Вот проникла она на чердак, смотрит, там всё в пыли, в паутине, много разных вещей, давно уже которыми никто не пользуется.
«Ну, – подумала Полина, – раз уж я сюда попала, надо навести порядок.»
Сказано – сделано.
Взялась Полина за уборку. Какие-то мешки с письмами, коробки со старыми тетрадями, вещи, которые она уже не носит, обувь, вышедшая из моды – Полина всё беспощадно выбрасывала прочь.
А потом взяла веник, ведро с водой и тряпку и стала срывать клочья паутины, мести отовсюду пыль и мусор. И тут она увидела не замеченное раньше покрывало на стене. Оно явно что-то скрывало.
Полина сдёрнула его. Поднялась целая туча пыли, какие-то мелкие насекомые кинулись прочь. А Полина с удивлением смотрела на пыльное зеркало в старинной деревянной раме.
Потом взяла тряпку, намочила её в ведре и осторожно вымыла и зеркало, и раму. Рама оказалась позолоченной, со сложным резным узором, изображающим виноградные лозы. Деревянные листья как будто трепетали на ветру, свисали вниз тяжёлые спелые гроздья, порхали нежные бабочки, совсем не похожие на деревянные, и тонкие лепестки искусно вырезанных цветов словно отсвечивали внутренним светом.
Но всего чудеснее оказалось зеркало. Старинной работы, венецианского стекла, оно сияло мягким тёплым светом, и отражение чердака было совершенно другим – внутри зеркала всё было красивым, ухоженным, новым.
И сама Полина отражалась в нём высокой статной красавицей с короной из косы, уложенной вокруг головы.
Полина протянула руку и коснулась своего отражения. Стекло было тёплым на ощупь и каким-то не плотным, пальцы словно погрузились в воду.
Полина отдёрнула руку. Её отражение сделало то же самое, но Полине показалось, что оно слегка улыбнулось.
И тогда Полина повторила попытку. В этот раз рука прошла сквозь стекло и пальцы ощутили прикосновение к другой руке. Полина замерла, задержав дыхание.
Отражение смотрело на неё вопросительно и выжидающе, не торопя, не желая испугать, давая Полине время привыкнуть к происходящему.
«Кто ты?» – спросила Полина охрипшим вдруг голосом.
«Я та, какой ты можешь стать, – ответило ей отражение. – Твоя лучшая версия, один из вариантов развития.»
«Один из вариантов? – удивилась Полина. – А что, есть и другие?»
Отражение в зеркале кивнуло головой:
«Да, к сожалению. Вариантов твоей жизни много, и ты выбираешь сама, какой именно…» – И отражение пожало плечами.
«А какие ещё есть?» -Полине стало интересно.
Отражение махнуло рукой в сторону окна.
Полина шагнула в ту сторону. Из одного из пакетов выпал осколок разбитого зеркала, того, что из «Фикс-прайса», тонкое стекло, с обратной стороны покрытое чем-то вроде фольги.
Полина заглянула внутрь. На неё глядела грустная усталая женщина, с морщинками вокруг глаз, с тусклыми волосами, сутулая, и вся какая-то блёклая.
«Это тоже я?» – ахнула Полина.
Женщина в зеркале печально кивнула головой и вздохнула.
«Но я не хочу такой быть! – воскликнула Полина. – Я хочу быть такой, как в том зеркале!»
Отражение из «Фикс-прайса» развело руками
«Пока что ты ближе ко мне, чем к той, что в большом зеркале. Но ты всегда можешь свернуть в другую сторону.»
«Как, подскажи!» – попросила Полина.
«Твоя реальность такова, какой ты её видишь». – голос у отражения был тусклым и безжизненным.
«Ничего не поняла,» – Полина положила осколок зеркала в пакет и повернулась к другому отражению, тёплому и вдохновляющему.
«Ты видишь мир серым, и серый мир тут же является перед тобой» – пояснила ей её лучшая версия. – Но как только ты начнёшь видеть мир цветным, то он таким и станет.»
«Нет, это понятно. Но как видеть серый мир цветным? Вот что мне объясните!» – стала спорить Полина.
