– Отвези девочку к той знахарке.
– Божане? – Марк хмуро посмотрел на жену. – Ты знаешь, что односельчане зовут ее черной княгиней?
– Я догадывалась, что она ведьма, если ты об этом, – спокойно сообщила Полина.
– А что будет, если Рита заинтересуется темным колдовством, ты не подумала?
– Уланов, ты не знаешь собственную дочь. К твоему сведению, Рита давно увлекается хиромантией и гаданием на картах. Обычных и других, как их…
– Таро?
– Неважно. Ты забыл, что Божана спасла мне жизнь?
– Я помню, – мрачно отозвался Марк, – вот только плату за свою помощь она еще не получила.
– О чем ты говоришь?
– Не догадываешься?
– Уланов, я не люблю твоих загадок! Если это касается Риты или меня, скажи, что знаешь, или не говори ничего.
Марк взглянул на часы.
– За мной скоро приедет машина.
– Тогда поговорим вечером, а пока подумай, что должна знать соучастница твоих научных преступлений.
– У меня было восемнадцать лет, чтобы подумать… – Марк вдруг запнулся и умолк.
– Что? Договаривай, раз начал, – Полина сообразила, что секретам надоело прятаться в тайнике, и приготовилась поднажать на камень, который так неожиданно зашевелился сам.
Марк отправил в рот последний кусок омлета и начал медленно пережевывать.
– Уланов, не тяни! Пароли, явки, быстро!
Он молча показал, что не может говорить с полным ртом.
– Хитришь, как ребенок, – сердито заметила супруга.
Марк взял салфетку, вытер губы и откинулся на спинку плетеного кресла.
– Перед тем, как помочь, Божана взяла с меня обещание, что я привезу к ней Риту после… – Марк запнулся, но все же договорил: – после появления вестницы семи островов. Не спрашивай, я понятия не имею, что это означает. Она сама не знает. Считывает и передает, не думая и не пытаясь понимать, – Марк с раздражением бросил салфетку на стол. – Ломай теперь голову, Марк Борисович.
Полина молча отпила сока, поперхнулась и закашлялась. Марк вскочил и похлопал ее по спине, но супруге не понравилось.
– Все, прекрати! У тебя тяжелая рука, ты из меня душу выбьешь! Медведь!
Он перестал, осторожно опустил большую ладонь на плечо супруги и участливо пробасил в ее ухо:
– Ну как, провалилось?
Полина откашлялась, пытаясь справиться с неприятным ощущением в груди, и хрипло произнесла:
– Утром в спальню Риты залетела канарейка.
– И что с того? – равнодушно спросил Марк. – Наверно, улетела от соседей.
Супруга отпила маленький глоточек сока и поставила стакан на стол.
– Канарские острова… их семь в архипелаге.
– Мы тут кроссворды разгадываем? – Марк строго посмотрел на жену и вдруг нахмурился. – Что?! Канарейка – вестница?
– Да! – Полина наконец победила кашель и с торжеством посмотрела на мужа. – Не хочешь слушать меня, так сделай, черт возьми, как велела Божана!
– Вздор! – Марк выпрямился, неразборчиво пробурчал ругательство. – Где она сейчас?
– Канарейка? У Риты в спальне, где же ей еще быть? В клетке попугая.
– Ты же ее выбросила.
– Я передумала и спрятала в кладовке, – Полина воровато взглянула на мужа и вдруг вспыхнула. – Уланов, не надо на меня так смотреть!
– Я повесил замок на дверь. Как ты ее открыла?
– Знала, где лежит ключ, только и всего – в верхнем ящике стола в твоем кабинете.
– Что ты там искала? – строгим тоном вопросил глава семейства.
– Ничего, – Полина пожала плечами и невинно хлопнула ресницами. – Мне и в голову не пришло, что ты прячешь этот несчастный ключ. Ой, кажется, я не вернула его на место. Кстати, Рита сама хотела лезть за клеткой в эту пыльную кладовку, но я успела отговорить.
Марк возмущенно задвигал бровями.
– Ты не закрыла чулан обратно на замок?
– Извини, я не знала, что ты хранишь там государственные секреты! – язвительно вывернулась Полина, начиная догадываться, что посягнула на святое…
В деликатных вопросах самооценки Рита Уланова была единодушна с одним замечательным человеком – с Ритой Улановой, а к суждениям других людей относилась подобно блистательной Коко Шанель; та в свое время говорила: «Плевать на то, что вы обо мне думаете. Я о вас не думаю вообще».
