Пока часы двенадцать бьют
Мари Сав
Первая школьная любовь – незабываема. Саша – девушка, идущая за своей мечтой, противостоящая насмешкам одноклассников. Миша – разрывается между долгом перед родителями и собственными чувствами. Эти двое – одноклассники, которые никогда не были близки. Но один случай меняет все: искра, что вспыхивает между ними может озарить их жизнь, а может, погаснув, утопить во мраке обоих. Но в Новый год возможно всё. Главное, успеть загадать желание, пока часы двенадцать бьют.
Мари Сав
Пока часы двенадцать бьют
Глава 1. Заглядывая в окна чужих домов.
Город встретил первый снег
Покидай свою постель
Люди ходят как во сне
Нет теперь важнее дел
“Сова – Первый снег”
Снежинки кружили в медленном вальсе, покрывая белым покрывалом тротуар, крыши домов, автобусные остановки. В такие мгновения хочется, чтобы время приостановило свой бег, просто замереть и насладиться моментом.
Девушка с грустью смотрела на падающий снег сквозь окно холла дорогого ресторана, она сейчас хотела бы делать снежного ангела на нетронутом полотне, кидаться в прохожих снежками и ловить языком белые хлопья. Однако звонкий голос ее коллеги пробудил от мыслей.
– Сашка, иди сюда, гости с минуты на минуту придут!
Девушка, которую звали Саша, подошла к дверям, выпрямила спину, хрустнула шеей и натянула дежурную улыбку.
Она вот уже четыре месяца работала хостес. В ее обязанности входило встречать гостей, приветливо улыбаться, провожать за стол, отвечать на вопросы и при необходимости оказывать помощь.
Сеть ресторанов, в которой работала Саша Захарова, славилась своей вычурностью, богатством и позолоченными предметам интерьера. Его, как правило, посещали не последние люди, устраивали празднества и различные мероприятия, начиная от бизнес-встреч заканчивая свадьбами.
Этот пятничный вечер не был исключением – известный бизнесмен собирал званый ужин.
На Саше было надето элегантное обтягивающее бежевое платье в пол, которое красиво подчеркивало ее стройную фигуру, а белые длинные волнистые волосы превращали ее из роковой красавицы в милейшего ангела.
Девушке пришлось искать работу, чтобы накопить деньги на обучение в театральном. Следуя за своей мечтой, она была готова свернуть горы, поэтому подработки по вечерам ей были не в тягость, с каждым днем ей казалось, что она становилась на шажочек ближе к цели. Именно тогда она приобрела упрямый огонек в глазах и стойкость, что добавляло ей шарма.
Одноклассники, которые с самых младших классов считали её не от мира сего из-за её любви к искусству, сразу заметили изменения, причину чего и поспешили выяснить.
Она растерялась от оказанного ей внимания, совсем не привыкшая к такому, и начала сама тянуться к ним, как цветок тянется к лампе искусственного освещения, думая, что это солнце, и как-то невзначай проговорилась о своей работе. С тех самых пор поползли самые разношерстные слухи, которые выставляли Сашу в ужасном цвете. Вначале она принимала слова близко к сердцу, но спустя какое-то время научилась ограждаться от всех. Находила успокоение в классической литературе, рисовании, а время, проведенное наедине с собой и с семьей, было самым драгоценным.
Вскоре одноклассникам она наскучила, и основная половина класса просто перестала ее замечать. Захарова была рада такому исходу, но все же оставались люди, которым ее нахождение в классе не давало покоя: Аленка Сорокина и ее свита. Девушка была еще той оторвой, а подружки заглядывали ей в рот и считали ее слова истиной в первой инстанции. Если Саша появлялась задолго до урока, то раньше обязательно начинались дерганье за волосы, перекидывание пенала, обзывательства, а теперь – придирки к одежде, насмешки или двусмысленные намеки по поводу ее работы. Все это сопровождалось поддержкой класса, и безудержным хохотом, и улюлюканьем. Поэтому Саша предпочитала перемены проводить в библиотеке – единственное место, которое никаким образом не интересовало Алену.
Она не была трусихой, просто чаще всего у нее не было возможности как-то за себя заступиться: одна против пятерых человек, у которых были остро заточены не только языки, но и когти, не осмеливалась выступить, тем более внешность была важным компонентом ее работы. Плюсом к свите их негласной царицы шел друг Алены – Миша Макаров, который славился тем, что являлся богатеньким сынком родителей-бизнесменов, отчего Алена в лицее приобретала чуть-ли не статус вип-персоны. Только слепой мог не заметить те обожающие взгляды, что кидала Сорокина на парня. Кажется, Миша и был тем самым слепым, потому что не замечал либо специально закрывал глаза на все знаки внимания, которые ему оказывала подруга.
