Ми Пато внимательно осмотрел беса, взглянул на посылку, потом опять на беса и снова на посылку.
– Вам доставка! – Он протянул бесу посылку на вытянутых руках.
– Че?
– Кхе… Что?
– Чего?
– Сухари отдай, ворюга.
– Погоди, колдун. То есть ты реально искал беса, чтобы вручить ему гребаную посылку?
– Че? – Бес стоял, смотрел и ковырял хвостом в носу.
– Ну… Да! Я же так и сказал: ищу беса, у меня для него посылка. Доставка корреспонденции и всего такого.
– Это бес! Колдун, бесы не получают посылок.
– А этот получит! Это его посылка! На ней написано… Как тебя зовут?
– Именуюсь я Ровалондом Устрашителем, Ваше Начальничество! Я демон седьмого порядка, бывший гвардеец тридцать четвертого разведывательного полка армии Темной Конфедерации!
– Будешь Вовой… Вот смотри! Вове!
– Он Ровалонд!
– Ну пусть Рова… Сгодится?
– Да-да-да! Дай-ка взглянуть! – Бес попытался разорвать оковы божества, но у него не вышло.
Вирах вскочил как по команде и, испуская фонтаны крошек, принялся яростно вопить на всех:
– Эфо мервопакофтное ифчашие вешило офквевнить меня своей гашофью! Кхе-кхе… Навлечь на меня все беды того проклятого места, откуда явилось!
– Бла-бла-бла! Заливай, пискун! Единственное место, которое я решил осквернить своими кулаками, ты уже иссушил сухарями! Не вякай и дай взрослым поговорить! – Бес вывернул хвост из-под цепей и со свистом врезал им по ляжке Вираха, отчего тот завыл и с поистине божественным актерским мастерством пал на пол.
Фицджеральд забрался на висящие остатки перекладин хижины и удобно расположился, не забыв умыкнуть мешочек лакомства.
– Чес-слово, начальник, я только слегка ему намну, и все. Кончать его не собираюсь. – Бес склонил голову и невинно провел копытом по полу хижины. – Чуток слева дам, чуток по тыкве надаю – так, исключительно в профилактических целях.
Гектор скрестил руки и глубоко вздохнул.
Вирах же, поняв, что до него никому дела нет, растер место ушиба и, гордо вскинув голову, уставился на Учителя.
– На! Твое!
Бес легким движением круглой талии намекнул на связанные руки.
– А, точно… – Учитель долю секунды концентрировался и щелкнул пальцами, оковы на Ровалонде испарились. – Вручаю!
Бес недоверчиво принял посылку в руки, встряхнул чуток, но тут же получил палкой по голове от Фица, его ткнули носом в надпись «НЕ ТРЯСИ!».
Ровалонд фыркнул, сверкнул когтем и распаковал посылку.
Внутри оказались пара стеклянных шаров с той самой хижиной, в которой они сейчас находились, и прогноз погоды на целый год вперед.
– Ну и чего это такое? – Ровалонд встряхнул один из шариков. – Типа… Мой дом, да… Прогноз, да… А на кой черт оно мне надо?
– Это проекторы. – Учитель взял один из шаров. – Присмотрись и увидишь там нас.
– Я вижу только себя, этого чуфырлу и громилу.
– Логично, что меня ты там не видишь. Один предназначается тебе, а второй для того, с кем ты разделишь это жилище. Напрягай память, а лучше разуй глаза, Ровалонд. Твой сожитель сейчас находится здесь.
Окуляры Учителя озарились жутким сине-зеленым сиянием. Ровалонд немного занервничал, он чувствовал странную природу Ми Пато и не мог понять, что она хочет от бедного старого беса.
– Я тебе подскажу, бес. – Учитель щелкнул пальцами, и вся братия оказалась посреди маленькой деревушки недалеко от Бериллиума. – Это проекция деревни пасечников. Мы все еще в доме. Это то, что будет, если эти шары вернутся отправителю.
Гектор повернул голову и увидел горнило кузнеца, где молодая девушка елозила длинной металлической трубой, она достала ее, и на конце трубы стало видно большую каплю необработанного стекла.
– Я чуток запрыгнул дальше, давай пару дней назад. – Учитель снова щелкнул пальцами. – Это ведь ты?
На крылечке одного из домов сидели маленькая девочка и пожилой дедушка, который помогал ей связать соломенную куклу.
– Вот… а пуговицы пришьем вместо глазок, возьми синий цвет, они яркие.
– Не хочу синий! Деда Скупердяй, давай белые!
– Белые просто так не отдам, они монет стоят!
– Ну, деда Скупердяй! Ну давай белые!