Сон с приключением в Лос-Анджелесе, который вызвал бы стресс у мнительных созданий, Рита восприняла без панических вопросов об адекватности собственного разума и восприятия. По ее мнению, произошла некая аномалия, имеющая логичное объяснение, но проблема вовсе не в том, что она, Рита Уланова, сошла с ума или отличается от других, а в том, как исследовать эту аномалию и какую пользу можно извлечь из нового опыта. Трудность заключалась в объеме загадок, свалившихся ей на голову, в поиске ключей к ним и в том, как отличить ложь от правды. Впрочем, с последней сложностью большинство людей вынуждено сталкиваться столь же часто, как делать вдохи и выдохи.
Попив чаю, Рита взяла с полки томик стихов Пьера де Ронсара и прилегла на ложе под куполообразным балдахином. Органза голубого оттенка свисала шатром с крюка в потолке и рассыпалась по ковру, обнимая собою кровать. Придворный поэт был возвышенно грустен, склонен пофилософствовать и тихо сострадал королеве, услаждая ее чудесными рифмами:
На мир она смотреть привыкла свысока,
По прихоти её сменяются века,
И годы, и часы, но, царственно прекрасна,
Законам собственным богиня неподвластна
Рита мысленно отвечала Пьеру об одиночестве обезображенной особы, ее недооцененных талантах, достоинствах и о желанной красоте, которой так не хватает до полного совершенства. Дионис Парва, кем бы он ни был, тронул сокровенное желание королевы, но стоит ли игра свеч? Ронсар велеречиво отзывался:
Сомнений тягостных опять предвижу дни,
Но нечто высшее мне говорит: «Дерзни
И труд свой посвяти достойнейшей на свете,
Чьё имя сберегут пергаменты столетий»
Рита вполне удовлетворилась рифмованной лестью и призывом к дерзновенному, отложила книгу, открыла ноутбук и зашла на страницу официального сайта истфака МГУ с расписанием летней сессии бакалавриата. Первый экзамен по предмету «История древней Греции» для группы 102 был назначен на 9 часов утра 6-го июня.
– Как назло, в день моего рождения, – Рита вдруг вспомнила драконьи кактусы, венец, упомянутый Дионисом в ее странном сне, и набрала в окне поиска английские слова: Annet'sdiadem. – Есть! «Чудесное возвращение Золотого венца Энтум», – она щелкнула мышью по ссылке, ноутбук загрузил оцифрованную страницу из апрельского номера журнала «Three A» от 1998 года.
Ancient * Antiques * Art * News
27 March 1998
Недавно опубликованный каталог аукционного дома Kirby’s преподнес сюрприз исследователям и почитателям древностей. Речь идет о лоте №127, которым уже заинтересовались крупнейшие музеи мира, а о его появлении начали говорить, как о сенсационном возвращении утраченного артефакта.
Золотой венец Энтум, известный узкому кругу специалистов как «Диадема Глории», был найден в 1910 году, но уже в 1912-ом след его затерялся в водах Атлантики почти на 90 лет. Этот предмет не был частью чьей-либо коллекции и не выставлялся в качестве экспоната; после его исчезновения осталось лишь несколько фотографий и статей в периодических изданиях. Возможно, поэтому сам факт существования «Золотого венца» малоизвестен современным коллекционерам и почитателям древностей.
Об этом вряд ли стоило упоминать, если бы весть о чудесном возвращении диадемы исходила из сомнительного источника. Речь, однако, идет об официальном лоте в каталоге старейшего аукционного дома, имеющего достаточный арсенал для защиты от подделок, включая научные методы анализа и штат авторитетных экспертов.
Древние упоминания Золотого венца Энтум похожи на обрывки мифов, поэтому с уверенностью говорить о его принадлежности к какой-либо исторической эпохе не возьмется ни один эксперт. Что же касается слова «Энтум» в названии артефакта, то это отсылка к городу-государству Урук в Древней Месопотамии, рядом с развалинами которого и был найден артефакт.
Для тех, кто незнаком с его историей, скажем, что поиски Золотого Венца начались в 1907 году после расшифровки оттиска цилиндрической печати, найденной в Египте. В древнем тексте содержались сведения о захоронении владычицы и принадлежащем ей Золотом Венце, с помощью которого она могла говорить с богами. Здесь следует упомянуть имя автора этого перевода, признанного знатока шумерской письменности Рудольфа Остермана, на репутацию которого, по отзывам его современника Генри Харта, «никогда не падала тень от дурных дел и намерений». Тот факт, что шумерская печать найдена не в Месопотамии, а в Египте, Остерман объяснял наличием торговых связей между древними цивилизациями.
К сожалению, полный текст перевода не сохранился, а нынешнее местонахождение цилиндрической печати из ляпис-лазури, с которой и был сделан оттиск клинописного текста, нам неизвестно.
