Сергей Алферов "Не будите спящего героя"

– Спать пора! – сказал Горчак. – Вставать рано, и путь нам предстоит неблизкий.

– Ничего, проводим вас, чин-чинарём! – отозвался один из Симеонов, с потешным прозвищем Ногорук.

Горчак кивнул Корсу, тот нехотя подошёл.

– Дуй в землянку, буди своих. Скажи им: как только хозяева утихомирятся, мы уходим.

Попович заморгал.

– В ночь? Опять в болота? К этим… крюкоруким? До утра, что ли, нельзя дотерпеть.

– Делай, что велено, – зашипел Горчак. – Тогда до утра доживёшь. И девку предупреди.

Сам он прошёлся по поляне, подобрал свои пожитки и расстелил одеяло рядом со входом в землянку, под нависающей еловой веткой. Меч положил под бок и прикрыл глаза.

– Чего под крышу не идёшь? – спросил его один из разбойников, кто именно – он не разобрал.

– Не привык. Да и ветхая она у вас больно, того и гляди – развалится.

– А меч чего ухватил? – не отставал докучливый Симеон.

– А скучно одному, – ответил Горчак.

У костра зашевелились. Наёмник повернулся на бок, незаметно взялся за рукоять меча, но клинок вдруг дёрнулся, словно его ухватил кто-то невидимый.

Старший Симеон стоял, раскинув руки. Всё железо, что было на поляне, ползло к нему вереницей больших блестящих жуков.

– Шутить вздумал, разбойничек? – сказал Горчак, с трудом удерживая в руке меч – видимо, с силой волотов-кузнецов, сковавшим его в стародавние времена, колдун-железодел совладать не мог.

– Не я один шутить люблю, – ответил Голова. Он хоть и пошатывался, но языком ещё ворочал. – Ты вот – тоже. Назвался Злохотником, про жизнь свою пел так складно, да только пробрехался кое-в-чём. И придётся тебе ответ держать теперь, где Тарасов ножик взял, и откуда проведал про него.

Наёмник скрестил руки на груди. Нигде он не пробрехался, и оправдываться не спешил, уверенный, что разбойник просто проверяет его. Голова смотрел весело и беззлобно. По всему судя, он готов был уже рассмеяться и замириться, но всё испортила Милена.

Пинком опрокинув бадью прямо в костёр, она отвесила добрую оплеуху стоящему рядом с ней хворому Жоху.

Симеоны неловкой кучей ломанулись кто куда: сам Голова бросился к Горчаку, книгочей и корабельщик – к Корсу, остальные, кто ещё стоял на ногах, – к оружию. Они сталкивались, падали и во всё горло поносили чужих и своих. В темноте они не шибко разбирали, кто есть кто, и наёмник, увёртываясь от кузнеца, заметил, как дюжий братец, выучившийся ставить железный столб торчком, хрястнул булавой по спине многострадального Жоха. Из землянки выскочили, шальные спросонья, Молнезар с Дубыней, и с ходу нырнули в суматоху.

– Все сюда! Быстро! – крикнул Горчак.

Он вломился в кусты. Дёрнувшийся следом Голова с разбегу шарахнулся лбом о крепкий еловый ствол, аж загудело. Молнезар, первым откликнувшийся на зов, споткнулся об его грузное тело и кубарем покатился в овраг. Дубыня, побежавший следом, со всего маха наступил на валяющегося старшего Симеона, и полетел туда же, размахивая ручищами, как мельница.

Наёмник, проклиная свою участь наседки, завертел головой, выискивая в темноте Корса и Милену, но они нашлись сами. Вынырнув из-за широких еловых лап, нырнули в овраг, догнали внизу остальных и сцепились с ними в ручье мокрым бестолковым комом. Симеоны не сразу разобрались, что чужаки сбежали. Пока Горчак съезжал, цепляясь за торчащие из склона корни, они продолжали ругаться и метаться по поляне. Только когда очухавшийся Голова заревел атаманским голосом, они прекратили возню и ломанулись следом за беглецами.

Наёмник бежал, оглядываясь, и ему посчастливилось увидеть замечательную картину разбойничьей погони: валились вниз они гораздо красочнее, чем Дубыня с Молнезаром. Жох верещал и булькал, придавленный тушей атамана. Ловкий Ногорук, испорченный хмельными посиделками, скакал по ухабам, как перекати-поле. Двоих учёных, задумавших спуститься умно и осторожно, сбил катящийся верхом на щите белобрысый Симеон по прозвищу Бульбух – тот, что умел нырнуть вместе с кораблём под воду. Втроём они славно бульбухнулись в ручей.

– Наверх, быстро! – кричал Горчак, подталкивая Корса в спину.

Попович покорно полез по склону, неловко цепляясь левой рукой за жухлую траву. Правой он прижимал к груди сумку, и только глядя на неё, Горчак с досадой осознал, что все его пожитки, кроме одного-единственного меча, остались в логове Симеонов. Когда Дубыня с Молнезаром вылезли из оврага следом за ними, оказалось, что и они не прихватили ничего. Зато отличилась Милена. Её лук и отцовский нож были на месте, колчан – правда, пустой, – тоже, даже дорожный мешок с пожитками и припасами оказался при ней.

– Стойте, – сказала она, роясь в поясной сумке.

Парни покорно остановились, поглядывая вниз, где шумно бежали по дну ручья разбойники. Милена вытащила из сумки маленькую бутылочку, обмотанную от горлышка до дна веревкой, выдернула пробку и глотнула.

– Вот, пейте. По маленькому глотку.

Все пили молча, только Горчак, принимая бутылочку, посмотрел на Милену.

– Чтоб бежать шибче и видеть лучше. Настой чернобыльника, кукушкиных слёз и дурман-травы.

– Чего? – ахнул Корс.

– Чего надо! – огрызнулась Милена, исподлобья глядя на Горчака. – Ну, пьёшь ты, или что?

Наёмник поднёс бутылочку к губам. Горький отвар обжёг язык, потом скатился по горлу и горячим комочком упал в живот. Там он продолжил гореть.

Милена уже побежала дальше, парни – следом, а Горчак в последний раз оглянулся. С глазами что-то случилось: только что вокруг была темень, так что различить можно было только смутные очертания разбойников, теперь же ему удалось увидеть даже набухающую шишку на лбу Головы и свежую ссадину на Жоховой щеке. Он сделал шаг, другой, чувствуя в ногах необыкновенную лёгкость. В ушах шумело, звуки прилетали, усиленные эхом. Стволы деревьев замелькали слева и справа, смазываясь в сплошной забор, словно наёмник нёсся по лесу на быстроногом скакуне. Впереди ловко петлял между сосен Корс.

Думать совсем не хотелось – хотелось бежать, не разбирая дороги, но Горчак всё-таки понял: они мчались обратно к болотам, к той самой милениной тропе, где им повстречался Симеон-корабельщик. Ковёр из хвойных иголок скоро сменился упругим мхом, а прохладный еловый воздух запах гнилью. Где-то глубоко в голове Горчака – там, где ещё сохранялись остатки осторожности, билась мысль, что надо бы остановиться и осмотреться: ночное болото – место опасное. Но глоток настоя дурман-травы огоньком горел в животе, и безрассудство тянулось от него вместо дыма.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=69858553&lfrom=174836202) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.