Тараксандра "Экстрасенсы"

Глава 15. Прогулка в лесу

В четыре часа утра Ксанф разбудил Патрика. Чернокнижник сам зашел за ним в комнату. Ксанф тронул юношу за плечо.

– Пора, приятель. Время не ждет.

– А? Что? Уже? – спросонья пробормотал Патрик. Но он тут же вспомнил, что они договорились идти в лес.

Юноша быстро встал и оделся. Они снова оказались на кухне. Ксанф сварил овсяную кашу и поставил тарелку с ароматным ноздреватым хлебом.

– Хлеб пеку я сам, – сказал алхимик, – купил хлебопечь. Конечно, это не настоящий деревенский хлеб, но вполне сгодится.

Патрик сам удивлялся, но простая незамысловатая еда Ксанфа юноше нравилась ничуть не меньше, чем утонченный королевский стол его наставника Симона. Для похода в лес алхимик надел джинсы, высокие охотничьи сапоги, плотную куртку. Своему ученику Ксанф тоже подобрал подходящий костюм, у алхимика нашлась и вторая пара сапог, которая оказалась юноше впору. Патрик был почти одного роста с Ксанфом, но 32-х летний алхимик был несколько мощнее своего подопечного. Брезентовая куртка Ксанфа слегка болталась на Патрике. Взяв корзины, Ксанф и Патрик поехали в лес. Дорога заняла не очень много времени и, меньше чем через час, они уже были у обочины. Алхимик припарковал машину. На дороге было пустынно. Ксанф посмотрел на часы. Стрелки показывали 6 часов утра.

– Вообще-то я отправляюсь на сбор трав еще раньше, но не хотел тебя будить. Сила растений зависит от времени, погоды, почвы и еще многих факторов. Пошли.

Лес перекликался трелями птиц и обволакивал ароматами пробуждающихся трав и цветов. Юноша, наслаждаясь открывающимся зрелищем, последовал за учителем. Ксанф уверенно прокладывал дорогу среди густых зарослей. Внезапно Ксанф остановился, он наклонился, сорвал какой-то листок и, растерев его в руке, понюхал. Алхимик вздохнул с наслаждением.

– Дикая мята. Смотри.

Патрикий увидел рядом с собой небольшие зеленые листочки. Патрик, движимый любопытством, тоже сорвал листик и растер его. Юношу обдал терпкий запах мяты, но он казался более жестким, чем тот, что он привык встречать в изделиях и приправах.

– Обязательно ее возьмем, даже роса не исчезла! – с восхищением проговорил Ксанф. – Утренняя роса – особый компонент магии. Она усиливает свойства растений. Собери мяту аккуратно, чтобы не потерять росу. Потом, конечно, она высохнет, но, пока мы тут ходим, а потом едем домой, она успеет пропитать растение.

Патрик, затаив дыхание, стал осторожно рвать мяту, чтобы не сбросить волшебные росинки. Ксанф тоже занялся сбором.

– У меня в саду растет мята, у меня вообще неплохой аптекарский огород. Но все же настоящая природная мята, дикая, выросшая сама по себе, это другое, – говорил алхимик. – Она более сильная, более действенная. Мяту создала богиня Прозерпина, жена Аида. Так она наказала свою соперницу. Но прекрасная дева не пропала, воплотившись в растение. Она стала постоянной гостьей на пирах, где вызывала веселье и пробуждала аппетит. Знахари стали использовать мяту в борьбе с болезнями желудка, кожными заболеваниями, при головной боли.

– Сколько же вы всего знаете, Ксанф!

– Работа у меня такая, приятель. Ну ладно, хватит. Нам еще надо много собрать растений.

Пройдя несколько шагов, учитель и ученик увидели группу веселых лиловых цветочков.

– Чабрец, – сказал алхимик, – он же – тимьян ползучий. Храмовое растение! В античных святилищах его сжигали на алтарях, получая тот самый благовонный фимиам. Чабрец помогает от кашля, при простуде, хорошее успокоительное.

