Раздался страшный взрыв.
В потолке зияла огромная дыра, в которую можно было разглядеть чистое ночное небо, яркое от звезд. В небе завис, на высоте около пятнадцати метров, черный человеческий силуэт. Глаза и рот этого существа светились белым огнем, вокруг его тела то и дело пробегали мелкие электрические дуговые разряды.
Удар молнии погас ровно там, где находился охранник, вместо которого осталась лишь обугленная тушка, застывшая в одном положении.
Оглушенный и ослепленный полковник заметался по комнате в поисках выхода. Лем кошкой прыгнул к двери, оттолкнув его.
На военной заставе творился настоящий ужас: везде раздавались взрывы, горели бараки и пристройки, солдаты в ужасе бегали по территории в попытках отстреливаться от кошмара, что их преследовал. Существо, произнося одни и те же сочетания звуков, циркулировало в воздухе, словно в поисках чего-то, что сможет унять его боль. В воздухе струились электрические разряды. То и дело возникали направленные высоковольтные дуги, которые превращали тела одних солдат в прах, других в обугленные, дымящиеся скелеты.
Выбравшись из барака, где велся допрос, Лем оценил окружающую ситуацию. «Куй железо…» – вспомнились слова одного его приятеля.
На заставе было действительно сейчас очень не безопасно. Необходимо было придумывать ходы к отступлению: лезть через бетонный забор с колючей проволокой, да еще и со связанными руками, было той еще авантюрой, но вот снесенные с петель металлические ворота пограничной заставы были шансом на спасение. Осталось продумать каким образом до них добраться, ведь оставался риск быть либо застреленным, либо запеченным до золотистой корочки. «Думай, Лем, думай!» – бубнил он себе под нос: « ведь должен быть выход».
У еще не взорванного гаража стоял армейский внедорожник советского производства с открытым верхом и пулеметом.
Мал был шанс того, что Лем успеет на него запрыгнуть. Еще меньше вероятность того, что он сможет его завести, а рыскать ключи зажигания в творящемся хаосе, было тем еще увеселительным занятием. Но это был лучший вариант. Даже если внедорожник не удастся завести, он все равно станет временным укрытием, ведь расстояние от гаража до ворот было минимальным. Осталось преодолеть больший путь. От исходного места до гаража было еще три барака. Лем принял решение двигаться скрытно между зданиями, прячась за ящики и бочки.
Первые два препятствия он миновал без особых происшествий, но прячась за третьим бараком, возникла проблема. Как только он высунулся из-за угла, в затылок ему уперлось дуло. «Ни с места!» командовал женский голос. Лем медленно встал и повернулся. Перед ним стояла следователь Ким.
Она целилась в него из табельного пистолета.
Лем стал медленно поднимать связанные руки, пятясь назад.
Лем попытался завести разговор, дабы заговорить ей зубы:
– Следователь, здесь не безопасно,– говорил Лем.– Нам нужно уходить.
– Стой, молча, повернись и медленно шагай,– приказала она.
Но не успели они выйти из-за барака, как рядом со следователем ударил шальной дуговой разряд.
Лем с криком: «вспышка справа» упал на землю лицом вниз.
Её отбросило в сторону метра на три. Лем подскочил к ней, чтобы убедиться, жива она или нет. Ким дышала, но была без сознания. Рядом лежал «Макаров». Он поднял его и положил в карман своего пальто.
Лем понимал, что если он оставит ее лежать здесь без сознания, в конечном счете, ей грозит гибель. Благо девушка была небольшого роста и веса, он смог ее поднять и взвалить на плечо. Ничего не оставалось, как бежать напролом к гаражу.
Чудом, избегая вспышек и пуль, он добрался до внедорожника, свалил Ким на заднее сиденье и начал осматривать замок зажигания. Ключей в зажигании не оказалось, но был штык-нож в бардачке.
Лем сколол рулевой кожух ножом, вырвал какие-то провода, которые вели к стартеру, и начал чиркать их друг об друга, приговаривая: «хоть бы получилось, хоть бы, хоть бы».
