Энрике Флюенс "Охота на Джейн"

Охота на Джейн
Энрике Флюенс

С новым учебным годом в жизни Джейн начинают происходить странные вещи. Реалистичные кошмары, пугающее поведение школьного доктора, и главное – ее приглашает на свидание самый красивый парень. На улице незнакомец тайком следит за Джейн. Скоро в колледж врываются люди в черных плащах и им нужна Джейн.

Энрике Флюенс

Охота на Джейн

Глава 1

Я – оборотень. Мое имя – Джейн. А фамилия такая неуклюжая, что в колледже не редко из-за нее я становилась объектом насмешек. Поэтому я просто Джейн. Каким было облегчением узнать, что моя фамилия не настоящая. Таким образом, меня хотели спрятать от Охотников на оборотней. Теперь это не важно. Они меня нашли и моего друга Фила.

Золотая пора осени в самом разгаре. Мне бы сейчас в колледж ходить, уроки учить. Но судьба распорядилась иначе.

Царит ночь. Луну не видно, но мое сердце чует ее даже через толщу стен и потолка старинного каменного здания. В теле волка я сильна и быстра как никогда прежде. Я бросаюсь на дверь. Она с треском распахивается. Сломанный запор гремит по мраморному полу. Мимо с тонким визгом проносится пуля. Конечно, серебренная. Другими Охотники на оборотней не стреляют. Они гонятся за мной, не отстают ни на шаг. Опасной идеей было проникнуть в древний корпус Сент-Джонс колледжа, что располагается в Кембридже.

На меня выскакивает лохматый зверь. Блеск золотых глаз впивается в меня.

– Джейн! – стонет он и ловит меня в объятия.

– Фил!

Порез пересекает правую бровь рядом со старым шрамом. Из него течет кровь. Голос полон боли и скорби. Я чую аромат его крови. Дурманящий, завораживающий. За спиной Фила возникают охотники – четверо в длинных плащах. Холодный блеск оружия серебриться в свете, проникающего через узкое зарешетчатое окно. Пистолеты направлены на меня и Фила. Один охотник выставил перед собой лезвие кинжала.

Топот позади меня сменяется на крадущиеся спокойные шаги. Мы окружены. Я слизываю кровь с раны Фила. От ее вкуса меня наполняет разочарование и нестерпимая грусть.

– Пристрелите их! – вскрикивает яростно охотник.

Мое тело охватывает дрожь. Фил шепчет:

– Джейн, все будет хорошо. Посмотри на меня, Джейн…

Его голос слабеет. Я отстраняюсь на дюйм, чтобы встретился с ним взглядом.

Шаги шелестят совсем близко.

– Люблю тебя, – шепчу я.

Фил поворачивает меня, закрывая собой. Я ощущаю, как удар передается моему телу, когда Фила бьют. Миг и голову пронзает боль. Из моих губ вырывается короткий крик и в глазах все меркнет.

Сквозь пелену тумана слышу чьи-то торопливые шаги. Это не тяжелая поступь охотничьих сапог. Она прихрамывающая и рванная.

– Стойте! – новый лязг, и поступь шагов обрывается. – Они нужны мне живыми. Надо выяснить, зачем они пришли.

Суть всего замысла приехать в Кембридж состояла в том, что бы пробраться в комнаты «Ордена охотников на оборотней». Здесь хранится "Книга фамилий".

В незапамятные времена перворожденный зверь был умерщвлен слугами короля Альфреда Великого. Но у зверя, перворожденного оборотня, остались восемь детей. Они бежали и затаились в разных уголках страны.

Король Альфред Великий создал особый отряд воинов и велел им выследить у убить всех сыновей зверя. А сам записал их имена в фолиант, который получил название «Книга фамилий».

Так как восьмерым детям перворожденного зверя удалось избежать смерти, отряд воинов короля сформировал тайный орден «Охотников на оборотней». И по сей день охотники ищут, выслеживают и истребляют оборотней.

