Офис был безжизненной декорацией фильма ужасов или видеоигры-квеста, где из-под стола может вылезти зомби, а красные диоды пожарной сигнализации в коридорах похожи на красные светящиеся в темноте глаза.
Я вытаскивал каждый ящик и лез в каждый шкаф; урны проверять было бесполезно, но я на всякий случай даже заглянул под стол, надеясь найти обрезки бумаги, ускользнувшие от пылесоса. Если бы я не был таким уставшим, я бы разбросал вещи и устроил беспорядок – потому что от досады мне хотелось расшвырять все и перевернуть кабинет вверх дном.
Я спятил. Я не мог сделать это сам и не мог забыть об этом. Я спятил. Если я поверю в это, я точно спятил.
Я уснул прямо за столом уже на рассвете, уткнувшись лицом в сложенные на столешнице руки, меня разбудила уборщица и звук включаемого в розетку пылесоса.
9. Отчет
[Германия, Берлин, Сименсштадт]
[Германия, Берлин, Шарлоттенбург]
Когда я уходил из офиса, навстречу мне попалась Герда – которая приходила всегда за четверть часа до начала рабочего дня. Я уже успел умыться и пригладить волосы, но вид у меня был такой, словно я всю ночь провел в клубе и теперь от похмелья не могу прийти в себя.
Я вызвал такси и поехал домой. Со стороны было похоже, что я просто отдыхаю, развалившись на заднем сиденье и уставившись в потолок – но я продолжал усиленно соображать.
Я ничего не понимал.
Я проверил даже накладные со склада с канцелярией на цветную бумагу – и две пачки, в которых могли быть черные листы, оказались новыми и не вскрывались. Я спрошу Герду о бумаге – но надо привести себя в порядок, иначе все начнут думать, что у меня едет крыша.
Нога в такси сама начинала отстукивать шестнадцатые, а когда я тянулся к двери в квартиру, чтобы засунуть ключ в замочную скважину, руки дрожали.
Еще эта дурацкая съемка вечером! Второе германское телевидение, Циммерманн и ток-шоу, где мне по сценарию нужно сперва отвечать на вопросы и разыгрывать комедию о том, какой я очаровательный, а затем подраться с плюшевым медведем – в которого нарядится какой-нибудь несчастный стажер.
Медведь скажет, что это он Мориц Бер, а я самозванец… Я не стану отрывать ему башку – потому что это не по сценарию, – а лишь поваляю его по полу. С чувством юмора у этих телевизионщиков не очень.
Я успокаивал себя тем, что ничего не происходит – и все происходит как обычно. Это чья-то офисная дурацкая шутка, мне не стоит уделять этому внимание и уж тем более не стоит вовлекать в это своих людей.
Норберт обычно мне сам никогда ничего не пишет, я с ним связывался только лично – когда посещал его в его берлоге… На этот раз он счел обстоятельства важными – потому что я до этого чересчур сильно отреагировал на нестыковки и странности.
Пиджаки я оставил у него. Три костюма – и еще один сейчас на мне… Еще нужно во что-то переодеться и взять на съемку. У меня не так много одежды, она вся одинаковая, я готов поспорить, что никто не отличит один серый костюм от другого, одну белую рубашку от другой, один узкий галстук от другого… Я отличал их не только по оттенку, но и по фактуре и по рисунку плетения ткани, по пуговицам.
Но я привык, что люди невнимательные – и злился, когда вдруг находил опровержение этому – потому что так я мог сам себя подставить своей самонадеянностью.
Я вернулся на работу посвежевшим, я даже успел позавтракать по пути, захватив в кафе навынос кофе и сэндвич. Костюм на смену в чехле я оставил в машине – потому что все равно водитель за него отвечает головой.
В середине дня я, наконец, созвонился с Вогтом – который организовывал вечеринку для Деннерляйн и партнеров в выставочном центре офиса на Потсдамской площади. У него свои цели, у меня свои – и если там будут новые лица, мне это на руку.
Я пообещал Вогту, что шепну кому надо о предстоящем мероприятии – и к нему придут те, кто предложат свою помощь и содействие – потому что в числе гостей и логотипов спонсоров будут имена конкурентов.
Я подозревал, что подобный трюк проделывали и со мной – но всегда есть риски, а выбирать приходится меньшее из зол. Приятельские отношения с конкурентами – в состязательном спорте – позволяют заметить отклонения от курса и подглядеть полезные приемчики.
Когда-то мне все было интересно… Сейчас мне было тошно от скуки.
Впрочем, тошно мне от голода и от третьей подряд порции американо из офисной кофемашины. Я намеренно не поднимал взгляда на сотрудников от бумаг, когда читал что-то на ходу, уткнув нос в кружку.
Я пытался занять мысли работой, я хотел переделать все, что я откладывал за неделю, бегая как белка в колесе по цирковым аренам и показываясь на глаза, где нужно быть на виду.
