Олег Мастерских "Сон инкассатора. Греховная повесть. Книга вторая"

Глава вторая. «Плохой» осадок

Резиденцию губернатора, Макс изучил довольно таки прилично. Работая в новостном сегменте регионального медиа, Твердев регулярно освещал текущую повестку Константина Леопольдовича, тщательно подготавливая речевой аппарат к яркому, пропитанному радостью и оптимизмом, спичу.

Вот и сейчас, проходя пост охраны на главном входе в «хозяйский» офис, Макс, по привычке бормотал заученную ещё в университете нехитрую скороговорку, смешно выпячивая пухловатые губы.

– Мама, нас ты не ищи,

Щиплем щавель мы на щи.

Мельком взглянув в раскрытый паспорт, облаченный в броню страж, скоро сверился с лежащим на столе списком, удивившем Твердева своей скудностью (на листе красовалась лишь его – Макса ФИО), разблокировал турникет, жестом приглашая посетителя, войти.

– Максим Андреевич, – проговорил охранник.

– Вас ожидают в приёмной, третий этаж, направо, вас встретят.

Макс кивнул, давая понять, что услышал и медленно направился в сторону широкого пролёта лестницы, сверкающей недавно намытым мрамором ступеней, по какой-то неведомой причине не скрытых полотном ковра, обычно всегда покрывающим их нежные, белые поверхности.

– Максим Андреевич! Здравствуй, дорогой!

Голос пресс-секретаря губернатора мелодичным баритоном разлился в пространстве, лишь только Твердев возник на площадке третьего – «главного» этажа.

– И вам, Михаил Исаакович быть здравым.

Отозвался Макс, заканчивая медленный свой подъём.

Пресс-секретарь Номского губернатора «сиял» словно отполированный Николаевский червонец, озаряя всё окружающее пространство явственно ощущаемым свечением своей неуёмной энергии. Михаил Исаакович Буковский был немногим старше Твердева, но выглядел – «Рупор губернатора» значительно моложе сверстников, эдаким молодцом – опрятным, подтянутым, спортивным, откровенно отполированным, словно вечный спутник Барби – Кен.

Макса усадили в неудобное – излишне мягкое кресло сиротливо стоящее в самом центре огромной приёмной.

– Кофе?

Дежурно поинтересовался Михаил Исаакович, стоя, словно античное изваяние напротив гостя.

– Спасибо, не откажусь.

Произнёс Макс и спустя мгновение, кивая в сторону Буковского, с деланным сарказмом добавил.

– Не всем так повезло с баристой.

– Вы мне льстите, Максим Андреевич, я только учусь.

Парировал Михаил Исаакович и специальным жестом обратился к ближайшему из секретарей, в мгновение ока соорудившей перед гостем замысловатую конструкцию на установленном ею передвижном кофейном столике.

При организации различных встреч, помимо личных качеств помощников, требовались и навыки командной работы, чему пресс-секретарь губернатора уделял особое внимание, заставляя сотрудников аппарата, мгновенно реагировать на любые его требования, будь то: словесное замечание или заученный до автоматизма – язык жестов.

– Максим.

Обратился Михаил Исаакович к Твердеву, как только тот прикоснулся губами к краю кофейной чашки.

– У вас сегодня важная встреча.

– В стане губернатора большая потеря, – продолжил Буковский.

– Генерал Комиссаров основная фигура на региональном политическом поле и её потеря, безусловно, отразится на всех игроках.

– Наши противники набрали немалый вес, всех нас ждёт серьёзная схватка за места в новой политической песочнице.

Буковский перевёл дух.

– Игра вышла на новый уровень и если губернатор в сложившейся ситуации, ищет встречи с журналистом, то вы Максим Андреевич, как человек не глупый, догадываетесь, что от вас ждут не простого событийного анализа, но полноценного расследования.

Твердев почувствовал обжигающий холод, сковавший его шею, всё чего он опасался, только узнав об этой встрече – подтвердилось.

– Михаил Исаакович, – Макс тяжело вздохнул, давая себе возможность успокоиться.

– Я так понимаю, принято решение – назначить меня знаменосцем на этом смертоносном параде?

