Место, где Олег должен расклеивать объявления, было в двух остановках. Мы управились быстро, минут через 40 увесистая пачка бумажек опустела.
– Да, что-то ты далековато ушёл от своей работы, – спокойно произнесла я.
– В смысле? – остановился Олег.
– Трубы, говорю, далековато. Проходить мимо ты никак не мог.
– Ну, я решил, что найду компанию, одному-то скучно.
Я скривила губу, ну да, а чего я ждала.
– У тебя новый парень? – холодным тоном произнёс Олег и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Так себе. Да и быстро ты, даже месяца не прошло.
Меня бросило в холод. Рядом с Олегом всегда надо было в чём-то оправдываться. Пытаться оспорить. Его слова сковывали в тиски, и становилось ужасно неуютно. Ты словно птица, которая в клетке. Хотелось кричать, обвинять, лить слёзы. Но я сдержалась.
– Не думала, что у меня траур, да и что за парни меня окружают – тебя тоже не касается, а уж как они выглядят… Не ожидала, что ты ценитель мужской красоты.
Его зелёные глаза стали как лёд.
– Лучше бы ко мне вернулась.
– Ага, бегу, и волосы назад. Ты мне всё показал, какой ты друг и парень. Пока я думала, что ты работал, ты проходил за ручку с Лялей. – Я закипала, всегда считала, что самообладания у меня много, но рядом с Олегом просто теряю контроль.
– Ну и кто тебе об этом сказал? Рома? В какой-нибудь песенке спел? Он только и ждёт момента, чтобы к тебе подкатить.
– Лишний раз доказывает, какой ты друг. Рома всячески поворачивал меня в другую сторону, чтобы я этого не увидела. Потом бы, конечно, сказал, но услышать не так больно, как увидеть.
– Как хочешь. – Олег этими словами как будто вылил на меня ведро холодной воды.
– Я всё, – с особенной силой приклеив последнее объявление, сказала я. – Выведи меня отсюда.
Среди моих больших недостатков есть ещё и топографический кретинизм. Могу заблудиться в трёх соснах. Поэтому найти дорогу обратно было бы тяжеловато.
Олег довёл меня до того места, откуда мы ушли. Лёша сидел вдали ото всех, обхватив руками голову.
– Эй, – я потрепала его по плечу, – ты жив?
– Мояшка, – парень поднял голову и растёкся в улыбке. – А я тебя жду.
– Прекрасный экземпляр, – засмеялся Олег. Он сложил руки и качал головой в своей любимой позе.
– Ты ещё здесь? – прорычала я.
Олег, разведя руками, растворился в толпе.
– Лёш, пойдём, я помогу тебе дойти до остановки! Ты пьян, мне не очень приятно тебя видеть в таком состоянии.
Лёша взял меня за ладонь, рисовал на ней линии и круги. Я улыбалась, отшучивалась, почти не слышав, что парень говорил. Я была уже далеко в своих мыслях. Поглощённая грустными мыслями об Олеге, как—то получалось, что стоит мне расслабиться, как он появлялся из ниоткуда. Так хотелось в одночасье потерять память, не помнить о наших отношениях, не знать и не верить этому человеку, не доверять и никогда его не видеть.
– Люблю тебя.
– Что? – Я выдернула руку.
– Я тебя…
– Тю-тю-тю-тю-тю. Давай мы сейчас не будем говорить громких слов, о которых наутро не вспомним.
– Но я…
– Знаешь, мне уже пора домой, боюсь, будут волноваться.
– Я провожу.
– Нет, я уже убежала.
– Мы ещё встретимся?
– Земля круглая, – пожала я плечами, мне хотелось побыстрее оказаться дома.
Лёша нежно поцеловал меня в щеку, и я быстро сбежала на остановку. Нет, такого счастья мне не надо.
Лёша цыкнул языком.
– А потом ты пропала. Ни звонка, ни СМС. Как я тогда локти кусал, искал тебя повсюду. Прямо помешался. А ты была под носом.
