Amrita del Sol "Тридевятое квест: Молодильное яблоко"

    Воскресенье, утро

Утром, отключив заранее телефон, Костя подошел к своему сейфу в кабинете. Сегодня он решил обойтись без завтрака, мало ли кому еще приспичит о нем вспомнить. Схватив фото своей матери, он сфокусировался на ее образе и стал ее звать. Через несколько секунд прошла рябь на поверхности. Потом сама фотография с рамкой взлетела в воздух и поравнялась с его лицом. Фото ожило и лицо женщины зашевелилось:

– Здравствуй, сынок! Не ожидала, что вспомнишь… Давно не разговаривали.

– Привет, мать! – он все еще волновался, что кто-то может их прервать. – Ну, что пригласишь меня к себе? Если ты там не занята…

– Ну, добро пожаловать! – мать удивилась, но все-таки пригласила его. – Проходи, видимо сильно соскучился или что-тот случилось?..

Фотография расширилась и превратилась в портал. Костя решительно шагнул в серебристую рябь, оставив телефон дома. Так будет проще и спокойнее. Да, и не быстро его смогут найти без этого надоедливого средства связи или скорее привязи.

На другой стороне он оказался в деревянном домике, судя по звукам и пейзажу за окном – это был лес. Хижина состояла из трех комнат: две, судя по всему, спальни, и одно большое помещение, которое одновременно играло роль прихожей, гостиной и кухни. На окнах висели голубые занавески. Остальной интерьер Косте был не интересен.

– Ну, что же проходи, – мать махнула в сторону стола. – Морс, квас или козьего молока тебе?

– Морс, – он подвинул стул и уселся. – Что как дела? Надолго ты здесь? – он рассматривал ее лицо, следы усталости и мелкую сеть морщин возле глаз. – А ты как-то не особо по-деревенски выглядишь, знаешь ли?

– А ты хочешь, чтобы я нацепила платок, халат в цветочек и калоши? – она проигнорировала вопрос про «надолго» и рассмеялась, наливая ему морс. – Вот, тебе хлеб свежий. Саныч сегодня спек, – потом достала четыре вареных яйца, соль и поставила на стол. – Небось не завтракал, раз в такую рань встал?

– Угу, – с набитым ртом кивнул он. – Давно ты дома была?

– Ты, о том, где я официально прописана в архивах бюро? – она смотрела на него своими оливковыми глазами. – Наверное, месяц назад… В последнее время, вот… морально поддерживаю Саныча.

Костя жевал и слушал, так либо мать врет, как и остальные, либо кто-то пользовался нелегальным артефактом… тот, например, который внешность меняет. Не могут же все трое врать? Если они, конечно, не объединились, чтобы украсть яблоко. Только вот, мать не особо Людмилу жалует. А с Соловьем они не враждуют, но и не дружат. Такой союз получается странным… Да, и он сомневался, что эти трое смогли бы поделить одно яблоко. Они бы явно использовали их для разных целей.

Но теперь, у него есть другая зацепка. Кто может подставить самых близких ему людей? И у кого может находится артефакт изменения внешности? Сегодня он оказал услугу Варваре… Теперь ее очередь оказать ему услугу. Она все-таки спец по таким делам.

– Ты, что-то задумался? – спросила мать, выдернув его из мыслей. – Как там у тебя дела? С Людмилой что ли поссорился? Ты обычно не из тех – кто навещает кого-то, потому что соскучился.

Она, как всегда, видела в корень. Но про яблоко он ей не станет пока говорить.

– У меня дела к Санычу, – он доел яйцо и запил морсом. – Поговорить мне с ним надо.

– А как ты узнал, что я буду с ним? – немного удивилась она. – Да, и какие дела у тебя с ним могут быть вообще?

– Так у кого в лесах ты бы еще столько времени проводила? Да, и одну услугу для бюро мне нужно выполнить. Ты же знаешь, какие они приставучие и наглые.

– А вон, что… это да, – она лениво поправила свои короткие черные волосы с проседью и задумалась. – Вроде он ничего такого не натворил. По крайней мере, не при мне. Не видела.

– Не беспокойся. Я все улажу, – Костя пытался рассмотреть вид из окна, но кроме кустов сирени ничего не видел. – И долго ты с ним будешь здесь нянчиться еще?

– Сколько понадобится, – она пожала плечами. – Я его почти всю жизнь знаю. Старый он совсем стал. Поплохел. Болеет часто. Устает быстро.