Зверь и по сей день живет в крови своих потомках, передается как дар или как проклятье оборотня. С какой стороны посмотреть.

В наши дни в фолианте должно быть уже сотни фамилий, если не больше.

Я – одна из потомков зверя. Одна из тех, кто унаследовал дар и должна продолжить род своей фамилии. За мной охотятся. Если поймают, меня не просто убьют, а умертвят жестоким ритуалом. Меня зовут Джейн Вольфстрем. Думаю, мою фамилию изменили, чтобы уберечь меня от преследования. Мне очень хочется выяснить правду о моей семье, родителях, родственниках. Возможно, у меня есть братья и сестры. Если так, то они тоже живут под вымышленными именами и не ведают обо мне.

«Книгу фамилий» мне и необходимо выкрасть, что бы обезопасить всех нас.

Главный охотник вносит в нее имена тех, кого они убили и тех, кого необходимо выследить и казнить. Страницы дополняются новыми именами, что удалось выследить. Вымышленными и настоящими и фамилиями тех, кто породнился со зверем.

"Чистое королевство – " эти слова выгравированы на кожаной обложке книги. По легенде кто-то из детей зверя станет новый королем Англии. Вот причина, по которой моя жизнь в смертельной опасности. Мне власть не нужна, колледж бы закончить. Я хочу отыскать своих родных. А еще справедливости и свободы.

Про «Книгу фамилий» и про оборотней я узнала всего месяц назад. Еще перед первым сентябрем я жила заботами обыкновенной студентки.

Глава 2

На юго-западе Англии в графстве Глостершир затерялся среди лесов небольшой городок Солтсберри. На его окраине, на землях старинного монастыря расположился одноименный колледж.

В первый день осени, когда солнце уже не согревало землю и начинается моя история. История знакомства с обычным парнем, которая перевернула мою жизнь.

Для меня новый учебный год в колледже не предвещал ничего романтического. Так я считала поначалу.

Все лето я провела в колледже. У меня нет родителей или бабушки и дедушки, у которых я могла провести каникулы. Британский фонд искусств выделил мне стипендию, благодаря которой я и обучаюсь в колледже «Солтсберри-хай». Хочу стать искусствоведом. Специализация – живопись. Ни смотря на это и на каникулы, летом мне пришлось помогать миссис Маргарет Ларквист с обустройством классов: повесить свежие шторы, перебрать книги в библиотеке и много прочих поручений. Даже помочь в школьном саду. Садовник у нас есть. Старый мистер Мендес, молчаливый неприветливый дед. Он еще и уборщиком числится. Не знаю, чем он был занят все лето, только в саду я его ни разу не видела и в классах тоже.

Зато теперь я на хорошем счету у миссис Маргарет Ларквист. Она преподает философию и право, ведет семинары по истории искусств. И, значит, с этими предметами у меня сложностей не предвидится. А на сердце все равно грустно. Лето закончилось.

Первого сентября я совсем не разделяла шумные радостные возгласы и обнимания моих однокурсников. Встреча со школьными друзьями после каникул стала долгожданным событием. Но не для меня. По-настоящему за прошлый год я не с кем не сблизилась. Только с Луной Рене и то потому, что она моя соседка по комнате в общежитии. Луна сегодня запаздывала.

Я ждала Луна у входа в колледж на лужайке. Большинство студентов приехали на двух автобусах, специально нанятых сегодня директрисой миссис Коллинз. Остальных студентов привозили родители на машинах.

Аж в глазах защипало, слушая чмоканья прощальных материнских поцелуев. Обидно, что у меня нет мамы и папы. Ведь специально отвернулась, чтобы не видеть эту сцену с объятиями, но звук никуда не делся. Не затыкать же уши.

Обуреваемая завистью и сожалением, я укрылась в общежитии. Решила, что раз Луна запаздывает, то сама виновата, что я ее не встречу.

