Те, Кто Живут Давно. Первое дело Рэдмаунта
Анастасия Альт
Две тысячи шестидесятые годы, Единое государство. У молодого полицейского детектива Теда Рэдмаунта нет личной жизни, сложности на работе с коллегами, денежные затруднения и проблемы с матерью. Но расследование необычного происшествия, поиски таинственного монстра приведут его к Тем, Кто Живут Давно. Найдёт ли он себя и свою единственную любовь? Всё может быть, ведь это его первое настоящее дело!
Анастасия Альт
Те, Кто Живут Давно. Первое дело Рэдмаунта
Глава 1.
Вторая половина двадцать первого века. Две тысячи шестьдесят *** год. Единое государство. Североамериканский Метрополис…
Сержант с раздражением сдавил плечо худощавого детектива, и крепко встряхнул, как щенка. Вокруг смеялись полицейские.
– Подбери сопли, Рэдмаунт, это всего лишь цветочный горшок! Ты же профессионал! Вставай и катись к этой карге на пятый этаж! – прошипел сослуживец, выдернув Теда в реальность.
В оцеплении снова заржали громко и нервно.
Минуту назад тут будто взорвалась граната. Да, это всего лишь тяжёлое керамическое кашпо, терракотовые осколки и сероватая земля вперемешку с керамзитом до сих пор усеивают асфальт и форменные брюки. Но грохнуло знатно, что и говорить! Тед, вскрикнув, плюхнулся на зад, и едва дышал в панике, сердце дико колотилось от испуга.
Ему надо собраться, взять себя в руки, и подняться по наружной лестнице к старой женщине, которая только что позвала полицейского и уронила цветок с балкона. В тупике было много народу, лаборанты, криминалисты, копы сдерживали любопытствующих, чтобы место преступления не затоптали, а она перевизжала всех, разумеется, именно так и ведут себя ценные свидетели.
Уже на площадке был слышен едкий запах квартиры с десятком кошек. И, кажется, на кухонной плите что-то подгорело. Тед высокого роста, но надел фуражку, чтобы выглядеть ещё внушительнее.
– Простите за цветок, офицер, я нечаянно задела и уронила его!
У старухи морщины густо забиты пудрой, и какой же у неё противный визгливый голос. Он мельком оглядел неопрятное жильё скучающего пожилого одинокого человека, не знающего, что делать со свободным временем.
– Всё в порядке, мэм. Так что вы хотели сообщить следствию?
– Этого человека покусала большая ящерица, – женщина чуть понизила голос и придвинулась к полицейскому, обдав его тошнотворной вонью больного желудка и последних зубов. – Я видела! Я вышла на лестницу за котом. Это была ящерица, чёрного цвета, с автомобиль в длину, и ещё хвост, она им опрокинула несколько баков в углу. Она откусила от мужчины, а потом, наверное, что-то спугнуло животное!
Её глаза за толстыми стёклами очков выглядели карикатурно большими, свидетельница была страшно горда своими наблюдениями.
Коп сделал отметку в маленьком блокноте. На улице он тряхнул головой, и взъерошил тёмно-рыжие волосы. Вот же дичь! Как нелепо будет выглядеть отчёт об опросе свидетеля, засмеют и придумают очередную дразнилку. Но около машины лаборатории он услышал обрывок разговора криминалистов, остановился:
– Нет, запиши и отметь размеры, и фото не забудь. Так реально при нападении животного бывает, что кости процарапаны клыками, или в теле остаются зубы, особенно, если о кости жертвы обломались. Нам на курсе, помню, акульи отпечатки показывали, и крокодилов тоже. Но откуда тут взяться крокодилу, соображаешь!? Чего тебе? – обернулся эксперт.
– Старушка видела ночью какое-то животное, говорит, на ящерицу было похоже. Записал, – кивнул он коллеге. «Так хоть не я один позориться буду» – рассудил про себя.
Большая часть маршрутов наземного транспорта была проложена так, чтобы пассажиры хотя бы раз в день проезжали одну из площадей Мира. Ещё со школьных лет детектива раздражало это ежедневное напоминание об ужасах, которые пережило человечество несколько поколений назад.
Эти бесящие одинаковые мемориалы, многократно повторенные почти во всех более или менее крупных городах Единого государства: в центре сквера с жидкой зеленью круглая площадка, на которой в продуманном беспорядке свалены полутораметровые бруски матового золотистого металла, будто кто-то построил башню, и она развалилась. На каждом из этих одиннадцати «кирпичей» выбито название города, пострадавшего от атомных бомбардировок и террористических актов в сорок пятом году двадцатого века.