Они ходили по лесу уже два часа, алхимик показывал юноше травы, кусты, деревья, объяснял, как используют их для лечения, рассказывал легенды, с ними связанные.

Ксанф и Патрик оказались около небольшого лесного озерца, к воде которого склонились густые ветви ивы.

– Ива посвящена богине Гекате, – проговорил Ксанф, – колдовское дерево! В Древнем Египте ни одно обращение к духам умерших или потусторонним силам не обходилось без использования веток или коры ивы. Кроме того, отвар коры помогает при воспалении слизистых оболочек ротовой полости, ревматоидных артритах, и вообще, долгие века он заменял современный аспирин. Салициловая кислота происходит от латинского названия salix, что и означает «ива».

– Ксанф, я вами восхищаюсь! Как же все это интересно, что вы рассказываете!

– Да нечем пока восхищаться, – добродушно проворчал Ксанф, – ничего такого я еще тебе не поведал. Так, базовые знания начинающего лекаря. Вроде букваря. Но нам надо передохнуть. Ты – растущий организм, встал рано. Не стоит тебе переутомляться.

Однако Патрик, несмотря на ранний подъем и длительную прогулку, совершенно не чувствовал усталости. Наоборот, юноша от общения с природой, ощущал небывалый прилив сил. Ксанф и Патрик вышли на поляну, здесь лежало поваленное бревно. Ксанф сел на него, достал термос, спрятанный в углу его корзины, два пластиковых стаканчика и холщовый мешочек, в котором оказались бутерброды с мясом.

– Садись, перекусим.

Патрикий сел. Ксанф налил ему чай, который оказался великолепным и горячим, как будто был только что заварен, и дал бутерброд.

– Как же все вкусно! – не смог скрыть свой восторг Патрик.

– Чай изготовлен по фирменному рецепту брата Ксанфа, – засмеялся алхимик, – а мясо вяленое, в одном манускрипте я нашел старинный способ его приготовления. Так делали раньше моряки, путешественники, купцы, отправляясь в дорогу.

Патрик наслаждался едой, природой и общением с таким интересным старшим товарищем, каким оказался Ксанф. В какой-то миг у юноши мелькнула мысль, что почему, ни отец, ни брат, ни мать никогда не ездили в лес. В семье юноши даже не возникало такой темы. А было бы здорово, всей семьей, вместе… Патрик стремительно отогнал эти бессмысленные размышления. Ксанф, опытный экстрасенс, читал юношу, как открытую книгу.

– Что, хорошо с братом Ксанфом? – весело спросил алхимик.

– Очень, – улыбнулся юноша.

– Вот так-то. Брат Ксанф плохому не научит! Нет, Симон, конечно, – высшее создание, но его ты в лес не заманишь. Земля грязная, трава мокрая, а костюмчик от Армани. Да и бальных сапог для прогулки по лесу еще не создали. – алхимик стал серьезным. – Но, если Симон увидит попавшего в беду, то забудет и про грязь, и про фирменный костюм, он самоотверженно бросится на помощь.

– Симон очень хороший, – сказал Патрик, – и вы очень хороший.

– Симон замечательный! А ты похож на него.

Покончив с едой, Патрик и Ксанф еще пару часов походили по лесу. За это время они набрали полные корзины трав.

– Ну ладно, – сказал Ксанф, – я думаю, этого запаса нам пока хватит. Пора домой, нам еще сушить их.

Прежде чем уйти, Ксанф поклонился и произнес небольшую молитву на древнеегипетском языке.

– Поблагодари природу за щедрость и милость, проявленную к нам, – сказал алхимик.

Патрик как можно ниже поклонился и произнес несколько слов на древнеегипетском. К своему стыду, целиком заклинания и гимны он еще не успел выучить. Ксанф сделал вид, что не обратил внимания на невежество подопечного.

