– Я тебе отправлю в армию! – Саша захлопнул меню и бросил его на стол.
– Куда-куда отправишь? – переспросил Никита, подойдя к столику.
– Да, это… Отец с катушек съехал. Я сегодня весь день отходил, а мама приболела. Ну, я не слышал, как она воды просила и звала меня. Ее в больницу вечером увезли. Я проснулся от того, что в коридоре галдели. А этот взбесился, говорит: «В армию тебя отправлю!»
– Да ладно, ты, успокойся! – Ник откинулся на спинку дивана и взял меню. – Все предки одинаковые: побесятся – побесятся и успокоятся. Вот увидишь. Хотя с матерью это плохо. Я слышал сейчас многие болеют, даже смертельные случаи есть.
– Не мели чушь. Я уверен, она быстро поправится. Отец за это любые деньги отдаст. А насчет того, что он успокоится, ты можешь ошибаться. Ты его не знаешь, он если решил, то уже не передумает.
– Тебе так кажется. И мать твоя не позволит. Не помнишь, что ли, как тогда, когда ты в рехаб загремел. Он же хотел тебя вообще в ПТУ отправить учиться.
– Заткнись, а, – Саша прервал друга, воспоминание о бывших промаха не вызывало ничего, кроме раздражения. – Быстро хаваем и валим отсюда, меня уже все напрягает.
Никита послушно замолчал и уткнулся в меню. Через минуту подошла симпатичная официантка и приняла заказ. Бургер «Джек Дэниелс» с салатом «Коул Слоу», обжаренные креветки в кляре и медальон из телятины с трюфельным соусом. На удивление кухня работала быстро, что несвойственно для Москвы. Уже через пятнадцать минут стол начал заполняться тарелками с искусно сервированными блюдами. Никита ел с большим аппетитом, тщательно пережёвывая каждый кусочек, в отличие от Саши, который лениво ковырялся вилкой и все время смотрел в окно.
– Ну, ты скоро? – сказал Ник, довольно откинувшись назад. – Я уже закончил, а ты толком и не начал.
– Я перехотел, аппетита нет, – Саша отодвинул тарелку и полез за бумажником.
Подошедшая официантка взяла кредитную карточку и удалилась.
– Надо прошвырнуться куда-нибудь, что-то меня все бесит. Давай свалим в Сочи на пару дней, – Саша говорил без особого энтузиазма, ковыряясь во рту зубочисткой. – Или нет. Там сейчас пекло, и море там – болото.
– Может, за границу? Ты вообще куда хочешь, где тепло или попрохладнее? – Ник взял в руки рекламный буклет, лежащий в углу стола. – Вот тут в горы туры предлагают, вроде ничего так.
– Сам не знаю, куда хочу. Вообще без понятия, смогу отдыхать или нет, мать-то в больнице, а я же не чудовище, у меня сердце есть, переживать буду, – сказав последние слова, Саша улыбнулся.
– Молодой человек, извините, пожалуйста, но ваша карта не проходит, – прервала разговор официантка.
– Как не проходит, хорошо провела? Попробуй еще раз! – Саша резко повысил голос и слегка приподнялся с дивана.
– Мы с кассиром несколько раз пробовали, но выдает, что она заблокирована. Может, у вас другая есть?
Да, вашу ж мать. Что за хрень! – Саша резко встал из-за стола и швырнул официантке несколько тысячных купюр. – Сдачи не надо!
Девушка от неожиданности зажмурила глаза. Когда за гостями захлопнулась входная дверь, она показала средний палец и собрала деньги.
– Ты чего так на девчонку сорвался? – спросил Ник, опускаясь на водительское сидение.
– Да пошла она, еще я с официантками не любезничал, – Саша сплюнул на землю и захлопнул дверь. – Главное то, что, по всей видимости, отец карточку заблокировал. Я теперь на ноле.
– Я могу тебе занять немного.
– Засунь себе их, знаешь куда? Поехали к нему в офис, поговорить с ним надо. На эту карту и мои должны скоро капнуть, там не только его деньги. Адрес помнишь?
– Помню,– ответил Никита обиженно, но через минуту уже забыл об этой обиде, к такому поведению друга он успел привыкнуть за несколько лет дружбы.
Отец упорно не отвечал на звонки. Саша набирал ему уже пятнадцатый раз, но вызов, как и все предыдущие, остался без ответа. Никита изредка посматривал на изрядно психующего друга и молча продолжал вести авто.
– Что-то машин вообще почти нет, – Никита попытался отвлечь друга, не выпускающего из рук телефон.
– Угу.
– Ты посмотри, тут всегда обычно пробка до Садового почти.
– Мх.
Бросив попытку завести разговор, Ник прибавил музыку.