И тогда ей отражение протянула руку. Из зеркала.
«Иди сюда! – позвала женщина. – Не бойся!»
И Полина вложила свою ладонь в протянутую руку и, затаив дыхание, шагнула внутрь зеркала. Ощущения были странные, непривычные, словно она прошла через плотно сжатый воздух.
И вот она внутри зеркала. Отражение смотрит на неё ласково и улыбается.
Вокруг всё благоухает. Ароматы сирени, акации, роз, пионов, свежей зелени – всё смешалось. Вокруг чисто, красиво, ветер раздувает лёгкие шторы, из открытого окна доносится птичий гомон, паркет под ногами блестит, а тёплые блики солнца на резной мебели (из настоящего дерева!) дают ощущение покоя и уверенности. А ещё – роскоши.
Нет, не той вычурной и кричащей роскоши, которой кичатся и выставляют на показ, а роскоши жить в радости, когда кажется, что весь мир – к твоим услугам.
А тут ещё и вазочка с фруктами на столе. Хотя вроде не по сезону…. Но не об этом ли мечтала Полина, чтобы круглый год на столе были фрукты?
Полина прошлась по комнате, сбросив туфли. Ногам было приятно ходить по чистым полам. Руки скользнули по бархатной обивке кресла и ощутили её шелковистую мягкость. Да, бархат был из натурального шёлка, а не синтетический.
И ковёр, на который Полина ступила, тоже оказался из натуральной шерсти, очень приятной для босых ног.
Боже, как хорошо!
А её отражение смотрело и улыбалось.
«Я хочу жить так! – воскликнула Полина. —Что мне надо сделать для этого?»
«Как минимум, чаще смотреться в это зеркало. – улыбнулось её отражение. – Ну и несколько действий придётся совершить. Как же без этого!»
«Ой, я готова, я готова!» – захлопала в ладоши Полина.
«Тогда слушай сюда, – и отражение подмигнуло. – Наведёшь уж до конца порядок на чердаке, помой окна и ставни поменяй, а то они на одной петельке еле держатся. А затем в подвал спустись, там тоже много чего лишнего лежит. А уж потом пойдёшь в лес, к Бабе-Яге, попроси у неё золотую иголочку с шёлковой ниточкой, те самые, что у неё от прабабки остались. Той иголочкой скатёрочку вышей, на ту самую скатёрочку будешь посуду свою на базаре ставить, да приговаривать:
«Берите моё добро себе на радость.
Вам красота, а мне приятность.
Запомнила?»
Полина кивнула головой.
«Но вот только… Мне сказали, что посуды много и без меня…»
Отражение строго взглянуло на Полину:
«Какой посуды? Такой же, как у тебя?»
«Нет! Что ты! Такой, как у меня, ни у кого нет! Но дело не в этом… – Полина вздохнула. – Просто посуды много. И есть гораздо красивее моей. И меня просто не увидят на этом базаре.»
«Тебя не увидят только в том случае, если ты на базар не поедешь. – отражение смотрело строго и, как казалось Полине, осуждающе. —Или приедешь и залезешь под прилавок. Тогда да, никто тебя не увидит.»
Полина невольно улыбнулась, представив, как она, сжавшись в комочек, сидит под прилавком и рассматривает ноги покупателей.
А отражение продолжало:
«Чем твоя посуда отличается от другой?»
«Ну… – протянула Полина. – Во-первых, такая белая глина бывает только на берегу нашей речки.»
«Хорошо, – кивнула головой её собеседница. – И что?»
«А то, – и Полна загнула палец. – От этой глины посуда получается особенно белоснежной. Я больше такого цвета нигде не видела. Во-вторых, – и Полина загнула ещё один палец, – когда я делаю свои изделия, я всё время посматриваю на кувшинки, стараюсь передать моим кувшинам и чашкам ту красивую форму, какую наблюдаю у цветов».
«Прекрасно!» – похвалило её отражение.
«Ну и потом, я, когда обжигаю готовые изделия, кладу в печь сухие травы из нашей степи, и поэтому кувшины и чашки так пахнут. А затем ополаскиваю водой из речки, когда в ней отражается восходящее солнце. И тогда моя посуда, оставаясь белой, приобретает золотистое свечение.»