Иногда день пролетал мимо так, что я не успевал оглянуться – потому что мне, помимо всей этой клоунады, нужно было регулярно отвечать в соцсетях, что-то комментировать и не забывать выкладывать что-нибудь умное – или не очень.
Я не писал контент-план и не продумывал заранее – потому что на это тоже бы требовалось время. Я просто в определенный момент ловил мгновение тишины и выдавал то, что актуально – случайный факт про фармацевтику, совет про бизнес или воспоминание.
– Ты тупой?! – возмущался Кох в диалоге с кем-то по телефону. – Не будет быстро! Не может быть быстро! Сложность – эн в кубе! В кубе!
Он ненадолго замолчал, но затем вновь завопил:
– Не я сказал, математика так сказала! Оценка сложности так сказала! Представь, что тебе надо покрасить пол, потолок и стены у комнаты метр на метр на метр! Мне плевать, что таких комнат не бывает – представь!..
Примеры Коха всегда были оторванными от реальности – но мне было жаль, что его никто не понимает, кроме меня. Если ширина, длина и высота комнаты будет не метр на метр на метр, а десять на десять на десять, красить придется очень долго…
– Герр Бер!
Я уже шел по коридору к лифтам, направляясь на выход, но меня окликнули. То, что голос незнакомый, я просто принял к сведению – потому что мыслями я был уже не в офисе.
Я обернулся, и на моей физиономии по обыкновению была дежурная улыбка.
Девушка, с короткой стрижкой, широкими плечами, как у пловцов или баскетболисток, с узкой талией и бедрами. Рукава рубашки плотно облегают рельеф мышц, деловой стиль одежды на ней смотрелся гротескно.
– Извините, что отвлекаю, – начала она. – Мне сказали обратиться напрямую к вам, потому что вы разбираетесь лучше.
Я молчал и смотрел на нее. В руках папка, на шее – лента ланъярда с бейджем, но имя с расстояния, разделявшего нас, я прочесть не мог. За нами украдкой наблюдал местный террариум – они подослали ее ко мне специально?
Она кто-то из новых сотрудников – анкеты с отзывами о первых рабочих днях которых я так и не прочел.
– Я разбираюсь лучше – в чем?
– Оптимизационный метод доктора Коха.
– Доктор Кох у себя в кабинете, он не злой, он просто умный. Спросите у него.
– У меня нет вопросов, я… Я все описала в отчете. Он работает быстро на проде… на производстве потому что его реализовали неверно. То есть верно – но эвристика оказалась не та…
Я уже пятился и поджимал губы в грустной улыбке, она шагала за мной.
– …то есть та, но немного измененная – потому что генератор псевдослучайных чисел генерирует всего лишь псевдослучайные числа, а не настоящие случайные, и…
– Давайте.
Я оборвал ее на полуслове, протянул руку – и папка легла мне в ладонь.
– Я отправлю вам копии на почту, – продолжала девушка. – Если нужно. Я не отправляла, потому что по иерархии все должно решаться на уровне верхнего звена подсистемы, а то, что я обратилась к вам нарушает регламент – и поток информации будет…
– Я прочту. Как вас зовут?
– Дороти… – она спохватилась. – Дороти Мэллори. Системный аналитик.
– Спасибо, фрау Мэллори.
Я успел нажать на кнопку лифта, и кабина тотчас отворилась. Я отвернулся и зашел в лифт, я ощущал на себе взгляд, но я об этом уже не думал – потому что мой оптимизационный алгоритм определил, что про отчет следует на время забыть.
Кох не ошибается, а вот разработчики или инженеры могут. Но Кох все перепроверяет за всеми – и в производство запустить метод с ошибкой они не могли. Козни офисного планктона меня вовсе не касаются, ей – желавшей отличиться и выслужиться – позволили проявить инициативу и отправили мимо руководителя аналитиков ко мне – потому что думали, я над ней посмеюсь и отправлю обратно – с ее отчетом и инициативой.
Я оставил папку на заднем сиденье автомобиля и даже не открыл.
10. Система
[Германия, Берлин, Сименсштадт]
– Фрау Мэллори.
Дороти Мэллори обернулась, только когда я окликнул ее – пусть и прекрасно поняла по реакции коллег, что я зашел в часть опенспейса системных аналитиков не просто так.
Я качнул подбородком в сторону коридора, она поднялась с места – быстро, бесшумно, без типичного скрежета ножек офисного стула по ковролину.
В руках у меня была папка. Я прочел ее на следующий день – лишь потому что чуть не сел на нее в машине. Я сперва посмотрел внутрь лишь из любопытства – и от скуки – и сперва не поверил своим глазам.
– Кто-то еще кроме вас видел отчет?