– Выруби, я секретарше отца звоню, – Саша раздраженно поднес телефон к уху. – Да твою же мать, и она молчит. Ладно, поехали, он все равно в офисе.
Через десять минут остановились возле сверкающего зеркальными окнами бизнес-центра. Офис отца находился на семнадцатом этаже. Саша оставил друга ждать в машине, прошел в вестибюль. Охранник, узнав его, кивнул и открыл турникет.
Фирма отца занимала весь этаж. За респшеном на входе никого, кресло администратора сиротливо пустовало. Помещение выглядело как в выходной день. Обычно работа кипела, как на сталепрокатном заводе: секретари носились с кипами бумаг, из каждой двери доносились звуки телефонных звонков и голоса переговоров, очередь у кофейных автоматов, гул разговоров из курилки. Сейчас царила почти полная тишина. Саша прошел до кабинета отца, никого не встретив. Массивная дверь с именной табличкой тихо щелкнула замком и открылась. Он тут же встретился глазами с Натальей Сергеевной, ни Наташей, ни Натальей, а именно Натальей Сергеевной. Она работала с отцом с самого открытия фирмы и знала Сашу с пеленок. Женщина далеко за сорок с идеальной уложенным каре и холодным серым взглядом. Он боялся её с детства, как боятся строгую учительницу в школе.
– Юрия Павловича нет, – холодно, даже не поздоровавшись, отчеканил секретарша.
– А где он?
– Увезли на скорой два часа назад.
– Что с ним?
– Температура, слабость. Он сказал, у Алены Васильевны то же самое.
Саша медленно сглотнул подступивший к горлу ком и повертел по сторонам головой.
– Юрий Павлович отправил всю фирму на оплачиваемые выходные, спрогнозировал наступающую вспышку инфекции.
– Вспышку инфекции? – Каждое слово секретарши все больше и больше угнетало и рушило привычную картину мира.
– Вспышку инфекции, – медленно, как для маленького ребенка, чуть ли не по слогам повторила Наталья Сергеевна. – Ты новости не смотрел? Сегодня утром началось, в больницах не протолкнуться. Скорее всего, скоро введут карантин.
Саша потерял дар речи. Карантин, инфекция, все эти страшные слова никак не вписывались в его ближайшие планы. А отец еще заблокировал карты и сам слег, оставив без средств к существованию.
– Я зайду в кабинет, – Саша осторожно сделал шаг к двери.
– Зачем?
– Заберу машину отца, когда его выпишут, надо будет ехать забирать, а свою я разбил.
Наталья Сергеевна на секунду задумалась, но разрешительно кивнула.
В кабинете царил полумрак, уличный свет с трудом пробивался через плотные жалюзи. Внутреннее убранство довольно аскетично для руководителя международной фирмы: широкий офисной стол, простой, каких сотня в IKEA, несколько одинаковых кресел, два шкафа с документацией, и все. Подошел к рабочему месту, увидел лежащие рядом с мышкой ключи от машины и, нагнувшись за ними, приметил отцовский кейс. Бинго! Насколько помнил, в этом дипломате всегда была приличная сумма наличности. Осмотревшись по сторонам, стянул со спинки кресла небрежно брошенный пиджак, вероятно, отец снял его, почувствовав недомогание, завернул в него кейс и пошел к выходу.
Секретарша встретила проверяющим взглядом и тут же уставилась на пиджак.
– Решил забрать за одно и его, – сказал Саша, стараясь как можно быстрее проскользнуть, но манёвр не удался – на выходе задел углом кейса дверь, глухой стук разнесся по всему этажу.
– А ну стой! – Наталья Сергеевна встала из-за стола и подалась вперед, но ему было уже все равно. Оказавшись в коридоре, осмотрелся по сторонам, вспомнил, где лифт и направился бегом к нему, прижимая к груди дипломат. Подбежав к хромированной двери, несколько раз нажал на кнопку, но цифры на табло показывали минус один – парковка. Не успеет. Сзади приближался стук каблуков по ламинату. Не дожидаясь, Саша кинулся к лестнице и побежал вниз, прыгая через три ступеньки. Каждое приземление отдавалось болью в голове, напоминая о недавней гулянке, но угроза быть пойманным секретаршей подстегивала не обращать внимания, эта психичка могла и охрану вызвать. А расставаться с кейсом, в котором может лежать пара миллионов, не хотелось. Вылетел в общий холл на первом этаже бизнес-центра, молнией промелькнула мысль – секретарша успела предупредить охранника, но тот лишь молча кивнул и открыл турникет.
Никита не глушил машину, чтобы климат-контроль поддерживал комфортную температуру. Саша рывком открыл дверь и бухнулся на сидение.