Издав несколько рыков, стартер все – таки отреагировал на его молитвы и ритуалы.
Внедорожник завелся, Лем вскочил в сиденье водителя, пристегнулся ремнем безопасности, отпустил стояночный тормоз, включил фары и дал по газам. Воронок с ревом помчал их из этого пылающего, электрического, психоделического ада.
4.
Лем ехал в сторону поселка, ему казалось, что в данный момент это самое безопасное место, так как солдатня мобилизуется на устранение последствий нападения и оттянет всех патрульных из деревни.
У него будет ровно сутки, чтобы собрать хоть какие-то данные о происходящем. Нужно было найти самых старых сплетников в той деревни. И тут он склеил картину воедино. Он знал, куда направиться в этом селении. К матушке бедного старосты Ро Ен хака.
Оставался лишь один не решенный вопрос:«что делать со следователем по особо важным делам комитета государственной безопасности?»
Не доезжая деревни, он свернул в пролесок, заглушил мотор и выключил фары. С помощью ножа, Лем освободил руки. Далее он связал руки Ким. Достав кусок ветоши из бардачка, он сделал кляп, чтобы заглушить вопли, приходящей в себя кэгэбэшницы.
Спустя полчаса, Ким начала приходить в сознание. Лем, повернулся с переднего сиденья, наставив на нее «Макаров»
– С возвращением в мир живых, товарищ,– поприветствовал ее Лем.– Я понимаю, вы напуганы, у вас много вопросов ко мне, но прежде чем я вытащу кляп, развяжу вам руки и верну ваш табельник, прошу меня выслушать, и если мои слова вас не убедят, можете вернуть меня к полковнику То. Но если, моя речь вызовет отклик в вашем разуме, если у вас возникнут, хоть малейшие сомнения, что я не сумасшедший или шпион капиталистов, то попрошу вас о помощи. Потому что на кону жизни невинных людей.
Ким кивнула. Лем продолжил свой рассказ:
– Сразу скажу, – начал он. – То, что я хорошо говорю на вашем языке, не говорит, что я кореец. Просто я могу разговаривать на всех языках свободно, хоть специально их не изучал. Я не знаю не своего имени, не происхождения, полковник То правильно меня назвал «бродяга». Но я скорее что-то вроде пришельца. Как я путешествую, я не знаю, этот факт в моем разуме не отражается никаким образом. Но каждый раз я попадаю в историю связанную с чем-то страшным и необъяснимым. То, что происходило в лагере и есть страшное и необъяснимое. Судя по всему, насколько я вообще могу предполагать, существо, что парило в небе над гарнизоном, называется «вонгё». Это мстительный дух, и его визит на заставу, говорит только об одном: у него явно есть претензии к руководству части и не только. Видимо некоторые поселковые жители, тоже попали в немилость древнего духа. Но просто так они не появляются, существа рукотворной природы. Их призывают, и в древности в Корее их могли призывать только слепые шаманы Пансу. Но зная политику партии Корейской народной демократической республики, любого, кого обвинят в занятиях такими практиками, ждет либо расстрел, либо трудовой лагерь. Поэтому я должен разобраться в происходящем, чтобы узнать, откуда взялся вонгё, чем он движим, и самое главное, где алтарь его призыва? Так как есть только два способа от него избавиться: первое разрушить алтарь, а второе удовлетворить его потребность, которая, скорее всего, заключается в мести. А теперь, Ким Ок Суни, я уберу кляп и мы с вами поговорим.
Лем вытащил кляп. Следователь брезгливо отплевалась:
– Ты вообще в курсе?– возмутилась Ким.– Что они этой ветошью солидол вытирали с рук.
– Не было времени разбираться, – ответил Лем.– Но я прошу прощенья.
Ким подняла связанные руки с намеком «освободи меня». Лем разрезал веревку и отдал ей пистолет, который она тут же убрала в кобуру.