Через несколько минут и правда начали собираться гости. Двери холла распахнулись и пропустили в заведение статную пару – солидного мужчину в красивом костюме и женщину в элегантном платье – а за ними шел тот самый Миша Макаров, отчего девушка на мгновение впала в ступор, но потом взяла себя в руки, расплылась в улыбке и постаралась как можно дружелюбнее произнести:
– Добро пожаловать в ресторан “Chateau”! Вы бронировали стол с семи до одиннадцати вечера. Все верно?
При этом Саша про себя отметила пристальный взгляд своего одноклассника. Его карие глаза, цвета меда, оценивающе гуляли по каждой части ее тела, притягивая словно пыльца пчел. Странно, она никогда не обращала внимание на то, какой у него красивый теплый взгляд.
Захарова встрепенулась, прогоняя наваждение, и поспешно произнесла:
– Позвольте я вас провожу!
Она повела их через роскошный зал к столу, за которым уже были собраны гости и ждали только виновников торжества.
– Приятного Вам вечера! – пара приветливо ей улыбнулись, а Миша лишь проводил ее все тем же взглядом, и девушке даже показалось, что на его лице промелькнула тень улыбки.
Дальше вечер протекал в своем обычном русле, на какой-то момент Саша даже забыла о своем однокласснике, сидящем в зале. Она выполняла свои обязанности и отсчитывала минуты до того, как сможет отправиться домой. Так как ей приходилось возвращаться очень поздно, ее всегда встречал папа на старенькой Ладе, а мама ждала около окна вместе с их кошкой – Снежкой. Мыслями она была уже дома, в пуховом одеялке, с бисквитным печеньем, которое таяло во рту, и с книгой в руках.
Девушка, облокотившись на стойку администратора наблюдала, как Олеся общается с молодым мужчиной, который явно оказывал ей знаки внимания и демонстративно заигрывал, та же кокетливо заправляла выбившуюся прядку за ухо и мило улыбалась, пряча глаза. Вскоре это представление закончилось, и она подошла к Саше, демонстрируя свой трофей – визитную карточку.
– Вот смотрю на тебя и поражаюсь, неужели тебе не страшно? А вдруг он… маньяк?
Олеся весело рассмеялась:
– Во-первых, не думаю, что маньяки разгуливают по таким заведениям, скорее, они предпочитают подворотни. Во-вторых, это простой разговор, который ни к чему не обязывает. И кстати там один мужчина интересовался тобой – спрашивал, как тебя зовут.
– Божечки, ты ему сказала? Покажи мне его, чтобы я знала, кого мне избегать.
– Я, конечно, покажу, но ты можешь просто, когда он подойдет, сказать, что тебе шестнадцать.
– Мне семнадцать, – машинально поправила Саша.
– Но он ведь об этом не знает. А чем младше скажешь, тем выше шанс, что он отстанет, если, конечно, не педофил.
– Да ну тебя!
Олеся указала длинным накрашенным ногтем на полного мужчину, который сидел с компанией под стать ему в VIP-зоне с какими-то документами. В этот момент он как раз встал и пошел на выход.
Глаза Саши расширились, и она заметалась по холлу.
– Олеська, прикрой, пожалуйста! – только крикнула она и побежала в противоположную сторону.
Пробежав несколько залов, девушка замерла, услышав мелодию. Красивая музыка лилась бесконечным потоком, накрывала, словно лавина, пробирала до костей, кожа покрывалась мурашками, а душа волновалась и трепетала.
За красными бархатными шторами скрывался зал с живой музыкой, но сегодня он не обслуживался. Девушка приоткрыла занавес и заглянула во внутрь.
Приглушенный свет лился на музыкальные инструменты, все остальное покоилось во мраке. За роялем, склонившись над клавишами, сидел юноша, его длинные пальцы летали над инструментом, волнистые пряди волос упали на лицо, но он словно их не замечал, погрузившись в музыку, хмурил брови и отдавал всего себя мелодии.
К своему удивлению Саша узнала в музыканте Мишу.
“Мы настоящие только тогда, когда нас никто не видит или когда мы думаем, что нас никто не видит” – слова тети сами всплыли в ее сознании.
Парень настолько был поглощен игрой, что даже не заметил девушку. Когда его музыка прервалась, и он закрыл крышку, то бережно провел по ней пальцами, словно это был слиток золота.
В Сашиной голове промелькнула мысль, что ей надо уйти, пока он не заметил ее подслушивание, но ноги словно пригвоздили к полу, она до сих пор находилась под гипнозом мелодии и даже не осознавала, что по ее щеке катится слеза от нахлынувших эмоций.