– Так ему в его возрасте и проказничать уже нужно перестать, тогда и уставать будет меньше, – хмыкнул он. – А то помню в последний раз, он одних нерадивых туристов, увлекшись чуть не съел по-настоящему. Пришлось мне по судам бюро таскать его и адвоката еще нанимать. Хорошо, что все обошлось.

– Да, Саныч, по-моему, помирать собрался уже… – тяжело вздохнула женщина, подперев свою голову руками. – Устал он говорит от такой жизни, может деревом станет. Уснет полностью навсегда… и…

– Что-то он совсем меланхоличным стал, – покачал головой Костя. – Я с ним поговорю. А твои зелья ему не помогают?

– Так больше симптомы снять, от ревматизма или головной боли. Мне бы какого-нибудь ингредиента бы особенного. Живой воды или молодильного яблока… вздохнула снова она, смотря в окно.

«Да, уж… молодильного яблока значит», – задумался Костя. Возможно мать пока рановато снимать со списка подозреваемых. Но, с другой стороны, она права. Для таких долгожителей как Саныч, нужно что-то посильнее всякого зелья. Только, вот бы она его сама попросила, может для Саныча он и так бы отдал… А сейчас, ему из принципа вернуть нужно яблоко, чтобы проучить лично того, кто украл у него. Любит мать со всеми возиться, кроме него. Его она так особо не жалела, даже когда он был ребенком…

– И когда он примерно придет? – спросил Костя, ему не хотелось погружаться в эти дебри детских травм и обид. – Надеюсь не под вечер?

– К обеду придет. Он уже ленится как раньше до сумерек ходить. Когда не спится, может и по ночам в лесу шастать.

Глава 8. Разговор с лешим

    Воскресенье, день

Пока они занимали себя пустой беседой и вспоминали своих знакомых, наступил обед. Мать запекла картошку, а ему поручила нарвать зеленый лук и щавель. В открытое окно дул ветерок, развевая занавески и послышались знакомые голоса.

– А кто это с Санычем? – удивился Костя. – У вас в такой глуши гости?

– Не знаю, – пожала плечами женщина. – Но голос знакомый, да и запах вроде чую знакомый…

Голоса стали громче, но их владельцы смеялись, так что различить голос нежданного гостя было трудно, осталось дождаться пока они войдут в дом. Дверь отворилась и первым вошел Саныч. Он, как всегда, одет в форму лесника. Панаму он уже снял и держал в руках. Абсолютно седые волосы взъерошены на голове. Голубые водянистые глаза смотрят с хитрым прищуром.

– О, Костя?! Какими судьбами?! – проскрипел Саныч своим старым хриплым голосом. – Не уж то, по мамке соскучился?

Костя хотел закатить глаза, но тут вошел второй человек. Это был Иван… и да, технически и официально он все еще считается человеком. Только уже не смертным. Их давнее противостояние переросло уже что-то вроде любимых недругов или заклятых друзей. Он шагнул, чтобы протянуть руку и поздороваться сначала с Санычем, потом с Иваном. К таким людским обычаем за тысячелетия уже привыкаешь, хотя сначала они его сильно раздражали.

– Разговор есть к тебе Саныч, – хмыкнул Костя, проигнорировав вопросы.

– Сурьезный, видимо, раз ты свои хоромы в городе оставил, – рассмеялся тот. – Ну, так может сначала отобедаем? Жрать, как охота!

– Здравствуйте, Зинаида Сергеевна! – Иван подошел и обнял женщину. – Давно не виделись. Вы как всегда прекрасно выглядите.

– Давно, давно Ванюшка! – та улыбнулась, и показала на стол. – Чем богаты… Присаживайтесь. Время обеденное.

– Так, ты здесь почему? – через некоторое время спросил Костя, доев свою порцию и отодвинул тарелку от себя. Он смотрел на Ивана.

– К Санычу… тоже на разговор, – тот отвел свои васильковые глаза и смотрел в свою тарелку.

– Да, что ты к гостю-то пристал! – с укором бросила мать. – Пошьете спокойно, потом выходите из избы и там выясняйте отношения.

Костя только хмыкнул, скрестил руки на груди и ждал, пока другие доедят и наболтаются о всякой неважной фигне. Когда обед наконец-то закончился, Костя потянул старика на разговор на улицу. Иван стал помогать с уборкой стола, хотя видно было что уши-то навострил.

– А как же сон обеднечный? – зевнул Саныч, видимо его разморило после еды.

