Екатерина Ермолова "Кофеманка"

– Очевидно француза.

    Из к/ф «Отец» с Энтони Хопкинсом, 2020

Шло время, я менялась. В какой-то момент я осмелела/обнаглела и сама написала ему: «Привет! Ты в Москве? Кажется, я готова выпить кофе с тобой».

Наш первый раз с ним сразу был нереальный, мы оба офигели, что так подошли друг другу, настолько что, когда он покинул отельный номер, я никак не могла до конца прийти в себя, собраться мыслями и вещами. Поэтому я вообще не думала позвонит/не позвонит, напишет/не напишет. Мне было бы себя восстановить по молекулам:) Но уйдя, он практически тут же написал: «Это было супер. Еще хочу завтра, уже сегодня».

Вы замечали, как мы женщины рассказываем о хорошем сексе?:) Мы никогда не говорим он был такой ласковый/нежный и т. д., это мы оставляем отношениям. Про супер-секс мы, также, как и мужчины, выражаемся жестко. Поэтому подруге я написала только одно:

– Меня сейчас так оттрахали!

– Рада за тебя:)

Потом после какого-то нашего очередного яркого раза я непроизвольно стала якорить его вопросом:

– Что сегодня особенно понравилось?

Обычно он отвечал: – ВСЕ!:)))

Но, иногда писал так откровенно, а самое главное неожиданно то, о чем я никогда бы не подумала, отмечал/подмечал такие моменты. Неожиданно эта «обратная связь» стала еще одним очень важным и тонким моментом наших сексуальных игр. То, что трудно сказать, глядя в глаза, можно написать:) Я никогда не льстила ему, а честно констатировала: «Это было шикарно, впрочем, как всегда». Как-то я написала/спросила его: «Что ты чувствовал, когда был во мне?». И ожидала услышать, что угодно «жарко, влажно, горячо, узко…», а услышала неожиданное «Мощь и нежность». Я всегда буду помнить это. Если я первая убегала на работу и забывала спросить, он писал сам: «Сегодня ты была волшебная». Господи, что нам, русским бабам, еще надо:)))

Наш секс был все-таки больше не про любовь, а про страсть. Тем удивительнее для меня было от него услышать однажды:

– Ты такая нежная всегда.

Пауза. Я нежная? Это последнее, что я бы подумала о нашем сексе. Значит я не растеряла это на ухабах этого постразводного года и мои «яйца Фаберже» не мешают нам классно «делать любовь», как это называла писательница и не только Наталья Медведева?:)

Я настолько с ним теряла контроль над собой, что в прямом смысле немного глохла во время секса, а он, будучи иностранцем, в порыве страсти начинал говорить с еще большим акцентом. Таким образом мы почти не понимали друг друга, но хорошо чувствовали:) Нам это не мешало:)

Кстати, глохла настолько, что я задала об этом вопрос подруге-сексологу:

– Что это? И это без всякого БДСМ:)

– Это просто у тебя вовсю прет адреналин:)

– Точно? Это нормально?:)

– Пусть будет:)

Хорошо, когда итальянец давно живет в России – он умеет ругаться матом:)

Он говорил:

– Я тебя обожаю. Мы оба ебанутые в сексе.

Глава 7. Кровавая Мэри

Перефразирую Эйнштейна: Либо чудес не бывает, либо все чудо:)

Самый опасный вариант, но и самый продвинутый уровень. Когда ты ничего не знаешь, но уже давно очень хочешь. Я разожгла в них огонь, к которому сама была не готова. Кирилл и Марио. К этим двум мужчинам я относилась с большой нежностью: «Смешать, но не взбалтывать»:)

Все мы помним гоголевское из «Женитьбы»:

«Право, такое затруднение – выбор!..

