Но не нашёл.
В досаде он плюхнулся на жёсткую скамейку. Что-то упёрлось в рёбра.
Витя достал из внутреннего кармана смятый пакет и крепко сделанный блокнот из коричневой кожи с железными вставками на углах и закладке. Следом он извлёк красивую ручку. Он открыл страницу с закладкой и вновь, как в первый раз, прочитал текст про развод. И про клад. Но на этот раз его внимание больше зацепилось за слово «клад». Информационное табло движения пригородных электропоездов и клад как-то состыковались в его разуме, и он вскочил со скамейки.
Подчеркнув «клад» жирным росчерком, мужчина аккуратно убрал свою канцелярию в пакет, а пакет спрятал в кармане. После этого он решительно направился к кассам, но вдруг почувствовал острый приступ страха. Давно он ничего не боялся. Страх был сильным. Захотелось остановиться, бросить всё. Но пока память что-то держит, надо идти вперёд. Ведь так просто её отпустить и упасть в состояние невесомости, несоприкосновенности с реальностью.
– Мужчина, до куда билет брать будете? – спросила женщина из аквариума.
Не аквариума, а кассы. Кассы пригородных направлений.
– До конечной, на ближайший, – сказал Витя.
Он начал шарить по карманам. Блокнот, ручка, шелест пакета, шелест бумаги. Бумага – деньги.
В узкое окно кассы Виктор положил пятьдесят рублей.
Женщина забрала деньги, сказала:
– Здесь до конечной не хватит!
– Значит, не до конечной, тварь ты глупая! – вскипел Витя.
– Как вы разговариваете-то?
– Сиди в своей конуре, и не гавкай! – громче крикнул Витя.
Те, кто встал за ним в очереди, отвели взгляды в сторону. Никому не хотелось вмешиваться.
– Тут на половину пути только!
– Ты совсем что ли не врубаешься в то, что тебе говорят? – с угрозой сказал Виктор.
Женщина бросила ему билет, на который у него хватило денег. После этого она закрыла окно и побежала курить.
Баюнов взял билет и пошёл к турникету. Ему помогли разобраться с системой работы аппарата, после чего Виктор отправился на перрон. Перрон он выбрал тот, что объявили по громкоговорителю. Он счёл это за знак судьбы.
Как ни странно, контролёры, стоящие у входа, впустили его в вагон. Значит, всё было правильно. Витя выбрал место у окна. Через несколько минут поезд тронулся.
В вагоне было почти пусто. Восемь-десять человек, разрозненно сидящих у своих окон. Но Витя ни на кого не обращал внимания. Он некоторое время заинтересованно пялился в окно, но это ему вскоре наскучило. Индустриальные пейзажи большого города, оставшегося позади, сменили однообразные картинки густоты леса.
Виктор вновь достал свой блокнот. Снова удивился, снова расстроился, снова задумался над словом «клад».
Убрав блокнот, он вновь начал всматриваться сквозь грязное стекло окна. Деревья, столбы, деревья, столбы. Ничего интересного. Потом он стал пристальнее изучать окружающую обстановку внутри вагона.
Его вниманием завладела девушка, сидящая с противоположной стороны, также, у окна. Но его интерес был не к самой девушке, а к лопате, что та держала в руке, уткнув в пол завёрнутый в газету черенок. Рукоятка была новой, древесина была чистой, ещё не знающей грязных рук и перчаток с пупырышками.
Лопата – клад. Сложилась головоломка в разуме Виктора.
Только потом он оценил внешность девушки. Она была стройной, с хорошей осанкой, возможно, спортсменкой. Маленькая грудь, крепкие ноги, женственные руки, но которым был не чужд и физический труд. Белокурые волосы были затянуты в аккуратный хвостик. Смазливые черты лица, минимум косметики, молодость. Ей было около двадцати лет, или чуть больше. Взгляд простой. Грустный, задумчивый. Но не тяжёлый, лёгкий. Будто её интересовало то, что творилось за окном. Белые наушники. Бежевые обтягивающие шорты до колен, удобные кроссовки. Синяя футболка, лёгкая белая олимпийка. Небольшая спортивная сумка. Лопата.
Лопата.
Витя подсел к девушке. Он понимал, что его вопрос может звучать глупо, но было бы во много раз глупее начать разговор с фразы «привет, как дела».
– Тоже едете раскапывать клад?
– Что, простите? – вежливо переспросила девушка, стянув наушники.
Сразу стало заметно, что она стесняется посмотреть на собеседника.
– Тоже едете раскапывать клад? – повторил Виктор, но он пока не злился.