– То, что ты мне рассказал, – рассуждала она.– Звучит как сказки, которая бабушка рассказывала мне на ночь: про страшных ведьм, колдунов и чудовищ. Но то, что я увидела,… Короче говоря, я больше верю твоим словам, чем в то, что я увидела. В школе милиции меня учили сомневаться во всем. И я сомневаюсь. Но, долг обязывает, провести расследование, и ты пойдешь со мной, пока что как задержанный. Ты мне поможешь с расследованием?
– Так точно, товарищ следователь! – отчеканил Лем.
Ким покачала головой, и продолжила разговор:
– С чего ты предлагаешь начать?– спросила она.
– Я думаю, нам нужны самые старые и самые разговорчивые жители села, – рассуждал он.– Интуиция мне подсказывает, что нужно заглянуть к матери старосты Ро Ен хака. Узнаем у местных, где она живет, и наведаемся к старушке. Послушаем, что она расскажет.
– А дальше? – интересовалась Ким.
– А дальше,– отвечал Лем.– Мы найдем алтарь и разрушим его, а потом, когда эта тварь угомониться, отведешь меня обратно к полковнику, и он завершит, что не успел закончить из-за нападения вонгё.
Ким одобрительно кивнула.
Пара направилась в сторону виднеющегося в двухстах метрах поселения. Деревушка представляла собой панораму многочисленных, неравномерно разбросанных по округе продолговатых этнических фанз, на фоне одинокой зеленой горы. Поселение окружали гектары хлопковых полей и садов с насаждениями низкорослых деревьев хурмы. По округе бегали тощие облезлые дворняги. «Видимо проворные твари, если до сих пор не попали в кэнджангук или на вертел»,– подумал Лем.
Дорога, что вела к деревне, была прямой, широкой, но неровной. Посередине росла разделительная колея из пыльного дерна. Видимо она предназначалась для гужевых повозок, которые в страду вывозили урожаи к месту хранения. По бокам дороги, каждые пятьдесят метров стояли деревянные опоры электропередачи, идущие к деревушке.
Утро уже давно наступило, и местные вяло ползли на поля, с опаской оглядываясь, на движущуюся в сторону деревни, пару из непонятного человека в пальто и девушки – сотрудника милиции. Некоторые даже останавливались, застыв в поклоне, до того момента, пока пара не скрывалась из их поля зрения.
Войдя в селение,Лем огляделся в поисках живых людей. Он заметил старушку, что мирно копалась в своем маленьком огородике. Старушка была в калошах на босую ногу, шароварах, серой вязаной кофте, фартуке. Голову ее покрывала косынка. Бабушка была настолько увлечена прополкой сорняков, своими маленькими одноручными граблями, сто не заметила, как двое подошли к ней.
– Онеонгхасеия, хальмуни!– поприветствовал старушку Лем.
– Айгу!– с испуга запричитала бабка.– Напугал, муль кищин! Что тебе надо говори?
– Скажите мне, пожалуйста, уважаемая хальмуни,– расшаркивался Лем.– Где мне найти дом матушки старосты Ро?
– И что тебе, кищин проклятый? –переспросила она.– От матушки старосты понадобилось?
Следователь Ким вступила в беседу, не выдержав наглости старой крестьянки. Она достала из внутреннего кармана кителя красное удостоверение, и сунул ей под нос.
– Комитет госбезопасности, – чеканила Ким.– Следователь по особо важным делам старший лейтенант Ким Ок суни. Мы хотим задать вам пару вопросов.
– Айгу!– с испуга закудахтала старуха.– КГБ за бедной Ро Ми дя!
–Успокойтесь, хальмуни,– вступился Лем.– Бедной Ро Ми дя ничего не угрожает. Мы просто поговорим с ней и уйдем.
– Ладно, – смирилась старушка.– Я – Ро Ми дя, что надо? Ваши и так три дня назад сына моего уволокли, ни слуху от него, ни духу. Бедная Ханыль, все глаза выплакала. Теперь вот и за мной пришли.