«Вот видишь! Сколько волшебства в твоих горшках! А ты стесняешься их продавать!» – воскликнуло отражение.
«Волшебства? Какого волшебства?» – не поняла Полина и оглянулась. Теперь, в Зазеркалье, она уже была готова ко всему, как ей казалось, но всё-таки увидеть своими глазами Волшебство!
«Нет, ты не там ищешь!» – усмехнулось отражение и грациозным движением поправило причёску. А когда опустило руку, в ней оказалась чайная чашка, одна из тех, которые мастерила Полина, сидя на берегу. А в другой руке появился кувшин из той же серии.
Женщина подняла кувшин и в чашку с приятным журчанием полилась тонкая струйка воды.
«Попробуй!» – протянула женщина чашку Полине.
Полина отхлебнула из чашки. Воды была неожиданно приятной на вкус, немного прохладной, свежей, и… радостной, что ли. Полина сама не смогла бы дать определение тем чувствам, которые она ощутила, сделав всего 3 глотка.
«Что это?» – подняла она глаза на собеседницу.
«Это то, что твоя посуда обладает волшебными качествами. Вода, или любая другая жидкость, налитые в твои кувшины, чашки, горшки, приобретают целебные свойства. А ты говоришь – полно такой!» – развеселилось отражение.
Полина взял в руки чашку. Ну да, красивая, ну да, светится, но волшебная…
И девушка мечтательно улыбнулась.
«Ты знаешь, – сказала она своему отражению, – А ведь я на самом деле так и мечтала, чтобы еда и напитки из моей посуды казались вкуснее. Чтобы не только своим видом радовали чашки и кувшины, но и то, что внутри будет, тоже приносило радость.»
И тут же Полина почувствовала сильное желание довести уборку до конца.
Попрощалась со своим отражением, вернулась к зеркалу. Ещё раз оглянулась на красоту, что видела вокруг, вздохнула и шагнула сквозь стекло.
И вот она снова в своём привычном мире.
В принципе, здесь уже дел мало осталось, только полы подмести и оставшиеся вещи аккуратно разложить. И зеркало… Оставить его здесь? Вряд ли у неё хватит сил, чтобы спустить его вниз.
Полина решила, что раз зеркало тут стояло, то пусть и остаётся на своём прежнем месте.
Управившись с делами на чердаке, Полина пошла на кухню, попила чаю с кленовым мёдом и решила продолжить уборку.
Взяла фонарь «летучая мышь» и спустилась в подвал.
М-да. Невесело там было, скорее даже наоборот, мрачновато.
Пахло пылью, плесенью и мышами. Да и вообще как-то неуютно там было. Может, потому, что света от фонаря не хватало, чтобы осветить всё помещение, и в углах клубилась темнота?
Подумав, Полина решила здесь сделать небольшой ремонт.
Она пригласила электрика, и он провёл в подвал свет, повесил на стенах красивые бра, и по бокам от лестницы тоже прикрепил несколько светильников.
Сразу стало интереснее работать.
Были выброшены на свалку старые доски, рассохшиеся бочки, доставшиеся в наследство от бабушки и тётушки. Туда же отправились треснувшие ящики, пыльные коробки, железные банки без крышек, остатки прошлогодней картошки и старая, насквозь проржавевшая мышеловка.
Полина заделала все щели в полу, поштукатурила стены и побелила потолок. Обложила стены и полы красивым заморским кафелем с затейливым узором, заказала новые двери. А ещё покрыла ступеньки гладким линолеумом, чтобы удобнее их было мыть.
И так после этого стало у Полины на душе легко, что тут же она пошла на берег реки и стала лепить очередной шедевр.
Стрекозы, ласточки, лягушки, бабочки – все обрадовались появлению Полины. Кувшинки светились от радости и Полина, глядя на них, создала невероятной красоты кувшин.
А потом, как обычно, разожгла печь для обжига, поставила в неё своё изделие, а сама стала собираться в лес, к Бабе Яге.