Девушка скромно засмеялась, и, не переставая улыбаться, сказала:
– Нет, к сожалению. Я еду к папе, буду помогать ему выкапывать не клад, а картошку. У него очень болит спина, а его старая лопата слишком тяжёлая, поэтому я купила новую. Суперсовременную. Только что-то она слишком похожа на старую.
Девушка вновь мило рассмеялась. Ей понравилось внимание мужчины в стильном костюме, который нелепо смотрелся в интерьере старой электрички, рядом с одетыми в практичные одежды дачниками.
– Картошку копать слишком скучно, лучше копать клад. Главное, знать, где он лежит, – серьёзно сказал Виктор.
Ему было важно не выпустить из внимания своё озарение по поводу клада. Вроде оно было где-то рядом, а теперь растворилось, ослабив напряжение эмоций.
– А вы знаете? – с интересом спросила девушка.
– Единственное, что я сейчас точно знаю, так это то, что меня зовут Виктор, – сказал Баюнов.
– А меня зовут Лера, приятно познакомиться.
– Вы это сказали из вежливости или вам действительно приятно? – спокойно поинтересовался Виктор.
Но внутри него почему-то возник гнев, хотя злиться ему вовсе не хотелось.
– Если бы мне было неприятно, я бы продолжила слушать «Европу плюс» и попыталась бы сделать вид, что мне крайне не хочется с вами общаться, – просто сказала Лера.
Ей стало немного не по себе, первостепенный позитив разговора куда-то улетучился. Она не знала на чём сконцентрировать свой взгляд, не задерживая надолго своего внимания на собеседнике. С ней не в первый раз знакомятся в электричке, но приветственные фразы мужчины её заинтересовали, да и выглядел он солидно. Теперь она начала понимать, что первое впечатление пришлось некстати.
– «Европа плюс» это злая музыка? – спросил Виктор.
Разговор с Лерой как-то начал цеплять его внимание, у него в разуме появлялось много вопросов, которые он спешил озвучить.
– Нет, скорее просто развлекательная. Музыка, которую слушаешь, чтобы скоротать время и придать себе немного позитива.
– А как вы думаете, чем тогда может быть злая музыка? – Виктор был заинтересован своими мыслями и ответами девушки.
– У меня был друг, он слушал очень тяжёлую музыку. Временами, злую. Но это была злость отчаяния. Такое слушать нельзя. Папа мой слушает рок. Старых исполнителей. Они не злые, полегче, но какие-то глупые. Пытаются казаться умными философами, а поют глупые вещи. Очевидные, напыщенные, пафосные. Но не злые. Так можно много направлений перебирать, но никто не покажется злым. Вы что-то конкретное имеете в виду?
– Хорошо, что спросили. Мне кажется, злая не сама музыка. А тот момент был злой, когда я её услышал. Было много злости. Зубов оскал, удар, – сказал Витя, аккуратно сделав жест рукой, изображая удар, но он не хотел никого задеть.
– Что ж, с музыкой мы немного разобрались, и, слава богу, – Лере стало неуютно.
Они ненадолго замолчали.
– Вы верите в бога? – спросил Виктор.
– Да. А вы?
– Не верю. Больше хочется верить не в то, что есть какое-то всевышнее существо, а в то, что есть справедливость. Настоящая высшая справедливость, позволяющая сохранить баланс, равновесие мира.
– Про высшее существо мне тоже думать как-то неуместно. Просто я верю, что есть божественное. Всё хорошее есть от бога, а остальное придумали люди. И мне тоже хочется верить в справедливость. Точнее, не верить, а знать, что она на самом деле есть…
– Знать, а не утешать себя тем, что всё получаешь по заслугам. Даже если заслуг никаких нет, – перебил девушку Виктор.
Ему понравились эти мысли. Жаль, что он вскоре всё забудет.
– Да, вы правы, – согласилась Лера.
Она немного боялась бесед на религиозную тему. Для неё религия всегда была слишком личной темой.
Они поболтали ещё обо всём и ни о чём. Успели затронуть даже философские темы. В середине их разговора в вагон зашли контролёры, проверили у молодых людей билеты и неспешно удалились. Несмотря на содержательную беседу, для Леры время шло медленно, она немного нервничала. Для Виктора понятия времени не существовало.
– А куда вы едете? – спросил Виктор.
– В смысле, до какой станции? До конечной еду. Я сама родом из той деревни. В городе приходилось комнату снимать. А вы откуда родом?
– Я родился в городе, – с лёгкостью вспомнил Виктор. – Тоже еду до конечной.
– В гости?
– Нет, – честно ответил Витя.
Но дальше замешкался с ответом, забыв о цели своей поездки.