– Гони.
– Куда? – Никита опешил от резкого появления и на секунду растерялся.
– Домой, ко мне, – Саша зашвырнул пиджак на заднее сидение. Положив кейс на колени, начал рассматривать замок.
– Ты поговорил с отцом? Чей это дипломат?
– Отца. Не поговорил, его в офисе нет. В больницу забрали, от матери, по ходу, заразился, – Саша дергал замки и пытался подобрать код.
– Офигеть. Эта инфекция сейчас везде. Уже весь интернет забит новостями и сводками, очень много зараженных, даже смертельные случаи есть.
– Не мели чушь. Ты моего старика не знаешь, на нем только поля пахать. Подлечится и будет как новенький. Даже больной карты заблочить успел, а жить мне на что-то надо.
– А ты к нему съездить не хочешь. Проведать там или еще чего?
– Нафиг надо. Через несколько дней съезжу. Он еще не отошел, а теперь, когда с матерью рядом, лучше вообще на глаза ему не показываться. Ты сам сказал, зараза сильная, заболеть можно. Им все, что надо, привезут и достанут, с главврачом все подвязано. У тебя нож есть?
– Зачем? – Никита с удивлением повернулся.
– Кейс этот дебильный открыть. Он часто с собой наличку возит.
– В бардачке посмотри.
Саша открыл бардачок и достал складной «Spyderco». Вставил лезвие под плашку замка, надавил и, корёжа металл, открыл. Второй открылся так же легко.
– Так что тут у нас, – пробормотал себе под нос, перебирая содержимое чемодана. – О, путевки, куда? Санди Лейн, Барбадос, на двоих с матерью. Что за дыра? Не мог маму в нормальное место свозить? Бумаги, бумаги, планшет, ага, вот то, что надо.
Саша радостно вытащил конверт из крафт-бумаги с металлической скрепкой, из которого на руку высыпалась пачка фиолетовых купюр.
– Еврики, как я люблю. Тут не меньше пятидесяти кусков, куда он столько снял? Ладно, не важно. Надо бабки на твою карту кинуть, а то мои все заблокированы. Дашь мне карту на несколько дней, пока я новую не открою? Давай в банк заскочим и столик на вечер закажем, не хочу дома сидеть, предки в больнице, да и головняки все эти. У меня еще «вес»[1] дома есть, надо немного разгрузиться.
Объехав несколько банков, с трудом нашли рабочий, на большинстве отделений висели объявления о техническом перерыве. План провести вечер в клубе тоже сорвался: куда не звонили, все заведения сообщали о временном закрытии.
Никита остановил машину во двореэлитной многоэтажки.
– Ну что, давай у меня зависнем? Закажем хавчика, бухла, девочек, и посидим, – в предвкушении хорошего вечера с лица Саши улетучилось раздражение.
– Не, Сань, я, пожалуй, домой. Вся эта ситуация напрягает. Ты видел сколько скорых в городе и машины нацгвардии. Не к добру все это. Я лучше домой. Узнаю, как там родители.
– Ты что, боишься, что ли? Как всегда, панику разводят.
– А небо тогда какого фига фиолетовое? Сто процентов, из-за него вся эта хрень.
– Слышишь, конспиролог, телевизор меньше смотреть надо. Давай, не мнись, позвони родителям, и все.
– Нет, я точно домой поеду. Попозже, на днях, соберёмся, – Никита ценил связи и деньги друга, точнее считал их полезными, но в данный момент семья заботила его намного больше. – Я домой доеду, посмотрю, как там что, и позвоню, может, и вернусь.
– Да ни хрена ты не вернешься, ссыкло. Вали к себе в норку! – Саша выскочил из машины и захлопнул дверь. – Чуть что, сразу как крысы разбежались. Да и хрен с вами. Самому больше достанется.
Толкнув ногой дверь в фойе, нашел в телефоне контакт с говорящим именем «девочки досуг» и позвонил.
Организовать «веселую ночку» оказалось сложнее, чем обычно. Мало того, что с трудом договорился о девушках, так еще и пришлось оплатить двойную цену. Вишенкой на торте раздражения стало известие о том, что половина ресторанов отказывалась везти еду, либо закрылись, либо нет курьеров. Но несмотря на все препятствия, в пустующей без родителей квартире к полуночи уже играла музыка и плясали три полуголые девушки. Саша, заранее приговоривший полбутылки виски и пару дорожек, уже был «в кондиции». Все проблемы забылись. Родители в больнице, инфекция свирепствует, машину разбил, друг бросил одного – пофиг. Весь негатив можно стереть «порошком», литром и женским телом. Он танцевал на диване в одних брюках, поливая голые тела проституток алкоголем из бутылки. Девушки регулярно подходили к столику, нагибаясь и припадая серебряной трубкой к белой горке. К еде почти не прикасались, зато алкоголя выпили уже не одну бутылку. Ближе к двум часам ночи одна из девиц пропала из виду, но Саша не обратил на это внимания, лишь подумав: «Перебрала и теперь обнимается с унитазом. Все шлюхи такие – дорвутся до бесплатного кокса и хорошей выпивки и готовы до смерти упороться.»