Уж как трудно решиться, так просто рассказать нельзя, как трудно! Если бы губы Никанора Ивановича да приставить к носу Ивана Кузьмича, да взять сколько-нибудь развязности, какая у Балтазара Балтазарыча, да, пожалуй, прибавить к этому еще дородности Ивана Павловича – я бы тогда тотчас же решилась. А теперь поди подумай! просто голова даже стала болеть. Я думаю, лучше всего кинуть жребий. Положиться во всем на волю Божию: кто выкинется, тот и муж…»:)

Как пошутила одна моя творческая подруга, когда мы находились в музее Эрарта, и пытались определить тональность/градиент работ Чжуана Хунъи:

– Если уж у серого пятьдесят оттенков. То, что говорить о более ярких цветах:)

Можно ли любить двух мужчин сразу?

Можно ЛЮБИТЬ СЕБЯ в двух мужчинах сразу…

Лучший совет, который мне дала одна мудрая женщина.

Главное правило: делай с ним то, что никто не делал.

И тогда он твой. Только, чтобы ты не делала – делай это искренне.

Трудно оставаться холодной, если ты огонь.

Иногда я слышала от мужчин:

– У меня такого еще не было.

– И не будет, – думала я.

Я никогда не подумала бы, что покупка нижнего белья, станет для меня таким удовольствием. Это лучше, чем чашка кофе, это более обжигающе, чем первая утренняя сигарета. Это пришло с возрастом, и со свободой, прежде всего внутренней. Это вдруг стало игрой с собой и для себя.

Лучше промолчать и показаться дурой, чем заговорить и не оставить в этом сомнения. Лучше прикрыть себя, чем открыть полностью.

Кто-то из мужчин мне сказал:

– Вы другие. Имея ввиду, что мы, женщины, отличаемся от мужчин, в том числе в вопросах секса. Спорить с этим бессмысленно.

Но я все же ответила:

– Не всегда…

Я не спорила, а писала свои маленькие эссе-записки, из которых потом и сложилась эта книга.

Когда-то я написала:

«Первый раз в жизни заняться сексом ради секса, оказалось проще, чем она думала. Конечно, он был ей симпатичен, но не более того. Она его даже толком не знала и не пыталась узнать. Было классно, но ей совершенно не хотелось продолжения. Это была «точка» еще до начала. Она это сразу прекрасно понимала, он – нет. Поэтому для него было так неожиданно и больно услышать жесткое, что продолжение не планируется. Говоря это, она реально видела, как в его глазах заплескалась боль. Может быть, надо было все-таки по новомодному отказать в мессенджерах?:)

Действительно впервые она осознанно причиняла боль взрослому, сильному, умному мужчине… и почему-то наслаждалась этим моментом своей абсолютной власти над ним, осознанной власти сказать и сделать только так, как она хочет. Она все больше становилась похожа на тех мужчин, что когда-то были со ней рядом. Иногда она резала по живому, иногда ее…».

Глава 8. Очень женское

Если женщина умна, будет и красива.

Пусть и своей особой красотой. ©

Когда-то у меня была подруга, коллега по работе. Это было сложное время после моего первого развода. Через месяц после разговора о нем, я вышла на работу опять на полный день. Молодая очень быстро развивающаяся компания, объемы были огромные, часто работала по шесть дней в неделю, но это хорошо оплачивалось. Конечно, уставала.

Она была лет на двенадцать моложе меня и на сто пятьдесят опытнее. Почти каждую пятницу в течении двух лет мы пили вино, иногда курили кальян, сидя на террасе одного и того же известного ресторана. И красиво говорили, говорили о своем, о личном, о женском, как это умеют делать только две красивые женщины:) И даже красивые мужчины это понимали, и никогда нам не мешали. Это были только НАШИ Пятницы. Так мы сбрасывали рабочее напряжение тех сложных дней.