Юноша встал со стула, повернулся и увидел свою единственную слушательницу. Сначала он замешкался, нахмурил брови, но тут ему в глаза бросилось то, как девушка смахивает слезу.
– Ты плачешь? Тебя кто-то обидел? – неожиданно спросил он.
– Н-нет, – Саша начала заикаться, для него это было максимально несвойственно. – Я просто… это потрясающе! Великолепно! – выдохнула она.
Миша смутился и растрепал рукой свои волнистые волосы.
– Это…?
– Вивальди, времена года, зима, – не дал он ей закончить вопрос. Между ними повисло тягостное молчание, казалось, что оно окутывает их, словно вата, и если протянуть руку, то можно к ней прикоснуться.
– Ты извини, я не должна была вот так подслушивать, я, пожалуй, пойду…
– Нет, можешь остаться. Знаешь, ты первая, кто услышал, как я играю, кроме моих учителей, – девушка не знала, как реагировать на его неожиданное признание.
– Почему же ты прячешь свой талант? – Саша в нерешительности облокотилась на собранный соседний стол.
– Сложно объяснить, – горечь промелькнула во взгляде и в голосе. – А ты почему прячешь себя здесь?
– Сложно объяснить, – в тон ему прозвучал ответ.
– Кажется, наш разговор зашел в тупик, – улыбнулся обворожительной улыбкой Миша. Он был совсем другим: расслабленным, спокойным, не таким высокомерным, как в гимназии.
– Что же, рада была “поболтать”, – Саша изобразила пальцами кавычки. – Но думаю, меня могут потерять, а тебя – так тем более.
– Ты иди, а я еще здесь посижу, если это не запрещено, конечно, – юноша присел снова на стул, показывая серьезность своего намерения.
– Но как же твоя семья?
– Прекрасно обойдутся без меня, – Миша раздраженно сморщил нос и махнул рукой. – Надоело все это, напускная показушность всего: нашей семьи, взаимоотношений между нами всеми. И самое главное, никто не спрашивает: хочу ли я находится здесь.
– Что же мешает тебе уйти?
Парень неопределенно пожал плечами и снова повернулся к роялю. В этот самый момент штора распахнулась и… открыла того, кого меньше всего Саша ожидала увидеть. Того самого пузатого мужчину, который вытирал пот со лба и задыхался, видимо, от быстрой ходьбы.
Глаза Саши широко распахнулись, и она, сама того не ожидая, пропищала несвойственным ей голосом:
– Извините, но мне пятнадцать!
Мужчина непонимающе уставился на нее. Сзади Захаровой послышался смешок.
– Девушка, подскажите, пожалуйста, как вернуться в VIP-зону, я выходил в туалет и заблудился, а меня ждут контрагенты контракт подписывать! – Отчаяние сквозило в его голосе, отчего стыд взметнулся по телу огромной волной.
Лицо Саши залилось краской, она стала похожа на новогодний красный шар, такие уже развесили по всему заведению, и девушка превосходно вписалась в интерьер.
– Я Вас провожу.
Она первой вылетела из зала, чтобы Миша не видел ее пылающего лица.
***
Снег продолжал заваливать землю крупными хлопьями. Они то замедлялись и кружились в медленном танце, то наоборот принимались падать так, будто играя в перегонки друг с другом. Автобусы уже не ходили, а по дороге проезжали редкие машины.
Спустя полтора часа невыносимой пытки парень вышел на свежий воздух.
Званые вечера давались ему плохо, даже хуже, чем семейные: здесь приходилось играть роль примерного сына не только перед родственниками, но и перед чужими людьми.
Он устал. Ранее постоянные стычки дома выливались в крупномасштабные ссоры, в которые втягивались все, кто смел сказать хоть слово родителям. Сейчас же юноша научился молчать и прятать свою настоящую жизнь от всех, он вел “холодную войну” в масштабах своей семьи.
То же самое происходило и в школе. Миша старался быть тем, кем все думали, он является – богатеньким пареньком, которому есть дело только до денег и до девушек, вниманием которых он не был обделен.
Показная любвеобильность родителей к нему при чужих людях выворачивала наизнанку и злила.
– Моя жизнь – одна сплошная игра, – сам себе пробормотал парень под нос, доставая пачку сигарет и раздумывая: закурить или нет.
Когда Миша все же затянулся, то обнаружил, что не один находится на крыльце ресторана. Компанию ему составляла Саша, которая куталась в легкую короткую курточку, она практически вся была покрыта снегом.