Глобальная конфедерация Единого государства – формально объединившая страны, стёрла границы в порыве благородного гуманизма. Североамериканский Метрополис – территории старых Штатов, тесно сжатых Канадой и Мексикой. Южноамериканский Метрополис, примиривший на одной площади Бразилию, Аргентину, Колумбию, Боливию, Перу и Чили. Африканский континент, возобновлявший мелкие внутренние междоусобицы время от времени. Русско-Китайский Союз – огромная многонациональная территория, тысячи народов, вставших под знамёна трудовой партии. Прилепившийся с краю к этому гиганту Европейский Союз, выгодно пользующийся открытыми границами для туризма и торговли. Особняком держались арабы, азиаты, Австралия, и ещё несколько «островитян», но для полной сепарации им не хватало ресурсов.
«Государство едино!» – растиражированный жизнеутверждающий лозунг. Войн нет, мафии нет, геноцида нет, расизма нет, потому что Государство едино! Рэдмаунт считал эти слоганы фальшивыми. Такое ли, на самом деле, благо – отсутствие границ и войн? А уж о преступности кому, как не ему, детективу из отдела убийств, знать реальное положение вещей.
Всё это враньё, думал он. Мировые лидеры в итоге объединились не потому, что пришли к согласию, а из страха и беспомощности перед разрушениями и человеческими потерями. Площади Мира говорили только о боли и ужасе, и ничего мирного Тед никогда не находил в этом памятнике. Помнится, так и не смог написать пафосное сочинение по курсу истории Великой войны, когда заканчивал школу.
В электробусе, по дороге домой, он достал из внутреннего кармана кулёк цукатов и серый блокнот, к толстой тетради за широкой резинкой крепились две ручки, карандаш и фломастер. Рэдмаунт старался почти каждый день делать записи, чтобы не упускать мысли, фиксировать наблюдения, и просто расслабляться, выговариваясь и ругаясь с бесстрастными страницами.
Серая тетрадь.
Похоже, в городе охотится кровожадный динозавр! Бу-га-га! Господи, как тупо это звучит! (криво нарисован смеющийся велоцераптор)
Нервы просто ни к чёрту! Силы есть только на спор с самим собой на этих листах. Нужно больше отдыхать. Но где и когда? Дома находиться совершенно невозможно, вот и тусуешься на работе, как неприкаянный! (по диагонали на полях «Тед – дворняга!»).
Та блондинка, Бесси, что взяла мой номер, пока зависали у Майры, так и не перезвонила. Снова пролёт и облом! (другим цветом дописано: «так тебе и надо слюнтяю, ни рожи, ни кожи. Хоть бы подкачался, да купил себе новую куртку!»)
Он следующую ночь провёл в патруле, часто вызывался в ночные смены, чтобы меньше времени проводить дома. Потом отсыпался где-нибудь в служебке. Проскочить в офис незамеченным не удалось, сразу выдернули к начальству.
Там же у окна расположился их детектив-звезда, Билли Уилкс – лаковый блондин, любимчик журналистов, раскрывающий каждое дело, и постоянно позирующий для первой полосы. До противного элегантный и свежий, прилизанный и сияющий. Протеже и родственник мэра, он больше времени проводил в спортзале и парикмахерской, чем на улицах города или на месте преступления, на его имя работала целая усердная команда.
– Что за чушь ты написал в докладной, Рэдмаунт? – рявкнул капитан. – Мне патологоанатом тоже рассказывал про какие-то отметины зубов, чуть ли не акула у нас по улицам бегает!
– Это показания свидетельницы, сэр.
Тед напряжённо вжался в спинку стула от крика, но машинально отметил про себя: «Синяя коробка от пилюль на подоконнике, пустой стакан, у него снова изжога, вот и бесится. А у Билла опять новый костюм, интересно, на какие бабки?».
– До границы округа уже три случая нападения неизвестного животного, все смертельные и при сходных обстоятельствах, – спокойно пояснил Рэдмаунт.
– Тедди, включи мозги! Не баламуть обывателей, зачем орать об этом на каждом углу, – лениво и свысока вступил Уилкс. – И вообще, тайна расследования, усёк? А то отправишься окраины патрулировать. Что у тебя там?