Буковский не спешил отвечать Максиму, внимательно изучая, охватившие того эмоции.

– Максим, – в голосе Михаила Исааковича зазвучали теплые нотки.

– В жизни каждого человека, рано или поздно, наступает переломный момент. И если одни люди считают проявившиеся обстоятельства карой небесной, то есть и такие, что видят в случившемся путь к вершине, некий шанс, новые возможности.

– Ну и где я должен расписаться кровью?

Нелепо улыбаясь заметил Твердев.

Буковский пропустил выпад Макса и продолжил, добавив в голос жёсткости.

– Обращаюсь к вашей способности отделять семена от плевел, это очень важно на данном этапе Максим Андреевич, дальше от вас потребуется лишь исполнение своих непосредственных обязанностей, но сейчас вы обязаны решить для себя, в чьей лодке вы поплывёте дальше или же примете решение остаться на берегу и совсем откажитесь от похода.

– На берегу? – Макс нервно дёрнул головой. – У разбитого корыта? А разве я могу отказаться?

Буковский наклонился, из-за чего выпестованное, кукольное его лицо оказалось совсем близко от лица Твердева.

– Безусловно, не можете, Максим Андреевич. Но ОН может отказать вам.

Прошептал в самое ухо Макса Буковский, рукою указывая на дверь губернаторского кабинета.

Шёпот прозвучал так четко и весомо, что показался Твердеву цифровым файлом, занесённым в нужный реестр его оперативной памяти, с явным приказом к действию.

– Моя функция, – продолжил Буковский, выпрямляясь, – ваша защита. Защита вас от вас же, барьер от роли подсадной куклы в чужой партии.

– Что требуется от меня?

Коротко поинтересовался Макс.

– Просто выполнять свои непосредственные обязанности Максим Андреевич.

Михаил Исаакович облегченно выдохнул и добавил,

– Поговори с ним Максим, а потом позвони мне, мы всё обсудим. Никто не требует от тебя, чего-то сверхъестественного, запредельного. Обычное редакционное задание. Нужно понять, что произошло и чем всё это грозит.

В этот момент раздался протяжный с тревожной нотой голос зуммера одного из телефонных аппаратов и после короткого разговора один из губернаторских секретарей, подав короткий знак Буковскому, в одно мгновение оказалась у массивной двери, ведущей в «хозяйский» кабинет.

– Тебя ждут.

Заговорил Буковский. Пресс секретарь излучал спокойную решимость, то чего в данный момент, так не доставало Максу.

– Спасибо Миш.

Твердев одним рывком поднялся с «гостевого» кресла и нехотя поплёлся за идущим впереди Михаилом. Войдя в рабочий кабинет губернатора Максим почувствовал легкое дуновение воздуха, созданное закрывающейся за ним створкой двери, словно восходящий от набегающих волн ветер толкает ветхое судёнышко в поднятый серьёзными усилиями измотанных долгим плаванием матросов парус.

– И в правду – словно корабль по волнам.

Отметил Макс, мерно ступая по закрывавшему практически весь пол иранскому ковру, с высоким, по щиколотку, ворсом. Максим сразу узнал этот кабинет, отделанный в строгом, дворцовом стиле – вершины бюрократического Олимпа. Твердев остановился в самом центре огромной комнаты и начал поворачиваться вокруг своей оси, внимательно рассматривая «окружившую» его обстановку.

– Вы Максим, словно Кутузов перед решающим штурмом турецких позиций.

Голос губернатора раздался столь неожиданно, что Макс вздрогнул, но быстро собравшись медленно обернулся на хозяина кабинета, нервно потряхивая папкой-портфелем.

– Добрый день, Максим Андреевич.

Произнёс Лежнев, лишь только их взгляды встретились и указывая рукой на небольшой гостиный гарнитур, состоящий из трёх кресел и журнального столика произнёс.

– Присаживайтесь Максим, разговор будет не быстрым.

Обращаясь к Буковскому, стоящему, чуть поодаль от Твердева, добавил.

– Михаил Исаакович, попроси девочек приготовить нам чаю.