– У меня нет столько времени ждать пока ты проспишься! Своих дел по горло! – нахмурился Костя. – Или я тебя сам щас к себе на плечо закину, и выведу на улицу.

Саныч протер нос рукавом и по ходу немного обиделся, но ничего не ответил и пошел следом за ним. Пока старик, кряхтя лениво и размеренно выходил из дома. Костя уже стоял возле калитки, рядом росли кусты ежевики и малины. Вокруг только деревья и лес. Воздух был чистый и наполненный ароматами хвои, полевых цветов, амброзии и полыни.

– Ну, чего тебе от меня надобно, колдун костлявый? – раздраженно пробурчал старик. – Мамка тебя видимо плохо в детстве порола со старшими так разговаривать…

– Ну, чего ты разбурчался, леший?! – тяжело вздохнул Костя, прикрывая глаза, чтобы подавить раздражение. – Кто кого еще старше будет?! Ты хоть помнишь? Или у тебя уже старческий склероз начался?

– Ну, старше так старше… простите ваше величество, – леший слегка поклонился в шутовской манере.

– Хватит паясничать! – строго рыкнул Костя. – Это тебя касается! Чтобы на тебя охоту тут из этого треклятого ордена не устроили. А то смотрю Иван-то видимо соскучился или случайно в гостях оказался?

Судя по округлым и удивленным глазам старика, его обеденная сонливость сразу испарилась.

– Иван из ордена «Богатырей»? – Саныч открыл свой рот и озирался назад на избу.

– Да, не из «Богатырей»! Они переименовали орден, чтобы лишний раз не светиться. А ты что не знал, что ли? Давно уже так, – поморщился он будто снова испытал то разочарование и предательство, когда сам узнал про это. Ему, по-моему, Варвара рассказала самая первая.

– Не ожидал я такого… от Ивана. Такой славный малый… эх… – разочарованно потянул Саныч. – А я-то че сделал?

– Экотерроризмом занимаешься.

– Чавой? Чавой?! Чур меня! Никакой я не террорист! – отплевывался старик.

– Экологический терроризм. Короче, людям портишь жизнь своей радикальной помощью природе и животным! – пояснил Костя.

– Так я всегда это… шалю. Скотину могу похитить, или в медведя превратиться, поплутать в лесу заставить самых нахальных и вредных охотников, грибников или как энтих-то? Туристов! – почесал старик свой затылок. – Все же это знают! И энти бюрократы знают…

– Так бюро меня и попросило с тобой поговорить. Ты же когда самогоном увлекаешься и не так шалишь… Слишком яростно так… радикально. Последний раз туристов искали почти три недели! Пришлось чсников вызывать.

– Давно не прикладываюсь. Чес слово! Зинаида, вон, всю мою заначку на свои зелья-то потратила. Сказала мне завязывать, а то обещала в дуб бездвижный превратит.

– Если она тебя в дуб не превратит, я тебя сам в жабу превращу, – буркнул Костя. – Закодирую тебя на пару лет, в пруду у себя во дворе помещу. Прикажу Снежке и Серому глаз с тебя не спускать.

– Тоже мне опекуны нашлись! И как мне лес защищать, если мне ничего нельзя предпринимать? – бурчал Саныч.

– Но, точно не увлекшись, в виде медведя ногу охотнику оторвать. Вот же я набегался по судам бюро тогда. Ты мне до сих пор должен. – Костя устало закрыл лицо ладонью. – Не знаю, придумай что-нибудь… Листовки, курсы молодого лесника. Молодёжь привлекай и обучай, что ли. Сам посиди и подумай! Не мои же это проблемы.

– Так этна молодежь вся в своих телефонах. Ходют, что навьи мертвяки проклятые полусгорбленные и смотрят в телефоны свои как в треклятое черное зеркало, которое их души поглощает. Жуть берет, а вроде не разлагаются и мертвечиной не пахнут, но как будто зачарованные все…

– Ну, они там вроде какой-то Дик-Док смотрят… всякие танцы… – задумался Костя. – Не знаю, спляши и спой. И в песенке расскажи, как природу любить и беречь надо.

– Спляши… спой! Я тебе что ведьмин шабаш должен устроить для этого? Али индийский фильм снимать? – разозлился леший.

– Да, хоть диснеевской принцессой стань! Не мои проблемы! – Костя тоже начал уже раздражаться. – Короче, дед! Бюро и я тебя предупредили. Теперь, еще Ивана прислали за тобой приглядеть. Потом какого-нибудь охотника пришлют или инквизитора из ордена. Так что ты сам подумай и решай. Мне тоже своими делами нужно заниматься. А не со всеми нянчиться!