– Телевизионщики имеют свои источники информации, им и без меня сливают достаточно. А это – материалы по запросу, я хотел поднять дела о нападении диких животных. Возможно, нам нужно работать с помощью кинологов.
Тед сцепил зубы и выпрямился. «Сейчас и это присвоит. Ну почему я не могу постоять за себя, поставив этого тупого гламурного урода на место!? Сколько он ещё будет выезжать на моих мозгах?». Но он молча отдал файлы Биллу в ответ на требовательный жест.
И уже этим вечером Уилкс давал пресс-конференцию, был серьёзен и брутален. «Прошу не поднимать панику! Моя команда разрабатывает несколько версий, мы анализируем все похожие случаи нападений диких животных в нашем округе. К нам присоединились специалисты кинологической службы. Мы начинаем охоту на монстра! Государство едино!». Затем улыбнулся и стал отвечать на нетерпеливые вопросы о его романе с популярной моделью.
Майра часто говорила, что Тед слишком эмпатичен и чувствителен для работы в полиции, и уж тем более, для расследования убийств, что он тяжело всё это переживает, пропуская через себя. И что ему нужна профессиональная помощь, поддержка психолога. Подкидывала ссылки на группы по стресс-менеджменту. Детектив благодарил, обнимал на прощание, и каждый раз говорил, что всё наладится, и будет хорошо. Он вёл свой дневник, чтобы не упустить момента потери контроля. Так боялся признаться даже самому себе, как часто нравится чувствовать себя на месте убийцы. Хотя ему ещё ни разу не доводилось отнимать жизнь.
Глава 2.
Вторая половина двадцать первого века. Две тысячи шестьдесят *** год. Единое государство. Североамериканский Метрополис…
Серая тетрадь.
Давняя мода на детские травмы, изо всех утюгов это: во всём виноваты родители! Но мне-то точно известно, что мать не справилась со своей ролью. Теперь мы поменялись местами, и уже я не справляюсь…
Я постоянно ищу в себе оправдание, чувствую себя виноватым. Виноватым в чём? Перед кем?! Что я делаю не так, как должен поступить? Люблю я её или ненавижу. Порой мне хочется убить её. Кажется, что это освободит от прошлого и сделает свободным…
(На полях по диагонали: «Только не поступай как тот жирный придурок из пригорода, которого ты расколол месяц назад, не прячь мамашу по частям на районе!»)
Сколько лет это будет продолжаться? Сколько ещё времени я должен кому-то казаться хорошим сыном. Это вредит ей, и разрушает меня. Как же я устал! А так хочется просто жить! (карандашом подписано: «Который из Тедов пишет это и хочет казаться хорошим сыном? Это на хрен никому не нужно!»)
Может быть, нужно кому-то показать мою тетрадь, чтобы специалист оценил терапевтический эффект, или его отсутствие? (дописано другим цветом «Тебе просто легче, когда хотя бы на бумаге выговариваешься, но это не делает тебя здоровым!»)
Пришли счета – жильё, доктор, страховка, доставка продуктов… Хорошо, что госслужба даёт налоговые льготы, едва вписываюсь с расходами!
Тед поднимался к себе на этаж, размышляя, почему лестницу опять покрасили в этот отвратный серый цвет. Дверь запиралась на древний механический замок. Не было лишних средств на оборудование магнитными ключами и сенсорный доступ для хозяев квартиры. Это слишком дорогие игрушки, и без них пока прекрасно можно обойтись.
– Дом, свет! – на его приветствие Умный дом включил освещение в коридоре, одна из ламп мигала. Пора заменить.
– Привет, Эдвард Рэдмаунт! Добро пожаловать! – дежурно поздоровалась с ним система электронным нейтральным голосом.
Давно уже он возвращался домой с опасением. И никогда не зная, что его встретит, заранее расстраивался. Это выматывало больше ночных дежурств. Глэдис встретила в домашнем трикотажном костюме цвета какао с молоком, на шее несколько ниток разноцветных бус. Плохо прокрашенные кудряшки собраны повязкой на голове, на заплывшей талии затянут длинный фартук. Она часто смотрела кулинарные шоу, и была неудержима в своих экспериментах.
– Привет! Как твой день?
– Привет! Нормально. Чем ты занималась? – напряжённо улыбнулся Тед.
– Убралась. Смотрела телевизор. В Европейском Союзе голосуют, в каком городе проводить Олимпиаду, никак не определятся! Русско-Китайский Союз запустил два новых спутника, и теперь ещё занимается опреснением воды на Африканском восточном побережье, представляешь?