Вернувшись в жилище, Ксанф и Патрик до вечера занимались травами. Какие-то – они разрезали на мелкие части, некоторые – связали в пучки, из иных – выжили сок. После скромного ужина, состоящего из отварной картошки, приправленной сметаной, и меда с чудесным хлебом, который испек Ксанф, алхимик отправил юношу спать, а сам удалился читать в свою библиотеку. Утомленный трудами и прогулкой, Патрик моментально уснул.

На следующее утро Патрик и Ксанф работали в огороде. Патрикий с удовольствием полол сорняки, окапывал грядки, потом они еще собрали несколько растений: садовую ромашку, садовую мяту, салат-латук. Юноше все работы были не в тягость, а в радость. Несмотря на простой быт и суровый нрав чернокнижника, Патрик ощущал во втором наставнике столько доброты и участия, что любая деятельность в его обществе доставляла юноше только радость и удовольствие. К концу третьего дня Симон позвонил Ксанфу.

– Друг мой, – прозвучал вальяжный голос Симона, – верни мне, пожалуйста, моего ученика. Еще немного – и ты замучаешь мальчика.

– Эх, парень, пора, – вздохнул алхимик. – Король вернулся, изволит беспокоиться.

Патрику, по правде говоря, было жаль расставаться с алхимиком, но и по Симону он ужасно соскучился.

– Ты приходи ко мне почаще, – сказал Ксанф. – Скоро я начну готовить лекарства, сделаем микстуры, отвары, разные мази. Будет интересно.

– Обязательно приду! – Патрик хотел обнять алхимика, но не решился, а просто крепко, по—мужски, пожал учителю руку.

Глава 16. Мученики

Симон встретил ученика с распростертыми объятиями. Ксанф, что—то невнятное пробормотав, поспешил покинуть жилище экстрасенса.

– Патрик, друг мой! – воскликнул Симон. – Ну в каком вы виде! Причесаны отвратительно, одежда помята, и на руках мозоли! Не сомневаюсь, Ксанф привлек вас к работе на своем огороде.

– Мы вместе пололи сорняки. – Патрик засмеялся. – Это было очень здорово!

– Это, бесспорно, полезное и важное занятие, но нельзя же при этом так запускать себя. Ксанф и сам очень небрежен в одежде и манерах, и своего ученика пытается сделать таким же. Вы насквозь пропахли брезентом.

Патрик принюхался, но только сейчас ощутил запах мешковины.

– Простите, – смутился Патрикий, – я не заметил. Мы так были заняты всем…

Юноше было немного стыдно, что он в таком виде предстал перед наставником, но одновременно ворчания Симона смешили Патрика. Симон тоже смеялся.

– Ладно, дружок, ступайте в ванную комнату и не жалейте ароматной пены и духов. Потом я вам дам крем для рук, который уберет мозоли. Кстати, не понимаю, почему его вам не предложил Ксанф? Впрочем, Ксанф считает, что все эти шрамы, раны и мозоли – украшение для настоящего мужчины. Как только вымоетесь и хоть немного придете в человеческий вид, я отведу вас в парикмахерскую. Просто удивительно, в кого умудрился превратить вас Ксанф за эти несколько дней.

– А еще Ксанф показал мне Идиллию! – воскликнул юноша, желая чуть поддразнить Симона.

Экстрасенс лишь вздохнул.

– Ну чего еще можно ожидать от нашего служителя темных сил? Удивляюсь, что он не предложил вам сделать вскрытие этого создания.

Через неделю чернокнижник-алхимик вновь заехал за Патриком, однако от юноши не скрылось, что Ксанф нынче менее оживлен. Они сели в машину алхимика и неторопливо поехали по улицам города. Алхимик становился все мрачнее.

– Знаю, что Симон уже многому тебя научил, – сказал Ксанф, – но то, что сегодня покажу тебе я, будет еще более поучительно.

