– Ну что? – хмыкнул брат Соловья. – Готов ради невесты своей жизнью рискнуть?
– Невесты? – Гви приподнял одну бровь.
– Невесты, невесты! – закивал рыжик, крутясь возле ног своего государя.
И снова меня наградили злым взглядом. Ну да… я же сама сказала, что замуж за этого старикашку не пойду.
– Бою быть, – леденящим душу голосом произнес Гвидон и, спрыгнув на палубу, оказался прямехонько напротив Трубочиста.
– А может не стоит? – неуверенно спросила я. Кто бы еще меня услышал.
Мечи со звоном соприкоснулись. Я же прижала руки ко рту и боялась вымолвить хоть слово. Было страшно и за своего похитителя, и за царя. Кот подошел ко мне и стал с интересом следить за каждым выпадом дерущихся. Бандиты же создали живой круг, в центре которого в смертоносном танце сошлись два мужчины.
– Бей его, Гви! – гремел над нами голос Горыныча. Какая из трех голов это сказала, было непонятно.
Я подошла ближе, чтобы лучше рассмотреть происходящее. На плече Гвидона уже красовался довольно глубокий порез. Но мужчина быстро отыгрался и как следует прошелся мечом по бедру противника. Сейчас я не могла определить, кто из них царь, а кто разбойник. Одеты они оказались примерно одинаково. Просторная белая рубаха, черные штаны и высокие сапоги. Все. Только вот волосы у Трубочиста были распущены и чуть касались плеч, а у Гви – собраны в низкий хвост.
Трубочист дрался не совсем честно. Вот он развернулся, отклонился от удара и саданул Гвидона рукоятью в бок. Мужчина упал спиной на палубу и тогда свистун резко подался вперед, пытаясь дотянуться до горла Гви. Но царь не был бы царем, если бы позволил себе проиграть. Перекатился, молниеносно поднялся на ноги, один взмах ресниц (моих, естественно), и вот он уже за спиной противника. Хватает того за волосы и приставляет к шее меч.
– Ну что ж, – довольно оскалился Трубочист. – Победа честная, забирай добычу.
Царь с Буяна отпустил мужчину и развернулся в мою сторону. Ох, не смотри на меня так. Я дрожать начинаю.
– А я говорил, – замурчал довольно кот. – Говорил, что царь у нас не промах!
– Все стали свидетелями поединка! – раздался над палубой громкий голос свистуна. Он прошел по кругу, с прищуром смотря на своих бандитов. – Все видели, как царь защитил честь невесты?
–Да! – хором ответили ему.
– А это означает… – тут он удержал театральную паузу, – что сегодня же они буду обвенчаны!
– Чего-о-о?! – сипло спросила я. – Не бывать этому!
– Ты сама назвалась невестой царя Краснограда, помнишь? – спросил у меня капитан летучего корабля. Пришлось кивнуть в знак согласия. Было такое, чего уж скрывать. – Честный поединок доказал, что жених твой относится к тебе серьезно и готов связать с тобой судьбу. А я, – и снова эта противная улыбка на его губах, – с радостью вам в этом помогу. Отпираться бессмысленно. Свидетелями была вся команда! Правда, братцы?
– Да! – снова хор мужских голосов.
– Попадалово, – пробасил Горыныч.
– И так уж и быть, я готов пожертвовать выкупом, ради благого дела, – Трубочист не обращал на мое возмущенное сопение никакого внимания.
– Тимофей, – Гвидон, наконец, разомкнул губы и заговорил, – что-то мне подсказывает, что без твоей интриганской морды здесь не обошлось.
– О чем ты, Гвидоша? – захлопал зелеными глазками кот. – Просто я умею договариваться.
– Ты пообещал ему больше? – спросила я.
– Откуда у кота деньги, Ярославушка? – мурлыкнул котик. – Я ничего не делал. Ну, подумаешь, сказал Трубочисту, что если он душу свою от привязки с кораблем избавит, судьбу свою не встретит.
– С-с-с-сводник! – зашипела я.
– Мр-р-р да-а-а, – блаженно протянул рыжик.
– Так, – довольно потер руками свистун, – приступим к обряду!
– Я не хочу за него замуж! – воскликнула я и попятилась.
– Начинается, – закатил глазки Тим. – Как вы все меня достали со своим «не хочу». Надо! Поверь лучшему свахе Буяна!
