Я неотрывно, как завороженная, смотрела на стекающую алую жидкость. Когда первая капля упала на песок, моментально впитываясь в него, на меня накатила паника.
– Дура! Какая же я дура! Зачем взяла эту ящерицу, – всхлипывая и нервно вытряхивая вещи из рюкзака, говорила вслух.
Мне нужна была вода и любая чистая ткань, чтобы промыть рану и перевязать её. Сделать это не успела. В голове зашумело, пространство перед глазами начало расплываться, на меня накатила слабость. Прежде чем потерять сознание, прошептала непослушными губами «Зря по воде шла».
Очнулась на кровати в небольшой, больше похожей на келью, комнате. Рядом на тумбочке сидела все та же ящерица. Заметив её, шарахнулась в угол кровати и, подтянув к себе ноги, обхватила их. Настороженно следила за пресмыкающимся, готовая в любую секунду сорваться с места, стоит только той шагнуть в мою сторону.
– Не бойся, дитя, – услышала я мягкий обволакивающий голос. Обернувшись, увидела женщину сарха.
До этого момента мне не приходилось видеть женщин этой расы, поэтому некультурно её рассматривала. На вид ей было не больше сорока. Одета она была в длинный, молочного цвета балахон. Поэтому невозможно было даже предположить, как она сложена. Но вот её внешность меня впечатлила. Большие, слегка раскосые фиолетовые глаза, обрамленные веером густых длинных ресниц, смотрели на меня с добротой и пониманием. Пухлые алые губы были растянуты в полуулыбке. Темные тонкие брови слегка вздернуты. Прямой аккуратный носик чуть подрагивал, как будто она принюхивалась. Волосы густые, черные, длинные были заплетены в замысловатую косу и росли между наростов, расположенных с обеих сторон головы, как и у мужчин. А на её заостренных ушках красовались несколько сережек, расположенных в ряд сверху вниз.
Заметив, что я её рассматриваю, женщина улыбнулась самой дружелюбной улыбкой. Указав на ящерку, пояснила:
– Это священная ваариша. Её слюна помогает перестроить нейроны мозга для восприятия энергии планеты и простимулировать мозговую деятельность, раскрывая его скрытые возможности.
– Значит, она меня больше не укусит? – с опаской, заикаясь и поглядывая на ящерку, поинтересовалась я.
Та оскалила свои зубки. Стоило ей это сделать, меня как ветром сдуло с кровати. Спрятавшись за спину женщины, с опаской выглянула.
Увиденное меня шокировало. Она смеялась. Глаза у меня в изумлении расширились. Я даже представить не могла, что ящерицы могут смеяться. Услышав переливистый смех женщины, взглянула на неё. Она тоже смеялась, явно надо мной. Обида заклокотала во мне.
– Не вижу ничего смешного. Она больно кусается, – с обидой пробормотала я. – Кто этих пресмыкающихся знает, может, ей понравилось пить мою кровь.
– Она не пьет кровь, – уже смеясь во весь голос, ответила сарха.
На что я фыркнула, но все же сделала пару шагов к двери, подальше от существа.
– Кто знает эту вараши или вираши? Черт, не запомнила.
– Ваариши, – поправила меня женщина, утирая выступившие от смеха слезы.
«Черт, я что, это вслух сказала», – подумала и покраснела.
Дверь резко распахнулась, чуть не ударив меня. В комнату вошёл он, Сайрах Морано. На нем кроме легких брюк и сандалий ничего не было. «Боже, какой он красивый!» – подумала я, рассматривая его рельефное тело.
– Что здесь происходит? – поинтересовался мужчина. Смех тут же стих.
– Простите, сейрс[4 - Сейрис – уважительное обращение к мужчине на Мерхане. Мерхан – планета сархов.] Сайрах, я объясняю беженке, что ваариши не опасна.
Тут он перевел взгляд на меня. Стоило нашим взглядам встретиться, как я потерялась в его синих, как небо, глазах. «И почему в прошлую нашу встречу я этого не увидела и не ощутила», – подумала краем сознания.
– Это вы? – удивленно вздернув брови, спросил он. Его губы растянулись в улыбке. – Я очень рад, что вы попали к нам на планету. А я стояла, глупо улыбаясь, продолжая его рассматривать. В моей голове царил розовый туман влюбленности. Со мной такого еще никогда не было, чтобы я только от одного взгляда на мужчину «поплыла». – Простите, как вас зовут? – как сквозь вату, услышала я его вопрос.