– Не переживайте, уважаемая хальмуни, – продолжал бродяга.– Я обещаю, что вам и Ханыль, ничего не грозит. Но есть одна проблема, которая угрожает всей деревни.
– Единственная проблема, которая угрожает всей деревне,– накалилась старуха.– Этот людоед – полковник То Ен сон.
– А не громкое ли это заявление? – подхватила допрос Ким.– Обвинять офицера армии КНДР.
– Да мне все равно уже, милая!– парировала старушка.– Не этот полковник, так ревматизм меня убьет. А вы сюда не просто поговорить пришли. Так вот если бы не этот полковник То и его головорезы, ничего и не было такого.
–То есть, вы считаете?– продолжил Лем.– Сам полковник виноват в происходящих кошмарах?
– Он,– отрезала Ми дя.
– И летает по ночам, – подводил итог Лем.– Зовет некую «Джа ин», мечет молнии , тоже полковник То?
– Айгу!– опять затряслась старая Ро.– Что ты такое говоришь? Тьфу, на тебя, муль кищин!
– Кто такая Джа ин?– давил Лем.
– Я не знаю,– уходила в блок Ро Ми дя.
– А мне кажется,– начал блефовать Лем.– Нужно послать солдат к Ханыль, может они узнают у нее кто такая эта Джа ин.
– Айгу! Не надо к Ханыль!– испугалась старушка. – Я все расскажу. Не скажет ничего Ханыль. Я знаю. Все знаю. Да вся деревня знает, но все молчат. Бояться солдат и полковника, этого изувера.
Лем с ухмылкой переглянулся с Ким, будто показывая молодой стажерке как на самом деле надо вести допросы.
Старушка начала рассказ:
– Была у нас в деревне такая семья Ю,– начала Ро Ми дя.– Очень уважаемая и древняя семья, считай, существую со дня основания префектуры, а то и Кореи в целом. И поговаривали, что далекий предок у них был, слепым шаманом пансу. И будто бы он передал им тайные знания, что помогали им в жизни и быту: урожаи хорошие каждую осень, дети здоровые и умные рождались, свиньи самые жирные в деревне у них были, курей множество. И так было до того момента, пока коммунизм в Корею не пришел. Как узнал наш исполком, что глава семьи Ю Ден дун колдовством занимается, так к нему и нагрянули с проверкой. Но, не солоно хлебавши и уехали. Правда с тех пор дела семьи Ю, стали хуже идти. Скотина дохнет, урожаи гибнут. Но тогда у всех все не слава партии было. В общем, не магией известен корейский народ, а своим трудолюбием. Впряглись тогда все Ю в плуг и поправили свои дела. Даже хватило денег внука своего в училище отправить. На электрика выучился и приехал, вот буквально года три назад. Хороший был парнишка это Ю Ган ко, добрый, отзывчивый, трудолюбивый. И все-то у него ладилось, всей деревне помогал, вещи чинил. А тут года два назад к нам в школу новая учительница приехала по распределению Кан Джа ин. Красавица неземная, умная, начитанная, вот Ю Ган ко к ней и посватался. Любовь у них была с первого взгляда. Свадьбу сыграли, жили с родителями его. Душа в душу.
Ро Ми дя перевела дух и потерла покрасневшие от навернувшихся слез глаза.
–Дальше-то что, хальмуни? – подгонял ее Лем.