– Ну, скажи ты им! – взмолилась, глядя на Гвидона.
А тот стоял и молчал. И взгляд у него был такой… страшный.
– Ярослава, ступай в свою комнату и переоденься, – милостиво произнес Трубочист.
Комнату, ага. Потому что этот ящик нельзя назвать нормальным словом – каюта. Вот у капитана…
– Иди, Ярослава, – замурчал котик. – Приготавливайся к бракосочетанию.
Понимая, что спорить бесполезно, понуро пошла в сторону лестницы, которая вела на нижний этаж. По пути пару раз наступила на валяющиеся на палубе пирожки. Шмыгнула носом. Я на них столько капусты извела! Тесто месила, сил не жалела…
И как свистун нас обвенчать собирается? Может, я не в единого бога верующая. Вдруг, придерживаюсь другой стороны? Поклоняюсь солнцу, траве, землице… Всему по отдельности.
Войдя в комнатку, открыла шкаф и достала свои вещи, в которых попала на корабль. Вот и сарафан мой, и рубаха… Эх, а я уже стала к штанам привыкать. Да и надо будет батюшку попросить, чтобы отныне мне на одеждах только обережные узоры вышивали. Надоели эти рюшечки и бантики.
Когда переоделась, занялась волосами. Длинные они у меня стали, пора бы остричь в половину. Еле косу удалось заплести. Да и гребня как назло не было.
Когда снова вышла на палубу, там уже заканчивались последние приготовления к церемонии. Брат Соловья Разбойника заправил волосы за уши, оправил рубаху и стал ждать, когда же я соблаговолю подойти к нему. А я не хотела! А все потому, что Гви уже стоял рядом с ним и снова пытался прожечь во мне огромную дыру. Я чуть ли не физически ощущала его тяжелый взгляд. Он будто давил на плечи, замедляя мое движение.
– Быстрее, Ярославушка, – произнес Тим. Он, само собой, крутился рядом со своим государем.
Горыныч парил над кораблем и внимательно следил за происходящим тремя парами розовых глаз.
Медленно, но я все же подошла к капитану. Тот схватил меня за запястье правой руки и притянул к себе ближе.
– Какой у тебя тут размерчик, – пробормотал он, внимательно изучая мои пальцы. – Ага, шестнадцать с половиной. Ясноокий!
– Ща принесу, – хмыкнул разноглазый и направился к лестнице. Она вела вниз, но не в сторону кухни и обеденной, а к каютам, в которых находился всякий хлам и не только. К примеру, в одной я обнаружила набитые драгоценностями сундуки. Тогда я еще подумала, что это плата для бога времени. Только вчера закончила изучать ту часть корабля.
Вскоре Ясноокий снова показался на палубе. Подошел к свистуну и протянул тому тонкое золотое колечко.
– Еле нашел в этом барахле, – пожаловался капитану мужчина.
– Но нашел ведь, – фыркнут Трубочист. Принял из рук своего подчиненного колечко и, в свою очередь, протянул его Гвидону. Длинноволосый блондин посмотрел на украшение и нахмурился. Видно было, как ему жениться не хочется. Но в итоге, все же взял золотой ободок в свою руку. И сжал ее так, что мне показалось, что еще немного и кольцо потеряет свою форму.
– Трубочист, давай не будем… – хотела еще раз попытаться уговорить его не сочетать нас узами брака, но мой похититель был непреклонен.
– Цыц, царевна! – шикнул он на меня. – Назвалась невестой – полезай в кровать!
Все, вылейте на меня ведро воды, я горю. От стыда, гнева и желания кого-нибудь прикокошить!
– Одумайся, царь, – взревел сверху Змей Горыныч. – Только от одной грымзы избавился, вторую домой тащишь!
– Слушай ты, чешуйчатый, – нервно замяукал Тим, – еще хоть слово скажешь, Светозара верну!
На палубе образовалась гробовая тишина.
– Так, – спустя совсем немного времени, снова заговорил свистун, – приступим. Возьмитесь за руки, дети мои.
Я фыркнула, ничего себе, папочка. Да он на вид чуть старше меня и моложе Гви.
Пока я размышляла на отстраненные темы, мою ладонь сжали прохладные пальцы. Ой, конфетки-бараночки, не хочу так замуж выходить.
– Хорошо, – довольно улыбнулся Трубочист. – Я одобряю союз, дальше бла-бла-бла, Гвидон, надевай на ее палец кольцо.