Несмотря на разгорающийся день, кабинетные часы показывали четверть второго, Константин Леопольдович вид имел неважный. Лежнев, проведший бессонную ночь на рабочем месте, пережил мучительные моменты растерянности и бессилия, связанные с убийством генерала Комиссарова. И если смерть генерала лишь ускорила планы губернатора, то обнаруженный рядом с убитым ещё один труп, поверг Лежневых в паническое состояние.

– Добрый день, Константин Леопольдович.

Произнёс Твердев, протягивая Лежневу руку и мгновение спустя добавил.

– Хотя, ночные события вряд-ли делают его добрым.

– Это так Максим.

Произнёс губернатор, крепко пожимая протянутую ладонь.

– Но я всё равно очень рад нашей с вами встрече.

Макс заставил себя посмотреть в глаза собеседнику и ответил.

– Буду рад, чем-то помочь вам Константин Леопольдович.

Губернатор заставил себя улыбнуться, от чего усталость бессонной ночи явственно отразилась на его лице, на мгновение «сверкнувшее» открытостью близкого человека, но тут же вернувшееся к зашторенной непроницаемости дежурной маски.

Иллюзию искренности развеял Буковский, с нарочитой помпезностью сопровождавший одного из секретарей, ответственного за чайно-пряничный ритуал.

– А, вот и чай. – Встрепенулся губернатор, за одно мгновение приняв обычный свой облик «славного парня».

– В столь тяжёлый момент, всем нам необходимы силы, как эмоциональные так и физические.

Буковский дождался пока девушка расставит принесённую утварь, и попросив секретаря покинуть кабинет, собственноручно принялся разливать благоухающий напиток по тончайшим фарфоровым чашкам с причудливым, явно восточным орнаментом.

– Да Хун Пао, пожалуй, самый известный сорт чая.

Вещал, хлопочущий у стола пресс-секретарь.

– Переводя с китайского: «Большой красный халат». Более двух тысяч лет назад, в династию Мин, этот напиток исцелил молодую принцессу – дочь императора, отобрав её у смерти. Да Хун Пао – национальное явление, неизмеримое ни сортом, ни технологиями, ни принципами производства.

Собеседники, заворожённо наблюдали за последними приготовлениями, а удовлетворённый возникшим у «зрителей» интересом, Михаил Исаакович продолжил.

– С тех самых пор, императорский двор отбирает лучшую алую шелковину, дабы укрыть молодые побеги чая от заморозков, охраняя легендарное растение, как от нападок природы, так и от всего мира. «Большой красный халат» – был доступен только императорской семье.

– С вашего разрешения я начну. – Заговорил Лежнев, обращаясь к Максу.

– Не терплю излишне горячие напитки, в них отсутствует сам процесс питья.

Губернатор наморщился, словно что-то припоминая, но быстро собрался и продолжил.

– Я, Максим Андреевич, конечно не император Китая, но и в моём скромном уделе есть различные секреты. Защитой этой и иной, не менее важной информацией занимался генерал Комиссаров.

Лежнев пригладил редеющие волосы. Макс попытался отреагировать на заминку губернатора, решив, что этой паузой тот даёт возможность собеседнику высказать отношение к услышанному, но Константин Леопольдович жестом остановил порыв Макса и продолжил.

– Новость о гибели Комиссарова – шокирующая, я раздавлен ею, обескуражен, напуган.

Лежнев поднялся и начал медленно прохаживаться рядом с сидящим с чашкой дымящегося чая Максом.

– Ни для кого – не секрет, – нарушил молчание Макс.

– Генерал Комиссаров ваша правая рука, оплот безопасности, основной полевой игрок. Для его устранения, на нашей стороне поля необходимы особые условия и особые причины.

Твердев решил в самом начале разговора прояснить для себя степень откровенности губернатора, подчеркнув очевидную связь Лежнева с погибшим телохранителем.

– Для начала любого расследования необходима вводная информация, анализ и источники. Шарить в потёмках неблагодарное занятие, а степень вовлеченности напрямую зависит от целей игроков.

Выложил выпускающий редактор открытые карты.

– Информация?

Лежнев пристально взглянул на Макса.