– Удо Мюллер и Лени Гротеволь. Гротеволь видела частично. Откуда я брала данные, я указала, другие…
Мюллер – руководитель группы аналитиков, Гротеволь – коллега Мэллори. Источники – техническая документация, референсы и инструкции самого Коха, который все дотошно пишет и выкладывает в базу знаний, а также экспертиза инженеров и технологов; с первого взгляда картина непротиворечивая – но показатели поплыли в лучшую сторону не из-за нашего успеха, и Мэллори это доказала.
– Я понял. Что Мюллер сказал?
– Сказал, что… что это бред.
– Если этот бред правда, – я сделал движение папкой вверх-вниз на уровне груди, а девушка следила взглядом за моей рукой, – то доктор Кох поседеет.
– На последней странице предло…
– Я видел. Предложения по исправлению. Игры. С природой.
Я говорил тихо – так, чтобы слышала только она. Она смотрела на меня, не отводя глаз, я переводил взгляд с нее на фикус за ее спиной и обратно – потому что мотал головой и изображал недоумение.
Я и впрямь был в недоумении – и негодовал, как такое могло произойти. Если она права, то уволить нужно всех, кто с ней не соглашался.
Проблема была в том, что она, судя по всему, та еще зануда – и просто так не отстанет. Если я не стану афишировать отчет и замну дело, она вытрахает всем мозги.
К сожалению, я не мог гарантировать, что она не такая наивная и прекрасно понимает, как на самом деле делаются дела.
Об успехе говорят всем, о неудаче молчат.
– Для того чтобы исправить последствия того, что указано в отчете, – говорил я, – нужно будет остановить непрерывный процесс производства. На переезд на новый метод ушло время – столько же понадобится, чтобы откатиться – но еще больше на подготовку к откату. В текущем положении вещей…
У нее на лице все написано. Вот теперь она все прекрасно поняла. Сейчас я ей объясню, что ее отчет – это гипотеза, а процедура проверки ее гипотезы затратна, поэтому нужно проводить комиссию и оценку, и никому это не понравится, следовательно, лучше бы она этот отчет не приносила и занималась своими прямыми обязанностями.
– Чтобы привести в движение всю систему, нужно воздействовать на каждый элемент системы. Подобранные простые числа в алгоритме определяют каждое звено цепочки, алгоритм угадывания и эвристика работают – то есть выполняют свою функцию по составлению априорного знания…
Я могу быть убедительным, когда хочу. Сейчас я не очень хотел – потому что я злился – на себя самого, на Кохову тупость, на мое слепое доверие к отлаженным процессам.
Я открыл папку на случайной странице, папка была лишь реквизитом, я продолжал что-то говорить – а Мэллори слушала меня, как завороженная.
Из папки выпал белый квадратный листок.
Белый.
У меня под рубашкой на руках волосы встали дыбом. Меня не выдало только самообладание – и приклеенная на лицо улыбка.
Мэллори наклонилась и подняла листок. Потом она протянула его мне.
– Что это? – спросил я.
– Я думала, это ваше.
– Да, конечно, – я забрал квадрат из ее пальцев и сунул между листами папки. – Закладка.
Я был готов поклясться, белого листка внутри папки не было – потому что я пересмотрел каждый лист и каждую чертову строчку.
Я вдруг понял, что забыл, на чем остановился. Мысли путались. Проклятый белый квадрат!
Почему белый?!
Нет, это просто бумага для заметок, никакое это не послание с предупреждением для инопланетянина…
– Какое же иногда проклятье быть дотошным занудой, – вздохнул я. – Если на всем острове пропадет свет, виноваты будем мы с вами. Я отдам Коху папку. Вы отчет никому не показываете.
Я проверил: задачи на отчет и исследование на нее не заводилось. То, что идет в обход должностных обязанностей, не только не фиксируется, но и не поощряется – даже если трудоголики или привыкшие выслуживаться карьеристы готовы работать за десятерых.
Я не в счет, я даже не человек…
Дороти Мэллори просияла. Я хотел сделать вид, что ничего не обещаю – но она отреагировала так, словно я уже отладил производство, случилось чудо, наступил мир во всем мире – и для этого даже не понадобилась тележка с мороженым.
Я ушел в кабинет – чтобы сперва вынуть листок и положить его в пакет – и только потом засунуть в карман пиджака. Образцы отпечатков Мэллори я отдам с обложки папки – и так Норберт исключит их.
Если водитель трогал папку, я возьму и его отпечатки… Кофейный стаканчик подойдет.
Я еще успею заехать к Норберту и отвезти ему новые улики – чтобы потом поехать на матч чемпионата Буденслиги в Олимпийский стадион на западе Берлина, состязание Герты и Боруссии – и обязательно выложить с трибуны селфи с кем-нибудь из известных болельщиков Герты.
Ходить на футбольные матчи я терпеть не мог и предпочитал игры другого порядка – но меня об этом никто не спрашивал.