– И это все? – удивленно спросила.
– А что еще? – невозмутимо спросил капитан летучего корабля.
– Мне казалось, венчание происходит немного по-другому.
Пока я спорила с Трубочистом, Гвидоша-а-а нацепил мне на безымянный палец кольцо. Оно, к сожалению, в пору пришлось.
– Мы стоим под чистым небом. Светит солнышко, и где-то внизу поют птички. Тучи над головой не плывут, молнии не сверкают. А это значит, что единый бог (или все разом, тут уж кто во что верит) не против подобного венчания.
– А как же песнопения?
– Могу затянуть одну из своих баллад, но поэт из меня не очень, – хитро подмигнул мне Трубочист.
– А где хотя бы лик единого бога?
– Так вон он, – кивок влево, – у Кривого в руке.
Посмотрела на бандита, которого назвали Кривым и скривилась. Ничего себе лик. Маленькая картинка. Да ее даже и не видно толком – вся затерта.
– Но как же… – снова попыталась возразить и опровергнуть законность такого союза, как меня опять перебили:
– Ладно, – поднял руки в примирительном жесте Трубочист, – можете поцеловаться, я не возражаю.
Посмотрела на закаменевшее лицо Гвидона и поняла – целоваться со мной не будут. А жаль. Я бы с удовольствием цапнула его за губу или язык. Это смотря, как далеко бы он захотел зайти.
– Пожалуй, обойдемся, – буркнула я и отвернулась от своего мужа. Бр-р-р. Я теперь замужем за подтянутым, умопомрачительно красивым стариком. Кому рассказать, не поверят. И да, теперь я еще и бабушка.
Захотелось взвыть. Это я-то в двадцать один год бабушкой стать умудрилась? Караул. Нет, разумеется, против детей я ничего не имела. Меня всегда умиляли малыши, но… сама мысль о том, что я теперь бабуля…
– А я бы посмотрел, как они целоваться будут, – мурлыкнул Тимофей. – Какая свадьба без поцелуев?
– Это и свадьбой назвать нельзя, – раздраженно сказала.
– Ну что, – царь Краснограда сложил руки на груди и посмотрел на меня сверху вниз, – супруга моя, нечаянная, пора в путь отправляться.
– К-куда? – заикаясь, спросила у заморского государя.
– В Тричетвертое государство, – со вздохом пояснил мужчина.
– Сначала документик о заключенном союзе получите, тогда и отправитесь. А то Серомор не поверит, что его дочурка замужней к нему вернулась. – Трубочист в открытую потешался. – Ой, и посмотрел бы я на то, как у него лицо вытянется и пятнами красными пойдет.
– Доброслов меня убьет, – пискнула я и закрыла лицо руками. Ой-ей… брат точно будет не в восторге от такой новости. Как бы Гви на поединок не вызвал. Он же меня до сих пор маленькой девочкой считает.
Послышался шелест бумаги.
– Подпиши вот здесь, – мои руки отвели в сторону и сунули под нос документ.
– А если я не хочу подписывать?
– Тогда слухи пойдут, что ты на летучем корабле была, да в обществе пятнадцати мужчин. И это при живом-то женихе! – угроза Трубочиста не очень на меня подействовала. Я замотала головой. – Подписывай, давай. А-то Гвидона опозоришь на весь Буян. Он девицу освободил?
– Да! – воскликнули разбойники.
– Из лап похитителя вырвал?
– Да!
– В бою честном победил?
– Да!
Появилось желание все же найти траву-слабинку и подсыпать в самовар.
– И что будет, если новоиспеченная жена сей документик не подпишет? – елейным голосом спросил у своих бандитов свистун.
– Позор! – довольный хор голосов. Кажется, к нему примешался еще мяукающий.
Тимофей сидел рядом с моими ногами и внимательно следил за капитаном. Тот расхаживал среди своих и продолжал сыпать аргументами.
Наступила Тимофею на хвост. Кошак взвыл и отскочил от меня, нервно подергивая пострадавшей частью тела.
– Ладно, давай сюда, – обреченно сказала и протянула руку в сторону Трубочиста.
Документ тут же оказался в моей ладони.
– Не пожалеешь, царевна? – хмыкнул Гвидон.
– Уже жалею, – еле слышно прошептала я в ответ.
Глава 3