Глава 4
Это было прекрасное время, я почти не появлялась в компании. Мне нужно было разобраться в себе, в своих чувствах, подтянуть учёбу, но ни одного, ни второго не вышло. Я гуляла по ночам, дожидаясь, пока все уснут, тихо выбиралась из своей комнаты. Пытаясь не шуметь, отпирала железную дверь и чуть ли не с разрывом сердца выбегала на улицу.
Всегда любила ночь, тихие дворы, свежий воздух и манящую темноту. Иногда я слышала, как где-то в моей типовой девятиэтажке открывается окно. Искренне надеясь, что это не мои родные, бежала вниз за дом на ещё функционирующую, но не столь оживлённую, как днём, дорогу. Идя по тротуару, то и дело прячась в кустах от патрульных машин, доходила до центра города, где меня уже ждал Ромка. С ним у нас сложились очень доверительные отношения. Ромка оберегал меня, постоянно что-то показывал новое, пел песни, и мы вместе читали наизусть Асадова и Маяковского. Спорили о футболе и о политике. Мы часто виделись, он в шутку называл меня своей дочкой.
Иногда я оставалась у него, слушая его репетиции, прихлёбывая чай на диване в обнимку с его могучей овчаркой. К Ромке постоянно приходили друзья, в основном пацаны. Так как приличные девочки в это время спали, а неприличных в этот дом не пускали.
И ночи становились веселее и короче. Одни считали, что нас с Ромой что-то связывало помимо дружбы, другие пытались начать встречаться со мной. А мы только смеялись и тем и другим в ответ, продолжая свою игру в отца и дочку.
Со временем даже мой отец стал называть Ромку «твой папка», они, кстати, замечательно поладили, и отец Ромке доверял, спокойно отпуская меня гулять.
Со временем мы стали меньше видеться, но не переставали общаться, два часа болтая по телефону. Каждый день перед сном Ромка играл мне на гитаре, и я засыпала. Сейчас этих колыбельных не хватает. Периодически я посещала его концерты, но наши встречи становились всё реже.
Однажды Ромка уехал в командировку, и я осиротела. По привычке приехав в Сормово, гуляя по его окрестностям, я устала и присела на качели во дворе, ловя снежинки на рукав своей кофты.
Ноябрь, время летит, ничего не меняется, Олег не выходит из головы, и как с этим жить – непонятно. Я рассматривала только что опустившуюся на меня снежинку. Какая же она яркая, ровная, чистая и пушистая. Скоро Новый год, время начинать всё заново.
– Узнаю эти волосы, – раздался голос рядом.
Я подняла глаза и улыбнулась.
– Здравствуй, Лёш. Что ты тут делаешь?
– Да как бы живу, – парень махнул рукой на рядом стоящую пятиэтажку. – А ты?
– Ого, вот это неожиданность (серьёзно, если бы знала, здесь меня бы не было). А я гуляю.
– Часто ты тут гуляешь? – парень взялся за качели и начал тихонько раскачивать.
– Да, у меня недалеко друг живёт, но сейчас в командировке, а мне что-то взгрустнулось.
– Ну, грустить – это неблагодарное дело. Давай, улыбнись, как арбузная корка!
Я непроизвольно улыбнулась, все-таки забавный этот Лёша.
– Могу составить тебе компанию.
– Двор твой, – пожала плечами я.
Он присел на соседние качели, и мы снова долго разговаривали. В тот момент мне было так грустно и одиноко, что я рассказала ему всё. Как мы когда-то познакомились с Олегом и как он красиво ухаживал. Что со мной в жизни такого никогда не было. Что всё это время, пока я была рядом с ним, от счастья вздохнуть не могла. Как он нёс меня на руках 442 ступени по Чкаловской лестнице. Как я не могла насладиться его поцелуями и как целых два месяца мы были с ним почти неразлучные. В моей голове был взрыв, феерия, фанфары. Я светилась от счастья, у меня были силы жить, радоваться, смеяться. Мне казалось, что это та самая любовь, которую я ждала. Из далёкой мечты, из любимых и прекрасных сказок. Он такой взрослый, рассудительный и первый во всём… А потом мир рухнул, так глупо и так банально.
У меня всё внутри сжалось. Я отвернулась от Лёши и прикусила губу. Настала неловкая пауза. Лёша подошёл ко мне, взял мою руку и накрыл своей.