Прежнего покоя в каменных стенах монастыря я не нашла.

Гомон вернувшихся девчонок меня раздражал. Все так изголодались по сплетням, что их крики достали меня даже в спальне. Еще вчера я была единовластной хозяйкой школы, а сегодня очутилась в эпицентре хаоса, будто на матче нашей команды по футболу.

Мне хотелось тишины, и я ускользнула во внутренний двор. У самого крыльца общежития рос огромный старый дуб. Я и спряталась в его листве, использовав каменные перила как ступеньку, чтобы взобраться на толстый сук дерева.

Сидя в лиственном шалаше, я болтала ногами и перелистывала книгу "Голодные игры". Текст местами я знала наизусть и просто рассматривала картинки, захваченная мыслями о том, что теперь не скоро смогу перечитать любимый роман. Новый поток школьных лекций и заданий лишает меня свободы на целый год. Дожить хотя бы до рождественских выходных!

В один момент я ковырнула носком туфли ветку. Туфля слетела и упала на ступеньки крыльца. Белобрысый парень появился на крыльце и запрокинул голову. Лучше бы он прошел мимо. Я, пытаясь ухватить ускользающую туфлю, выронила драгоценную книгу. Она ударила парню по лицу. Он осел на ступеньки и вытаращил на меня непонимающие глаза.

– Прости. – коротко выпалила я и спрыгнула на перила.

– Ты… Ты что там делала?

Парень зачесывал свою золотистую челку на правый бок. Тут я его узнала. Филипп Берг. Он в конце прошлого года перевелся в наш колледж. За лето он возмужал, даже волосы стали пышнее.

– Ничего не делала. Извини, случайно уронила.

– Ты читала?

Он сощурился, пытаясь разобрать название на обложке. Я, подхватив книгу под локоть, попрыгала на одной ножке за туфлей.

– На дереве?

Он тер себе ушибленный лоб.

– Ты читала на дереве?

Будто и так не ясно?!

– Очень больно? – Я повернулась к Филиппу и заметила у него на лбу покраснение. – Еще раз прости.

– Не больно. Неожиданно. Никогда бы не подумал, что "Голодные игры" такие опасные!

Раздосадованная его словами, я поспешила уйти.

Он не знал, видите ли, что "Голодные игры" опасны? Из двадцати четырех подростков только двое вернулись домой! Тебе, Филипп, повезло, что я трилогию на дуб не захватила.

Ноги сами понесли меня в узкую аллею между учебным корпусом и опушкой леса. Романский стиль здания в сгущающихся сумерках выглядел величественно. Я полюбовалась немым торжеством архитектуры, пока не продрогла. Пришлось вернуться в общежитие и перед ужином забежать в туалет почистить школьную юбку и жакет от сока листьев – испачкалась на дереве. На коленке у меня горел порез. Не помню, когда успела пораниться. Ну и ладно. Мелкая ранка.

Я хотела стереть кровь, но она засохла, образовав бардовый штрих на коже. Мне припомнился Филипп, и какой у него оказался глуповатый вид. При этом его глаза светились таинственной магией мужественности. Хм… И сегодня он пользовался парфюмом. Сразу я проигнорировала этот факт. Но собравшись с мыслями, вспомнила терпкий ненавязчивый легкий запах одеколона, солоноватый привкус в воздухе.

Тут я спохватилась, что расковыряла корочку царапины и из нее выступила кровь. А я уже успела облизать палец. Я вытерла палец о жакет. Пластыря в тумбе Луны не нашла и оставила порез заживать так.

Глава 3

Перед тем как заснуть мне вспомнился том "Голодных игр". А потом ошарашенное выражение Филиппа, когда этот том упал ему на голову. Мне тут же стало легко, как будто камень упал с груди. В ночном стрекоте сверчков, доносившимся через приоткрытое окно, мне померещился парфюм Филиппа. Может Филипп бродит в сумерках под окном? Мои губы тронула улыбка, и я заснула.