– Ну что, теперь пора к делу! – крикнул он, стараясь перекричать музыку. Девушки вяло подбрели, потерянные в наркотическом и алкогольном угаре. Подхватил их за голые талии и повел в спальню.
В постели отрывался на полную, выплескивая всю накопившуюся злость на отца, друзей и себя в жесткий секс. В какой-то момент подумал, что соседи могут вызвать полицию, но тут же об этом забыл – алкоголь и наркотики делали свое дело. Когда за окном начало светать, рухнул на кровать обессиленный и выжатый. Обе девушки лежали рядом в полукоматозном состоянии. Третья так и не появилась, но ему было плевать. Глаза уже закрывались, а мозг отключился несколько часов назад.
Проснулся от странных звуков в спальне. С трудом продрав глаза, сел и поднял руку к лицу. Недоуменно посмотрел на пустое предплечье и только потом вспомнил, что часы снял еще вечером. Нащупав рукой смартфон, посмотрел на экран. Половина двенадцатого. Странные звуки не прекращались, доносясь с пола у противоположного конца кровати. Осмотревшись, Саша увидел, что в постели только одна девица, лежащая спиной к нему. Начал переползать через спящую и почувствовал даже через простыню, что тело девушки пышет жаром. Постельное белье вокруг пропиталось потом.
«Вот идиотки. Не умеют торчать, так пусть не берутся. Еще не хватало, что бы одна из них окочурилась от передоза», – подумал, перелезая через девушку.
То, что увидел за кроватью, заставило резко подскочить на ноги и сморщиться от омерзения. «Ночная бабочка» лежала голая на полу в луже собственной рвоты и конвульсивно сжималась, извергая из себя содержимое желудка. Ламинат вокруг девушки блестит от разводов пота, бледная кожа покрыта крупными каплями, волосы слиплись и лежат мокрыми перьями по спине и шее.
– Ты что, шлюха, охренела! – Саша пихнул проститутку ногой в бок. – Быстро встала! Не могла до унитаза добежать!
Бешенство, отпустившее вчера вечером, захлестнуло новой волной. Схватив мобильный, набрал номер сутенера.
– Алло.
– Что алло? Забирай своих шмар, они мне тут всю квартиру заблевали!
– Это уже не мои проблемы. Я из города уехал. Выкинь их из квартиры, – на той стороне послышался сдавленный кашель.
– А квартиру кто теперь отмывать будет?
– Я же сказал, что мне похер. Сам помоешь. Все, давай, – раздались короткие гудки.
– Твою мать! – Саша швырнул телефон на постель. – Так, подъем. Собрали монатки и свалили по-быстрому.
Он грубо растолкал спящую девушку. Вид у путаны не из лучших: впавшие глаза с синяками и размазанным макияжем, намокшие от пота волосы, лихорадочный румянец на побледневшей коже. Девушка минуты три пыталась сообразить, что происходит, затем, сильно шатаясь, встала с кровати и неуклюже оделась.
– Подругу свою не забудь. Только блевотину не размажьте, домработнице еще убирать, – Саша вышел в коридор и направился в уборную – мочевой пузырь разрывался от выпитого давеча алкоголя.
Зайдя в туалет, рассвирепел еще сильнее. Третья девушка лежала в бессознательном состоянии возле унитаза в луже собственной мочи и рвоты.
– Да вы совсем охренели! Эй, третью заберите, вроде живая, дышит, – он пихнул девушку ногой в бок, та еле слышно замычала. – Дура тупая, я же вечером вам сказал – ваш толчок при входе, гостевой.
Выйдя из санузла, он схватил стоящую на столике недопитую бутылку виски, сделал большой глоток и пошел в гостевой туалет. Справив нужду, посмотрел на себя в зеркало. Тусовочный образ жизни давал о себе знать. Белки глаз покрылись сеткой капилляров настолько, что серая радужка выглядела светлым пятном на их фоне. Темно-русые волосы стали почти черными от жира и пота, до душа вчера так и не добрался. Двухдневная щетина только дополняла общую картину. Потерев щеки, громко вздохнул и вышел из уборной. Одна из девушек пыталась поднять коллегу в санузле, вторая стояла, прислонившись к стенке и тихо постанывая.