Мы много сделали друг для друга. Она очень поддержала меня в разводе, именно она вдохнула/подсветила эту жажду новой жизни, поставила на горные лыжи в мои тридцать семь лет, научила правильно пить правильное вино, курить кальян и еще больше кружить головы мужчинам:) Я дважды выдавала ее, молодую и горячую замуж, прикрывала ее лень и косяки на работе. Молчала об ее изменах и обманах, «мило» и горько, при встречах улыбаясь ее первому мужу. Не завидовала второму:) Она была не плохим человеком, а скорее несчастным, хотя внешне производила совсем иное впечатление, успешной во всем личности. Просто ее постоянно раздирали внутренние демоны, как на офортах так любимого мной Гойи…

Она была ураганной смесью взбалмошности Скарлетт О’Хара, прирожденного интриганства Маргариты Валуа, красоты Элизабет Тейлор и сексапильности Моники Белуччи (или наоборот:) Я любила и оберегала ее, как своего ребенка Розмари. Думаю, что и она любила меня больше, чем любого из своих бесконечных любовников и мужей. Мы знали друг о друге практически все. Мы были alter ego друг друга, в каком-то смысле одна хотела быть другой, и наоборот.

Тогда мне не хватало ее сексуальности, я еще не раскрыла ее в себе, ее беспринципности, циничности, даже вероломности. Ей – моей зрелости, образованности, интеллигентности, воспитанности, утонченности.

За три года этой женской дружбы в засос, я очень устала…

Она умела рисовать несбыточные картины будущего, элегантно затягиваясь сигаретой, говорила: «Когда-нибудь, когда нам с тобой станут не нужны мужчины, мы уедем к морю. Купим дом. Иногда к нам будут приезжать наши дети и внуки. На нас будут красивые платья, гремящие браслеты по локоть на уже дряхлых, морщинистых руках, большие перстни на костлявых пальцах и обязательно шляпы с огромными полями. Мы будем все также сидеть на террасе, пить лучшее в мире вино, вспоминать всех наших любовников и держаться за руки…»

Однажды я решительно назначила ее «бывшей», но не потому что она предала (вернее я не позволяла себе так думать), просто я больше не могла с ней оставаться, я устала от всех этих страстей и эмоциональных ветров/качелей ее жизни, я тихо ее разлюбила и оставила…

Я попросила ее и ее второго мужа сдать кровь для моей умирающей матери… она отказала, сказав, что у нее критические дни и вообще давление… Это стало критическими днями моей любви к ней… Потом были ее звонки и одно очень страстное, как только она умела, сообщение, но все это уже не имело никакого значения. Кончено, так кончено. Тогда я умела расставаться, крепко закрыв дверь любых умерших отношений.

Как-то один человек мне сказал: «Ты слишком категорична, уходя громко хлопаешь дверью. А надо всегда оставлять ее чуть приоткрытой, чтобы при необходимости в нее всегда можно было войти».

Но, я считала, что уж, если жечь мосты, то дотла:)

А как поступаете вы: сжигаете или оставляете переправы?:)

Глава 9. Корсиканец

Жертве всегда хорошо.

Даже если она жалуется.

Потому что ей нравится быть жертвой.

    Из сериала «Псих»

Почему-то мне вспомнился Шекспир: «Нет повести печальнее на свете, чем повесть о…». Вернее, вспомнила каждый раз, когда ко мне «приходил» клиент с разводом. Грустнее зрелища женщины, которой изменил любимый мужчина, бывает только мужчина, которому изменила жена. Уж сколько я их перевидала за свои кофе-пития. Львов, Козерогов, Овнов, Тельцов с глазами избитых тигров. Все эти ужасы, алименты, шантаж детьми, молодые мускулистые альфонсы-любовники, каждая история, как под TV-копирку, но у каждого оставленного своя боль. Чаще всего так кидают хороших карьерных ребят, например, Эдгара – лучшего барбера Москвы, которого знает каждая стильная мужская особь города, или Андрея, отвечающего в Microsoft Corporation за безопасность национальных ИТ-систем:) Футболиста Колю, но тут сложнее, сам бабник еще тот, именно от него я услышала фразу, от которой меня передернуло: «У меня женщин было не как грязи, а как микробов, она (жена) мне изменила с этим ничтожеством с животом». Тогда я чуть ли не впервые непрофессионально подумала: ну, и правильно сделала…

Я всегда умела слушать, в школе научилась записывать в дневники, то что мне говорили, в университете – анализировать, на работе – помогать. Но, с грустью стала осознавать, что с каждым разом мне это делать сложнее и сложнее. Я все больше начала понимать шутки психологов: у нас не депрессия, у нас вечная меланхолия.