–Дальше!– продолжила Ро Ми дя.– Дальше на заставе пограничной начальство поменялось. Старый командир в отставку ушел, а на его место этого полковника То Ен сона прислали. Начал он частенько заезжать к нам в деревню: то к старосте с проверкой какой-нибудь нагрянет. То еще что. А тут как-то он ехал мимо, на ее беду Джа ин с уроков домой шла. Ну, полковник на нее глаз и положил. Подъехал к ней и говорит, негоже такими красивыми ножкам по такой грязной земле ходить, давай, говорит, подвезу. Джа ин вежливо ему отказала. Он на следующий день то же самое, потом на следующий день. Проходу бедняжке не давал. Та к мужу в слезах, мол, что делать, как быть? Житья проклятый не дает. Ган ко негодовал, потом решил начать жену с работы встречать да провожать. День провожал. Полковник заметил, мимо проехал. Два, три. А на четвертый остановился возле пары вышел из машины, и говорит, что Джа ин задержана, и должна поехать с ним на допрос. Ю Ган ко на защиту встал, мол никуда не поедет. Тут солдатики, которые с полковником были, так его избили, еле выжил, схватили Джа ин и увезли в неизвестном направлении. День нет, два нет. Пропала. Пошел, несчастный Ю Ган ко к заставе. Хотел с полковником поговорить, узнать, где жена его? Так его чуть на месте и не пристрелили. Стал он искать ее. Год искал так и не нашел. Пропала несчастная Джа ин.
Старушка приподняла глаза к небу, задумалась.
–Хальмуни,– вернул ее в мир живых Лем.– Дальше что было с Ю Ган ко? Он где сейчас живет, как с ним поговорить?
– А ни как уже,– продолжила старушка.– Две недели назад в будку трансформаторную молния ударила и по всей деревне свет погас. Ю Ган ко пошел ее чинить и под напряжение попал. Сгорел там заживо.
– А его похоронили? – спросил Лем.
– А вот похоронить его не смогли,– ответила Ро Ми дя.– Будка как с ума сошла, люди к ней подходят, а она молниями бьет. Птица мимо летит, только приблизиться падает замертво. Шестеро электриков ходили проверить, что там. Так там их тела горелые до сей поры лежат. Народ туда боится ходить. Да и не зачем: свет то есть.
– А, Ю Ган ко?– спросил Лем.
– А бедный парень,– выдохнула старушка.– Там до сих пор на коленях и стоит. Словно труп его молиться кому-то.
– Спасибо, уважаемая хальмуни, – благодарил Лем.– Я тебя только об одном попрошу, другие военные придут, будут спрашивать, ничего им не говори. Они шпионы.
– Айгу! – изумилась Ро Ми дя.
– Одну мне вещь скажи, хальмуни, – поинтересовался Лем.– Где эта будка трансформаторная?
– За деревней, в лесу, по столбам иди не потеряешься.
– Гамза, хальмуни! – поблагодарил Лем.
Лем огляделся по сторонам в поисках линии электропередач. Опоры стояли вдоль главной улицы поселка. Ориентируясь по проводам, пара выдвинулась в сторону пролеска, виднеющегося позади деревни.
Некоторое время они шли безмолвно, но в какой-то момент профессиональное любопытство следователя взяло верх.
– С чего ты взял?– спросила она.– Что нам стоит идти именно туда?
– Знаете, товарищ следователь?– отвечал с ухмылкой Лем.– Есть такая фраза «спинным мозгом чувствую».
– Впервые слышу,– изумилась Ким.– Ты ее сам, наверное, придумал.
– И, тем не менее, – продолжил он.– Складывается у меня впечатление, что наш бедный электрик Ю Ган ко, и есть тот вонгё. Трансформаторная будка это алтарь, а его не погребенные останки, это филактерия.
– То есть, ты хочешь сказать,– анализировала Ким.– Если проводить его с почестями, весь этот ужас прекратиться?
– И да, и нет,– говорил Лем.– Скорее всего, нужно обрушить алтарь и уничтожить филактерию.
– Звучит так, – с сомнением в голосе говорил Ок суни.– Словно, ты водишь меня за нос. Вся эта дичь, что творилась на заставе, больше похожа на массовое отравление боевым газом Би-Зет. Это могло вызвать и галлюцинации, и массовое помешательство.
– Вот это, – сказал Лем.– И напишите, когда будете подшивать дело.
– Мне нужны доказательства, – одернула его Ким.