Саныч уставился на него недоуменно и обиженно, протер рукавом свой нос. Вряд ли старик понимал, что это такое «диснеевские принцессы».

– Может тебе мать и Иван помогут что-то придумать, – смягчился потом он. – Они же у нас креативные. Давай, дед, не шали… и смотри, коньки не отбрось. Мать тут сказала, что ты вроде помирать собрался… – Костя положил на его плечо свою ладонь, и посмотрел в глаза старику. – Так, я пошел. Мне еще нужно кое с кем поговорить. Береги себя, – он похлопал Саныча по плечу и побрел обратно в дом.

Глава 9. Подозреваемый номер три

    Воскресенье, день

В избе запахло пирогом с капустой, мать и Иван что-то обсуждали и иногда посмеивались.

– Так появилась ли у тебя девушка хорошая? – интересовалась женщина.

– Хорошие долго не задерживаются. Не любят они, что я по ночам шляюсь, – усмехнулся парень.

– Так, не шляйся, – хмыкнул, появившийся Костя в двери. – Или кроме ордена тебе негде больше работать? Они хоть платят? Или ты добровольцем? Или у своих сердобольных девушек живешь?

– Хватит тебе язвить! – нахмурилась мать. – Что ты к нему пристал? В отличии от тебя с ним хотя бы настоящие девушки встречаются, а не твари болотные.

– Не сердитесь Зинаида Сергеевна, – ответил звонким голосом Иван. – Костя просто скучает. Он от скуки всегда раздражительным и мнительным становится. – потом откинул с глаз челку своих пшеничных волос и посмотрел на Костю. – Орден нас снабжает жильем. И зарплата приличная. За счет женщин не живу, я же не мушкетер какой-нибудь.

– Это ты после Василисы такой стал? Намучалась она с тобой… ждать тебя после всех этих молодецких подвигов…

Глаза Ивана вспыхнули злостью, челюсть сжалась, как и кулаки. Костя спокойно стоял, лениво облокотившись о дверной косяк.

– Так прекратили! Оба! – послышался грозный голос Зинаиды. – Сейчас я вас в кочерыжки превращу! Костя, мне с тобой нужно поговорить… наедине. А ты, Иван, сходи в огород и нарви мяты к чаю, да и Саныча найди. А то, наверное, он после разговора с Костей где-нибудь в ступор впал… и как бы деревом не стал.

Иван ничего не сказал, моргнул пару раз глазами и вышел, протаранив Костю плечом. Тот не стал реагировать. По крайней мере, не здесь и не при матери.

– Закрой дверь и садись! – указала мать на стул, и сама уселась за стол.

Костя тяжело вздохнул, закрыл дверь и подошел к столу.

– Чего это ты Василису сегодня припомнил? Небось виделись недавно?

Сын только кивнул, уселся на стул, скрестил руки на груди.

– А чего ты его всегда защищаешь? – буркнул он. – Может еще усыновишь Ивана?

– Ревнуешь? – мать сдвинула брови на переносице. – Если бы я от тебя людей не защищала, ты потом бы сам себе многого чего не простил… – потом настала очередь ее тяжело вздыхать. – Характером весь в…

– Ну, и когда ты мне про моего батю рассказать собираешься? – Костя вытянулся на стуле. – Или ты меня от духа породила? Или из снега слепила и магией оживила?

– Когда-нибудь и расскажу, – она отвернулась и посмотрела в окно. – Мы вообще о Василисе разговор завели. Если ты ее разлюбил и отпустил, что же ты про нее все вспоминаешь? Сам же делов натворил… Вот и разочаровалась она в тебе тогда.

– Да, все бабы твердят им нужны замки, шубы и лошади… а сейчас машины, бриллианты и море. Кто же их разберет-то? – бурчал Костя. – И когда все уже забудут это инцидент с лягушкой?!

– Так зачем девку-то нужно было взаперти держать и в болотную тварь превращать?! Что за мстительность такая? Не так я тебя воспитывала!

– Да, дурь ей в голову ударила! Решила по Нави прогуляться. Путешествие по навским мирам устроить… – Костя вдруг опомнился и заморгал глазами, потом отвернулся и замолчал.

– Ну-ка, все выкладывай! Зачем этой дурехе понадобилось по этим треклятым мирам шастать? Совсем с дуба рухнула, девчонка! – глаза женщины засветились желтым светом. – Помереть собралась?

– Обещал не рассказывать… Она попросила… никому.