– Катя, – затем выпалила: – Можно я вас нарисую?
– Что простите? – растерялся он.
– Вы очень красивый. Можно я напишу ваш портрет? – повторила я, продолжая рассматривать его совершенное тело. Мужчина рассмеялся.
– Каати, – раскатисто произнес он мое имя. – Вы неподражаемы.
Подняв на него растерянный взгляд, осознала свое поведение. Мне стало стыдно.
– Просите, я была бестактна, – заливаясь краской с ног до головы, пролепетала я, и смущенно отпустила глаза в пол.
Но, похоже, мое поведение мужчину только позабавило.
– Не смущайтесь, Каати. Вы ничего плохого не сказали, – покровительствующим тоном произнес он. Затем заговорщицки добавил: – Я согласен. Рисуйте.
Это его «рисуйте» прозвучало так, что по моей коже пробежалась толпа мурашек.
В изумлении я подняла на него взгляд. Увидев его добродушную улыбку, растерянно посмотрела на женщину. Заметила такую же у неё.
– Вы не знаете, где мои вещи, – поспешила спросить женщину, чтобы хоть как-то унять смущение. Вместо ответа из-под кровати вылезла ящерка, таща в зубах мой рюкзак.
– Спасибо, – прошептала, подхватывая его. Зарывшись в сумку в поисках альбома и карандаша, услышала голос Сайраха Морано.
– Каати, что вы ищете?
– Альбом и карандаш. Нужно набросок сделать, – ответила, продолжая копаться в рюкзаке. Мужчина вновь рассмеялся.
– Вы неподражаемы. Давайте вначале верина[5 - Верина – уважительное обращение к женщине на Мерхане.] Дарнис расскажет вам о вашем новом мире. Поможет устроиться. А я, как освобожусь, найду вас, и вы меня обязательно нарисуете. А сейчас простите, дела. – И он покинул комнату.
4 глава
Следующие несколько часов женщина рассказывала и показывала на галлопланшете все о мире, куда я попала. Как оказалось, портал перенес меня на планету Мерха?н, в государство Ли?мия. Оно занимает два континента. И правит им совет старейшин. Вообще на Мерхане четыре материка. На одном проживают брохи. Внешне они похожи на людей, только очень высокие, худые, с землистым цветом кожи. А ещё у них отсутствуют ушные раковины и нос. На их месте только отверстия, прикрытые мембраной. Также у представителей этой расы нет волос. Но их внешность меня не напугала, она показалась мне непривычной, можно сказать экзотичной.
Второй, самый крупный контенент, делят между собой наги с эльма?нами. Делят они в прямом смысле. На границе двух государств постоянно происходят стычки и междоусобицы. Если наги это наполовину, причем верхнюю – люди, нижнюю – змеи, то эльманы – это существа, больше похожие на варанов, стоящие на двух лапах-ногах и имеющие две почти человеческие руки.
Моря и океаны планеты заселены ундинами. Они существа закрытые и никого к себе не подпускают. Рассматривая на галлопланшете изображения ундин, подумала. Они похожи на русалок из старых сказок моего мира.
– Верина Дарнис! – не сдержав любопытства, спросила я. – Если у вас такая развитая планета, то почему до сих пор нет единого правительства? У нас на Земле, – вспомнив родную планету, тяжело вздохнула, – у нас на Земле, – повторила я, – единое правительство уже около двухсот лет. – И тихо добавила, – было.
– Ла?мия – очень развитое государство, – с добродушной улыбкой начала объяснять мне женщина. – У нас есть свои космические корабли, современные технологии. Как оказалось, более продвинутые, чем на вашей погибшей планете… – Увидев, как на мои глаза навернулись слезы, грустно улыбнулась. – Я понимаю, как вам, землянам, сейчас тяжело, но этого не изменить.
– Скажите, а кто-нибудь после меня смог переместиться через портал? – спросила, вспомнив, что творилось в последние минуты перед моим перемещением.
– На эту портальную площадку только Сайрах Морано, – ответила она.
Зацепившись за слово «эту», поспешила уточнить.
– А что, есть другие?
– Да, их на Мерхане пятнадцать, которые могут принять переселенцев с других планет и миров, – пояснила она.