Луна объявилась поздно ночью. Сквозь сон я слышала, как она тихонько разбирала вещи в комнате, стараясь шуметь.

Наутро я быстренько выскочила из спальни, игнорируя ее. Был четверг. Первый учебный день. Всех позвали на торжественную линейку во дворе перед самым старым корпусом. Луна поднялась с кровати позже меня и едва не опоздала на всеобщий сбор. Она зевала, но светилась счастьем. Я избегала встречаться с ней взглядом. Пусть почувствует, какого пришлось вчера мне без подруги.

Миссис Коллинз – директриса – читала пышную речь о важности знаний и роли искусства для всего человечества. Ее слова прерывал неприятный визг газонокосилки. Худощавый сгорбленный мистер Мендес прохаживался с газонокосилкой и бросал на всех недобрые взгляды. Почему нельзя было подстричь газон вчера, а еще лучше позавчера?

Миссис Коллинз несколько раз повышала голос, многозначительно поворачивалась к раздражающему источнику звука. Упирала руки в бока, но это не возымело никакого результата. К всеобщей радости линейка закончилась очень скоро. Все поспешили на завтрак.

Однако вся моя обида испарилась, когда окрыленная Луна после торжественной речи миссис Коллинз и газонокосилки бросилась ко мне и загрузила кучей новостей о своем новом кузене. Луна не унималась и за завтраком. Оказывается, летом она влюбилась в своего дальнего родственника по линии тетушки. Высокий, красивый, галантный и превосходный танцор! Я слушала, открыв рот. Как тут не удивиться?!

Луна ездила с родителями в гости и там познакомилась с «ним». Вечерние прогулки, посиделки на берегу реки в созерцании заката, просмотр телевизионных шоу всей семьей и, конечно же, танцы.

Имя обворожительного кузена Антуан. Сначала мне подумалось, что Луна все придумала и заливает мне очередную свою сказку, коих рождалось порой в ее голове целый блокбастер. Но глаза Луны так блестели, щеки розовели, а дыхание прерывалось при упоминании Антуана и очередного романтического эпизода, что сомнения пришлось отбросить. Такое не сымитируешь. Да и актрисы из добродушной и мечтательной Луны не получится никогда.

К концу трапезы Луна меня утомила. Разочарования от моего летнего отдыха стали мучить меня. У Луны было "лето любви", а у меня страданий и пустая трата жизни. Влюбленную Луну прервал только звонок на урок литературы.

Сидя, как оглушенная после романтической исповеди Луны, я приглядывалась к нашим парням, прикидывая каждого из них на роль своего возлюбленного. За таким занятием я и просидела весь урок под бормотание миссис Тренч. Эх, парни хоть и выглядели привлекательными в новой школьной форме, на перемене перед уроком дурачились, как и в прошлом году. Ни галантностью, ни тем более танцами никакими не пахли. Куда им соревноваться с Антуаном!

Тем временем миссис Тренч, наша литераторша с модными узкими очками на переносице невидящим туманным взглядом начитывала что-то из книги. Похоже, никому не интересно, о чем повествует книга устами самой миссис Тренч. Джероми Гиллис откровенно зевал и даже тетради не открыл. На первой парте Моника Моррисон всеми силами изображала понимание, сопереживание и кивала головой. От меня не ускользнуло, что она прикрывает рот рукой, пряча зевоту, и подпирает подбородок руками. Метит в отличницы. Так ей и надо: пускай помучается. Не переношу Моррисон. Она всегда сплетничает в мою сторону. Такая вот «дочь аристократов», как она себя называет.

Миссис Тренч откладывает книгу. Урок окончен. Студенты, потягиваясь, поднимаются со своих мест, с шумом закидывают книги в сумки. «Наконец-то», – зеваю и я. В коридоре воздух свежее. Я жду Луну. Хочу расспросить ее про Антуана.