– Тогда взамен ты сейчас помогаешь своему брату в хлеву.
– Ммм…
– Или вообще разными их сделаю.
– Ладно… только белые пришей.
Бес косо посмотрел на Учителя. Он нервно перебирал в руках шарик и прогноз погоды.
– К чему все это, сэр?
– А теперь мотнем снова вперед. – Учитель щелкнул пальцами. – Всего на пару месяцев вперед.
Деревня лежала в руинах. Вокруг завывал дикий ветер, били гром и молнии. Каждая хижина горела. Гектор в ужасе кинулся к кузнице, но врезался в невидимую стену и опустился на пол.
– Это то, что будет в скором времени, бес. Это только начало плохих и проблемных для меня событий, которые я бы хотел избежать. А вот то, что в твоих руках – это доказательство обратного.
Из хижины, на пороге которой сидели дед и девочка, раздался дикий крик.
– Остановись…
Учитель щелкнул пальцами, и все вернулись в хижину.
– У меня не хватит сил разнести целую деревню, чародей. Это не моих рук дело.
– Верно, не твоих, – Учитель тыкнул пальцем в божество, – его.
Вирах аж поперхнулся, когда на него тыкнули. Он хотел было слинять, таинственно испарившись, но Гектор крепко ухватил его за ногу и перевернул.
– Этот-то? Да брось, колдун.
– Вообще-то перед тобой Вирах, брат Селестия, Восточного Ветра. Да, разница между ними внушительная, но они оба управляют погодой.
– Ух ты! Бог погоды, значит. То есть он нагонит шторм и бурю на ту деревню? Зачем? – Он потряс Вираха вниз головой: – Отвечай, божок!
– Я не знаю! Они мои хорошие клиенты! Я никогда бы им не навредил. Честно! Ай! Честно-честно!
– Я знаю, что вы не в ладах, оба. Знаю также, что вы оба вскоре перейдете от безобидных запугиваний к реальным боям, и тогда именно смертные пострадают от ваших рук.
– И ты типа прорицатель, чародей? Пришел, навел суеты и сразу во всем разобрался?
– А чего тут разбираться, – Учитель указал пальцем на демона, – ты – бес, но безобидный, сразу видно, иначе бы давно уже начал зачитывать различные отрывки из мануалов, чтоб скинуть оковы, вместо того чтобы вступать в диалог. А ты, – он перевел палец на божество, – давно знаком с этим бесом и изрядно вымотал ему нервы. И даже не думай разглагольствовать здесь, твои напыщенные речи мне уже надоели.
Вирах моментально захлопнул рот, а бес ехидно усмехнулся.
– Нам нужен мир, Ровалонд. Рассказывай, как все началось.
– А чего тут говорить? Все как на духу, значится. Сижу я на пенсии, никого не трогаю, места тут тихие, дивные. Куча баров, таверн и девиц, хе. И вот лет пять назад явилось оно! Услада мушиная! Сначала тихо себя вел. Маленький алтарь поставил, люди к нему ходили, девочки опять же. Я и не возникал. А чего? Тут немного тихо было, иногда скучно, а тут паломники забегали, и веселее стало. А потом он храм отгрохал, да еще какой! Два этажа! Все из мрамора! И еще, падла такая, колокол поставил! Свистульки ветряные! Такой звон везде стоит фальшивый, начальник, ты бы знал. Я к нему пришел, говорю, мол, давай по-мирному, друг! Убери, спать невозможно. А он меня послал туда, куда поросята ходят после обеда. Паршивец!
Вирах вскочил и завизжал, словно божественный глас его превозмог барьеры бренной скорости звука:
– Ложь и клевета! Я требую немедленно изничтожить это отребье! Дабы прекратить поливать мое величественное имя помо…
– Шшш… – Ми Пато приложил палец к своим губам, и окуляры маски засияли, а благородный бог охватил дланями благословенными свое горло белое и в немоте зашевелил губами, неспособный разглагольствовать во имя свое.
– Слышь, хы, начальник, я это… Тут подумал, – демон хитро подмигнул Учителю, – если этой штуковине научишь, то мы тихо-мирно разойдемся, без побоев.
Ми Пато пронзил взглядом Ровалонда, а тот съежился и притих.
– Я слушаю, продолжай.
Бес громко сглотнул и продолжил:
– Так вот. Он после этого еще и сам петь начал. А со вчерашнего дня вообще не умолкал, да еще и глянь на мой дом! А подвал с бочонками?! Затопил, представляешь, начальник! Тут мои нервы и сдали.
Учитель смотрел то на Ровалонда, то на Вираха. Он думал долго, но никто ему не мешал. Приняв решение, Ми Пато вынес вердикт.