– Зачем?
– «Государство едино, все помогают всем». Они им воду в пустыни, а этим в ответ – ценные ископаемые! Какой смысл сидеть на брильянтах и золоте, если нечего есть и пить?!
– Логично, – вздохнул Рэдмаунт.
– Проходи в столовую, на ужин сюрприз! – светилась она.
Тед умылся и ждал за столом, уже на автомате упорно подыгрывая ей, как последние двенадцать лет. Глэдис внесла большую миску, от которой поднимался сладковатый пар, стала накладывать большой ложкой. Тед понял, что надо держать лицо.
– Что это?
– Паста с пармезаном и оливками! Правда, прелесть! Сегодня показывали в шоу «Готовим с Мэри!». Твоему отцу очень понравилось, даже добавку попросил!
Она торжествовала. А Тед поглядел в тарелку и помрачнел, поняв, что вечер сложится как обычно.
– Прости, я не голоден. И у меня ещё дела. Спасибо, – он поднялся и прошёл к себе в комнату.
– Ты неблагодарный гадёныш, я так старалась!
Мгновенно переключилась громкость, её голос взвился к потолку, и казалось, от этого визга краска лопается на стенах.
– По полдня торчу у плиты, как проклятая, и никто этого не оценит! Даже если я повешусь, никто не обратит внимания! А я ведь прошу так немного! Тебе просто наплевать на мать, мерзкий уродец!
К ужину Глэдис подогрела консервированное фруктовое ассорти и залила им сухие макароны. Поразительно, как в её голове складываются эти «рецепты». Самым рискованным, пожалуй, было сожжённое до углей филе индейки, украшенное взбитыми сливками и вишнями. Ему тогда пришлось на время отключить плиту и перекрыть газ, чтоб она больше ничего не спалила. Прежде чем попасть в салат, рыба, спрятанная в кладовой, дней десять лежала без холодильника, и уже никакие приправы не могли скрыть этого ужасающего запаха. Плесневые овощи запекались в рагу со стаканом соли. Тед всё реже обедал дома.
Мать часто не в себе, и уже двенадцать лет, как он получил опеку над ней. Глэдис не вредила никому, просто «странно себя вела», как говорили соседи, поэтому принимала лекарства и периодически наблюдалась у специалистов. Она весь день смотрела телевизор, готовила вкусные обеды и ужины, умела печь замечательные сладкие пироги, но изредка у неё будто бы перегорал в мозгах какой-то предохранитель, и Глэдис становилась невыносимой.
Тед закрыл за собой дверь. Он держал комнату запертой на два замка, чтобы она не наводила там «чистоту и красоту». Тут было тихо. Звукоизоляция была первым, что он поменял в своей жизни, когда стал сам зарабатывать.
Светлые стены безуспешно притворялись просторными. Узкое помещение, напротив двери высокое окно, налево кровать, направо в углу комод с вещами, стол с ноутбуком, несколько полок с книгами и бумагами. На стены он давно приклеивал постеры с героями детективных сериалов, которые обожал с детства, стикеры с заметками и мыслями «не забыть!».
На стене турник, под стулом две гантели. Тед держал себя в неплохой физической форме, был стройным и подтянутым. Хотя Глэдис постоянно высмеивала его за недостаточную фактурность. Она считала, что без мускулатуры гориллы сделать в полиции карьеру невозможно.
Умный дом подключен в суточном режиме, но программа подвисала, обновление давно надо купить, но на новую подписку пока не было лишних денег. Видеонаблюдение «для безопасности граждан», управление техникой, контроль покупок в сети, доставка продуктов, вызов врача или полиции, цифровое телевидение, доступ в интернет – всё это давно осуществляла программа Умного дома. Этой международной разработке уже много лет, а они всё равно что-то, да придумывают, добавляют и постоянно апгрейдят. Хочешь, не хочешь, а платишь.
Нужно было успокоиться и сосредоточиться. Рэдмаунт глубоко вдохнул и положил в рот леденец. На небольшую подставку из мрамора он поставил и поджёг ароматную палочку. Тед распахнул рамы, чтобы первые минуты тления угольной основы ушли на воздух, и тонкий аромат сандала раскрылся полнее. Тед качнул метроном на комоде и вытянулся поверх плотного покрывала не раздеваясь. Равномерные щелчки, глубокое и медленное дыхание останавливали лихорадочный поток переживаний, успокаивая чехарду мыслей.
