Алёна Хрычёва "Русский беспилотник над полями лжи"

Есть ответ простой и бесхитростный:
Истекаю кровью за гибнущих,
За живущих от взрыва до выстрела,
И за про?клятых, и за ищущих,
Над могилой беспомощно плачущих…
Где бы в мире найти справедливости?
Я надену серёжки и платье и
Буду зло восхищаться картинами,
И на чёрном искрящемся бархате
Расплывётся пятно незаметное.
А дыра в груди многократно
Перевязана красными лентами.
Скоро год уже – не затянется,
Не закроется, не излечится.
В ней вся боль войны, всё отчаянье,
Степь луганская, степь донецкая.

Дети России рисуют енотика

Взрывы снарядов и гул беспилотника.
Здесь не пролезет нацистское зло.
Дети России рисуют енотика,
Чтобы в боях его братьям везло.
Падает снег. Да, Россия – не тропики,
Нынче здесь правит зимы волшебство.
В школе детишки рисуют енотика,
Ставшего символом СВО.

Натали

Напои меня, напои меня, Натали,
Я бы хотела напиться, да всё не то.
Там, далеко, на границе моей земли
Мирные города превратили в зону АТО.
Отпусти меня, отпусти меня, Натали,
К детям, что плачут, и к жёнам, что ждут мужей.
Страшным узором воронки от взрывов легли,
Пули рассыпались сладким смертельным драже.
Расскажи же мне, расскажи же мне, Натали,
Розам разорванным гибель такая – за что?
Дети стоят у обугленной кромки земли.
Смотрят, как мир их сжирает зона АТО.

Осколки

На разбитом кувшине – эмаль:
В мелких трещинках – небо, поля,
На реке – силуэт корабля,
Чудом выжив, стоит у реки
Человечек без правой руки
И смеется чему-то вдали,
И плывут по реке корабли.
Солнца золото, неба лазурь.
На осколках не скрыться от бурь.
На осколках – чужая земля,
Что когда-то растила меня.
И уже почему-то не жаль.

Мы выстоим

Зря ты, мама, над сыном плакала,
Когда он заключал контракт.
В этом мире бывает всякое.
Мы-то выстоим. Мир – не факт.

На потертых ступенях вечности
Одиноко стоит солдат:
Зло, незыблемо – утро, вечер ли.
Вечность кончится. Он – не факт.

Где-то грохнуло; тонко звякнуло,
Разлетелось, как пыль, стекло.
С нами в жизни случалось всякое.
Мы-то выстоим всё равно.

«Я не продолжусь в детях, но останусь…»

Я не продолжусь в детях, но останусь
И в строчках этих, и в весеннем ливне,
В узорах на подоле сарафана,
В народных песнях и в российском гимне.
Моя душа вольётся в наши реки,
Врастёт в валы на древних городищах,
И на рассвете будет кукарекать
И обо мне петух под старой вишней.
В моих ладонях, ставших чернозёмом,
Найдёт приют уроненное семя.
Никто не вспомнит, что была Алёна,
Но каждого душа моя согреет,
Кто сохранил в себе свой русский голос,
В чьи руки въелась наших пашен сила.
Моя душа на части раскололась,
Чтоб всем им хоть по искорке хватило.

Январь без десяти

На часах – январь без десяти.
Бьётся рыба подо льдом реки,
На окне, прозрачны и легки,
Засыхают розы лепестки,
И чужая ненависть летит,
Словно смерч, сметая городки,
И, склоняя ветви на пути,
Умоляет ива: «Защити!»

Заклинание

Я – никто. Я – земля
Под ногами усталых солдат.
Я сирень у Кремля.
Я безжалостный список утрат.
Я звезда над Москвой,
Что сумела прорваться сквозь смог,
Колокольчик степной
У одной из ста тысяч дорог.
Не добро и не зло —
Будто тень, что стоит за спиной.
Только б вам повезло.
Только б вы возвратились домой.

«В час, когда мужчины не смогли…»

Юлии Т.

В час, когда мужчины не смогли
Или вовсе в страхе убегали,
Встала на краю родной земли
Женщина с зелёными глазами.

Женское ли дело – воевать
И играть с оскалившейся смертью?
Кто-то скажет: «Юля, ты же мать!»
…Потому и в армии, поверьте.

Не пиши о войне

Ветер носит – собака лает.
За окошком кошара киснет.
Однозначности не бывает.
Привыкай уже к взрослой жизни.

Ветер воет – собаку носит.
Серый снег конопатит щели.
Либерда с искривлённым носом
Ерунду вдохновенно мелет.

По стакану стекает правда,
Горше дыма и крепче спирта.
Не пиши о войне, не надо —
Это пошло и так избито…

Про берёзки

Про?сите про берёзки —
Ладно, так тоже можно.
Нынче в России скользко,
И?неисто и звёздно.
Снег под ногами ломкий.
Сладкий дымок от печки.