Так или иначе волей судьбы почти всех его близких в итоге перебили, как и большинство всех врождённых природных магов, случайно оказавшихся в человеческом мире. А кто-то из его близких просто умер сам.
И в итоге бедный волшебник остался совсем один на свете…
Вот и всё…
Это было давно, когда он был ещё очень- очень юным, почти ребёнком. Словно давно, но как будто недавно. Как во сне…
Теперь это и в самом деле казалось ему только сном.
И всё, что теперь осталось в его одинокой жизни – это голоса духов, изредка приходящие к нему из потустороннего мира, да музыка флейты, на которой он так любил играть свои таинственные и прекрасные мелодии.
«Где ты, песня? Я твоё эхо среди далёких звёзд в одинокой ночи, – говорил он порой словно кому-то невидимому. – Услышь меня. И мы оба уже не будем так одиноки, потому что будем вдвоём навсегда»…
А в ответ – лишь эхо музыки его волшебной флейты в чёрной тишине звёздной ночи…
/Из легенд Старого Города
P.P.S.
– Есть древняя легенда о маге, который однажды забрёл в человеческий мир и потерялся там на многие века, не зная и не помня ни кто он такой, ни как вернуться обратно, – сказал таинственный и тихий голос во тьме, всё более различимый и явственный как мужской голос, и в тот же миг вдруг в этом абсолютном мраке возник совсем маленький бледный отблеск искры света.
Между тем таинственный голос продолжал свой рассказ:
– Это была старая легенда о потерянном древнем духе, таинственном страннике, знающем всё на свете, но не знающем самого себя. Так бывает, что ты ищешь ответы на вопросы, которые в этом мире всё равно тебе не будут даны, потому что в мире людей ответов на них всё равно не существует для того, кто сам не является человеком.
На какой-то миг этот таинственный голос во тьме смолк, но потом снова заговорил, словно обращаясь к кому-то:
– А ты, маг, тоже веришь в то, что сможешь получить ответ на вопрос, который не задаёт ни один из простых смертных?.. Тогда ты просто самый настоящий дурак или просто наивный, потому что на такой вопрос тебе просто никто и никогда не сможет дать ответ в мире этих самых простых смертных… Брось! Это бессмысленно. Неужели ты и в самом деле веришь в такую ерунду: отыскать правду в мире иллюзий? В таком случае, вот тебе мой совет. Никогда не спрашивай ответ у того, кто не может тебе его дать. Никогда не ищи понимание у того, кто не может тебя понять. Никогда не проси помощи у того, кто не сможет её оказать. Никогда не ищи правды у того, кто привык жить во лжи. Никогда не ищи живую душу в том, кто этой души не имеет. Мир людей, как чистое зеркало, глубокое, скрывающее много теней, призраков, ликов и образов, и в тоже время совершенно пустое. В этом мире ты правды не найдёшь. Нельзя требовать правды от мира иллюзий и снов. А для того, чтобы найти нужный ответ, тебе придётся искать за его гранью. Это неизбежно, маг. В противном случае ты никогда не найдешь дорогу в свой мир.
Глава 8. Под покровом лесной чащи
«На самом деле призраки умеют принимать любую форму и проявлять себя как угодно: от полтергейста до таинственного видения.
Но это не отображает их истинную сущность, которая может быть всегда глубоко скрыта от явного проявления»…
«Легенды и мифы о волшебном мире»
Автор – профессор Клаус-Эдвард Маш
***
«Есть одна старая легенда о монахе, который хотел знать всё на свете.
Он много трудился над исследованием и изучением самых разных наук, он посвятил всю свою жизнь работе над собой и стремлению к самосовершенствованию.
В итоге он добился многих успехов, даже стал великим просветителем и учёным и достиг высокого духовного сана.
И вот, почтенный и всеми обожаемый, окружённый учениками и адептами, он стал великим просветлённым.
Однако в итоге настал и его час умереть.
И когда это случилось, в его честь воздвигли храм и огромное святилище, к которому устремились толпы паломников неиссякаемым потоком. И так будет бесконечно, даже спустя уже многие века.