Ксанф остановил машину возле пивной. Патрикий испуганно посмотрел на чернокнижника.

– Не бойся, винопития не будет, – грустно усмехнулся Ксанф, – скорее, наоборот. Впрочем, сейчас все сам поймешь.

Ксанф и Патрик вошли в пивную. Здесь было еще хуже, чем в том самом баре, в котором Патрикий впервые испытал алкогольное опьянение. От тяжелого дыма было не продохнуть, слабый свет еле освещал помещение, гул голосов смешался в какой-то стон и нечленораздельное бормотание.

– Смотри туда, – прошептал Ксанф, показывая куда-то в угол.

Юноша взглянул в указанном направлении и увидел, что один из столиков окружен толпой людей. Одни являли собой крайнюю степень опьянения, другие – сносно держались на ногах, но все они были привлечены каким-то действом, происходящим за столом. Сначала Патрик решил, что здесь идет карточная игра, но вскоре он заметил, что люди у стола постоянно сменяются: едва кто-то отходил, как освободившееся место тут же занимал другой. Мужчины и женщины – все с напряженным интересом наблюдали за кем-то или чем-то. Ксанф бесцеремонно растолкал посетителей, и они оказались у самого столика. Странная, сюрреалистическая картина представилась Патрику. За ободранным грязным столом сидела девушка и раскладывала кости разных животных и птиц. Девушка была одета в линялое, не очень чистое платье, ее распущенные каштановые волосы почти закрывали склоненное лицо. Люди подходили по очереди к ней, задавали вопросы, что-то клали в стоящую рядом корзинку. В зависимости от того, положительный или отрицательный был ответ на вопрос, человек уходил, обрадованный или опечаленный. Руки девушки почти парили над столом.

– Это Теона, – тихо проговорил Ксанф, – тоже экстрасенс, наша сестра по служению Вселенной. Она работает не с Таро, как ты, а с костями разных животных. Ее предсказания безошибочны. Теона сама себя погубила и теперь всю жизнь обречена провести здесь, пока обессиленная не упадет замертво.

– Почему с ней это произошло? – спросил Патрикий.

– У нее большие способности. Теона даже разработала свою уникальную систему, которую никто не может повторить. В шестнадцать лет Теона уже стала выдающимся экстрасенсом. Люди хлынули к юной пророчице. А вместе с людьми к ней потекло и богатство. Теона росла в бедности, а когда разбогатела, не смогла устоять перед соблазнами. Вместо того, чтобы учиться, ежедневно совершенствуя себя и свои знания, постигать древнейшую мудрость, несчастная стала проводить время в праздных удовольствиях. В итоге спилась и пала так низко. Она и сейчас известная предсказательница, только изменить в своей судьбе ничего не может. Пороки стали ее хозяевами.

– И никто ей не поможет? – спросил Патрик.

– Она оказалась за той гранью, за которой даже никто из наших собратьев ей не сможет помочь. Да она и отказалась от всякой помощи. У нее нет, и никогда не было, ни наставника, ни наставницы. Теперь только она сама способна поднять или низвергнуть себя.

– Я хочу поговорить с ней, – сказал Патрик.

– Это пустое, даже Симон отказался от нее.

Патрик подошел к предсказательнице. Теона подняла голову, Патрикий увидел утомленное, полное страданий лицо. Внезапно глаза Теоны расширились, она с ужасом посмотрела на юношу и вдруг закричала:

– Судьба! Судьба!

Теона побледнела, откинулась назад, ее глаза остановились и остекленели. Патрикий хотел помочь девушке, но его опередил другой человек, оттолкнувший Патрика. Юноша посмотрел на того, кто так решительно бросился на помощь этому несчастному созданию, и к своему удивлению увидел Нефера. Странно было обнаружить этого лощеного молодого красавца в столь мрачном, печальном заведении.

– Нефер? – воскликнул удивленный Патрик.