– Знаешь, я могу стать тебе неплохим другом, – с улыбкой посмотрел он мне в глаза.
– Я не против друзей, но я бы тебе посоветовала со мной не связываться.
– Хм… Мне уже трудновато это сделать. И кстати, если что, то я умею ждать.
– Тебе ничего не светит.
– Ну, мы это ещё посмотрим, – засмеялся Лёша. – Пойдём чай пить, подруга.
– Мы слишком мало с тобой знакомы, чтобы я пошла к тебе. Вдруг ты маньяк или убийца.
Лёша скривил губы, покачал головой и опять звонко засмеялся.
– Да не волнуйся, там моя мама.
– С каждым ответом закапываешь себя всё глубже и глубже.
– Да ладно, в этом ничего плохого нет. У тебя какое-то средневековое воспитание, честное слово.
Я вновь скривила губы и исподлобья посмотрела на Лёшу. «Ещё чего не хватало, дома у меня, что ли, нет».
Парень вздохнул и сел обратно на качели.
Я захохотала над его словами, запрокинув голову. Раскачиваясь и смеясь, мне становилось легче. Опустив глаза, я увидела, что Лёша в тапках.
– Пошли, – я спрыгнула с качели. – И не надо на меня смотреть, давай двигай попу по направлению к дому и чаю.
Парень приподнял бровь и развёл руками, но всё же послушно встал и направился к своему дому.
– Твои перемены решений даже как-то пугают, – пробубнил парень.
Я неуверенно поднималась за ним на пятый этаж. Старый дом был необычайно уютен. Огромные окна с занавесками, многочисленные цветочные горшки с цветущей геранью и фиалками радовали глаз.
И всё же мне было не по себе, не особо хотелось тревожить Лёшину маму, неизвестно, сколько девушек заходило в этот дом и с какой славой.
– Мам, я не один, иди знакомься, – закричал Лёша с порога и пододвинул меня вперёд. С кухни тянулся вкусный запах картошки и только что испечённого пирога. В проёме показалась голова с каштановыми кудряшками.
– Минуточку, – улыбнулась женщина, выключая кран с водой и вытирая полотенцем руки. Я, подперев дверь спиной, пыталась найти ручку – прийти в этот дом было ошибкой. Паника охватила меня, не припомню случая, когда в последний раз я так волновалась.
– Здравствуй, – вышла в прихожую Лёшина мама, – я Галя.
– Галина… – я выжидала паузу, надеясь, что женщина скажет своё отчество.
– Галя, просто Галя.
Я хотела было представиться, но снова замешкалась. Не хотелось представляться своим именем. Но это всё же был взрослый человек.
– Мама, это Коша, – просиял Лёха.
– Серьёзно?! – Галя широко заулыбалась. – Здравствуй, девочка, рада с тобой познакомиться! – И она затрясла радостно мою руку.
– Смотрю, я тут популярность, – смех вырвался наружу. – Мне тоже очень приятно.
– А то Лёша, как с тобой познакомился, пришёл и на всю квартиру сказал, что повстречал девушку, которую не видел прежде. И коса до пояса, и на язык остра, как бритва.
– Ну, мам, остановись! Ты ещё мои детские голые фотки принеси!
– А что, надо? Я сейчас, я мигом, – подмигнула мне Галя. – А ты пока гостью за стол проводи.
– Мне бы руки помыть.
– Конечно, конечно. Ну что ты встал, давай хозяйничай. Я пока чай поставлю.
Лёша проводил меня в ванную, а через минуту я уже сидела у них на кухне. Маленькая, давно требующая ремонта кухня со старой, ещё эсэсэровской мебелью белого цвета, раковина и огромный холодильник, круглый стол и икеевские табуретки – всё говорило о том, что жили тут небогато. Но какая тут была атмосфера, в воздухе так и летал аромат любви и понимания. Что-то необъяснимое, невидимое, которое возможно только прочувствовать, как будто тебя окутывают плотным пледом и согревают своими руками.
Как я ни упиралась и ни отбрыкивалась, меня все-таки накормили, и, признаться честно, такой вкусной картошки я в жизни не пробовала.