– Простите, я лезу не в своё дело! Можете не отвечать, я просто так спросила, – извинилась Лера.
– Всё нормально, – сегодня Витя был в хорошем расположении духа.
По крайней мере, в эти мгновения.
Наступила неловкая пауза. Мужчина впал в некое подобие транса, глядя перед собой. Его мозг вновь начал совершать некую перезагрузку, стирая информацию, добытую за последние минуты.
– Я должен сказать, что у меня серьёзные проблемы с психикой. Точнее, что-то не так с памятью. Я не знаю. Извините.
– Но по разговору вы не производите такого впечатления, – сказала Лера.
Хотя она успела заметить, что иногда её собеседник задавал повторяющиеся вопросы, правда, в другой формулировке.
Виктор изложил скоропостижно пришедшие ему в голову мысли:
– С подросткового возраста я стал немного замкнутым. Точнее, не немного, а много. Мне не нравилось общаться с людьми. Я тогда думал, что я сумасшедший. Но я взрослел, социализироваться стало просто жизненно необходимо, надо было начать общаться с людьми, хотелось мне этого или нет. И чем больше я общался с людьми, тем больше понимал. Понимал, что сумасшедший не я. А потом общение наладилось, и я стал таким, как все. Сумасшедшим.
– Хорошо, что к вам приходит понимание этого. У вас всё в порядке с самооценкой. А у меня наоборот. Я понимаю, что люди могут вести себя неправильно, но всегда нахожу оправдание их поведению. Для себя же я оправдания не нахожу, и это тревожит меня.
Странный получался для неё разговор. Она была слишком болтлива, несмотря на внутренний дискомфорт. Но девушка списала это на то, что у неё был серьёзный стресс в последнее время, и эта общительность не более чем необходимость в том, чтобы высказаться. Быть услышанной тоже важно, но не так уж и обязательно.
– Вы совершаете неправильные поступки? – поинтересовался Виктор, ведь девушка ненадолго показалась ему ангелом.
– Все их совершают. Вот, например, после школы я поступила в техникум. Получила диплом. Потом собралась поступать в институт на бюджет. Но провалила экзамены. Отец меня чуть не убил. Что ж, попытаю счастья в следующем году, – рассказала Лера про основную причину своих переживаний.
– Но это ж не проступок! Этим вы никому не причинили зла. Разве только себе и своему будущему. И то, про будущее вопрос очень спорный. У меня есть диплом, но в жизни мне больше понадобилось умение не бросать начатое дело, трудолюбие и внимание к деталям.
– По крайней мере, мой отец считает, что это большая трагедия…
– И вы начали считать также? – перебил Витя.
– Для меня это тоже трагедия. Но, помимо своих переживаний, для меня ещё и неприятны периодические упрёки от отца. Моя неприятность стала неприятнее в два раза, когда я не получила поддержки от близкого человека.
– У меня нет родителей. Но когда они были, я прекрасно справлялся и без их поддержки. Ждать от кого-то поддержки очень ненадёжное мероприятие. И не нужное.
– Да, но многим людям важна моральная сторона вопроса. Доброе слово лечит, даёт сил.
– Со временем вы поймёте, что в жизни важнее материальная составляющая, а не моральная. Вкладывать в чувства невозможно. Это ненадёжный депозит. Это лишние расходы, не всегда приносящие доходы. Поэтому лучше копить деньги, чем чувства.
В вагон снова вошли контролёры. Проверив билет у Леры, грузная женщина отказалась принимать билет от Виктора.
– Вы проехали свою остановку!
– Этого не может быть! – возразил Баюнов.
– У вас билет до пятой зоны, вы проехали свою остановку!
– Я еду до конечной!
– Конечная – это десятая зона! Платите, или сейчас высадим!
– Твою мать! – с чувством сказал Виктор.
Он порыскал по карманам, достал пакет с записной книжкой. Больше в его карманах ничего не было.
– Высаживайтесь, – настаивала женщина.
– Нет! Мне надо! – начинал злиться Виктор.
Он начал тяжело дышать, нервничая. Его разум перестал понимать, кто все эти люди, что его окружили, и что вообще происходит.
– Я заплачу. Скажите, пожалуйста, сколько нужно заплатить?
Лера заплатила за Виктора, контролёры ушли. Мужчина быстро успокоился, перелистывая страницы своей записной книжки. Лера не смотрела, что было написано в его книжечке, хотя ей очень хотелось. Она отвернула голову к окну, там продолжал мелькать однообразный пейзаж, состоящий из столбов да деревьев, разбавляемый деревеньками и остановочными пунктами.