Стоит отметить, что упомянутый нами Генри Харт, меценат и мультимиллионер, разбогатевший на строительстве железных дорог, был страстным собирателем предметов искусства и старины. Он и присоединил к названию артефакта слово «Энтум», что с точки зрения исторической науки является вольностью и прихотью богатого почитателя древностей. Добавим сюда, что именно Генри Харт финансировал две археологические экспедиции с целью поиска гробницы, но потерпел неудачу. Его опередила, тогда никому не известная, мисс Глория Аддерли, возглавлявшая группу археологов, нанятых на деньги ASCC (Ассоциации Спиритуалистических Церквей Калифорнии).
Известно, что в 1910 году предмет под названием «Золотая диадема из Османского Ирака с семью пустыми нишами для драгоценных камней» был застрахован как собственность ASCC, а спустя два года Глория Аддерли задекларировала его перед посадкой на печально знаменитый пароход Титаник. 14 апреля 1912 года Глория Аддерли и ее спутница Франсуаза де Байо погибли при крушении лайнера в Атлантическом океане. С тех пор «диадема Глории», названная так в честь нашедшей ее женщины археолога, считалась безвозвратно утраченной.
И вот спустя 87 лет этот артефакт числится в весеннем каталоге Kirby’s. Внешний вид лота №127 совпадает с диадемой на фотографии, сделанной в 1909 году. В сопроводительном описании лота сказано, что «в ночь крушения Титаника с 14 на 15 апреля 2012 года золотой венец Энтум попал в руки к матросу Дину Доусону, который и доставил артефакт на сушу».
Хочется надеяться, что по результатам торгов раритет не осядет в частной коллекции на неопределенное время, а будет выкуплен одним из крупных музеев. В этом случае ознакомиться с диадемой Глории смогут все почитатели древнего искусства.
Рита внимательно просмотрела текст и набрала в строке поиска другую фразу:
Getty Museum Entum’s golden crown.
Ноутбук выдал заголовки современных статей 2008-2010 годов. Рита ткнула по первой ссылке и бегло пробежалась взглядом по строчкам статьи под названием «Ретроспектива артефакта: как и когда венец Энтум достался американцам».
«Диадема Глории на Вилле Гетти в Малибу… так и есть, в 1998 году диадему выкупил музей Гетти. А вот и след Диониса! Верховная жрица презентовала древнюю диадему… Церковь Сатаны ожидает пришествие королевы ведьм… Они там что, свихнулись? Это всерьез? – в памяти Риты неожиданно всплыли подробности разговора, на котором присутствовала Диана. – Китти – внучка Аннет Палмер! Реклама? Да это же целая медийная кампания! Они готовились! Парва искал меня и нашел с трудом, он знал мое имя… Это не шутки? Ева и Лилит, Дипло Астери, древняя магия Сириуса, смена эпох… Начинается крупная игра? Меня хотят использовать втемную? – Рита посмотрела в окно и прищурилась, но не от яркого света, а от мстительного желания задать перцу всем богам и дьяволам, посмевшим строить планы за ее спиной. – Очаровательно, я в игре, но кое-кому придется об этом пожалеть…»
Рита услышала громкие голоса родителей, вскочила с кровати и открыла окно.
– Полина, ты заперла кладовку? – строго спрашивал отец.
– Не помню, где оставила замок, сейчас поищу, – отвечала мама и вдруг рассерженно повысила голос. – Да что такое, в конце концов?! Что ты прячешь в этой чертовой кладовке?!
«Это в самом деле странно, что гора хлама в чулане до сих пор не разобрана… – подумала Рита, – родители терпеть не могут беспорядка, а там такое… откровенный бардак!»
Она напрягла слух, но звуки речи были неразборчивы; по удаляющимся голосам стало понятно, что родители зашли в дом. Рита тихонько подбежала к полузакрытой двери и прислушалась вновь. Раздался негромкий, но требовательный голос отца.
– Полина, сейчас же запри кладовку и не спрашивай, зачем. Я потом все объясню.
– Ладно, сейчас… а где живет Божана?
– Под Лихославлем, это в Тверской области.
– И когда ты собираешься везти к ней Риту?
– Я не говорил, что собираюсь.
– Уланов!
– Полина, все! Прения окончены! Отвезу, когда будет необходимо!
Голоса стихли. Рита услышала скрип ступеней, отошла от двери и достала из пакета на столике стерильную медицинскую маску.
Марк постучался в комнату дочери без надежды быть желанным гостем в покоях печальной королевы, но, к его удивлению, Рита быстро отозвалась и разрешила войти. Белый фланелевый халат и марлевая повязка на лице придавали ей вид медсестры из приемного отделения инфекционной больницы.
– Хочешь познакомиться с моей новой подругой? – спросила она.
– Да… о чем ты думала, когда в комнату залетела птица? – он наклонился над клеткой, рассматривая канарейку.
– Я спала.
– Что тебе снилось? – в тоне отца прозвучала неуместная требовательность.