Так они до сих пор все и моляться на него и прекланяются перед его великим и светлейшим образом. И так будет всегда.
Однако никто из его адептов даже на миг не может помыслить о том, что их великого святого уже нигде нет в мироздании, и они просто моляться на следы его давно унесённой пыли на ветру, словно какому-то песку, бесследно просочившемуся сквозь пальцы.
И нет его ни на земле, ни под землёй, ни на небе, ни среди звёзд в раю.
На самом деле он просто тот маленький мальчик, который сейчас роется в грязи возле уставшего отца-землекопа. Ведь он давно перевоплотился, и даже уже много раз подряд…
И нет больше святости, и нет больше почёта. Нет ничего и никого вокруг, кто бы помнил.
Потому что жизнь в человеческом мире – это просто какая-то пыль на ветру. И больше ничего.
Ведь все приоритеты человеческой жизни – это только приоритеты, ведущие к ограничению, приняв которые ты в итоге уже никогда не сможешь их преодолеть. Так что в конечном итоге у тебя только останется эта грань, за которую нельзя переступить.
Однако для того, кто понимает это, такой грани не существует…»
***
Весь день было свежо, как и этим вечером, а потому профессор и писатель Клаус-Эдвард Маш по обыкновению снова разжёг сегодня камин, как и во все дни, когда ночи становились слишком прохладными. И эта ночь тоже была не исключением. А потому он долго сидел с бокалом шерри и стопкой книг возле огня, пока, наконец, не прочёл легенду о монахе.
Клаус допил свой шерри и поставил пустой бокал на маленький низкий столик, стоящий возле камина, софы и кресла, на котором он как раз сидел, думая обо всём об этом, и в итоге всё же решил отложить книгу философских легенд, и просто взял в руки своего любимого Шекспира.
– Нет, я всё-таки не монах, – сказал он в итоге несколько иронично, вспоминая эту старую легенду. – Мне больше по душе Шекспир. Возможно, «Сон в летнюю ночь» мне всё же поможет в эту летнюю ночь.
С этими словами, держа книгу в руках, он встал с кресла, стоящего у догорающего камина, и перед тем, как уйти спать, погасил свет.
– Если, конечно, погода перестанет быть столь не по летнему необыкновенно прохладной в ночную пору, – добавил он в итоге, уже выходя из библиотеки.
И маленький светлый абажур тихо погрузился в комфортный мрак, чуть озарённый мягким блеском огня камина…
Клаус как раз вышел в коридор, когда понял, что оставил стеклянную дверь библиотеки открытой. И ему пришлось отложить книгу, которую он перед этим взял с собой, на тумбочку в прихожей, и вернуться назад, чтобы проверить так ли это.
Он вернулся в уже тёмную библиотеку и направился к стеклянной двери, которая действительно оказалась открытой.
Из сада пахнуло мягкой вечерней свежестью.
И какого же было его удивление, когда уже подходя к двери, он вдруг увидел, что в этот момент к чуть приоткрытой в прохладный сумеречный сад двери подошёл какой-то незнакомец.
Сначала Клаус чуть отшатнулся от неожиданности. Уже вечерело, и было очень трудно понять кто вдруг возник перед ним прямо из густых сумерек на фоне таинственных вечерних огней.
Однако внезапное напряжение сменилось успокоением, когда пожилой седоволосый незнакомец в длинном тёмном кардигане, надетом поверх простых тёмных брюк, жилетки и светлой рубашки, вдруг приветственно поднял руку и улыбнулся.
– Привет, я доктор Максимилиан Шварц, ваш самый ближний сосед с окраины Старого Города, – представился незнакомец и протянул ему руку для рукопожатия…
Они сидели вдвоём на кухне за круглым столом. Клаус заварил зелёный чай и поставил на стол какие-то сладости.
– Благодарю, господин Маш, – сказал тогда доктор Максимилиан, присаживаясь неподалёку от него за стол, поближе к двери, приоткрытой в пышащий прохладной свежестью сад. – Люблю сладкое. Покойница жена тоже любила, мир её праху.