– Чем отличаются планеты от миров? – задала я волнующий меня вопрос.
– Планета – это один объект. А мир может включать несколько планет или пространств на одной планете, – пояснила она. – Если тебе это будет интересно, позже дам тебе программу для изучения. Но я бы хотела ответить на твой вопрос о едином правительстве, а то мы немного отвлеклись. Так вот. У нас на планете не все расы принимают технологии. Многие считают, что они идут от Стру?нха, а не от Виранши?, вот и противятся. А как гласит ваша земная пословица: «насильно нравиться не будешь».
– Насильно мил не будешь, – машинально поправила её.
– Вот я и говорю.
– Скажите, а кто такие Стру?нха и Виранши??
– Это наши боги. Стру?нх – бог темного мира. Где царит смерть и мучения. А Виаранши? – бог света. В его чертогах благодать и вечная жизнь.
– То есть некоторые считают, что технологии приведут мир к смерти и мучению? – уточнила я. – И вы хотите сказать, что на вашей планете есть места, где существа живут без благ и технологий?
– К сожалению, есть. И этого мы не изменим, пока они сами не захотят. Наши старейшины придерживаются политики не навязывания. Вообще-то мы открыты для передачи знаний. В наших городах живут наги, эльманы, брохи, но только те, кто пришел по доброй воле.
Проговорив с Дарнис еще около получаса, узнала, что у каждого жителя их планеты есть какой-то дар. Для себя я решила, что это магия. Ну а как назвать дар целительства или сновиденья, мантики, некромантии, псионики или дар создавать иллюзии, или, и того хлеще, дар управления стихиями, природой.
Хоть Дарнис мне и сказала, что дар – это настройка чего-то там в организме на энергию планеты. Для меня её объяснения прозвучали, как бла-бла-бла. Ну ни черта я не поняла, какие там энергии и как там они взаимодействуют.
Еще она сказала, что, возможно, и у меня откроется какой-нибудь дар. Ведь у девяносто процентов людей, прибывших с Земли, дар уже открылся. И они все прошли обучение управлению новыми способностями.
– А десять процентов? – поинтересовалась я.
– Это либо дети, либо старики, – ответила мне женщина. – У детей дар ещё откроется, а вот у стариков вряд ли. У них перестройка организма идет очень медленно. Хотя искра дара есть. Иначе они не смогли бы сюда попасть.
– А как я узнаю, какой у меня дар. И есть ли он у меня? – чуть не подпрыгивая от любопытства, спросила её.
– В среднем для перестройки твоего организма потребуется около месяца, – ответила она. – А вот о даре пока сказать не могу.
Меня ещё интересовал вопрос, где мне искать родителей. Но выяснилось, что сейчас составляются списки всех переселенцев. Как только они будут сформированы, я смогу подать заявку на поиск родителей. Ведь, оказывается, они могут быть в другом мире или планете. И это меня ни сколько не обрадовало. Самое основное, я не понимала, как мне теперь жить. Где? На что? Ведь все средства, что я заработала, у меня отобрали пираты. И даже когда их схватили, мне так ничего и не вернули. Верина Дарнис как будто прочитала мои мысли.
– Каати, не переживай. Если у тебя есть драгоценные металлы или камни вашего мира…
Договорить я ей не дала.
– Нет! У меня все отобрали пираты, – с тяжелым вздохом ответила ей.
– Это не страшно, – поспешила она меня успокоить. – Тебе выделят три тысячи кредо и предоставят жильё. А также трудоустроят. Конечно, если твоя земная профессия у нас востребована. Впрочем, и это решаемо. Если она у нас не котируется, то тебя отправят на обучение.
– Я художник, – сообщила ей. – Моя профессия даже на Земле была редкой.
– Живописец? – неверяще переспросила она. Объяснять я ничего не стала. Просто протянула ей свой альбом. – Это мои работы, – пояснила я.
По мере того, как женщина пролистывала альбом, её глаза загорались восхищением.
– Эта профессия востребована, – с улыбкой восхищения произнесла она. Затем задумалась на несколько секунд и добавила, – пожалуй я буду твоим первым клиентом. А пока пойдем, провожу в регистрационный центр.