– Ты, Вирах, демонтируешь часть сооружения, а именно то, что указал в качестве раздражителей Ровалонд. Все музыкальные приборы. А затем нормализуешь микроклиматические условия здесь, в его жилище. А ты, Ровалонд, постарайся это время перетерпеть и не зашиби его, а то нам придется применить некоторые санкции. – После этих слов Гектор громко хрустнул пальцами. Учитель продолжил:
– И еще, Вирах, ты тут погоду мутишь по всему району, жители толпами жалобы шлют в столицу, давай прекращай и наводи порядок. Иначе нам придется передать твои обязанности матушке-природе. – После этих слов костяшками уже хрустнул Фицджеральд. – Когда торгуешь погодой, торгуй в пользу посевов, а не засухи. Дождик там подкинь или, наоборот, чуток присуши почву. Но не уничтожай урожай.
Ровалонд молча смотрел на шарик, а Вирах, рассерженный таким пренебрежением к его персоне, хотел было вспыхнуть злостью.
– Слышь, божок, – Ровалонд подал шар в руки Вираха, – бери и шар, и прогноз погоды. Я знаю, что ты еще тот меркантильный гаденыш, но у меня есть идея и предложение для пакта перемирия.
Вирах задумался, но принял шар.
– И вообще, у вас же может быть организован неплохой союз. Ну или разъезжайтесь, ваше соседство – крайность, которая ведет к одной из этих крайностей. В общем, это сами думайте. Но вы должны оба постараться для жития в мире.
Демон согласно закивал. Вирах вскинул голову и открыл было рот, чтобы оспорить, но гвоздь Фицджеральда, поднесенный к его глазу, тут же разрешил все неурядицы, и божество согласилось.
* * *
Повозка шла медленно. Лошадь Гектора наслаждалась утренним теплом рассвета и свежестью росы. Учитель, сидя в телеге, начищал плащ, накинув цилиндр набекрень, а Гектор придерживал вожжи. С самого рассвета Гектор расспрашивал Учителя о нем и Фицджеральде, так, чтобы убить время. После очередного типичного ответа Ми Пато наступила неловкая тишина.
Гектор тяжко вздохнул и нахмурил брови, он некоторое время размышлял, теребя вожжи в руках.
– То есть тебя не обижает, когда тебя называют чародеем, колдуном, вестником, гадом, иродом и так далее? Тебе вообще плевать на то, как тебя зовут?
– Именно, я скорее напрягусь и занервничаю, если кто-то угадает мое имя и начнет им активно пользоваться.
– А насчет вашего образа жизни? Вы вроде помогаете и спасаете, однако при всем этом нарушаете законы миров, в которые вы вмешиваетесь с благой, как ты говоришь, целью.
– Если ты про мои методы с применением изъятия некоторых стратегических объектов политических держав, то тут поспорю. Государственное законодательство – да, я нарушаю, однако морально-этические нормы соблюдаю.
– И где же мораль в воровстве?
– Смотри глубже, мой друг. – Учитель вытянул руку и начал складывать пальцы, отсчитывая факты: – Во-первых, я, воплощая свои планы публично, мотивирую державы объединиться против общей угрозы – меня. При этом, учитывая их стремление завладеть преимуществом над оппонентом, располагаю краденое в различных точках на карте. Во-вторых, я – аккуратно, конечно, – вмешиваюсь во внутригосударственные дискуссии по поводу ведения действий военной кампании и операций по спасению национального достояния. Как тогда в Диифе, когда пришлось тот памятник Барона тырить. Тяжелый, зараза, он на меня трижды падал.
– Он же девять метров высотой!
– А я почти целых два метра! И что? Не раздавил же. Так вот, тогда мне пришлось напрямую сообщить Барону, чтобы он ограничил свою агрессию в сторону, на тот момент еще обособленного, некоего западного государства. И это сработало! А статую я вернул.
– Далеко не идеальная стратегия.
Ми Пато перелез к Гектору.
– Согласен, однако действенная, и нормы морали рано или поздно возвращаются к своим хозяевам.
Учитель достал бутыль из телеги и передал Гектору. Тот, не мешкая, выдернул пробку зубами и приложился.
Около получаса они ехали молча мимо лугов и полей, мимо маленьких рощиц. На полях трудились крестьяне, на лугах – пастухи, а в рощах – все, кому было лень. Однако мир жил, и все шло своим чередом. Учитель внимательно рассматривал все, что было вокруг. Гектор же, вздыхая и отпивая из бутыли, вел лошадь.
Дорога всегда прочищает голову и как-то своеобразно направляет мысли, словно по собственной инерции.