Нефер посмотрел на узнавшего его. В глазах экстрасенса было отчаяние и горе.

– Да, это я, Патрик. Я прихожу к ней, приношу деньги, пытаюсь забрать ее из этого ада, – сказал Нефер. – Но все без толку. Она отлежится пару дней и снова возвращается сюда. Это наша беда, моя и ее. Будь проклята эта жизнь! – прошептал Нефер.

Он взял Теону на руки и понес к выходу.

– Подвезти? – участливо спросил Ксанф.

– Нет, спасибо, не надо, мой автомобиль здесь.

Ксанф помог Неферу положить в машину утомленную и опьяненную девушку. Нефер уехал.

Ксанф покачал головой.

– Пока с ней ничего не случится, – сказал чернокнижник. – Теона еще проживет. Ее срок не вышел, но сколько мучений, бедные ребята!

Глава 17. Книга Ксанфа

Вид талантливой девушки, так бесцельно растрачивающей свой дар, произвел на Патрика неприятное впечатление. Не страх, но отчаяние от того, что не может помочь человеку, терзали юношу. Патрикию не хотелось разговаривать, Ксанф тоже молчал.

– Я хочу еще кое-что тебе показать, – мрачно проговорил алхимик.

Они приехали в дом Ксанфа. Алхимик отдернул штору в гостиной, солнце осветило веселыми лучами аскетичную комнату ученого. Ксанф подошел к шкафу и достал толстую книгу со старинным готическим шрифтом. Подобные фолианты стояли и в библиотеке Симона, и некоторые из них Патрикий уже изучил. Ксанф усадил юношу за письменный стол, стоящий посередине комнаты, а сам сел напротив камина.

– Посмотри, – грустно проговорил Ксанф.

Патрикий открыл книгу. Сначала он даже не очень разобрался в серо-черном рисунке, представшем на первой странице. Но, присмотревшись внимательнее, Патрик похолодел от увиденного изображения. Перед ним была гравюра, представляющая казнь сожжением. К столбу был привязан человек, наполовину охваченный огнем, его лицо исказила боль и ненависть к мучителям. Патрик перевернул страницу. Теперь он увидел пленника, подвешенного со связанными руками к потолку, а рядом стоял другой человек в маске и замахивался плетью на висящего. На следующем листе перед юношей оказалась гравюра, где несчастная жертва мучилась на металлической решетке над жаровней. Патрику стало страшно. Он собрал всю волю в кулак и продолжил рассматривать жестокие гравюры. В течение часа перед Патриком прошли изображения всех существующих казней и пыток, какие придумал человек для подчинения себе подобных.

– Вот, мой друг, как поступают с теми, кто подобен нам, – тихо проговорил Ксанф, когда просмотр страшной книги был завершен. Алхимик по-прежнему сидел перед погасшим камином, смотря в одну точку. – Их жгут, вешают, топят, режут и совершают прочие жестокости. У Теоны, которую ты сегодня видел, еще не самая страшная судьба, по крайней мере, она жива. Вступая на путь магии, мы обрекаем себя на вечное одиночество. Таких, как мы, не любят. Нас могут уважать, бояться, почитать, но только не любить. Ты тоже будешь один, совсем один, до конца своих дней. А если ты подпустишь кого-то к своей душе или телу, то расплата будет жестокой. Любовь не приносит колдуну счастье: ни тому, кого он выберет, ни тому, кто подарит ему свое сердце. Вот цена за допуск к тайным знаниям. И назад дороги нет. Отказавшийся же от своего магического предназначения, погибает еще быстрее.

– Я не откажусь от пути познания, и я ничего не боюсь, – четко, жестко, совсем в неожиданной для себя манере, проговорил Патрик.

Ксанф поднял голову и с интересом, будто видел его впервые, посмотрел на юношу.

– Но, если мне суждено погибнуть на этом пути, то да будет так, – также четко сказал Патрикий.