я девушке, видя, что глаза ее заблестели от внутреннего напряжения.
– Да, согласна. Но тут… Расскажу до конца. Я резко повернулась и увидела молодого человека.
– Опишите его, ? попросила я.
– Так, – задумалась девушка. – Высокий, широкоплечий, рыжебородый, с россыпью веснушек на лице, глаза светло-карие, недобрые, нахмуренные брови. Викинг, одним словом. Хотя одет очень элегантно, правда, с оттенком легкой небрежности.