Скучаешь не по городам, а по тому, как они тебя обнимали. Скучаешь не по мужчинам, а по тому, как они тебя любили. А любили меня всегда хорошо, щедро, страстно, почти всегда с красивыми подарками:) Если не могли дарить подарки, еще больше дарили себя.

Когда я грущу, я не только слушаю Sade, я еще танцую или пишу свои эссе.

Когда-то я написала:

«Несколько месяцев назад, еще на карантине, он сломил/увлек ее своим мужским напором, скорее даже напугал. Настолько, что она поставила все на жесткую паузу, сказав не просто «стоп», а «прощай».

Мало ли на свете ебанутых…) Но, только такие и не отступают:) И какого же было ее удивление и понимание того, что хорошие мужчины – те же дети в душе, также ранимы. Чем больше он увлекался ей, тем больше менялся и открывался. Даже удивительно, как из пошловатого красавчика бабника-повесы вдруг начало прорезаться, а вернее искренне показываться, не просто человеческое, а глубокое и трогательное. Внутри него шел сложный процесс «очищения»: мускульная/мускульная броня дала трещину и стало отшелушиваться все напускное, псевдо-брутальное. Оказалось, что для его неотразимой внешности он действительно давно не был на романтических свиданиях, по большому счету забыл, как это делается, а самое главное зачем. На их первом «настоящем» свидании, он нервничал больше, чем она. За этим было забавно наблюдать, но она не подавала виду:) Все это было, конечно, прекрасно и в целом ей льстило, что она опять подвинула или растопила замерший пласт очередной мужской души, но… что дальше с этим делать? Это же надо снова выходить замуж, а она этого явно не планировала…»

Или:

«О, если бы эти цветы умели говорить, какую историю любви, вернее борьбы, они могли бы рассказать:) Они встретились почти год назад всего лишь на час. Один час, который изменил их жизни. Потом Ковид неожиданно разделил их на страны. Все это время они переписывались и созванивались, чего только не наговорили друг другу за это время, что только не узнали друг о друге. Иногда расстояние – лучшая откровенность. А он любил поговорить о себе любимом:)

Она сбилась со счета сколько раз блокировала его и получала цветы от него. Но, при этом была настолько не готова впустить его в свою жизнь, что дала адрес дочери для доставки букетов:) Ей это тоже поднадоело и она шутила: «Мать, уймись»:) После очередной блокировки, когда он писал или звонил с нового номера, она говорила:

– Опять ты:) Изыди, нечистая:) Зачем?:)

И он на своем неидеальном, но каком-то чеховском русском, отвечал:

– Потому что я чувствую тоску между нами…

Она умирала от его бархатного, низкого голоса с акцентом. Самое мягкое, что он ей говорил в сердцах:

– Моя любимая врединааааа.

– Да, вредина, которая тебе не по зубам.

Самое жесткое:

– Ты больная на всю голову,

На что тут же получал в ответ:

– Не смей со мной так разговаривать!

Он извинялся и сразу затихал, на время:) Когда ее совсем несло, она писала: «Ты ищешь легкой победы там, где ее в принципе быть не может. Да, получается, что в истории с тобой я «мужчина», к моему большому сожалению. Я умею отвечать за свои слова и поступки. И «Корсиканцем» надо было называть меня, а не тебя».

Правда всегда отличается от вымысла. Или не всегда?