В центре меня уже ждал специалист по защите и учету мигрантов. После регистрации мне под кожу запястья вживили чип-индификатор. На нем, помимо всех моих данных, включая биометрические, был доступ к счету в банке, открытому на мое имя. Уже спустя полчаса после вживления чипа на него поступили три тысячи кредо.
Вот с жильем получилась заминка. Так как беженцев оказалось очень много, мне не могли предоставить отдельное, лишь койко-место в комнате с ещё двенадцатью девушками. Нет, я, конечно, привыкла жить в общежитии, как ни как два года прожила, но не с двенадцатью же.
– Скажите, можно мне пусть маленькую, но отдельную комнату. Можно даже в другом городе или поселке, – поникшим голосом, не ожидая положительного ответа, спросила у девушки, оформляющей мои документы.
Она внимательно на меня посмотрела, затем перевела взгляд на документы и с улыбкой, сладким, как патока, голосом проговорила:
– Есть, но это очень далеко от столицы. Там ваши соотечественники живут. Они город построили. Вот только не знаю, будет ли там востребована ваша специальность?
– Я согласна пройти обучение и получить необходимую профессию, – поспешно проговорила я. Так как очень не хотелось жить в комнате на двенадцать человек. «А насчет картин: так я писать их могу в любом месте», – подумала я. Хотя этот сладкий голосок не сулил ничего хорошего.
Девушка растянула губы в улыбке, от которой по коже пробежали мурашки. Я уже хотела отказаться, но её следующие слова заинтересовали меня, отодвинув страхи и предчувствия на второй план.
– Вам придется пройти обучение на нейрокомете. Но это завтра.
– Почему? – растерянно посмотрела на неё.
– Вам ещё сутки нельзя проводить операции с нейронами мозга.
– Почему? – повторила я.
В это момент чувствовала себя глупой. Ведь на Земле никаких нейрокометов не было. Нейросеть, галлосеть и все. Тут на информационном стенде за спиной специалиста, пока она говорила, высветилась информация: «Обучение новой профессии на нейрокомете за трое суток». Ошалев от увиденного, я даже сразу не услышала, о чем она мне говорила. Нет, конечно, для быстрого запоминания на Земле использовали несколько технологий и методик, но все они были очень дорогостоящие, а некоторые даже незаконные.
Когда пришла в себя, поняла. Мне нельзя обучатся на нейрокомете, так как мои нейроны ещё не перестроились после укуса священной ваариши.
– Понятно, – растерянно проговорила я. – А какие профессии требуется в этом городе. Тут передо мной на галлопланшете развернулся список. Несколько минут я вчитывалась. Выбрав для себя две, близкие мне по духу, спросила специалиста, работавшего со мной.
– Простите, можно обучиться двум сразу?
Женщина в удивлении взглянула на меня.
– Я не могу остановить свой выбор на одной. Да они и взаимосвязаны между собой, – поспешила пояснить свой выбор.
– Каким? – даже это «каким» из её уст прозвучало: как ненормальная.
– Дизайнер ландшафтов и архитектор. Мне кажется, это близкие по сути профессии.
– Но вам придется провести в нейрокомете почти шесть суток. Без еды, только на питательных смесях, которые вам будут вводить внутривенно, – произнесла она, окидывая меня взглядом. – Да и такая колоссальная нагрузка на мозг. Может, сначала получите одну, а через несколько месяцев, как наработаете навык, вторую, – стала уговаривать меня она.
Я понимала, что сейчас выгляжу, как скелет, обтянутый кожей. Но я уперлась, как баран, настаивая на своем. И она сдалась. Назначив мне время обучения и объяснив, куда подойти, дала адрес комнаты с моим спальным местом.
5 глава
Делать было нечего, не на улице же спать. Ну а главное, мне нужно было где-нибудь перекусить. Поэтому первым делом, в городе, решила направиться в какую-нибудь кафешку. Но выйдя из стен центра, забыла обо всем. Архитектура города так меня увлекла, что пришла в себя лишь тогда, когда врезалась в широкую мужскую грудь.
– Каати! – услышала я знакомый голос, от которого по коже пробежали мурашки толи восхищения, толи предвкушения.
Голос Сайраха Морано я узнала бы из тысячи, а еще его запах, он пах лесными травами и морским бризом. От этого него у меня закружилась голова. А может, она закружилась от голода.
– Простите, – пискнула я и попыталась отойти, но он мне не позволил, придержав за талию.
